Опубликовано в журнале Урал, номер 3, 2010
Андрей Абросимов
Андрей Абросимов, родился в 1986 году. Учился на филологическом факультете Казанского государственного университета. Публиковался в газетах “Казанский университет”, “МИФ”, в журналах “Октябрь”, “Волга”, региональных изданиях. Шорт-лист премии “ЛитератуРРентген”-2009. Живет в Казани.
***
было бы лучше хуже уже куда
дальние поезда пригородные поезда
всё безымянный железнодорожный путь
необходимое пальцем перечеркнуть
вдоль по великой дуге без конца в конец
без ничего без фенечек без колец
словом перекрывающим стук колёс
вену любви путевой обходчик на мир нанёс
Заговор молчания:
веди себя небом
сквозь землю не провалиться
на четырнадцатом повороте настоящий пирамидальный тополь
утишь дыханье подслушай надеюсь проговориться
всё всегда не срастается но кое-что я заштопал
там где речку плавно несут кувшинки
электричку почти не слышно шёпот воды в ушах
в голове небо в небе полёт пушинки
вдох обнимает выдох в соломенных камышах
ты заливаешь речью брешь моего испуга
уволокло тепло сердце моё немое
туда где легко глазам потому что душе упруго
высоко высоко высоко над уровнем моря
в заговоре твоём ни единой буквы не понимаю
нараспашку ладони лёгкие на пределе
чуточку выше душу приподнимаю
и чувствую Бога на самом деле
***
скрепя сердце степлером махни рукой
кем был Нестор Махно нет в самом деле кто он такой
анналы не знали этого и ты будь добр не знай
заберись куда подальше как тебе к примеру Синай
долгие проводы и синее небо над головой
и гедонисты питающиеся зелёной травой
это тебе не красный кумачовый алый чтоб его с потрохами
можно жить себе и питаться духовной пищей к примеру стихами
Омар Хайям строчил рубайи Басё хокку
Есенин пил горькую и дрался с горьким чувством в груди
а ты садись в электрический поезд
и на дальней станции чтоб никто не прочухал
тебя ещё семьдесят лет в отключке ждут не дождутся в лесу впереди
что мнёшься боишься попискиваешь тоже мне нехочуха
вот тебе батюшки и юрьев день
вот тебе и на разошлись во мнениях как пьянчуги
здесь вам не тут но что уж тут здесь как везде
бурлаки на волге дык ведь они на работе
а мы тут пьянствуем в Кременчуге
вот оказывается куда тебя занесло
пить надо меньше на луну не надеясь
не выпрашивая высшего соизволения
было и прошло вот только что здесь была и прошла дева она занесла Весло
в приснопамятный список потерянных кораблей
а я как раз дописал это стихотворение___
***
один монах совершает самоубийство от стыда
перед этим записывает в дневник про чудо именуемое бизань
корабль несёт свою тухлую тушу на палубе пьяные моряки
у капитана в апартаментах оранжерея мёртвое море безучастные небеса
главный герой трахает случайную барышню
переписывается с дядей глушит маковую настойку
с тоски
вторая мировая мальчик является из пожара он должен спасти мир
девочки кладут родителям тухлые яйца в ящик
преподаватель античности играет с детьми в парке в мяч
старается затащить в сортир
она прокалывает ему руку ножом глаза затуманились
тело обмякло ей всё слаще и слаще
дети оказываются на необитаемом островке устраивают резню
матроса выбрасывает на безлюдный остров не допетрить ему
что смерть уже совершилась
художник пытается оправдаться залезть в своё прошлое
завирается несёт фигню
настоятель яблоневого храма освобождается от гордыни
и обретает милость
***
я работаю роботом день деньской
коротаю вечер у той реки
медитирую упиваюсь рекой
и играю на скрипке в 24 руки
ну а ты мой лавли и дарлинг фрэнд
обретаешься где и поёшь про чё
может ну его сколотим с тобой джаз-бэнд
поиграем в холодно-горячо
***
Просто некуда выбежать подышать
Лесные запахи гроздья звёзд рельсы
Гляжу наверх и вижу летающего малыша
А ты вот не попадёшь туда, сколько ни стой, ни целься
Цельные сутки однообразные выстрелы в молоко
Жизненные ориентиры наши порядком поизносились
Как ни выпендривайся только у Бога есть дырокол
Это Его губами дырочки звёзд на небе произносились
В тёплую ночь накануне свежего Рождества
С нас нечего взять и за нас некому взяться
Можно идти через лес можно глядеться в небо можно ещё слова
Можно дышать тобой нужно к тебе прижаться_
Алексей Александров
Алексей Александров, родился в 1968 году во Владимирской области, живет в Саратове, работает инженером-конструктором. Стихи публиковались в журналах “Волга”, “Воздух”, “Дети Ра”, “Новый берег”, “Уральская новь”, в антологиях “Нестоличная литература”, “Черным по белому” и др. Член редколлегии журнала “Волга”.
***
Царь Давид был в юности Голиаф,
А потом себя победил в бою,
Убедил с примерами, что не прав,
С пионерами, что встают
Вдоль дороги с косами — и куку:
Раскрутило камушек прямо в лоб,
Расписалась молния по виску,
И покинул ангел окоп.
Он бродил холмами и бредил-бре,
Уменьшаясь явственно на глазах,
Царь Давид пил в юности в октябре
Без трусов (в трусах).
***
В дядюшкином сне чудо как хорошо!
В дедушкином тулупе тепло и щекотно,
В комнате маменьки занавесочки фыр-р-р…
В темном углу — папенька с кнутом.
***
Запускаешь по кругу пластинку
И сажаешь на кончик иглы
Энгельберта крыло Хампердинка,
Бюст Паллады БюльбюляОглы.
Ворон каркает, кошка мяучит,
Ткет Арахна, и валит снежок.
Марсианский треножник из тучи
На почтовый гуляет рожок.
Не дай бог, попадает соринка,
Иль царапина портит винил —
И скрестились лучи в поединке,
Кто бы этот резак починил!
Вейдер с астмою снится джедаю.
А проснется, и кто он таков?
Белый буйвол, форель золотая
Для певучих и нежных стихов.
***
В окне проплывает ее гондола.
В пустом кошельке завалялся доллар,
И лодочник тихую песнь свистит.
Молочница думает про цистит.
Но что, если каждый пророк в своем
Отечестве? — стерлись его границы.
Стоит у дороги укрепрайон,
И мимо него пролетают птицы.
В то время, как город идет на дно,
Творожная юность, как два в одном.
В тумане волнуется пассажирка,
Весло замирает, о воду ширкнув.
Ну да, так и есть, говорит москва,
Показывает, не сказать словами.
И сны, что витают над головами,
Об этом подмигивают нам с ва…
Мелькает гондола в ее окне,
Монетка звенит, магнитола блеет.
Свистящей кассетой давись, как плеер,
В молочном тумане на самом дне.
***
В потоке бежит оголенный,
Как жилка, один проводок,
Как лысое девы колено.
Но, тпру! — натянул поводок
И сам говорит себе: хватит,
Пора разомкнуть эту цепь,
Где точки над и, а в квадрате —
Работа, энергия, цель.
***
Пыльный город задвинут на полку,
На прилавке — река под стеклом.
За копною, в которой иголка,
Угрожает пролиться циклон.
Как зимою, заходишь погреться
В магазины, чтоб наоборот.
Где в бумажном пакетике специй
Покупает случайный народ,
Обдает выходящего жаром —
Там снаружи сгущается мгла,
И вонзит милосердное жало
В икроножную мышцу игла,
И окутает вихрь ароматов,
И откроется город на миг
На закладке, где имя Саратов,
Чтоб опять потеряться средь книг.
Алексей Афонин
Алексей Афонин, родился в 1990 году. Публиковался в журнале “Воздух”, интернет-журнале “TextOnly”, на сайте “Полутона”, в студии “Новой литературной карты России”. Участник Шестого майского фестиваля новых поэтов (2007), XVI Фестиваля свободного стиха (2009), II Фестиваля университетской поэзии (2009). Живёт в Санкт-Петербурге.
***(новая надежда)
сгущёнка с кофе: новая надежда.
как звёздновойны, как распалась твердь,
чтоб императорскую звёздочку стереть
с погона неба, сини спецодежды;
и то, что вспомнится потом однажды,
сгущёнка к кофе, цветом — старый фильм:
как трогательно пел Б-Г в наушник,
как хвоя августа затеплилась в крови,
и новая надежда — в то, что будет:
и каратэ, и кони, и слова.
как шаткий мостик в будущий кораблик,
держись давай, не бойся и живи.
надежда — жуть, и даже смертный грех,
наверное, неправильна; но всё же — двигатель эпохи
и тела даже. значит, остаётся
держать баланс, как держат злые крейсера,
как парусники держат ветр,
скользя, расплёскивая даль, как кофе.
***
Слышишь? Каркает. Значит, скорее февраль;
ноздри снега заглyшены тусклой водой событий.
Пролетарская старая хмурая ель
раскидала ненужных игрушек. Толкутся дети
у пивного в шуме машин ларька.
Нарисованность этой картины —
углем, углем на чистом шершавом листе —
как протянутых лет вереницы
и сохнущих крылья рубашек над крышами вдаль.
Ожидания крохотной сказки
и томительный сон от обеда,
чёрно-белая
арка размокшей раскраски…
Слышишь, каркает. Скоро февраль.
***
Ходит ветер по округам,
гонит северные станы —
холода и плеск сирени,
тополиный лоб калёный.
Ходит ветер мимоходом,
растекается полночно:
так над чётким дымоходом
простирает мир проточный.
Бродит ветер сквозь июни,
все года во лбы целует,
где, — как раковины в низку, —
где сплелись мы, сны с Цейлона,
устремившиеся кратко
до ворот во ржавый полдень…
Ходит ветер вдоль до рая
и обратно по стрекозам.
По раскрошенным перронам
ходит, воин, неприкрыто:
в мятой кепке — три копейки,
мажет Цоя по вагонам.
Где печалью пахнут доски,
где вечор в мостки вселился —
тянет-смолит папироску,
улыбается навстречу,
а пройдёшь — как не заметил…
Где велосипедны спицы
крутятся в дыру в грудине —
ходит ветер. Ходит ветер.
***
…Дрожь иных миров.
Как по лицу проводишь бритвой
(по подбородку горизонтов)
и внезапно медленно вдруг начинаешь видеть привкус
каких-то совершенно не-своих рассветов:
мятную дрожь мохито,
сверканье и изгиб хлопающего брезентного
полдня, и таянье ресниц от туши,
и масляный тяжёлый запах из паха самолёта…
…а потом доводишь
до конца и медленно ощупываешь: кровь.
***(июль)
Июльские продолговатые травы.
И междугородный
автобус, бодрый по-армейски.
И травы говорят по-арамейски,
сплетаясь в фиолетовом, в лиловом, языками,
и травы говорят на арамейском —
такое что-то, непонятно никому:
где зонтичная пыль, и огоньки, и шашлыки кипреев
на шампурах ворстистых злых стеблей…
И солнце жарит. Чтобы пахли злей.
Плывёт беззвучность с неба облаками,
как голова, пошедшая кругами
и вросшая в бетонное кольцо травы,
где где-то стройка.
— тянущие стуки синевы.
И лужи, ветер с моря, что за сутки
очистит нежную помойку головы,
заросшую большими лопухами
в нише,
где тень и мухи, битое стекло,
и солнце, смотри, смотри, оно легло кругами
от солнца хирургического, светит чисто и легко,
как запах электрички сонной, медленное — от подножки,
глянцевых боков сидений, и обложки книжки…
Застёжка, пряжка с детской босоножки,
белое пятно
как вспышка — шорты, и девичьи — бедро, изгиб, весло, —
как облака, легки и сливочны. Неуловимы
в глаза, как сетку перьев: бадминтон.
…Такое лето: всплеск, обрыв, бетон
и придорожных зарослей лианы
в усмешках дикарей-борщевиков,
косящихся на сытый бок маршрутки
и стрелы целящих аварий летних, солнечных,
как день-мазут; для шутки.
***
Ф.
Расставшись, долго
сплёвываю осколки контекста —
пуговицы и стеклянные шарики…
Стукоток зонтика-трости.
Голубей, похожих на сгустки бульваров
и дымных мыслей.
Привкус рома и осени с дёсен.
Голос Эдит Пиаф в кафе.
***(алфавит)
Слова приходят как слова,
не знают ни о чём.
Как рыба Нем с тяжёлым ртом,
не замкнутым замком.
Как рыба Взгляд и рыба Вид,
замешанных в крови
ловящие на алфавит:
как будто не любви,
не снег, не страх ведут года —
а только кучка букв
квадратиками разностранных стад
катается во рту.
У рыбы серой и немой
весь рот как календарь.
У рыбы чёрной и сырой
с фуражек снег летит;
идут года, стучат года
как поршень или шприц.
А рыбы щурят будто вздор
уставшие глаза
и улыбаются, скользя
в крови, в крови, в крови.
Щелчок, крючок; и кучку слов
беспомощных и скользких чьих-
то фраз — и вновь
— поймав на алфавит.
***
…Понимаешь, похоже, я
слишком легко научился отыскивать замену,
чтобы не уронить горизонт.
Не обязательно человека;
например — белый прозрачный чай неба
в окне.
Не потому даже, что боюсь, будто бы слишком
больно; нет, не боюсь — вернее, готов бояться
и испытывать. Но, к сожалению,
просто слишком быстро перегорают предохранители;
отбрасываешь желание и ощущения,
как хвост — ящерицу. И стоишь, чистый,
не понимая, кого же тут может быть жалко.
И думаешь о смертности смерти.
То есть — о жизни.
Павел Гольдин
Павел Гольдин, родился в 1978 году. Окончил биологический факультет Таврического национального университета в Симферополе, работает там же на кафедре зоологии. Публикации в журнале “Воздух”, альманахе “Вавилон”, журнале “Зеркало”, сборнике крымских поэтов “8” (1999). Книга стихов “Хорошая лодка не нуждается в голове и лапах”. Живет в Симферополе.
Жанна
За год, проведенный в тюрьме,
Жанна изобрела клонирование
млекопитающих и машину времени.
Сначала она, как и многие
ее современники, работала
с философским камнем (получение
золота вследствие радио-
активного распада иного металла),
однако быстро осознала —
в каменной башне излучение
убьет ее прежде, чем она
создаст необходимые на
подкуп стражи полфунта.
Ускоренное развитие клона
потребовало определенных
манипуляций со временем.
Поначалу маленькую Жанну
прятали внутри большой;
соединительнотканну-
ю завесу восстанавливали
каждое утро.
Оставим в стороне этические
вопросы, связанные с судьбой
недочеловеческой куклы,
не знавшей в жизни ни молока,
ни мяса, ни меда (вспомним,
дело происходило во времена
и на родине Синей Бороды
и Железной Маски, на
заре биотехнологии).
Сосредоточимся на результате.
Образумившись после побега,
Жанна была несколько
разочарована.
Мало того, что она снова
очутилась в тюрьме — куда
более неприглядной и сырой;
теперь она была англичанка,
еретичка, познавшая нелюбимого мужа
(лучше быть мертвой француженкой,
чем живой англичанкой, хи-хи).
Со двора доносился дурной запах,
не оставлявший надежд ни на
академическую карьеру, ни на
возможность достойно отойти
от дел, сёрфингом заняться
в водах, оставляемых позади
золотой ланью.
***
Следы Советского Союза
сохранились на огромной территории —
от Минусинской котловины
до долин Меконга и Дуная
(льняная скатерть с пятнами соуса).
Польская путешественница Мария Нагая
пишет о развалинах с характерными
орнаментами и гранитными стелами
немного южнее Керчи, у озера.
Большинство исследователей и экспертов
связывает Советский Союз
с мегалитическими памятниками Мальты,
Родоса и Гибралтара, доколумбовыми
радужными птицами Юкатана,
каннибалами Харькова и Оренбурга.
Данила Давыдов
Данила Давыдов, родился в 1977 году. Окончил Литературный институт, кандидат филологических наук, специалист по наивной и примитивной поэзии. Первый лауреат национальной молодежной литературной премии “Дебют” (2000, за книгу прозы “Опыты бессердечия”). Лауреат премии “ЛитератуРРентген”-2009 в номинации “Фиксаж”, как лучший критик, пишущий о современной русской поэзии. Автор множества статей и рецензий в журналах “Новый мир”, “Арион”, “Критическая масса”, “Новое литературное обозрение” и др. Ведущий полосы “Поэзия” в газете “Книжное обозрение” и хроники поэтического книгоиздания в журнале “Воздух”. Стихи публиковались в альманахе “Вавилон”, журналах “Воздух”, “Новый мир” и др. Автор четырех книг стихов и прозы.
Палинодия
О.
1.
враз ничего не изменимо
но постепенно может быть
куда нам плыть
как классик вопрошает
куда нам плыть умеря прыть
быть может растирать глаза
нечистым пальцем
а может просто высказаться за
предстать страдальцем
а может нечто нежное сказать?
подумаем
оставим на минутку
неведомо кому рассказанную шутку
какой-то анекдотец ни о чем
пожмем плечом
в газете вновь читаем утку
и знаем что почем
2.
враль беспечальный опыта носитель
небывшего но сам из бывших он
лишенный крыл но вверх стремитель
еще чего-то он лишен
его спросите
отчего бы
природе доверять нельзя
зачем дерзить неведомому богу
подъятым пальчиком грозя?
он тоже требует подмогу
на тонкой ниточке вися
3.
мир неприличен изменясь
ужели эти кренделя
обозначают новой завязь
земли где нет еще тебя
ужели суетный страдалец
не зря слюнявил палец
он говорил: земля! земля!
но незаметно что-то
дымка
над горизонтом
не видать
а он как жертва фотоснимка
давай кривляться и плясать
он так желает изменять
неважно что лишь б изменилось
он даже чтоб осуществилось
не хочет делать ничего
он просто видит что приснилось
не более того
4.
крадущйся во тьме дворами
он не успел пожаловаться маме
всё рассказать
стереть убожества печать
и выставить в роскошной раме
свою смешную благодать
он говорит: свобода есть
когда неможно всюду влезть
но только отовсюду вылезть
да и вобще не перечесть
того что не случилось
от тела бренного до камня
идет ли он своим путем?
ответ скрывает почивальня
а может и дурдом
5.
в кладовке он считает звезды
он исповедоваться рад
он говорит: мой мир мой брат
вернись пока не поздно
он мрачной доблести солдат
но сам не верит в это
пока не замерла планета
под неизбежный звездопад
6.
она приходит ниоткуда
и это свойство лишь ее
она в руке питье
несет
и зреет чудо
хотя быть может не спасет
но сообщит по крайней мере
об удивительных делах
об изумительных мирах
о радостной потере
когда ее встречают на пороге
крепчают недотроги
и толстолобые отцы
звенят в лихие бубенцы
и пляшут бытия фрагменты
как на просторах киноленты
7.
в ее значение не верит
но вот уже и верит он
так что ж ты что ж ты в самом деле
считай что ты спасен
а впрочем не считай
подсчеты
пример бессмысленной работы
бреди-ка лучше в лучший край
и он побрел
а ты сторонним взглядом
его ошибку оцени
когда окажется он рядом
средь ежедневной беготни
Настя Денисова
Настя Денисова, одилась в Ленинграде в 1984 г. Публиковалась в антологиях “Братская колыбель”, “Стихи в Петербурге XXI век”, “Петербургская поэтическая формация”, альманахе “Авторник”, сборниках верлибра “Перелом ангела”, “Солнце без объяснений”, журналах “АКТ”, “Воздух”, в интернет-журналах “TextOnly”, “Рец” и др. Автор книги стихов “Ничего нет” (2006). Лауреат литературной программы Всероссийского фестиваля “Студенческая весна” (Кемерово, 2004). Лонг-лист премии “Дебют” (2007—2009). Лауреат всероссийского фестиваля “Молодой литератор” 2009 года в номинации “Поэзия”.
*
сколько было времени
откуда дул ветер
какая разница
(это нужно зачеркнуть)
6943 дня
я могу вспомнить когда стираю колготки
надеваю колготки
выдаю за кого-то другого
на диванчике на втором этаже клуба дружба
все друзья с красивым вином
женя сказал главное что
стихи должны звучать
где я думаю
в концертном зале только
маленькие мёртвые глухие девочки
бедные маленькие мёртвые глухие девочки
как мне жаль
и ещё
если у тебя сердце с моторчиком
то когда ты умираешь оно некоторое время стучит
и если тот кто тебя любит положит голову тебе на грудь
но это большая редкость
а не всё ли равно
про то что времени нет
и вообще
главное это чтоб совпало что ты живой и что тебя хотят обнять
и что это случилось
*
а если
клетка опрокинется и откроется
и всё вырвется наружу порхание щебетание и крик и стук
клювиков заводных кукушек
отделится кожа и мышцы
разойдутся рёбра
какие там бабочки в животе
орган сердце в левом отсеке
как на сердечных препаратах из аптеки номер два
в интернет-магазинах можно купить
мягкие игрушки-органы из учебника анатомии
не дилдо нет
матку с глазами
лёгкие почку печень мозг желчный пузырь поджелудочную железу сердце с глазами
давайте научим их говорить ай лав ю
или петь хэппи бёздэй
дефицит общения
контакт глазами семьдесят процентов
снова наступающие мелкие предметы
дужки очков линзы которые можно не снимать неделю ресничка пылинки
в уголках глаз
маленьких мёртвых хоронят с игрушками
почему ни в одном страшном фильме
нет не так ни в одном медленном взрослом фильме
опускающийся гробик не поёт?
это же по-настоящему страшно
другую другую музыку
если вдруг любимая песня
на каком глазу ресничка?
верю-не верю
в русскоязычном айтюнсе называется перемешивание
этот звук
это внутри или снаружи?
у тебя или у меня?
*
хоронит мёртвых голубей
найденных по дороге с ночной смены
даже купила пластмассовую лопатку
после шестого что ли раза
раздавленные
вывернутые наизнанку
окоченевшие
набок
не фотографирует
просто хоронит
просто так
может очень многое
может очень многое можеточеньмногое
можеточеньмногое
напротив круглосуточный магазин
там в телевизоре плачет кейдж
напротив парк открытый в дневное время
там можно днём кормить птиц
со скамейки голубей и воробьёв
с берега уток
напротив дорога
напротив дома
напротив люди и животные которые живут в городе
сверху небо
внизу метро
можно летать на самолёте
можно ездить на метро
а вчера приняла птицу за самолёт
где её чёрный ящик
о чём она не поёт?
*
а теперь давай иди детка
иди иди столько ребят во дворе
все хорошие здоровые молодые
разбирают и собирают мопеды с завязанными глазами
покатают тебя по району и по горящим путёвкам
у них настоящая любовь у них настоящее
будущее айподы эрекция идеалы
ты им понравишься такая смертная и живая
со стёртыми коленями с мятым подолом
проглоти яблоко и иди
*
двадцать лет назад
во время эпидемии гриппа
без спроса выскочила на улицу
с температурой в пижаме шубе шапке валенках рукавицах
с двумя пустыми полиэтиленовыми мешками
ходила по двору методично собирая льдинки
если зимы не видно зимы нет
не помню что было дальше
куда я девала лёд
ругали ли дома
солнечно
очень много смысла
в каждом движении рук и ног
*
будет хуже
ночи длиннее
кости тоньше
больше одежды
бесконечные прелюдии
а белые-белые волосы я наконец покрашу
в какой
давай выберем цвет прямо сейчас
в какой?
если положить всех по росту мы будем рядом
а так нет
если положить всех по росту справа налево я буду у стенки
шёпотом дай мне попить мне не дотянуться
если положить всех по росту слева направо ты обнимешь меня
чтоб я не упала
а так нет
если положить всех а самим не ложиться можно
пойти гулять по пустым улицам
как я люблю
пустые улицы
ни очередей ни пробок
никто ничего не скажет
куда мы откуда
Дмитрий Зернов
Дмитрий Зернов, родился в 1975 году. Окончил Нижегородский педагогический университет, кандидат политических наук. Публикации в журналах “Волга”, “Воздух”, “Волга XXI век”, альманахах “Urbi”, “Золотой век” и др., сборнике “Магия твердых форм и свободы” (2004), электронном журнале “РЕЦ”. Участник поэтического сообщества “Полутона”. Живёт в Нижнем Новгороде.
***
Мы умерли. И вот попали в рай.
А там в раю всё время распродажи.
И все размеры есть. И даже наши —
На наши лёгкие прозрачные тела.
И мы оденем двадцать с чем-то грамм
В прекраснейшие самые одежды.
И будем нравиться друг другу не однажды —
А там и рай другой не за горой.
Вот перед нами продуктовый рай
С тележками и стеллажами.
Одних колбасных выбор поражает —
Но нам не страшно за свои тела.
И мы накормим двадцать с чем-то грамм
Изысканнейшей пищей всевозможной.
Конфет здесь столько, что свихнуться можно —
А там и рай другой не за горой.
Вот перед нами нерабочий рай.
Где нам заплатят, а за что — не важно,
Где даже каждый сон оплатят дважды
С надбавкой за красивые тела.
И мы положим двадцать с чем-то грамм
В какой-нибудь уютный дальний угол,
Чтоб нас никто и даже Бог не трогал,
Про всех других уже не говоря.
***
Случайный секс в три ночи до пятна
дцати минут четвёртого и до
привычного уже пятна.
Одни и те же завтраки: вчера
шняя китайская лапша торго
вой марки той же что вчера.
Выдавливать в автобусе желе
зную спиною дверь, но постепен
но также становясь желе.
Случайные движения ключи
цами при виде перелётных птиц,
и вспомнить, что забыл ключи.
***
Словами не зачать детей —
Они для секса и для извращений.
Слова для распознания вещей и
Названия вещей.
Ни грамма смысла, только помыслы —
Слова, как правило, словам отмашка.
У многих на спине висит бумажка.
Слова — ослы!
Слова не пахнут. В темноте
Не светятся. И никому не светит
Собрать в одно все закорючки эти
И закорючки те.
Никита Иванов
Никита Иванов, родился в 1989 году в Екатеринбурге. Учился в местном университете на факультете искусствоведения и культурологии. Работал бортпроводником, барменом. Ныне — менеджер в рекламном агентстве. Публиковался в “Новом мире”, на “Полутонах”. Шорт-лист премии “ЛитератуРРентген” — 2008, финалист премии “ЛитератуРРентген”- 2009. Специальный приз жюри премии “ЛитератуРРентген”-2008. Лонг-лист и почетное упоминание жюри Премии “Дебют”-2009. Живет в Екатеринбурге.
***
вечером у магазина “природа”
встретились два друга
один — мой школьный товарищ
другой — я по дороге с института
мой товарищ дима предложил
здесь вечером выпить
после кажется
вторых бутылок пива
к нам подошел одноногий старик
в “природе” есть отдел парфюмов для котов
и дизайнерских попон для собак
это очень смешно
особенно если не пить пиво а курить
одноногий
был жалок и вежлив
поэтому мы его сразу не прогнали
он спросил не нужна ли нам
случайно съёмная квартира
у димы сразу загорелись глаза
поскольку он очень практичный парень
он сразу почувствовал
что это интересно
старик дрожащим голосом сказал
что вышел ненадолго погулять из больницы
говорит
завтра мне ампутируют
последнюю ногу
у меня говорит закупорка сосудов
по морщинистым щекам его катятся слёзы
короче говоря старик предложил
снимать его квартиру в пионерском районе
всего за три тысячи рублей
в месяц
сказал
что уезжает умирать
в дом престарелых
в верхнюю сысерть
по путевке райсобеса
говорит присылайте деньги
раз в месяц почтовым переводом
я буду покупать себе беломор и водку
выписывать газеты и журналы
протягивает грязную бумажку
с адресом дома для престарелых
и ключ с засаленной верёвкой
только дайте говорит деньги вперед
за ближайший месяц и идите и живите
солнечная улица тринадцать бэ
квартира три на первом этаже
это сразу за новым мостом
который падал (кашляет смеётся)
центр города почти что теперь
но тихое очень место
у димы было лишь четыреста рублей
а я чего-то засомневался
но дима отвел меня в сторону и шепчет
ты только представь у нас своя квартира
каждую пятницу-субботу вечерина
а в будни распишем график посещений
ты только представь ты и твоя марина
пиво вискарь трава гашиш таблетки
на ладони ночного столика
а потом тусовка как из рекламного ролика
представь как будет офигительно и всяко
в общем дима меня уговорил
я вернулся в магазин “природа”
и снял с карточки последние пять тысяч
три мы заплатили старику
он отдал нам ключ его руки дрожали
он долго объяснял как доехать до солнечной
мы купили пива и запарили водилу
надо ли рассказывать о том
что мы не нашли никакого дома
мы бродили по пионерскому весь вечер
расспрашивали всех
три раза чуть не огребли люлей от гопоты
дома я проверил по карте
на улице солнечная семь домов
назавтра мы приехали к “природе”
с димой и его старшим братом женей
и сразу же увидели как одноногий
разводит взрослую бабу
брат димы женя тут же подбежал
и ударил одноногого по костылю
костыль отлетел одноногий упал
а от ближнего подъезда к нам
с криком начала бежать старуха
И тогда я вспомнил, как проснулся однажды утром у кого-то на квартире,
на кожаном диване в гостиной прямо перед телевизором.
Огромный плазменный телевизор работал,
а я никак не мог найти пульт от него.
Был включен канал “Animal Planet”, мне было плохо после вчерашнего,
и я был вынужден вглядываться в происходящее там.
Шла передача про службу защиты животных где-то в Австралии.
Показывали, как двое стариков, лет под девяносто,
старик и старуха, сами вызвали эту службу,
чтобы те забрали их кота,
потому что старики больше уже не могли за ним ухаживать.
Огромный рыжий кот сопротивлялся,
отказывался лезть в клетку, царапал и кусал своих спасителей.
А старик и старуха беспрерывно повторяли одно и то же:
не делайте ему больно
не делайте ему больно
не делайте ему больно
не делайте ему больно
Иван Кожин
Иван Кожин, родился в 1988 году во Владивостоке. Студент ДВГУ ИМК факультета “Издательское дело и компьютерный дизайн”. Публикации: сборник альтернативной поэзии: “Рыбы и Птицы”, 2006, Сайт “Полутона”. Лонг-лист премии “ЛитератуРРентген”-2009. Живёт во Владивостоке.
***
Маше, Оле, Жене и еще там кому-нибудь, кому я не безразличен
…& you still my refuge…
(Rage)
меня скоро склеит ласты от такой дальности —
наркоманы — не знаю, а самолеты туда летают редко —
в меня всадили ровно две радости и одну боль огромную,
еще недостатков не счесть и хромую нежность
меня раньше ел, пел, хорохорился,
твоя раньше была то ли ближе, то ли досягаема,
а теперь меня скучает и в виски ввинчивает пальцы —
думает, так легче, и о чем твоя думала.
зря меня думает о смерти, но о чем же другом думать —
твоя — мое убежище, твоя делась куда-то на хер,
конфеты не радуют, и хочется застрелиться на паре литературы,
меня, надеюсь, умрет, потому что иначе меня не найдется места…
***
я твоя девушка-девушка,
ты моя тоже-тоже,
мы с тобою до глупости не похожи,
делим одну спальню,
дымом себя травим,
словно одну вторую
от общего забираем…
рисуем-чертим друг друга,
краской черной, зеленой, красной
нам можно, нам безопасно,
пока не приходит холод,
пока не придет точно,
утоплены и подстрочны,
теплые ненадолго…
у тебя молоко убежало,
мое — не молоко, простокваша,
в холодильнике шпроты, ноты
мы навсегда не наши,
мы рисуем друг друга ночью,
потому что друг друга — очень,
что и так понятное, впрочем…
Танечка
Т.К.
“…и ты…
слабо курлыкал ей что-то
журавлик”
(N. Reber)
Ты куришь любые сигареты, но мне напоминаешь Winston —
Такая же на вкус, похожа на lights обычную.
Спускаешь с рук распускание рук — распущена.
Не требуешь, не ведешь, но как-то я стал зависимым.
А я плюю со своих Вавилонских Башен,
И вижу проблемы все, как на ребре ладони,
Дико смеюсь и выше любых, кто рядом,
Нежен, пока не просят на колени рухнуть,
На шипучее, терпкое падкий, но не без юмора,
Знаю и чувствую все твои уголки-заморочки-проулочки,
Вот только стоит тебе прикоснуться к моим джинсам,
Я время забываю и падаю в ноги и курлыкаю,
слабо… Твой Журавлик.
Николай Кононов
Николай Кононов, родился в 1958 году. Окончил физический факультет Саратовского университета, а затем, в Ленинграде, аспирантуру ЛГУ по специальности “философские вопросы естествознания”. Преподавал математику в школе. Основатель (1993 г.) и главный редактор петербургского издательства “ИНАПресс”. Лауреат премии имени Аполлона Григорьева (2002, за роман “Похороны Кузнечика”) премии Андрея Белого (2009, поэзия); шорт-листы премий Андрея Белого (2000, поэзия; 2004, проза), “Русский Букер” (2000), “Антибукер” (2001), имени Юрия Казакова (2001). Автор 10 книг стихов и прозы.
***
Развал-сходженье нежных облаков неисправим
Над дебрями ДК, где диджей свой кружок накручивает черный,
Чтоб ночь-винил мне по сердцу прошлась до раны небольшой
Всей стопкой русских рифм на вертеле шавермы безнадежной.
На запахи бесплатных объявлений прет сам-народ…
Когда Камила Палья зной-абзац кавказским кучеряшкам посвятила,
Я тоже азерскую шерсть с таджикским духовищем совью легко
В горючую, блеснувшую, смутившуюся сноску — не замай
Меня аллах-акбаром только, друже, — ведь огнем
На скейте вместе с детушками под откос съезжая — брызну
В скотомогильник и в лесопосадки, где валетом залегли любовники,
Как будто умерли они, но это совершенно нереально…
***
Маме хотелось стечь спермой огня в жерле неземном,
Стать матчем с разгромным счетом, чтоб я лебезил перед сном,
Пропуская ее подач грозовые крученые мячи.
О, касаться, сынуля, не смей ничего, не лижи, ни целуй, не дрочи.
А вот помнишь ли, мама, в полчаса ошеломительный коматоз
Злополучных, таежных, неискренних розовых роз,
Что дряхлели, тебя на полста опережая
В сумерках моего рая.
***
Он щурится на детей, лезущих в водную грязь
Как ни странно в этом мне видится высшая связь
Мифологии и сегодняшнего дня и не мешает вверху
Украшение самолетика, погрязшее в сероватом меху.
Он так стар, что только сглатывает слюну на счет семь
Ведь ко всем благорасположена тлетворная сень
К девам, собачкам, пьяным — для всех-все-всех
Раскалывается орех.
Это Петя научил меня не думая строчить
И действительно, в буквы завивается эта нить
Обводя канвой засранцев, зассых, Пана в говне
В самом великолепном дне.
***
Небеса, не ведающие про обиду девичьих пяток на юношеские мочки…
Не завидующие песьим устам предгрозья, ни заоблачным кошачьим лапам,
Ни уранидам, лезущим из своих садомических оболочек,
Лелеющим себя битумным, стынущим от поцелуя лаком.
О, ночная замкнутость, смутность, боязнь чего-то, в чем не нуждаюсь…
Лишь Велемир знал, как гурты цифр заходятся в припадке
На 3, 7, 9. Так ли, моя ночная, ничего не весящая, неживая
Непроходимым туманом улегшаяся в распадке?
Железную дорогу я молил, — кто ты, припорошенная календарным часом?
Ведь ничего нет, что в силах тенью стать, чтоб тени тень отбросить.
Вот — труп прибило к утреннему берегу запрокинутым баркасом,
Чтоб ягодицами он коченел на непостижимом морозе…
Только эту белую метку на поваленном золотом теле
Не засыпать веществу бесснежной метели.
***
Первый день зимы в кашне лазурном
Сквозняком гудит в коньячной арфе,
Анекдотом в мокасинах белозубо
Он как хмель пройдет по трубам подлым.
Оставляет аэробус две линейки
Под коленкою заката — это дикий,
Зарифмованный, побитый, вороватый
В море гаснущий Евгений Б. в Ливорно.
Это он завил полей седые космы
В космогонию, чью осень осеняет
Замирающее солнце — по сетчатке
Полоснувшее меня паяльной лампой.
Демьян Кудрявцев
Демьян Кудрявцев, родился в Ленинграде в 1971 году. Учился на факультете журналистики Ленинградского университета и филологическом факультете Иерусалимского университета. Стихи публиковались в альманахе “Вавилон”, журнале “Воздух”, антологии “Освобождённый Улисс. Современная русская поэзия за пределами России”. Автор двух книг стихов и романа “Близнецы” (шорт-лист рремии Андрея Белого, 2008). С 2006 г. генеральный директор Издательского дома “Коммерсантъ”.
Колыбельная 2
как оно начиналось вчера казалось припомнишь разве
там где ты у меня жила между ребер согретым комом
хорошо что осталось места только тоске да язве
страшно смотреть в окно стыдно в глаза знакомым
теплая эта снедь времени года удаль
едва ли осталась в городе кухня без наших денег
скоро времени суток обратно идти на убыль
родина не возьмет смерть никуда не денет
только горят рубцы не рубиновым блеклым светом
воротник горизонта вспорот сталью финками новостроек
забери меня топь москвы гниль айвы сердцевина лета
засыпает форточку белым тополем спи любимая дай укрою
Пролог 2
плывет в бессонной голове от уха к уху
не то что звон не то что гул но слышно глухо
как будто прошлое со стапеля спуская
стою салагаю икаю заикаюсь
тысячелетия прекрасное начало
так много нас вмещало в объективы
как мы стояли около причала
и ксивами и гривами красивы
плывут по тихим небесам цепляя шпили
где мы с тобою пили и кутили
и темные раскачивали ветви
там где теперь скелеты судоверфи
где новая теперь пасется кодла
с такими впадлу даже пить ркацители
и подло жить и собираться подле
на свежем воздухе низколетящей цели
плывет над городом моим с нетопырями
сам с волдырями на руках и над дверями
где зажигается на миг и снова гаснет
чернорабочий ангел юности опасной
***
а твои волосы — словно руками жар
загребать в твоей волости подмосковной
если долго пижамы не сняв лежать
не водить скулою на звон церковный
потолки разбегаются в миражах
или медленным соком поить с руки
словно ясным соколом зависая
где сады палисадники ручейки
партизаны целятся в полицаев
то ли всадники смотрят боевики
то ли все отвернулись от нас вовне
чтобы мы друг с другом соприкоснулись
телевизор показывает в окне
что угодно кроме соседских улиц
и ты подходишь ко мне сутулясь
как будто бы снова подходишь мне
***
все больше седины и странное случилось
все меньше правоты все кружится больней
отечество мое где у дороги чивас
где так не страшен черт, как дед его корней
все меньше тишины и в межсезонье шины
не оставляют след не путают следа
а топкой родины когда болит брюшина
и как в последний хлюпает вода
а что не доживу тогда ребята
пускай стучат пустым по полному стеклу
пускай они сидят до петухов девятых
и русский мой язык чтоб вынесли к столу
все больше танцев нет прости меня родная
на обороте медленно прочти
вся жизнь моя как та переводная
картинка вот и выцвела почти
***
любимая какой не знаю зимней охрипшей от труда
того что ты не говорила ты мне пройдут года
когда на кухне дымной где капает вода из крана да
какая разница какая ерунда и в имени тебе моем беда
и тягота она тебе и тяга — расскажешь никуда не торопясь
как бьется одиночеством запястье и сеть чужих морщин
твое казалось наше кроет щастье и наша связь и вязь
ее кириллицы от здрасьте до где же ты сейчас кричим
и будет нам как выжившим в войну так страшно оставаться у окна
так тянет подойти к окну холодного вдохнуть его до дна
и выдохнуть друг друга наизусть до мудрости зубов и чтоб запомнить те
одежду сигареты книги грусть что были тут разбросаны по комнате
***
Михаилу Генделеву
давно замечено не мной
что проще умирать весной
как ты с разломанной грудиной
как ты со вскрытою грудной
молчи набравши ледяной
там где река горчит проталиной
пускай не долгую продали нам
мы упивались не длиной
мы скоро свидимся родной
и наравне с простолюдинами
я тоже отойду единому
по госпитальной накладной
Илья Манилов
Илья Манилов, родился в 1990 году в Сарапуле (Удмуртия). Актер театра “Эксцентрик-балет Сергея Смирнова”. Учится в Уральском государственном университете. Участник XVI Фестиваля свободного стиха (Санкт-Петербург, 2009). Публикации — журналы “Урал”, “Волга”, студия “Литкарты”. Лонг-лист премии “ЛитератуРРентген”-2009, лонг-лист премии “Дебют”-2009. Живёт в Сарапуле.
И у нас от нас останутся только напульсники Адидас
1.
потому что так
двумя буквами меньше
катается град
сегодня меньше песен
занят нос запахом
запах на руках тот же
ко рту ото рта
руки над головой
ноги в сторону
катается град между нижней и верхней губой
стоит стул черный большой скорее трон наклонен назад
в углу микрофон
и вот видимо его этот самый фон между тобой
2.
сегодня я решил не говорить минимум девять месяцев
сегодня купил собственного ларри кинга
купил себе он будит меня и умеет говорить разными голосами
даже голосом чарльза мэнсона и моники белуччи
сегодня я слушал как ларри советует как быть их голосами
а сам твоим голосом говорить не может
знает миллион историй и ни одной что знаешь ты
тогда я позвонил тебе первый раз
ты же спала даже там в своей квартире в кровати своей улыбалась
потом уже я узнал что ты улыбалась
и тогда когда я запечатал ларри кинга понес в магазин и промок
сегодня дул жуткий ветер
и так же как я проносил тебя в сумке каждый прохожий
сегодня кружится кружится кружится кружится кружится твоя голова
3.
Эти маленькие что-то мерещится
Ты стоишь поднимаешь голову
глоточек твоего горла
Это последнее терпение терпение
Суббота стройными рядами идет вечеру
Улыбается горлом шевелит крыльями
Маленькие роботы человечие
Колет
4.
Будешь засыпать
Буду над тобой
Буду сидеть в ванной
Не будет видно
Моешься когда горячо
Когда так и
Северные олени думаю что
Они такие первые северные звезды
А мы нет слышишь мы нет
Побегу искать
Буду искать бусинки распалась ягода
Смс
Северный месяц секунды
В ванной под самое самое
То что ты прижимала меня
Черные и белые и горизонтали и облака и горы
И а
5.
Пусть сгорит то
Что они называли дом
мой маленький том
Гладишь по голове
Твой маленький том
В доме где сегодня Джерри
6.
стройными рядами
плывет суббота
шесть килограмм факел
над головой
пять часов холодной водой
плыть в сентябре
стройным строем
голая суббота
стройным строем
заходит вводу
над мостами
не разводными
над птицами
толкает суббота
плечом по до ждем
близко идеал
понимает суббота
смотрит глазами
течет жир факела
слышно ей шум толпы
она думает что это еще
просто завтра суббота другим боком
суббота улыбается
суббота плачет
суббота разрывается
суббота покажет