Опубликовано в журнале Урал, номер 3, 2010
Мария Ботева
Генеральские сказки
Генерал и браконьеры
Однажды Генерал пошёл в лес, да позабыл дома компас. Идёт, а вокруг него трава шуршит и движется, и воздушные массы не оставляют равнодушным. В природе весна и такое благоухание черёмухи и вишен, только держи голову, иначе так закружится, что упадёшь, чего доброго. Генерал так и шёл, придерживая голову. Змеи вылезали смотреть на Генерала, слушать его поступь. Так и получалось, что они снуют туда-обратно, а трава шуршит. Под землёй от радости стучали в поверхность природы кроты. Птицы, увидев Генерала, ударились в пение. Кукушка наговаривала ему долгих лет, дятел сыпал лучших короедов к его ногам, а селезень-лоботряс просто летел и оповещал весь лес своими несдержанными вскриками. Ландыш майский приложил все силы и зацвёл в предпоследний апрельский день. Бабочки и шмели кружились вокруг головы Генерала, а комары только завидовали им издали. Всё вокруг шуршало, стучало, пело, жужжало и звенело, а также росло, цвело, благоухало и радовалось новому дню. И только браконьеры, глухие к радостям природы, делали свои тёмные дела и не знали, что в лесу появился Генерал.
И он, в свою очередь, не знал ничего про браконьеров. По натуре это был добрый и доверчивый человек, который никогда не ждёт ни от кого ничего плохого. Он продвигался по жизни с открытой душой, каждый раз протягивая распростёртую руку новым знакомым. Так и теперь, он спокойно шёл на реку через лес. При себе у него были только удочки, хлеб и пара свежих истобенских огурцов. Он шагал, радуясь выходному дню, хорошей погоде и будущей рыбалке.
А браконьеры, напротив, были такими людьми, которые всегда имели что-то за душой, то ли камень за пазухой, то ли просто недобрую мысль нажиться на всём, что видят. Чаще всего этих браконьеров посещала мысль нажиться на незаконном ловле рыбы. Совсем не так, как Генерал, совершенно иначе рыбачили эти браконьеры. На реку они брали с собой сети, а то и динамит. То есть объёмы заготовки рыбы приближались к промышленным. За этим-то занятием и застал их Генерал. Рыбины, предвидя приближение главнокомандующего, выпрыгивали из воды и запрыгивали обратно. Глядя на них, один браконьер закидывал в реку сети, а другой в это же самое время доставал из рюкзака динамит и поджигал фитили. Генерал быстро сообразил, куда пропала взрывчатка из его сейфа.
Он потихоньку подкрался к браконьерам, повезло ещё, что оба они стояли лицом к реке. Старый вояка приставил удочки между лопаток браконьеров.
— Руки вверх! Буду стрелять! — сказал он как можно более грозно. Браконьеры подняли руки. При этом они выпустили сети и динамит. Ладно сети, рыбы просто запутались в них. А вот динамит упал бы на землю, но Генерал успел схватить его в руки. Браконьеры оглянулись и пустились наутёк, видя такое дело. Что бы сделал любой человек, у которого в руках вдруг оказалась взрывчатка, которая вот-вот рванёт? Правильно, отбросит её подальше от себя. Так же поступил и наш Генерал. Он выкинул её в реку. От чего рыба всплыла брюхами кверху, и её понесло толщей воды. Ниже по течению реки в засаде сидели работники рыбнадзора.
— Генерал в лесу, — сказали работники, с грустью глядя на утекающую за границу нашу рыбу. Как раз через пять метров было уже другое государство.
— Генерал в лесу, — радостно говорили тамошние пограничники и вытаскивали из реки свою добычу.
Тут наш Генерал оглянулся и увидел, что на лес наступает горячее пламя. Это от одного динамита оторвался горящий фитиль, а с него огонь перекинулся на сухую траву, с травы на маленькие кусты и вот теперь готовится напасть на молодые ёлочки, чтобы с них перебраться на большие деревья и поглотить весь лес. Что делать? Любой человек на месте Генерала мог растеряться, но он не растерялся. Взял браконьерский котелок, начал черпать им воду из реки и тушить огонь. Лес по-прежнему шумел, но теперь уже не от радости нового дня, а от страха за свою и генеральскую жизнь. Было чего бояться! Но наш Генерал так быстро бегал с водой от реки, а потом обратно за водой к реке, так браво затаптывал ногами пламя, что через три часа от огня не осталось ничего. За это время Генерал продвинулся на несколько десятков метров от той тропинки, по которой пришёл к реке. Удочки его сгорели, хлеб обуглился, и только истобенские огурцы сохраняли свою свежесть. А так как Генерал надышался дымом, испытывал желание огромное попить и вообще — сделать ещё что-нибудь, то немедленно съел один огурец. Второй оставил про запас. И правильно, ему ещё предстоял поиск тропинки или дороги обратно.
Тем временем браконьеры успели скрыться. Но урок пошёл им на пользу. Они решили впредь не ходить на рыбалку с сетями и динамитом, всё равно никогда ничего хорошего из этого не выходило, всё время одно и то же: приходил Генерал, сети и взрывчатка пропадали, а в лесу начинался пожар. Хорошо, в этом году не было ветра, а то в прошлый раз он дул так сильно, что браконьерам пришлось тушить пожарище вместе с генералом. После этого они зареклись браконьерствовать, но их хватило только на три года. И вот, пожалуйста, сейчас повторяется та же ситуация. Ждал их там Генерал, что ли?
А Генерал и правда потерял свою тропинку. Долго смотрел он по сторонам и не мог понять, в какую сторону двинуться. Как назло, компас оставил он дома. Но делать нечего, надо было куда-нибудь идти, и он пошёл куда глаза глядят. К сожалению, глядели они совсем не туда, и скоро Генерал чуть было не пересёк государственную границу, но вовремя остановился, грустно посмотрел вокруг и достал из кармана последний истобенский огурец.
Не зря говорят, что подобное притягивает подобное. Истобенский огурец совершил настоящее чудо. Съев его, Генерал как будто вспомнил, откуда он принёс этот овощ. Голова его повернулась в правильном направлении, а ноги зашагали в нужную сторону. И ещё до темноты Генерал снова был в своём доме. Птицы, змеи, насекомые, кроты и все, кто остался в лесу после страшного пожарища, так устали от вида жестокой стихии, что легли спать и не могли приветствовать Генерала на обратном пути. Но всё равно они были рады — то ли тому, что он появился в их лесу, то ли тому, что он уже уходит и они его не увидят ещё года два или три.
Генерал и чёрная кошка
Однажды Генерал пошёл на кладбище. Отправился разведывать, чем живёт сопредельное государство. Оно как раз граничило с кладбищем. А чтобы никто в том государстве ни о чём не догадался, он придумал себе занятие — пилить на кладбище большое дерево. Генерал вообще всегда умел находить себе занятия. Тем более что дерево уже старое, того гляди упадёт, поломает оградки. Нехорошо.
Ну, не просто же так Генералу идти, он на своём танке приехал. Маленьком таком, вроде детской коляски. А с собой привёл подчинённых: адъютантов различных и прочих. Чтобы тоже обстановку разведывали. Вообще-то это был мирный Генерал, даже обидно, до какой степени мирный. Но такова воинская служба: хочешь не хочешь, а иди и разведывай обстановку, пили деревья, крась скамейки.
Конечно, разведывать обстановку нужно тихо, не привлекая лишнего внимания. Лучше — ночью. А тут — Генерал, адъютанты, танк. Бензопила жужжит, ветки с дерева падают. Отпиливали по ветке. Бензин несколько раз заканчивался, бутерброды тоже (армейский сухой паёк не брали в целях маскировки), у адъютантов ноги отваливались в магазин бегать. Можно бы дать отдохнуть солдатам. А Генерал всё говорит, чтобы они работали. Солдаты слушаются, дисциплина в армии — первое дело после военной тайны и устава.
Один на дереве сидит, привязывает ветки верёвками, а потом их отпиливает. Другие эти ветки внизу принимают, отвязывают и аккуратно рядом укладывают. Дерево большое, веток много. Все устали, Генерал держится, но видно, что тоже устаёт, не ровен час, заснёт на месте. Ночь на дворе.
Как назло, в сопредельном государстве проснулись пограничники. Видят — на кладбище у соседей фонарик горит, высоко, где-то на уровне второго этажа, жужжит что-то. Похоже, что-то соседи задумали. Как бы узнать?
Конечно, надо пойти и разведать. А вдруг это мирные жители? Не спится им, вот они и занимаются своими делами. Мало ли. Чужая страна — поди отгадай, что там людей интересует. Может, что нужное, а тут — чужие военные с автоматами. Совсем не дело. Думали-думали и переоделись в служителей кладбища.
И вот подходят уже близко к тому месту, где Генерал и адъютанты работали. Глупые, плен неминуем, явно. И тут Генерал вспомнил, что им нужно не только дерево спилить, но и разведать обстановку в сопредельном государстве. Он и спрашивает снизу у прочего адъютанта, не видно ли чего за кладбищем? Тот отвечает, что нет, не видно. Ещё бы, ночь на дворе. Ладно, за кладбищем не видно, но могли их разведчики на кладбище забраться? Могли. И Генерал спросил, не видно ли кого на кладбище? А те пограничники пока шли без огня, в камуфляже, их совсем не было видно. Сверху Генералу ответили, что нет, не видно никого. Это хорошо, решил он, обстановка в сопредельном государстве мирная, сейчас допилим и домой пойдём, спать по казармам. И расслабился. Конечно, нельзя генералам на службе так поступать. Но что поделать?
Пограничники всё ближе, вот-вот доберутся до дерева, включат свои огромные фонари и гаркнут во всё горло: “Вы кто такие?! Чей это танк?! Что это за дерево?!” Но тут мимо Генерала пробегала чёрная кошка. Бежала-бежала и вдруг мяукнула. Она вроде и не хотела, но не сдержалась. Мало кто останется спокойным, когда увидит ночью самого Генерала на кладбище.
А Генерал, надо сказать, очень кошек любил. У него дома жило 8 кошек: Чичирка, Бабайка, Пижон, Ромео, Катюрка, Чесс, Пельмешок и Таврия. Он и подумал — может быть, взять девятую, будет почти десять, почти ровно. И пошёл за кошкой.
Всем известно, как трудно искать чёрную кошку в темноте. К счастью, она всё мяукала, всё подавала и подавала голос, и Генерал всё шёл и шёл за ней. Вот уже миновал разведчиков, вот почти добрался до сопредельного государства. И тут кошка остановилась.
В это время к различным и прочим адъютантам подкрались пограничники. Как включат свой фонарь! Как спросят строгим голосом, кто это тут время проводит?! Военные не будь дураками ответили, что получили сугубое задание свалить до утра это дерево в интересах мирных жителей. “А это что ещё за коляска?” — спросили пограничники. Адъютанты ответили, что это одному из них не с кем дома сыночка оставить и чтобы они не кричали тут, а то разбудят, чего доброго. Тут, как назло, тот адъютант, что сидел наверху, отпилил очередную ветку. Хорошо, что она была привязана верёвкой, так что одному пограничнику только по лбу досталось. Так бы зашибло.
“Шли бы вы по-тихому, — сказали им адъютанты, — или парня нашего разбудите, или здоровье потеряете, чего хорошего”. И разведчики действительно ушли. Наутро начальству доложили, что ночь прошла спокойно, а шрам у одного — ну, так с кем не случается.
Только они ушли, появился Генерал. Идёт, несёт кошку, гладит. Посмотрел на своих бойцов и решил остальное дерево доверить лесорубам, он их как раз встретил неподалёку, они собирались бежать в соседнее государство, искать работу. К утру они управились со своей работой, и Генерал лично прокатил их на своём танке по городу. Адъютанты получили медали, а чёрная кошка — блюдце молока. Но потом она сбежала от Генерала, и у него по-прежнему живут всего восемь кошек: Чичирка, Бабайка, Пижон, Ромео, Катюрка, Чесс, Пельмешок и Таврия.
Генерал и призывник
Однажды Генералу позвонил какой-то Неизвестный Хлопец.
— Это Генерал? — спросил он.
— Генерал, — скромно ответил Генерал. Он всегда был очень скромным.
— Вот что, — сказал Неизвестный Хлопец, — у меня тут кошка висит, на уровне этажа.
Генерал сразу же поехал. Всем известно, как он любит кошек. У него только дома их восемь: Чичирка, Бабайка, Пижон, Ромео, Катюрка, Чесс, Пельмешок и Таврия. Поэтому он всегда по возможности старается кошек спасать. Мало ли, получится принести домой ещё парочку, тогда у него их будет ровно десять.
Сел Генерал в свой танк и погнал к месту происшествия. А за ним пара-тройка адъютантов — прицепились к танку и едут на ногах (была зима). Танк у Генерала очень маленький, кроме него, никто не входит.
Подъехали к дому, а Неизвестного Хлопца где-то нет. И кошки на уровне какого-нибудь этажа тоже не видно. Генерал уж подумал, что это розыгрыш, и собрался ехать обратно. Но тут подходит какой-то парень с букетом роз и говорит:
— Это вы меня тут ждёте.
Оказалось, это и есть Хлопец. А кошки никакой нет. Просто парень хочет познакомиться с одной девушкой, а её папаша беднягу постоянно с лестницы спускает. И вот он додумался — в окно влезть. Этаж семь-восемь.
Хорошо. Пошли они искать выход на крышу. Долго ли, коротко ли, прошло какое-то время, было обойдено несколько квартир, и вот — ключ от чердака найден, Хлопец стоит на крыше, привязанный верёвками и буквально на всё готовый. Вот-вот начнёт спускаться в окно девушки. Кричит от радости:
— Генерал! Скажи, чего ты хочешь, Генерал, всё сделаю!
Генерал сначала заскромничал, как всегда, но тут ему кто-то из адъютантов шепнул, что скоро военные сборы, а у них и призвать некого. Хлопец тут же подписал повестку на сборы, с улыбкой вручил её Генералу и начал спуск.
Долго ли, коротко ли он спускался до этажа, но успел разбить по дороге пару окон — а всё оттого, что небрежно махал руками во время движения по верёвке, был невнимателен и вообще забыл о технике безопасности. А это очень плохо для будущего военного. Когда Хлопец добрался до нужного окна, сверху Генерал спустил ему на верёвке букет роз. Парень постучал в окно, ему открыли.
Долго его не было. Уж и адъютанты замёрзли, и Генерал начал вздрагивать от холода, а Хлопец всё не выходил и не выходил из дома. Значит, приняли его, решил Генерал и забрался в свой танк. Но тут дверь подъезда открылась, и из неё вылетел букет роз, а потом и сам Хлопец. Он сидел и вытирал слёзы. Генерал сделал вид, что не заметил этого. Вместе с бойцами они потихоньку, не заводя мотора, увезли танк со двора и мирно разошлись по казармам.
Дома Генерал порвал повестку Хлопцу о призыве на военные сборы.
Генерал и Генерал
Однажды нашему Генералу доверили вести войну. Ну, как войну — битву. Да и трудно назвать это битвой. Не битва, драка небольшая. Да и драки-то не было.
Случилось так, что государство, в котором жил и служил Генерал, решило объявить войну соседнему. Что-то там они не поделили, история почти и не сохранила. Так, ерунду какую-то. А пока суд да дело — Генерал должен был собрать армию для войны, набрать боеприпасов, разработать стратегию победы. Долго он отнекивался и сопротивлялся, говорил, что дело армии — не война, но её профилактика и внимание к ветеранам, много упирал на то, что почти не имеет военной подготовки (только отцово и дедово воспитание, одевание в стиле “пока горит спичка”, зарядка в виде зарниц, отбой и комендантский час в доме), произносил гуманистические и антивоенные речи — ничего не вышло. Его назначили главнокомандующим.
Начался призыв. Два-три адъютанта лично бегали по стране, искали высоких сильных мужчин для первых рядов армии. Сам же Генерал обошёл деревни и города, чтобы подготовить бойцов для разведки. Все они, как на подбор, оказались невысокими, худыми, со скрипучими голосами. Лесовички лесовичками.
Начались учения. Целыми днями бойцы-разведчики помогали санитаркам в больницах, вытирали носы детям в яслях, переводили старушек через дорогу, кололи дрова тем, кто их ещё не наколол. Кстати, все эти старушки, санитарки, больные и ясельные воспитанники с их мамами Генерал призвал в народное ополчение. А могучие мужчины для первого ряда армии занимались делами посерьёзнее. За каких-то два месяца в стране всюду провели водопровод, вырастили два урожая пшеницы и истобенских огурцов и даже отремонтировали почти все дороги! Всем этим руководил наш Генерал.
Правительство с удовольствием наблюдало, как хорошеет государство, но хотелось бы и повоевать. Всё чаще и чаще стало оно призывать главнокомандующего для совещаний, всё строже спрашивало, что там со стратегией победы. А Генерал её и не разрабатывал, но признаваться в этом, конечно, было нельзя. Сначала он просто отнекивался, а потом заявил, что стратегия готова, но обнародовать её — равносильно поражению: очень уж у противника разведка хорошо поставлена. Правительство успокоилось. Но спросило о сроках объявления и проведения войны.
— У меня всё готово, — сказал наш Генерал, холодея про себя. И удалился.
На следующий же день в пограничное государство была послана нота объявления войны (си, отсюда — вой сирены, который сопровождает такие события). Соседи внутренне уже были готовы к этому, поэтому мгновенно ответили согласием и горячим желанием выяснить, кто кого.
Сперва, по традиции, устроили стояние на границе. Не день и не два, а неделю в том и другом лагере слышались песни и смех, производились танцы. Это две армии гуляли перед боем.
И вот настал день первой битвы, войска сблизились. Но что это? Армия соседнего государства вооружена до предела, солдаты стоят в бронежилетах и наколенниках, на голове у них каски, в руках — автоматы, на шее болтаются бинокли, на поясе — кортики. Кажется, даже ногти подточены и заострены. Совсем иначе выглядела армия нашего Генерала. Вразнобой стояли высокие и низкие мужчины с носовыми платками и рассадой истобенских огурцов, женщины с маленькими детьми, санитарки поддерживали больных в клетчатых пижамах, старушки с женскими сумочками или болонками на руках. Ни оружия, ни бронежилетов.
— Что, брат Генерал, на майскую прогулку собрались? — спросил тамошний Генерал нашего.
— Да знаешь, брат Генерал, что-то воевать не хочется.
— Приказ есть приказ, — ответил противник. Честно говоря, ему тоже не особенно улыбалось прерывать дачный сезон и маршировать с автоматом. Но, с другой стороны, карьера…
Они оба помолчали.
— Давай, что ли, объявим поединок перед битвой, — предложил соседний Генерал.
— Посмотри, чем нам сражаться. Давай лучше — кто больше дров наколет, — сказал наш.
— Хитрый ты, — не согласился не наш.
— Тогда — кто быстрее переведёт старушку через границу. Давай?
— Нет.
— Может, кто больше носов вытрет у младенцев? Или кто быстрее поставит забор? Или намелет муки?
Генерал всё предлагал и предлагал новые задания для поединка, а его коллега всё не соглашался и не соглашался, а время всё шло и шло, уходило и утекало.
“Что же это мы время теряем, — вдруг подумал тамошний Генерал, — такими темпами мне и ордена не дадут”. Перед войной ему пообещали очередной орден в случае победы. В победе его правительство не сомневалось, не надо забывать, что разведка у них и правда была поставлена отлично.
Подумав про орден, сосед решил действовать незамедлительно, вызвать самого Генерала на драку. И он вкатил ему неожиданную пощёчину. Такую звонкую, что многим показалось, будто разбилось сразу три градусника. Но градусники никакие не бились, это была пощёчина одного Генерала другому. Обе армии застыли, наступила слегка шероховатая тишина.
Любой человек такого высокого звания должен был бы ответить тем же. Затем завязалась бы драка с выбиванием зубов и ломанием рук и ног. Но всё было не так.
— Что же ты, брат Генерал, делаешь?.. — сказал наш Генерал. И удалился с поля боя.
Армии остались в недоумении. Никто не знал, что теперь делать. В истории государств ещё не было подобных случаев. Но молчать долго они не смогли. Сначала заплакали младенцы. Мамаши принялись утешать своих детей, к ним присоединились старушки, затявкали болонки, заволновались больные — им давно было пора принимать кашу. В соседней армии возроптали бойцы — постойте-ка бесцельно в полном обмундировании, когда там дети плачут! Началась взаимопомощь, потом братание, ликование, песни и пляски. Войны не получилось. Орден прогорел.
“Надо бы извиниться перед братом Генералом”, — подумал сопредельный главнокомандующий и пошёл искать коллегу.
Наш Генерал был на берегу реки. Он уже вытер слёзы и теперь просто тихонько сидел и смотрел на воду. Он быстро простил обидчика, они чокнулись походными термосами с чаем и стали рассуждать о сегодняшнем дне.
— А ты заметил, какая звонкая и гладкая тишина стояла на поле? — спросил тот Генерал.
— Нет, — не согласился наш, — она не совсем была гладкой. Она… чуть-чуть шероховатая.
— Да ладно тебе, гладкая!
— Не совсем. Всё же наблюдалась некоторая шероховатость…
— Не было!
— Было!
Так они спорили-спорили, даже чуть не подрались по-настоящему, но вовремя одумались.
— А знаешь что, угости-ка меня вашими истобенскими огурцами, — попросил тот Генерал.
И тогда оба они поднялись и пошли на поле боя, чтобы успеть попробовать хоть что-то с праздничных столов.
Генерал и зубной брат
Однажды Генерал вынужден был пойти в больницу. Зубную. Долго он не хотел туда, уговаривал себя, что у него не болят зубы, а если и болят, то совсем немного, можно ещё потерпеть. Но настал тот миг, когда терпеть оказалось больше невозможно, невыносимо, нестерпимо. И он пошёл лечить зубы.
В больнице никого не было, только девушка в регистратуре и бабушка в гардеробе. А рядом с бормашинами — никого. Генерал посмотрел на пустые кресла в кабинете, ватки в плевательницах, растворы для приготовления пломб, и ему показалось, что боль отпустила. Он развернулся и пошёл обратно. Но тут вдруг вошёл здоровенный дядька в белом халате. Голова его доставала до потолка, а плечи едва входили в дверной проём — такие широкие. Проскочить мимо него было невозможно.
— Присаживайтесь, я скоро буду, — сказал дядька и скрылся.
И наш Генерал обречённо сел в кресло. Долго он сидел. Наконец снова появился тот врач. Он медленно, но верно двигался в сторону Генерала. Тот вжался в кресло, так что стал почти незаметным. Он и так-то был маленьким, входил в самый скромный танк, чуть побольше детской коляски. Правда, ноги, руки, голова и половина туловища торчали наружу, но это ерунда, не считается.
Доктор подошёл к креслу.
— А что у нас болит? — вдруг спросил он.
— М-м, — не нашёлся, что ответить Генерал. Он давно сидел зажмурясь, чтобы не видеть, как к нему подойдёт этот амбал, как возьмёт в руки ручку бормашинки, как будет тыкать сверлом ему в рот. И правда, дантист подсел рядом с Генералом.
— Ну так? — сказал он и принялся насаживать сверло.
Кроме Генерала и доктора, в кабинете по-прежнему никого не было. “Лучше сознаться, — подумал наш Генерал, а то он, чего доброго, будет голову сверлить. Или ногу”. И он открыл рот.
— Ах, зубик, — почему-то обрадовался врач. Наверное, он тоже хотел сверлить зуб, а не ногу. Действительно, намного приятнее.
Генерал кивнул и начал показывать доктору знаками, который зуб у него болит. И ещё делал движения, которые должны были подсказать лекарю, что этот зуб нужно просто выдрать, а вот сверлить не следует. Долго он объяснял. Доктор всё это время не мог понять, что от него требуется.
— Этот? Нет? Вот этот? А какой? А, тот! А что с ним сделать? Подкрасить? Убрать камень? Подточить? А, другой! А с этим тогда что? Или с другим?
Наконец он не выдержал.
— Вот что. Покажи в моём рту, какой зуб у тебя болит.
И доктор раскрыл рот. Генерал ещё ни разу в жизни не видел такого рта. Зубов там было совсем мало. А те, что росли, были или железными, или какого-то такого цвета, не сразу и поймёшь, что это зубы. Но главное, в докторском рту не было того зуба, какой болел у Генерала. Долго вояка искал его, перетрогал все зубы, но так и не нашёл.
— Нет, — сказал Генерал. Наконец-то он немного пришёл в себя и смог разговаривать.
— Как это? — не понял доктор. — Не будем лечиться?
— У вас такого зуба нет. И мне надо, чтобы не было.
— А может, полечим?.. Зубы больше не вырастают. По себе знаю.
И он повторно открыл рот и повертел головой в разные стороны, чтобы Генерал получше рассмотрел, как это бывает, когда вместо того, чтобы лечить, зубы выдирают один за другим.
— Подумаешь, удивил, — сказал главнокомандующий, — а это ты видел?
И он тоже открыл рот и тоже повертел головой в разные стороны, чтобы доктор как следует поглядел и увидел бы, что и у него с зубами не лучше. Они оба теперь были с раскрытыми ртами и вертящимися головами. Всё-таки неплохо, что в кабинете никого не было.
— Ишь ты, — сказал вдруг доктор, — а у меня вот этого нет зуба.
— А у меня вон того.
— А вот этот я чуть не вырвал, по ошибке, но в последний момент спохватился.
— А у меня всё же вырвали, хоть я и сопротивлялся, — вспомнил Генерал и засмеялся.
— У нас как-то зубы не совпадают, — подумав и посмотрев в Генералов рот, сказал доктор. — Те, что у тебя есть, у меня таких нет. И наоборот.
Он как-то незаметно стал называть Генерала “на ты”.
— Которые есть у тебя, у меня не хватает.
— Ну-ка, дай взгляну.
И доктор стал смотреть то в рот Генерала, то приставлял зеркало к своему и внимательно его изучал. Наконец он торжественно произнёс:
— Если сложить твои и мои зубы и вставить в одну челюсть, получится полный комплект!
— То есть мы с тобой братья по зубам? Зубные братья?
Доктор только скромно улыбался.
— Тогда я пошёл домой, — Генерал вдруг соскочил с кресла и побежал к выходу, — а то жалко нарушать комплект.
И он убежал. Но зуб болел так сильно, что через три дня ему пришлось снова прийти в больницу. К счастью, там был другой врач, и он вырвал больной зуб, даже не спросив, где болит. Не предлагал он и лечить его. Просто вырвал — и всё.
Генерал на свадьбе
Однажды нашего Генерала позвали на свадьбу. Лучшая подруга пригласила его быть свидетелем, не отказать, и Генерал согласился. К тому же он ни разу не был на таких мероприятиях, любопытно же посмотреть. Он согласился, и почти тут же забыл об этом. Он и вообще-то старался поскорее забыть ту свою подругу. Ну, выходит замуж и выходит, и счастья ей, чего тут говорить.
Чтобы поскорее забыть её, Генерал отправился куда подальше, в соседнее государство, его коллега всё просил его приехать, отведать местных огурцов с фирменным чаем. Почему бы не сейчас? — решил Генерал и сорвался с места. За ним и раньше замечали, что он человек, лёгкий на подъём, особенно в делах мира и любви. На удивление, время в соседней стране проходило как-то незаметно, за разговорами о мире и профилактике войны два генерала в две недели съели столько огурцов и выпили столько чаю — нам, простым смертным, не одолеть и в полгода. Человечищи, а не генералы.
И вот настало время ехать обратно. В распоряжение соседней армии попала телефонограмма о том, что нужно отпустить нашего Генерала на важное мероприятие личного свойства. Надо сказать, он уже и забыл про эту свадьбу, забыл о том, что обещал быть свидетелем, соседние огурцы действовали безотказно. Тем не менее Генерал отправился домой. В кассе был куплен билет, а вот на вокзале начались непредвиденные сложности. Дело в том, что, наряду с многочисленными достоинствами, у нашего Генерала имелись и определённые недостатки. Например, он был суеверен и сесть хотел непременно в четвёртый вагон. Когда адъютанты соседнего Генерала покупали билет в 7 вагон, они не учли этого обстоятельства, наши-то уже знают все эти тонкости, у них таких промахов не бывает. Ладно, худо-бедно нашли пассажира, который согласился поменяться местами с военным. Но тут оказалось, что в четвёртом вагоне некуда поставить генеральский танк. Почему-то в этом вагоне так много ехало рыночных торговцев с большими клетчатыми баулами, что вместить в проход ещё что-то было решительно некуда. Конечно, танк у нашего Генерала совершенно небольшой, с детскую колясочку, но даже и для него места не находилось. Надо отдать должное находчивости адъютантов тамошнего военного начальства, они как-то приладили танк снаружи, всё-таки это был почётный гость государства, обижать его не хотелось. Мало ли. Из-за всех этих передряг рейс пришлось задержать на полчаса, но чего не сделаешь ради дорогих гостей, правда?
Наконец поехали. Ехать, к слову, было недолго, минут сорок, а может быть, пятьдесят, но не больше. Государства-то находятся по соседству. Из-за того, что отправление поезда задержалось, машинист прибавил ходу и пролетел это расстояние буквально минут за двадцать. Генерал и не заметил, как проехал свою станцию. Через сорок минут он встал, начал собираться, складывать свои вещи в походный рюкзачок.
— Выходите? — спросил его проводник.
— Да, знаете, надо бы домой, — ответил Генерал и тут увидел, что проезжает мимо своей страны. Вот-вот она уж скроется за холмом. — Это же мой дом! — закричал он, показывая рукой на свою страну.
— Но мы уже проехали!
Что стало тут с Генералом! Вообще-то это очень мирный человек, прямо даже иной раз не верится, что бывают настолько мирные люди. Но в ту минуту он начал бегать туда-сюда сначала по вагону, а потом и по всему составу, что-то бормотал под нос и притоптывал ножкой. Он тихонько попискивал и громко пришепётывал, чтобы его выпустили, что он опаздывает на свадьбу (он не врал, церемония должна была вот-вот начаться), что у него нет визы для въезда в другую страну (и тут тоже не врал). Наконец главнокомандующий начал предупреждать, что сейчас сорвёт стоп-кран. Но этого делать не пришлось. До машиниста дошли все возгласы и мольбы Генерала, и он плавненько остановил поезд на самой границе, к счастью, четвёртый вагон оказался ещё в нашей стране, и вояка вышел, отвязал свой танк, пожал руки всем пассажирам, проводникам и машинисту (руку машиниста он тряс особенно долго).
На свадьбу Генерал прибыл как раз в тот момент, когда были произнесены слова:
— Если кто-то знает причину, почему эта свадьба не должна состояться, пусть назовёт её или замолчит навсегда!
В это самое время и влетел Генерал. Он громко крикнул:
— Я!
Все обернулись. Невольно он поймал на себе сотни и сотни любопытных, насмешливых и гневных глаз. Всем было известно, зачем главнокомандующий взял отпуск на службе, зачем ездил в соседнее государство, что и кого хотел забыть. Наступила тишина.
— Я желаю счастья этой семье, — быстро сориентировался Генерал. Что ни говорите, он действительно хотел, чтобы его любимая подруга была счастлива.
Дальше всё прошло без лишних приключений, гости веселились и гуляли два дня, как это и положено, а потом разошлись. На прощание каждый сфотографировался с Генералом и пристально посмотрел в его глаза, всё-таки не на каждой свадьбе увидишь человека с такими лампасами. Особенно пристально во все эти дни на него смотрел молодой муж. На прощание и он горячо попрощался с ним. “Наверняка они будут счастливы”, — подумал Генерал и отправился в казарму. Поездка и свадьба отняли у него много сил, времени прошло немало, надо было проверить, как идёт без него служба.
Генерал, его секрет и его лучший друг
Однажды наш Генерал чуть не помер. Вообще, он здоровый, только ростика небольшого, а так — ничего себе. И вот, пожалуйста — попал на больничную койку.
Сначала ничего не предвещало. Жил себе Генерал и жил, служил в армии, шил и перешивал свои штаны с лампасами, иногда выбирался в лес. Конечно, были и комические случаи, но это всё больше в личной жизни, а не на службе. А так — Генерал как Генерал, ничего особенного. Иногда его отмечало государство, давало медали, раз да другой — это обычное дело в военной службе. И люди тоже некоторые отметили, многие любили и благодарили. Находили, за что: то он у кого призовёт в армию шаловливое дитя — и тот вырастает в серьёзного человека. Или, напротив, не возьмёт. Например, посмотрит и скажет, нет, мол, не возьму, оставайся тут. Глядишь — а у того жизнь начинает устраиваться, свадьба там или какие другие успехи.
Но не всё в нашей с вами жизни идёт гладко и весело, и вот наш Генерал стал слышать такие мнения:
— Вот ты Генерал, а штаны у тебя совсем не генеральские. Кто такие лампасы сейчас носит? Никто не носит. Да погоди-ко! И взгляд совсем не генеральский, разлёт бровей что-то смутительный.
— Давненько не видали мы тебя в медалях, надел бы ты, а то не слышно, как приближаешься.
— Такой молодой, а уже Генералом стал, какой молодец!
— Генерал, пойдём воевать! Ну, пойдём повоюем, а!
— Ну-ка иди сюда! Ты меня уважаешь ваще-то?
И разные прочие фразы стал слышать Генерал. К слову, слышал он такое и раньше, но не всегда задумывался. А тут вдруг стал думать, кто он, зачем оказался в армии? Может быть, не стоит ему быть Генералом совсем, получалось же работать на почте? Как-то очень грустно стало Генералу, и он заболел и попал в больницу. Лежит, скучает, никого к нему не пускают. И вот в один ужасный момент доскучался до такой степени, что даже потерял сознание. Можно сказать, Генерал заработал себе клиническую смерть. Быстро был вызван врач амортизатор (от корня “мор”, что значит смерть, и приставки “а”, которая говорит о противоположности, например, алогичный — то есть нелогичный). Доктор посмотрел на своего клиента и остановился в задумчивости.
— Ну что, — говорили ему все кругом, — сможешь вернуть к жизни нашего Генерала?
— Тут подумать, — ответил врач амортизатор, а пока что подключил Генерала к искусственному дыханию.
Надо сказать, подумать ему было о чём. Он жутко не любил войну и всё, что с ней связано. Страшное дело. Он, например, не мог спокойно смотреть на военную форму. Даже если видел на вешалке военный костюм или костюм, похожий на военный, ему становилось плохо, болела голова, тошнило и случались прочие неприятности. Он-то был человеком мирной профессии, а эти военные только и делают, что несут смерть и разорение — так считал Доктор. И вдруг — Генерал! Самый военный человек, какой только может быть. Сам. Лежит себе смирно на коечке, молчит.
Кроме того, Доктор уже пять лет, а то и больше работал амортизатором, и всё раздумывал, тот ли путь он выбрал, ту ли судьбу? Может быть, стоило стать акушером, помогать при родах? Он и стал акушером, но почему-то больше его звали не принимать роды, а выводить людей из клинической смерти. Ему хотелось иметь дело с жизнью, а получалось так, что он постоянно боролся со смертью. Кого только не спас Доктор за это время! И бабушек, и дедушек, и детей. Слава о нём ходила туда-сюда не только по родному нашему государству, но и по другим странам. Но всё равно он не был уверен до конца, что делает своё дело.
Если бы мог, Доктор размышлял бы ещё долго. Два голоса боролись в нём. Один говорил, что лечить нужно любого человека, даже если он твой враг. А другой рассуждал в том ключе, что ничего подобного, некоторых можно и не лечить. Один убеждал, что дело врача — лечить, и без всяких! Второй ворчал, что куда он лезет и что самое выдающееся, на что он способен — вытирать сопли у детсадовцев.
Доктор слушал-слушал эти голоса, соглашался то с одним, то с другим, а сам тем временем мыл руки, натягивал халат и перчатки, приказывал своим ассистентам подать то скальпель, то бальзам “Звёздочку”, оперировал, оживлял человека… И вот у его клиента, у нашего Генерала, появилось дыхание, пульс, давление. Всё-таки это был выдающийся амортизатор, что бы там ни говорили, что бы он о себе ни думал. И как бы Доктору ни хотелось уйти со своей работы, ему всё равно приходилось делать своё дело.
Когда у клиента уже стало получаться жить самому, без посторонней помощи, Доктор мог отправляться домой. Но он вдруг остался дежурить у больного, даже отпустил сиделку, у неё был день рождения, и от неё сейчас всё равно не было никакого толку, тем более что под окном орали и взрывали петарды её поклонники. А Доктор, повторим, страшно не любил ничего военного.
Сидя у генераловой койки, в Докторе всё продолжали спорить два голоса, обычное дело после операции. Слушая их, врач заснул. И вот ему приснился такой сон: будто он всё-таки не стал оживлять Генерала, а вместо этого побежал на лужок собирать цветы любимой и единственной своей жене. А в это время Генерал встал с койки, догнал его и как двинул своим огромным кулаком прямо в лоб врачу! И тот полетел-полетел, только ножки взвеяли, покатился-покатился по траве, а Генерал вдруг стал таким большим, что одежда на нём затрещала по швам, разошлась, но как-то удержалась на теле, а сам он встал над Доктором и засмеялся так страшно-страшно! За спиной военного сверкало солнце, оно светило сквозь волосы Генерала, и оттого они горели каким-то праведным огнём. Казалось, это не волосы, а лучи. А смех — это голос самого небесного светила.
В ужасе проснулся Доктор. В палате было темно, но он ясно увидел, как на него смотрит Генерал. Разговорились. Оказалось, у них много общего. Доктор говорил, что не уверен в своей профессии, то есть сомневается, что выбрал то, что ему надо. Но продолжает работать. То же самое и у Генерала. Его просто поставили на этот ответственный пост, и вот, ничего не остаётся, как только служить.
Доктор когда-то чуть не заболел от тоски так же точно, как Генерал. Но почему-то не заболел. Может, потому что у него есть дорогая любимая и единственная жена. А что и кто там у Генерала? Ну, пятнадцать — двадцать адъютантов — вся действующая армия — и это всё.
С тех пор Генерал и Доктор крепко подружились. После тяжёлого рабочего дня они иногда любят зайти в какое-нибудь кафе, пропустить по чашечке чаю, поговорить по душам. А поговорить им, поверьте, есть о чём. Оба они в ту ночь после клинической смерти Генерала решили идти до конца и жить дальше со своей профессией. А если кто-то иногда решает свернуть с пути, то другой напоминает ему об их договоре. И жизнь продолжается и идёт дальше и дальше, вот мы уже и не видим, куда, но куда-то всё же идёт.
Генерал, сын Генерала
Мало кто знает, но Генерал совершенно случайно получил свою профессию. В детстве он, как и все, хотел стать то космонавтом, то шофёром, то сторожем в луна-парке. А когда подрос, все эти мечты были забыты в пользу одной — он захотел стать почтальоном. Все данные у Генерала для этого были: быстрые выносливые ноги, умение грамотно читать и писать, знание родного города.
Но на работу его приняли с неохотой, на испытательный срок. В личном деле была поставлена пометка, которая при малейшем неблагоприятном раскладе могла сыграть против Генерала. Она звучала так: “Имеет тонкую душевную организацию”. А тонкая душевная организация, это что? Это значит, принесёт такой почтальон письмо, увидит радость на лице получателя и согласится с ним порадоваться, сначала чайком побалуются, потом кофейком, дальше — сбегают в магазин печенюшек купить, глядишь — и кончился рабочий день. Или другой случай. Приносит такой почтальон с тонкой организацией горестное письмо, остаётся утешать адресата. На день может остаться, два, три. На некоторых почтовых отделениях зафиксированы случаи — до полутора недель не появляется почтальон! Всё утешает. Да даже если работник и не падок до таких вещей (что вряд ли у тонко организованных людей)! В любом случае, очень просто его обидеть. Прищемишь палец, захлопнешь дверь перед носом, пригрозишь спустить собаку — и всё! Вышел человек из строя. Еле волочит сумку от дома к дому, ошибается номерами квартир, роняет письма в лужи. Одна беда. Поэтому их не любят брать на работу.
И вот наш герой, который не собирался быть Генералом, устроился на почту. В первый день он просто познакомился со своим участком, а уж на следующий влился в работу. Надо сказать, ни грустных, ни весёлых писем ему не попадалось, всё больше деловые (надо отметить прозорливость генералова начальника, который определил его в офисный квартал), правда, испытаний для тонкой организации его души хватало и тут. Начать с того, что не в каждый офис так просто зайдёшь с улицы. В некоторые приходилось звонить, потом говорить охраннику, куда и зачем идёшь, искать нужный кабинет. Иногда приходилось ждать, пока адресаты распишутся, а они могли вдруг уйти на обед или к своему начальству. Бывало, в офисах проходили Очень Важные Совещания или даже Проверки, и тогда почтальона вообще не пускали даже близко к зданию. За 50 метров выставлялась охрана и разворачивала на 180╟ любого, почтальона или таксиста. Всё это действовало отрицательно на нервы людей с тонкой душевной организацией. Но больше всего человеку, который не собирался становиться Генералом, не нравилось, что некоторые офисные работники смотрят на него свысока, разговаривают через губу, а порой демонстрируют полное пренебрежение. “Лучше бы я устроился мыть окна”, — думал Генерал, когда очередной умник начинал протирать руки салфеткой после общения с ним. Но поздно — выбор был уже сделан.
Как-то Генерал заметил, что если приходить в офисы попозже, после рабочего дня, то встречают уже лучше. Охранники открывают быстрее, начальники все уходят, да и те, кто всегда разговаривает через губу, вроде бы выглядят приветливее. А уж когда он надел парадные дедовы штаны с лампасами (он у него был Генералом и служил когда-то при самом Измаиле) и генеральскую кепи — сложные жизненные обстоятельства, которые встречаются на пути почтальонов, сами собой пропали, исчезли, развеялись без следа. Начальство задерживалось после трудового дня, чтобы самому открыть дверь почтальону, каждый офисный работник стремился поздороваться с ним за руку, а потом объявить на всё помещение, что не будет мыть руку неделю. Любое Очень Важное Совещание или Проверка на время приостанавливались, когда почтальон подходил к зданию. Охранники лично провожали его до нужных кабинетов.
Правда, в этом были и минусы. Офисные работники вдруг активизировали свою письменную деятельность и начали строчить друг другу по несколько раз в день. Но Генерал и тут смог извлечь выгоду. Конечно, теперь ему приходилось гораздо больше ходить, носить тяжёлые сумки, но он поставил условие: принимает только те конверты, на которых он не заметил ошибок. Офисные работники быстро выучились грамоте, по крайней мере, адреса все писали правильно. Правда, начал страдать трудовой процесс, и начальство даже провело с Генералом секретные переговоры, чтобы тот приходил только один раз в день. Таким образом, дисциплина была восстановлена.
В это время в стране ощущался острый дефицит Генерала. Дело в том, что отец нашего героя, генерал по профессии, попросился на пенсию. Государство не могло ему отказать, но не могло и отпустить. Оно бы и радо было проводить его на пенсию в тот же день, и подарок давно лежал в конвертике. Но, во-первых, надо было сначала отработать две недели, а во-вторых, просто не было претендентов на этот высокий пост. И тут вдруг до правителей доходит слух, что по главному городу, по столице, в рабочее время разгуливает человек в генеральской форме старого образца. К тому же похожий на нынешнего Генерала. В то время как он сидит на своём рабочем месте.
И вот приводят этого почтальона в правительство, объясняют расклад: мол, срочно нужен генерал, где бы достать, не знаешь? В общем, поручили ему важное государственное задание — стать Генералом. А почтальон мало того, что тонкой душевной организации, он ещё и честный и совестливый малый, согласился. Начал готовиться. Готовил его, конечно же, отец. Он хотел как можно скорее уйти на пенсию, поэтому обучение продвигалось по ускоренной программе. Сначала почтальон стал прапорщиком, через неделю — уже старлей, потом — капитан, майор, полковник. И Генерал. Когда в правительстве узнали, что Генерал — сын Генерала, то страшно обрадовались. Ещё бы, генеральская кровь! Она и в другом государстве генеральская кровь. Никто и не задумывался о его тонкой душевной организации.
На церемонии проводов на пенсию прежнего Генерала наш Генерал решил: “Ладно уж, видимо, такая судьба — не письма носить, а быть генералом. Это ещё ничего. От войны я как-нибудь смогу отвертеться. Как же врать не хочется!”
И правда, наш Генерал при каждом удобном случае отказывался от войны. Или как-то так вёл переговоры и разведывательные действия, что противник сам предлагал мировую. В народе его хотели было прозвать тишайшим, но уж больно громко ревел его танк. Поэтому называли запросто — Генерал.
Эта история нам доказывает, что генералами не рождаются, ими становятся. При желании каждый из нас сможет стать генералом. Истории известны до десяти таких случаев.
Генерал налаживает контакты
Однажды Генерал полез на дерево. Всё бы ничего, это иногда с военными случается, даже с военными в звании вроде полковника и выше. Но он полез не просто так, а за котом. Дело в том, что один кот пошёл погулять, забрался на высокое дерево, а как спуститься — не знает. У дерева собрался весь двор, но никто не мог сообразить, как снять кота. Тут мимо проходил Генерал. Ну, люди решили, что военный человек справится с таким делом. Пришлось Генералу искать специальное снаряжение (верёвки, мешок, куда потом посадить кота) и выручать бедное животное.
Правда, это оказалось не так-то просто. Как только высокий чин подобрался к коту, тот выпустил на него свою струю. Что он хотел этим выразить — приветствие и благодарность за спасение или предостережение, чтобы его лишний раз не трогали? Неизвестно, но он сделал то, что сделал. Генерал спустился со столба с котом в мешке и с сильным котовьим запахом. Все отшатывались от него, а в полосатом создании никто не признал своего домашнего животного. Пришлось Генералу взять его себе. Так у него появился Бабайка.
Сначала их отношения никак не складывались. Но потом постепенно-постепенно оба они как-то привыкли друг к другу, притёрлись характерами, сжились. Генерал всё реже задерживался на службе, знал, что дома его ждёт Бабайка.
И вот как-то шёл себе главнокомандующий по городу, спешил домой. И вдруг услышал подозрительно знакомое мяукание. Поначалу он подумал, что это Бабайка снова забрался на дерево и орёт оттуда. Но это оказался совсем другой кот. И снова Генералу пришлось лезть за ним. Правда, в этот раз всё было гораздо сложнее. В этот раз кот сидел на столбе. На этом же самом столбе были закреплены провода с электрическим напряжением. Очень большим напряжением. Эти провода несли электричество в пять домов, два магазина и один бассейн, шутка ли. Не мог этот кот забраться на дерево?! Нет, надо лезть на столб!
Что поделать? Люди говорят, солдат ребёнка не обидит, а генералу уж тем более нельзя пройти мимо страдающего кота. И наш вояка полез на столб. У него был какой-то хитрый способ, как можно забраться на гладкий столб. Но с электричеством даже Генерал ничего поделать не мог. Когда он только начал своё движение вверх, то как-то не подумал, что сначала бы неплохо отрубить электричество. Об этой своей ошибке главнокомандующий понял только тогда, когда добрался до самих проводов. Что делать? Спускаться и отключать электричество? Но он едва поднялся. К счастью, мимо проходил какой-то юноша.
— Молодой человек, — Генерал начал издалека, — вы не могли бы позвать электрика?
Но молодой человек только ускорил шаги. Мало ли, кто может висеть на столбе в одиннадцать часов вечера? Да ещё в штанах с лампасами. Генерал подождал немного, но больше никто не проходил мимо.
— Электрик! — закричал он. — Кто-нибудь, позовите электрика!
В тот день редкие прохожие наблюдали странную картину. Они видели висящего на столбе Генерала и кота, сидящего на самой верхушке того же столба. Оба истошно орали. Никто не мог спокойно смотреть на это, электрик был незамедлительно вызван. Долго он сопротивлялся, не соглашался отключать питание. Наконец Генерал заявил, что тогда он отказывается слезать со столба и отныне все приказы будет отдавать только отсюда. И пусть всем электрикам будет стыдно. Он знал, что говорил. Коллеги электрика утопили бы его в презрении. Провода были обесточены: во всех пяти домах, двух магазинах и одном бассейне разом погас свет, отключились телевизоры, холодильники и электроплиты, из окон послышалась робкая ругань. Зато Генерал мог беспрепятственно лезть дальше. Как только он подобрался поближе к коту, повторилась та же история, что и с Бабайкой, он даже пожалел, что полез на столб. Тем не менее и этот полосатый зверь был спущен доблестным военным на землю. И он прописался в квартире Генерала. Назвали кота Ромео.
После этого Генерал прочно наладил контакт со всеми кошками. Он полюбил их всей душой. Как-то быстро у него в квартире собралась разношёрстная компания: Чичирка, Бабайка, Пижон, Ромео, Катюрка, Чесс, Пельмешок и Таврия. Но это не предел — считает Генерал, он мечтает, что когда-нибудь у него будут жить десять котов и кошек.
Звезда Генерала
Однажды наш Генерал задумал научиться курить. Лампасы лампасами, но ему вдруг захотелось выглядеть ещё солиднее. Где-то на краю города в табачном киоске он тайком купил пачку сигарет. При этом пришлось впервые за долго время натянуть гражданскую одежду. Для пущей маскировки Генерал сказал продавцу, что покупает сигареты не для себя, его “просто попросили”.
Курить на виду у всех главнокомандующий тоже не решился, вдруг с первого раза не получится, закашляется, например, или подавится дымом. Всё бывает. К чему лишний раз такое зрелище нетренированному человеку?
В тот вечер Генерал долго ждал отбоя, казалось, этот час никогда не придёт. Да и после не сразу вышел на свои учения — что-то адъютанты в тот вечер слишком шумели, долго кидались подушками, скакали на кроватях и просто шептались, рассказывали друг другу страшные житейские истории. Наконец всё смолкло. Ещё через полчаса (для верности) Генерал вышел искать укромное местечко за казармой. Он его ещё днём присмотрел, но тут требовалась осторожность. Зажигать фонарь военачальник не хотел, хорошо ещё, ночь такая звёздная, очень светло.
Генерал уже почти дошёл до своего тайника, уже нашарил в кармане коробок спичек, как вдруг услышал голоса двух-трёх адъютантов. Один говорил:
— Вот она! Видишь? Смотри-смотри! Она!
— Думаешь, она? — спрашивал второй. Похоже, он не верил первому. — Может, другая? Вон та! Точно, та!
— Где? Слушай, похоже!
— А ты её слышишь?
— Кажется, да… Или нет?..
Интересно, кого они искали? Правда, долго думать над этим Генералу было некогда, хотелось поскорее покурить да и лечь спать, становилось зябко. На примете у главнокомандующего было такое место — между двумя яблонями за пищеблоком стояла специальная скамейка. Часто адъютанты после обеда покуривали, сидя на ней, глядя вдаль, рассуждая о жизни. Но она тоже оказалась занята. Вояки сидели на ней, курили, смотрели на небо и тихонько говорили о чём-то, иногда плевали под ноги. Вдруг кто-то из них громко крикнул:
— Я её вижу!
— Где?
— Вот! Вот там! Совсем как у нашего Генерала!
И адъютанты дружно поглядели на небо, туда, куда показывал их товарищ.
— Нет, как-то не очень, — сказал один. — Ты вспомни, у него не такая звезда. У него она горит, а эта мерцает.
— Валенок, она же должна быть не такая, как на погонах. На погоне пускай горит, а тут — мерцает.
Вот в чём дело! Вот чем были заняты его адъютанты! Вся активно действующая армия — пятнадцать — двадцать человек — в эту ночь не спала. Личный состав искал на небе звезду Генерала. Известно, что каждому военнослужащему выдаются погоны со звёздами. Но тут речь шла совсем о другом.
Наш Генерал не раз рассказывал адъютантам о своей звезде. Он говорил, что каждого человека ведёт его звезда, мечта, сказка. И если не сопротивляться ей, можно многое увидеть и понять. Не зря же он из простого почтальона превратился в командующего армией. Правда, это ему не очень нравилось. Но тут уж тоже ничего не поделаешь — так приказала ему его звезда.
Он и людей в действующую армию подбирает только по совету своей звезды. Увидит человека, поговорит с ним. И тут внутри, в голове или в сердце, а может, где-то ещё, что-то как будто щёлкает и зажигается. И Генерал понимает, брать человека в армию или нет. Получится у того быть адъютантом или не получится.
Так набралось пятнадцать — двадцать человек. А зачем их много, чего толкаться-то? Казармы тем более маленькие.
Когда Генералу нужно было решить, как действовать в какой-нибудь жизненной ситуации, на учениях, в полях, он ждал того самого щелчка и включения, а потом отдавал приказ. А если его действия начальство или армия не понимали, он говорил таинственным голосом:
— Так говорит мне моя генеральская звезда!
И всё. Звезда никогда не ошибалась, и со временем все привыкли ей доверять. Каждый боец мечтал найти генеральскую звезду. Или свою — адъютантсткую, маленькую.
Когда наш Генерал догадался, что ищут его подчинённые, в голове у него раздался настолько оглушительный щелчок и такое бесспорное включение, что он галопом умчался к себе. И вовремя. Потому что адъютанты тут же вышли из своих укрытий и отправились в казарму. Каждый из них был уверен, что нашёл свою звезду.
А Генерал, лёжа в кровати, говорил со своей звездой.
— Вышел, блин, покурить, — говорила ему его звезда.
— Да уж, — соглашался Генерал, — вышел покурить.
— Больше не будешь? — спрашивала звезда.
— Надо бы и адъютантов отучить. А то что это они?
— Отстань от них. У них есть свои звёзды. Ты слышишь, как твои бойцы храпят? Это им наши нашёптывают, успокаивают. А ты знаешь, завтра сделай вид, что ничего не видел. Я тебе помогу. Это просто…
Звезда говорила ещё довольно долго, но Генерал уже давно спал и снова не слышал её. Но звезда думала, что это ничего, не страшно, всё равно у него в голове что-то откладывается, что-то в ней думается, что-то происходит в сердце.
Генерал и бизнес-план
Однажды Генерал задумал жениться. В самом деле, надо бы уже, вот и его друг Доктор женат, а он моложе главнокомандующего на полгода. Значит, и ему пора. Походил Генерал по стране, поискал себе невесту — не нашёл. Отправил искать своих адъютантов, поднял на ноги всю активно действующую армию — пятнадцать — двадцать человек. Никого не нашли. Может быть, им просто было лень, попробуй разберись теперь. Правда, адъютанты придумали одну стоящую вещь — дать в газету брачное объявление, или бизнес-план.
Скоро в армии был объявлен конкурс на лучшее сочинение о Генерале. Оно должно было представить главнокомандующего в лучшем виде, но скромно, показывать, что жениться он готов быстро и что материальных затруднений и проблем в общении у него нет. Через неделю адъютанты принесли такое объявление:
Мужчина в самом соку, без в/о, без ж/п и ч/ю ищет невесту. Сам красив, невысок, кареглаз, 58 лет, дочь отдельно.
Генерал был вполне доволен таким сочинением. Правда, его смущало, что адъютанты написали, будто ему 58 лет, как они столько насчитали? По лампасам, что ли? Всем известно, как Генерал любит свои лампасы, как старается приобрести и нашить на штаны всё новые и новые полосы. Правда, их всё равно не так много. Может, адъютанты считали по условиям военного времени — один за два, например? Но зачем? Во время этих размышлений мимо пробегали два-три адъютанта.
— Это ещё что? — спросил их Генерал. — Почему дочь отдельно?
— А как? — в свою очередь спросили адъютанты. — Вместе?
— Дочь долой! — приказал Генерал.
Адъютанты встали по струнке.
— Ну, вот видите — отдельно.
— А почему 58 лет?
— А сколько?
Генерал что-то прошептал каждому из адъютантов на ушко.
— Есть. Будет сделано. Разрешите идти? — спросили адъютанты.
— Идите, — отпустил их Генерал, а сам подумал, что забыл спросить, что значат эти таинственные “без в/о, без ж/п и ч/ю”? Но бойцы уже ушли.
На следующий день в армию выстроилась очередь. Дамочки хотели посмотреть на этого чудака без в/о, без ж/п и без ч/ю. При этом многие произносили нехорошие слова про него. Адъютанты долго думали, допускать ли всех этих женщин на близкое расстояние к Генералу?
Пока они думали, в очереди произошла драка. Одна особо завитая мадам всё стояла молча, никаких ругательных слов не произносила, адъютанты думали, что если кого и стоит пустить к своему командиру, так это её. Как вдруг она сказала, мечтательно закатив глаза:
— Вот если я его увижу, я так и брошусь на него! Да! Так и пойду выцарапывать глаза! А потом волосы! Полетят же клочки по закоулочкам, ох полетят!
— Нет, — оживилась другая дама, тоже довольно смирная на вид, — я бы ему сперва дала по башке, а уж потом стала за волосы дёргать! А потом!..
Но она не успела договорить, потому что её перебили. Вся очередь вдруг стала предаваться мечтам. И каждая женщина в этой очереди обещала расправиться с тем, кто писал объявление, как можно кровожаднее. В неровном гудении, вскриках и бормотании можно было услышать в том числе и такое:
— волосы
— ногти
— каблуком
— между глаз
— запомнит
— все мужики такие
— только бы не промахнуться
— это я между глаз
— а ты вообще помолчи, вобла
— сама ты крашеная
После всех этих слов и словосочетаний началась драка. Женщины выдирали друг другу волосы, задирали юбки, старались достать своими ногтями чужие глаза, снимать с ног туфли на шпильках и заехать ими между глаз. Адъютанты, вся действующая армия, 15 — 20 человек, попытались их разнять, но скоро поняли, что это бесполезно, и принялись дожидаться машины “скорой помощи”.
Когда очередь разъехалась, отковыляла или позорно разбежалась, к КПП подошла какая-то скромная дамочка и тихим голосом сказала дежурному:
— Я по объявлению.
Её немедленно пропустили. Она быстро нашла генеральский кабинет, вошла без стука. Перед ней сидел действительно довольно красивый невысокий мужчина в самом соку, кареглазый.
— Это ваше? — без предисловий спросила женщина. Дожидаться ответа она не стала, а сразу же перешла к делу. — Это ничего, что без ч/ю. Зато откровенно. А то все пишут — с ч/ю, с ч/ю. Я сколько искала у всех это самое ч/ю, ничего не было, всё ерунда какая-то, а не ч/ю. Конечно, плохо, что в/о и ж/п, но этого добра и у меня хватает, ладно. Самое главное, что честный, а то все пишут — с ч/ю, с ч/ю, а где? Хоть бы кто прямо сказал — без ч/ю! Вот, один нашёлся. Ну, как?
— Давайте пройдёмся до ресторана, — только и смог выговорить наш Генерал. — Но дочь отдельно!
Далась ему эта дочь, честное слово!
Чем это закончится, ещё неизвестно, но поговаривают, что главнокомандующий ходит страшно довольный и на всех занятиях по тактике разъясняет, что грамотно составленный бизнес-план — половина успеха.
Адъютанты своё дело знают.