Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2010
Голос Камчатки, или Критика вне формата
Подпольный романтик
(опыт деконструкции)
Характеристика на Анкудинова Кирилла:
Неистовый культуропоклонник
Убеждённый майкопчанин
Яркий монголоид
Воинствующий провинциал
Беспощаден к держателям корпоративного дискурса
И ругая французских леваков, можно переборщить и впасть в противоположную крайность…
Кирилл Анкудинов
Кирилл Анкудинов очень осторожен. Он не носит мобилу, делает вид, что не умеет с компом, хотя действительно не умеет с компом, но всё равно делает вид на всякий случай. Многогранность Анкудинова напоминает фасеточные глаза чешуекрылых. Публикации в толстых журналах предпочитает читать с листа. В последнее время он ещё более осторожен.
Сеня, у тебя там не закрытый, а открытый перелом.
“Бриллиантовая рука”
Я недавно сделал анкету с Кириллом Анкудиновым (http://www.litrossia.ru/2010/14/05133.html). Кирилл дал ряд интересных и противоречивых ответов. А именно.
Анкудинов плутает в трёх соснах. Именно в трёх. На вопрос “Что вы хотите в жизни?” он отвечает “Интересной жизни”, а на вопрос “Любите ли вы жизнь?” отвечает “Я не люблю жизнь, я люблю культуру”. Культура — это, видимо, любовь к жизни, лишённая взаимности, не так ли?
Еретик Анкудинов
Кирилл Анкудинов поддерживает Григория Акиндина, потому что тот “почти тёзка”. Но позиция Анкудинова по “энергиям” гораздо ближе позиции Григория Паламы. “Энергии” — это ж, в сущности, и есть обожествляемая Анкудиновым культура. Которая существует, потому что “Всевышний создал человека по своему образу и подобию, наделив его способностью к творчеству”.
Тут пуант — что Акиндин “почти тёзка”, гораздо важнее того, что именно он говорил.
Анкудинов двуипостасен. “Я — в другой своей ипостаси — исследователь романтизма. То есть я исследую себя как романтика”. А трохе выше Анкудинов заявляет: “Романтизм — мировоззрение, предполагающее чёткое разделение мира на два начала — “Я” и “не-Я” — и настроенное на непримиримый конфликт между этими двумя началами”. Это есть парадокс. Если — настроение на непримиримый конфликт, то откуда объективное исследование самого себя как романтика? Если — объективное исследование самого себя как романтика, то почему — настроенное на непримиримый конфликт. В противном случае — это не романтизм, а ваймарский классицизм. Представляете себе картину? Романтик, настроенный на непримиримый конфликт между “Я” и “не-Я”, исследует самого себя в качестве такового!.. А исследует — это значит берёт это “Я” как “не-Я”. Таким образом, вопрос о проблеме совмещения в теле Кирилла Анкудинова романтика и объективного исследователя романтизма — остаётся открытым вопросом.
Мне всегда казалось, что размышление — это разведение мышей в собственной голове.
Кирилл Анкудинов
“Человеческое сознание — замкнутая информационная структура. Оно умеет надёжно защищать себя от посторонних воздействий. Человек устроен так, что его практически невозможно переубедить и очень трудно заинтересовать”.
Человеческое сознание — это “Я” по Анкудинову. А что такое “Я” согласно Кириллу Анкудинову?.. “Я” — это, собственно, и есть Кирилл Анкудинов. А “не-Я” — всё остальное. “Человеческое сознание” вне Кирилла Анкудинова — это миф. Сознание — тоже миф. Но, вы будете смеяться, миф — это тоже миф. Никаких мифов нету — есть только разные ходы, входы и выходы.
Заинтересовать человека легко — покажите человеку монету рубль.
Кирилл Анкудинов — есть совокупность Анкудиновых. Не только паламоборец Григорий Акиндин, но и самозванец Тимошка Анкудинов. Чем литературный критик круче рядового самозванца? А тем, что если самозванца преследуют спецслужбы, то литкритика, кроме спецслужб, преследуют авторы, литературные персонажи и он сам, изучающий самого себя как такового.
Самозванец Анкудинов
Подьячий клялся и божился: “Поезжай со мною к великому государю и вину свою принеси, а государь вину твою велит отдать”. Анкудинов отвечал, что верить ему одним словесным речам нельзя. Сыскивали Анкудинова боярин Пушкин и дворянин Дубровский.
28 декабря 1653 года Анкудинов в застенке у пытки сказал: “Вину свою государю приношу и объявляю: я человек убогий. Когда я с молодых лет жил у архиепископа вологодского Варлаама, то архиепископ, видя мой ум, называл меня княжеским рождением и царёвою палатою, и от этого прозвания в мысль мою вложилось, будто я впрямь честного человека сын.
А назвался Тимошка государевым сыном Шуйским в Царе-городе, потому что он звездочётные книги читал и остроломейского ученья держался, потому что он был нескудный человек и было ему что давать, и в Литве он и вдосталь тому научился, и та прелесть на такое дело его и привела.
Тут привели мать Тимошкину, монахиню Степаниду; взглянув на Тимошку, она сказала: “Это мой сын!”
После этого Тимошку четвертовали.
Романтик Анкудинов
Интеллигент — это тот, кто, споткнувшись о кошку, никогда не назовёт её кошкой.
Кирилл Анкудинов
Любой романтик — маленький Гомер или Вук Караджич. Одной рукой языческие песни собирает, другой — Библию переводит. Смешать несколько диалектов, написать книгу, которую изучали бы в школе. Потом — бронзовый памятник на н-ском бульваре. Романтик — на чердаке, небритый и безумный. Классика — изучают в школе, улицы и площади его имени. Вот только нет такого романтика, который не хотел бы стать классиком.
Романтики делают про запас то, что классики делали на заказ. Они гнали софтвер для народа, если таковой (народ) вдруг начальству непременно понадобится. Если начальству нужен народ, то народу нужен софтвер, чтобы говорить между собой и самосознание имитировать, вот классика и нанимают, чтобы таковой написать. А потом всё идёт как по маслу — дети ходят в школу, и все в курсе, что Гомера не было. Был другой старик, тоже слепой.
Когда диалект вооружён армией и флотом, это хорошо. Когда на диалекте говорит кучка людей, которая считает нужным постоянно переименовывать имена, чтобы чужие не поняли — это идиотизм в точном смысле слова.
Вы, вероятно, марксист? Стыдитесь!
Михаил Булгаков. “Роковые яйца”.
“Я вообще человек не сребролюбивый; это компенсируется другими страстями — например, тщеславием к моим идеям (не к моему имени)”. — Напрасная увёртка в форме оговорке “(не к моему имени)”, потому что в “тщеславие к моим идеям” уже всё включено. А что такое, в сущности, “тщеславие к моим идеям”? А это, в сущности, то же самое интеллигентское “держание дискурса”, вид изнутри. Вот и весь романтизм с географией.
У Анкудинова на самом деле два дискурса, по-македонски. Один дискурс — для отвода глаз, а второй работает по цели. Тут главное руки не перепутать.
Я досконально изучил фразеологию Кирилла Анкудинова в ЖЖ. Наиболее частотно используемые им фразы: “Ну-ну… Да уж… Вот и славно…”. Это как у Терминатора “Yes — No — Fuck off”.
“Всё действительное — разумно” переводится на кубанский, которого совершенно напрасно не изучает Кирилл Анкудинов, выражением “так отож”. Например.
— Куме, заходьте в гостi!
— Так у вас же собака злий!
— Так отож…
Постмодернист Анкудинов
Любовь слепа. Бог есть любовь. Рэй Чарлз слеп. Следовательно, Рэй Чарлз — Бог.
Североамериканский фольклор
1. “…эта гадость исходит не от собственно гностицизма, а от персидско-авестийского базового субстрата — чрезвычайно гнилого, отравившего и исламскую Персию, и христианскую Византию. То есть грибы ядовиты не потому, что это бледные поганки, а потому, что они выросли на авестийском трупе и впитали в себя трупный яд”.
2. “Плохих” рифм нет, есть контекст, в котором рифмы могут становиться “плохими””.
3. “Поскольку я русский, я говорю по-русски без акцента. Мой выговор нейтрален и тем отличается от окружающего меня колоритного южнорусского (кубанского) выговора (с фрикативным “гх” и подобными вещами). Я в меньшинстве, значит, это можно счесть акцентом”.
Во всех трёх цитатах одна и та же фигура речи: “Это не я с ними не согласен — это они со мной не согласны!”
О критических обзорах вообще
Стиль критических обзоров наследует “Илиаде” в переводе Гнедича: списки кораблей, смесь русского с славяноросским (как многократно разбодяженый героин), герои двигаются замедленно, как в советских мультфильмах по древнегреческим мифам.
Вопрос любой рецензии-обзора — каким образом объединить набор слов?
Первоначально у рецензента имеется поток междометий по поводу текста: ……….
Междометия рецензент превращает в прилагательные: потрясающий, маловысокодуховный, экзистенциальный итд.
Потом одну треть прилагательных он превращает в абстрактные существительные, треть — в наречия, треть оставляет так.
И лепит предложения по типа “глокая куздра штека будланула бокра и кудрячит бокрёнка”.
Глаголы — архитипичные: “оборачивается”/ “превращается”.
Анкудинов экспериментирует с формой критических обзоров: Письма в Тибет итд. Это в натуре стихотворения в прозе о литературе. Хорошо заметно, что Кирилл Анкудинов успешно преодолевает искушение сбиться на рифмованую прозу. Однако почему бы Кириллу Анкудинову не поддаться искушению? Наверное, Кирилл Анкудинов опасается, что его станут сравнивать с Димой Быковым. И напрасно. Похожий жанр придумали в Багдаде 1000 лет назад. Макама — это стихотворная цитата, которая задействована в анекдоте, записанном рифмованой прозой (ААББ). Вы будете типа смеяться, но эта схема полностью воспроизводится в отечественном рэпе: история рифмованой прозой и припев регулярными стихами. Поэтому наряду с кубанским диалектом Кириллу Анкудинову не помешало бы перенять опыт донского хип-хопа.
Впрочем, я забыл: слова в критическом рационе слишком длинные: “дионисичность” итд.
Василий Ширяев, Камчатка, поселок Волканый