Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2009
Александр Корамыслов – родился в 1969 году в Воткинске. Сотрудник Музея истории и культуры г. Воткинска. Публикации в журналах “Арион”, “Воздух”, “Дети Ра”, “Соло”, “Футурум АРТ”, “День и ночь”, “Крещатик”, альманахах “Дирижабль” (Нижний Новгород), “Молодой Гений” (Костомукша), “Перелом ангела”, “Тритон”, “Черновик” и др.
Александр Корамыслов
*
Ей-Богу – а вернее, Ей-Богине
Я посвящал стихи свои, грехи.
Надеялся: Богиня – не покинет.
Покинула. В исчадье чепухи…
И, половые перейдя пути,
Я поклониться вышел на Дорогу –
Не Ей и не Ему – Господь, прости! –
Но сразу целой Троице – Им-Богу…
*
“Нам остаются только поцелуи…”
О. Мандельштам.
Нам остаются только подцелуи –
так девушка писала “поцелуи”,
влюблённая в меня, в пятнадцать лет
своих. И мне пятнадцать было…
Но в тридцать два – пора бы переставить
приставки, губы раздвигать пореже –
и надцелуи ангелов ловить.
А в целом – всё неплохо. Скоро я
(возможно) землю буду целовать
холодными недвижными устами…
Чего желать ещё? – Раздвиньте ноги,
торчащие в Божественном проходе! –
чтоб я прошёл, в сырую землю лёг…
*
Интересно, куда и как ты пойдёшь,
стоя на плечах гигантов?
У гигантов затекли плечи,
им требуется массаж.
Да и тебе надо хотя бы размять ноги,
сменить носки…
Отвлекись, тебе говорю.
Сколько можно стоять раскорякой,
изображая нелепый акробатический этюд?
Сделай личное сальто-мортале,
если ещё способен.
Или – просто аккуратно спрыгни
на землю, в которую будешь спрятан.
Короче, мой карлик,
не стой на плечах!..
*
В моём холодильнике
прячется Владимир Сорокин.
На терморегулятор налипла его НОРМА.
В морозильнике айсбержит его ЛЁД.
В ЛЁД вмёрзло его ГОЛУБОЕ САЛО.
Да пусть живёт, не жалко.
Только бы не нашли ЕДЯЩИЕ ВМЕСТЕ С ОБЁРТКОЙ…
*
глупый пишет,
как он провёл лето
умный пишет,
как лето провело его
предприимчивый пишет,
как он и лето провели друг друга
а я читаю,
как лето пишет
горячими вилами
по мутной воде
нрзб нрзб нрзб
*
Историки закатывают истерики.
В стеклянные банки данных.
Заливая их маринадом
прокисших (бывших горьких) слёз.
С добавлением сухих
крови, спермы, цифр, воды.
И гвоздику кладут в маринад…
Историки закатывают истерики.
Будет чем полакомиться потомкам
долгой бесстрастной зимой…
*
Все дети по-своему исключительны.
Некоторые – по правилам о прилагательных.
У Ильи Петровича Чайковского
был стеклянный ребёнок,
у Ганса Христиана Андерсена – оловянный,
у Папы Карло – деревянный…
Но много ли счастья выпало им в этой жизни,
практикующей бои без правил?
Пётр Ильич – разбился о быт,
стойкий солдатик – не устоял перед дедовщиной,
Буратино, как стало известно из огненно-жёлтой прессы,
сгорел – и не в сказочном очаге, а на работе…
А ты… Ты купаешься в счастье, малыш.
Но скажи, пенопластовый мой,
ты не боишься утонуть?
*
Так больно расстаться с прошлым.
Порой до оргазма.
Так больно отхаркнуть рту,
носу больно сморкнуться,
и даже глазам со слезами
больно расстаться…
Больно.
Но ласково мне подмывает
органы расставания
чувство будущей встречи.
Смеясь,
мы расстаёмся со своим прошлым –
однажды выделил человек.
Я повторяю, смеясь…
*
детство
время разбрасывать камни
юность
время разбрасывать палки
молодость
время собирать палки
зрелость
время собирать камни
старость
время готовиться лечь
под камни
и сколоченные крест-накрест палки
*
Дали не знал ничего вкуснее морских ежей.
Маресьев не знал ничего вкуснее земных ежей.
Я же не знаю ничего вкуснее небесных ежей.
Ей-же-ей! Ежей небесных,
холодных колючих снежей…
И на что мне ваша иглобрюхая фугу?