Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2010
Валерий Котеленец
Валерий Котеленец — родился в 1954 года в городе Асино Томской области. Служил в армии (Дальний Восток, морская авиация). Работал слесарем на заводе, монтировщиком сцены и актером в кукольном театре, сторожем, дворником, санитаром “Cкорой помощи”, уполномоченным Бюро пропаганды художественной литературы при Алтайском отделении Союза писателей, художником-оформителем. Автор книг стихотворений и прозы: “Другая жизнь” (1990), “Небесный поединок” (1994), “Тихие стихи” (1996), “Ваятель облаков” (1999), “Середина земли” (2001), “Ангел-хранитель” (2001), “Лилия долин” (2007). С 1996 года руководит литературной студией. Член Союза писателей России. Живёт в городе Барнауле.
***
Вода огонь в себе таит,
как ангелы — чертей.
И жизнь большая состоит
из маленьких смертей.
Снедая дух, пирует плоть.
Слепы поводыри.
И бьётся запертый Господь
у каждого внутри.
***
В Летнем саду осыпаются липы.
Плавают ржавые листья в пруду.
Дождь нескончаемый. Вздохи и всхлипы
ветра осеннего в Летнем саду.
Люди в плащах торопливы и хмуры.
Дворник метлою скребёт тяжело.
Только Психея глядит на Амура,
не замечая, что лето прошло.
***
Неужели я буду когда-то —
вот таким же седым стариком —
так же, палкой стуча суковатой,
по вокзалам скитаться с мешком?
И, присев в уголочке устало,
неужели я буду тогда
ждать не важно какого состава,
что идёт безразлично куда?..
***
Тихий свет в окне заиндевелом,
силуэт, впечатанный в стекло,
затянуло занавесом белым
и жгутами вьюги оплело.
Это всё забудется наверно,
всё умрёт и сгинет без следа…
Только снег поскрипывает нервно:
“Ни за что! Нигде! И никогда!..”
Только ветер в ухо напевает:
“Оглянись, чтоб вечно помнил ты,
как любимой плечи обвивают
ледяные руки пустоты…”
***
К друзьям наведываясь в гости,
как оттянувший плечи груз,
в прихожей вешаю на гвоздик
свою поношенную грусть.
Я отхожу, отогреваюсь,
шучу со всеми наравне.
И понемногу забываюсь.
И так легко бывает мне.
А грусть, покуда не тревожа,
на время душу не садня,
висит на гвоздике в прихожей
и дожидается меня.
***
Как шумные стаи кочующих птиц,
что где-то в пространствах неведомых тают,
бессчётные множества судеб и лиц,
тревожа, сквозь сердце моё пролетают.
Одни исчезают почти без следа,
другие свивают недолгие гнезда.
Зачем пролетают они и куда,
как тусклые тени и жгучие звезды?
И нет им начала, и нет им конца,
и многим из них никогда не вернуться…
Я сам пролетаю сквозь чьи-то сердца,
порою назад не успев оглянуться.
***
Аукает ветер в пустых подворотнях.
Но кануло лето — кричи, не кричи.
Уж осень в плаще и охотничьих броднях
по лужам хрустящим гуляет в ночи.
Размеренно каркают в небе вороны,
как будто и дела им нет до того,
что скоро зима, что осыпались кроны,
что дали поблекли и поле мертво.
И к солнцу, что, прячась за рощей убогой,
натужно струит остывающий свет,
уходит, в грязи утопая, дорога,
и брызги заката стекают в кювет…
А утром проснёшься — мурашки по коже,
когда, замерев, припадаешь к окну…
Как всё-таки поздняя осень похожа
на раннюю — только с дороги — весну…
***
Скоро уж слышно не станет
шороха снежных страниц.
Тополь в окошко протянет
полные пригоршни птиц.
Пригоршни неба сквозного,
новорождённой листвы.
Скоро поверится снова
в щедрую душу весны.
В то, что и мёрзлые кочки
вновь оперятся травой.
В то, что последние точки
ставить нам рано с тобой.
***
Вздыхая потихоньку и ворча,
хромой старик с тяжёлою лопатой,
негнущуюся ногу волоча,
на взгорок поднимается покатый.
Ступени вырубает на пути,
заваленном февральскими снегами,
чтоб легче было людям вверх идти
здоровыми и крепкими ногами.
Он рукавицей смахивает пот,
недобрым словом старость поминает.
А снег идёт. Всё гуще снег идёт.
И свежие ступени заметает.
***
Зачем ты ходишь по аллее,
в карманы руки запустив,
и, чтоб казаться веселее,
мурлычешь пошленький мотив?
Зачем ты смотришь на запястье,
где стрелок чёрные ножи
кромсают медленно на части
не время жалкое, а жизнь?
Зачем под звёздами слепыми
ты бродишь, бредя как больной,
и, как молитву, шепчешь имя
беспутной женщины одной?
***
Будет ночь соловьёв и зарниц.
Будет на пол стекать одеяло.
Лепестки своих гибких ресниц,
засыпая, ты сложишь устало.
Ты заснёшь и пробудишься вновь,
чуть стыдясь наготы и бледнея.
Будет длинная-длинная-длинная ночь.
Ночь, которая жизни длиннее.
***
Я искал тебя долго такую
на безлюдных дорогах мечты.
Но, в холодные губы целуя,
вдруг увидел, что это… не ты…
Только прочь мы рвануться хотели,
чтоб скорее друг друга забыть…
Но срастись наши губы успели,
руки корни успели пустить.
***
Мир накренился в крутом вираже.
Небо трещит от созвездий.
Счастье живёт на шестом этаже
в нашем подъезде.
Надобно только очнуться душе
и воспарить невесомо…
Счастье живёт на шестом этаже
пятиэтажного дома.
***
Я не хочу молиться
кумирам и вождям.
Хочу молиться птицам,
деревьям и дождям.
Я не хочу зубами.
Локтями не хочу.
Хочу душой, крылами.
Хочу куда хочу.
Налево и направо,
на запад и восток.
Ласкать ногами травы
и тёплый прах дорог.
И где-нибудь в овраге
оставить вам в залог
казённые бумаги,
часы и кошелёк.