Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2011
Рина Левинзон
— родилась в Подмосковье, в городе Электросталь. Долго жила в Свердловске, где начала публиковать свои стихи.В настоящее время живет в Израиле, в Иерусалиме. Автор многих публикаций и более 20 книг стихотворений на русском, английском языках и на иврите.
Рина Левинзон
Откуда приходит снежок ледяной
***
Еще немного, капельку, чуть—чуть
Продлись, моя неверная, живая,
Стучащая волшебной птицей в грудь
Судьба моя — дорога кольцевая.
Еще один отрезок небольшой
На том пути, неведомом, незримом,
Где плоть соединяется с душой,
Еще не став ни облаком, ни дымом.
Еще виток, последний поворот…
Пусть он продлится до любви и чуда.
И под конец — пусть все наоборот —
Не тьма, а свет придет —
Бог весть откуда.
Суламифь
Но ты позвал, и я отозвалась.
Струится серебро над черной почвой.
Любовь слепит и лепит нас из нас,
Отпаивая влагою молочной.
Но ты позвал, и я к тебе пришла.
Так из ручья спешат напиться кони.
Какая влага теплая текла,
Тебя пою и пью с твоей ладони.
О, эта тяжесть, этот сладкий груз —
Плодов созревших и волны ленивой.
Но ты пришел, и я к тебе тянусь,
И сонный ветер кружит над оливой.
***
Жалей меня, веди меня, вели,
я так легко себя тебе вверяю,
веди меня по острию, по краю,
по шпалам ошалевшей колеи.
По твоему полночному молчанью,
по космосу касанья твоего.
Молочный ветер, сонных звезд качанье
и тишина. И больше ничего.
***
Я забуду тебя, я забуду,
Я кружение лун прекращу
И озноб свой, и жар, и простуду —
Все, что было, — легко отпущу.
Растворение солнечной тени
И горение злого огня
Я забуду.
Печаль и смятенье
Наконец—то оставят меня.
И в пространстве, очерченном мелом,
Две свечи над любовью одной…
Только, Господи, что же мне делать
С долгожданной моей тишиной?
***
Нет опаснее жара грудного,
Нет вернее сердечной тщеты.
Пусть бы ангелы снова и снова
Опускались ко мне с высоты.
Нет печальней, темней и туманней
Этой тяги к теплу — нет сильней.
И свобода моя от желаний
Отступает легко перед ней.
***
Это осень без осени.
Сны
Остаются в другом измеренье.
Подожди до ближайшей весны,
До сиянья ее, озаренья.
Это город мой — небо небес,
Страх уйдет и не явится снова.
Подожди до ближайших чудес,
До свершенья, до вещего слова.
***
Евгению Витковскому
Только звук, равный мысли и слову,
только слога волшебная нить.
Только это возьму за основу —
дух сберечь и тепло сохранить.
Есть в молчанье счастливая слабость,
но приму я со словом родство,
всю гортанность, и горечь, и сладость,
всю великую силу его.
Зимние сны
Моему брату Валерию
Там груда яблок на лотке,
и облако с небес в руке,
и зимней птицы грудка золотая.
Садовая скамья в снегу…
Я варежкой стряхну пургу
и хлеба накрошу туда, где птичья стая.
В окне, я знаю, два лица
печальных — мамы и отца,
быть может, улыбнутся, вслух гадая:
“Кто тут в рожок замерзший дул,
и со скамейки снег стряхнул,
и хлеба накрошил туда, где птичья стая?”
***
Не исчезнет — ни голос, ни имя,
хоть до самых костей оголи.
То, что было крылами моими,
скоро станет корнями земли.
Не исчезнет, как голос отцовский,
тот, который не слышен почти.
Вот и надпись на тающем воске,
и мне ангелы шепчут: “Прочти”.
***
Ни зла не помнить, ни обид,
ни даже радостей давнишних.
День словно молоком облит,
и влаги след на белых вишнях.
И снова, чем—то огорчась,
кто был мне близок — отдалится.
Есть только то, что нынче длится,
и только то, что есть сейчас.
Весь этот разомлевший день
с его туманной поволокой
и с белой тучей невысокой,
соскальзывающей в голубень.
И это все.
Ни до, ни после
не существует и не в счет.
Как медленно шагает ослик,
как воздух медленно течет.
***
Николаю Мухину
А жизнь и есть тепло и торжество,
короткое паренье над веками.
Не надо добиваться ничего,
а просто жить, как дерево и камень.
И просто воздух медленный вбирать,
не умирать, покуда не приспело,
и не просить, и ничего не брать,
а только жить легко и неумело.
***
Как вод высокое теченье,
Как неба купол золотой —
Мое спасительное чтенье,
Моя свобода, воздух мой.
Поэт великий, друг, посредник,
Святой посол небесных сфер…
О, мой сердечный собеседник —
То Дант, то Пушкин, то Гомер.
И все молитвы — звук единый,
Все времена — единый миг.
Не плачь, мой город голубиный,
Всегда, и в этот век повинный, —
Для нас открыта Книга Книг.
***
Как сложится — так сладится,
как сможется — так сгладится
нескладица моя.
Беда ли, неурядица,
все как—нибудь уладится
в просторах бытия.
Как слюбится — так сбудется,
как вспыхнет — так остудится
и станет жаром вновь.
Как кликнет — так аукнется
разлучница и спутница,
сестра моя — любовь.
***
Мне нравится мое житье:
Хлеб с молоком на завтрак ранний,
И что запрещено нытье,
И что разрешены свиданья.
Я приберу свое жилье,
Я переставлю всю посуду,
И экономить свет не буду,
Пусть светится окно мое.
И, удивляясь непрестанно
Свободе, воздуху, плоду,
Я так по комнате пройду,
Как Ева первый раз в саду.
***
Пусть никакого скарба за плечом,
Чтоб двигаться легко, почти летая,
О, Господи, вот истина простая —
Все отдавай и будешь богачом.
Бог не велел нам заводить добра
И дал в награду ремесло такое,
Которое, скорей всего, игра
С карандашом, бумагой и тоскою.
***
Зачем мне опять затевать
Любовные игры?
Не надо.
Мне некуда больше девать
Разлуки мои и разлады.
Чем выше огонь, тем скорей
Кончается пламя.
И снова
Обугленных, черных ветвей
Сквозь дым проступает основа.
***
Легче ветра и тише воды
голубиные эти труды:
горло пробовать, звук добывать,
колдовать, голубям подпевать.
Чтоб весомей блаженства и мук
получился единственный звук.
А иначе — в далеком дому
кто заплачет, поверив ему.
***
Откуда приходит снежок ледяной?
И все колобродит движок за стеной,
и светится влага ночная.
Откуда?
Оттуда, где не были мы, —
из хлада и студа, из белой зимы,
а может, из лета, не знаю.
Откуда берется такое добро —
блаженное солнце, тепло, серебро
и утренних зябликов стая.
Откуда?
Оттуда, где плачет один
завернутый в плащик смешной господин,
листы нашей жизни читая.
***
Майе Никулиной
Я с тобой прощаюсь, день прошедший,
подаривший горстку теплоты.
Что бы ни сулил мне ангел вещий,
никогда не повторишься ты —
со своей тоскою телефонной
и протяжной осенью в окне,
ты исчезнешь, словно сполох сонный,
словно ветка хрупкая в огне.
Нехотя, почти не оглянувшись,
ты уходишь, унося с собой
этих суток солнечную сущность,
так и не разгаданную мной.