Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2011
Юрий Юдин
(1960) — журналист, автор книги стихов “Выбранные места” (1995), прозаических книг “Черный квадрат. Баснословные сказания об угле и горняках” (2005), “Малая сибирская мифология” (2007). Родился и живет в Кемерове.Юрий Юдин
Имена рек
Юрятин
сияющий город на темном холме
как флот лилипутский на зыбкой волне
понеже фарватер натружен
стреножен и в ложе запружен
зане изгибаясь большая река
набрякла как в жесте известном рука
и горы плечом раздвигая
ее подпирает другая
сияющий город на зыбком холме
заветной финифтью горит на спине
на шкуре душной ледовитой
в ушкуйных боях недобитой
над ним неопознанный иерусалим
мигает моргает: давай улетим
прорвемся порвем без усилья
заклятья звериного стиля
не тот это город и полночь не та
не так ли блистательная лапута
магнит законтачив с кристаллом
над
но круче позывов небесной волны
звенящая тяга земной глубины
а в недрах чугунная баба
сидит как сердечная жаба
не так ли на музыку черной дыры
летят пожимаясь иные миры
как в лоно фонтана монеты
отсюда возврата уж нету
понеже здесь три иль четыре сестры
москву увидали с медвежьей горы
но больше ни разу ни крошки
как уши ни драли друг дружке
зане и московский один эскулап
живьем не избег этих ласковых лап
знать нету на свете лекарства
от кривды дырявого карста
в июльскую полночь чуть стихнет жара
я выйду на запах прохлады
туда где в сиянье чернеет проран
огромной ночной эспланады
вот так гулливер угодив в бробдингнег
наперсник нимфетки прелестной
служил краеведом чудовищных нег
бродил вкруг причинного места
разнузданный глузд нарезает бразды
как заступом в сердце вступило
поплыли муды да по глыбкой воды
закушены с кровью удила
подписан анамнез заказан исход
не та эта полночь и город не тот
небесный спасательный бункер
смарагд погасил и карбункул
в шерсти шестилапой не звякнет узда
втянулись как когти назад поезда
и крепко спеленут фарватер
как злостный безумец в кровати
Имена рек
обва косьва и лысьва
тонкопряхи ежовой шерсти
в щели каменных скул краснобровые пялятся
ох не скалься не лыбься
ни руками беду развести
ни обвесть вокруг пальца
на реке пароходик
где в судках у буфетчика челюсти странного селезня
если зубы то это не птица а неведомый житель земли
нестерпимые прелести кроются в здешней природе
ты попал и тебя развели
говоришь все проходит
это встала разлука
и
ох ни стука о друг мой ни грюка
ничего никогда не пройдет
поделом вору мука
то не вечер то не вечер
то в железных кустах неподъемных зениц краснота
то дремучие взоры болот в краснотале
поднимается ветер
дурнота слепота темнота
на разведку в поля поскакали
усьва челва и кольва
варикозные вены долин
в темно-синем кромешном лесу где трепещут осины
здесь мешал чернокнижник один
хлороформ метанол формалин
разводил на юру эликсиры
козьим крепким копытом
он стигийскую мертвую воду цедил
и тельхинской клешнею отвешивал мерные доли
корифей выщелоченных щей
инженер человеческих жил
сучий потрох вымачивал в жгучем рассоле
здесь в стране захребетной
с этих стремных безвременных лет
все снуют белоглазые призраки спящих красавцев
вот свиньей ощетинились триста спартанских кадет
вот руслан с удалою своей головой тет-а-тет
вот профессор на круглом столе заклинает псоглавцев
то ли камень шипит
то ли черная баня горит
то ли твердая память вскипает на печке
это встала неправда
и красной лисой проедают кишки
курва мойва непрядва тайгетские речки
здесь в лаконской сторонке
немало поется хитов
то не жаворонок это зимородок раздается.
но тепла ли горяча ли отморожена эта музыка только о том
как царевна моя замуж не за меня отдается
и не в тех ли краях
не на тот ли известный сюжет
семибатюшным неким слепцом песня сложена самая злая
как любимая моя
восемнадцать летаргических лет
жила замужем за менелаем
ехал грек через реку
его же о братия не к ночи помянем
взоры застило канул на дно с изумленьем на глупом лице
мы б не знали ни войска погибшего за шеломянем
ни потешного кастинга с гипсовой свалкой в конце
нет же выплыл и только ослеп перехожий калека
ехал вещий олег
по колено в крови неразумных коллег
повстречал старичка у змеиного лога
мы бы сроду не знали непарнокопытного топота рока
нет же сунулся в воду без броду нашел себе вечный ночлег
дело плохо
это встала обида
красной девой на черном шихане на каменной черствой стене
и смеется и плещет крылом исчезая из виду
ничего: эта песнь не по мне
бог не выдаст
и свинья не сожрет
я заброшу в траву апельсин из калашного ряда
мне не надо гадать сколько лет нацифрует зегзица
я и сам эти черные книги читал я не пил из копытца
вынул жребий который не врет
есть другая река
с чудным именем: знает попятный уверенный ход
камень точит ломает хребет на игральные кости
дробит позвоночник
так слеза прорезает насквозь белый гипсовый скуловорот
и течет куда хочет
Палинодия
береза стоит у опушки в течение дня
потом как обычно случается темная ночь
наутро оглянешься: нет никуда не ушла
а вроде недавно походом ходили леса
и пропадом с честных очес пропадали хребты
и поедом ели болота края берегов
от пристальных взоров на раз закипали ключи
светила срывалися в пляс отзываясь на свист
катилась звезда рассыпая горючую соль
грозилась синица кипучее море зажечь
грозилась зарница толкучую землю спалить
грозилась береза до синего неба достать
но время длиннее тебя и сильнее меня
развесила сопли ползучим грибом заросла
безжалостным капом больные колени свело
всего и корысти добыть деревянной воды
разительной каши для заднего злого ума
соромного дегтя для смазки запретных ворот
да можно скрутивши гордыню надрать бересты
и лешему в пихте дуплистой оставить письмо
он грамоте знает с нарочным сычом перешлет
но вещее слово снует как летучая мышь
и парою клавиш его на экран не вернешь
стоишь как скаженный и шаришь во мгле чердака
куда ты завел нас проклятый слепец стесихор
дрожит алгорифма кружит дребезжит алгоритм
ни ходу ни броду ни ветреной птичьей тропы
оброненный гребень кромешной тайгой прорастет
обломанный кремень крутой обернется горой
оборванный бредень распухнет в безбрежный потоп
Ивака
ангел белый на скале
с чуть заметными крылами
с теплой тенью на скуле
с африканскими губами
тонкий росчерк серых глаз
плеск прохладных рук послушных
за плечами черный лес
жаркий шелест струй воздушных
светлый крестик золотой
ровный тон и легкий норов
теплый голос молодой
милый милый пермский говор
руку белую свою
подала и улыбнулась
и у бездны на краю
наклонилась
а внизу шашлычный чад
гам цыганского ночлега
где ты милый серый взгляд
ангел белый куда бегал
только перешла на ты
только губы протянула
вот и все до темноты
улетела упорхнула
а внизу бездарное шоу
как на беженском вокзале
хохот пенье зык и свист
“девки бляди меня звали
я парнишка не пошел”
я пошел бы да не с каждой
я сожжен как банный лист
африканской черной жаждой