Пьеса
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2008
Игорь Колосов родился в 1985 году. Окончил Екатеринбургский государственный театральный институт. Дитсотрудник журнала “Урал”. Публиковался в журнале “Урал”, сборнике пьес “Сюжеты”, сборнике пьес молодых уральских драматургов “Все будет хорошо”. Пьеса “Кот” прошла в финал конкурса “Дебют”.
Кот
Пьеса
Часть 1
Он был хороший парень. Пока возможно, он был хороший парень. Правда, когда выпивал, крыша у него слегка слетала, но можно было долбануть ногой, и он не обижался. Ему не повезло — он родился коккером. Коккер-спаниели в группе риска. Им трудно себя прокормить, и чаще всего они становятся проститутками. Коккеров любят за живой нрав, у них всегда много друзей. Но Шерман был не такой. У него всегда была очень серьезная морда — даже когда он молча поворачивался задом, предлагая себя — морда у него оставалась серьезной. Откуда деньги у такого серьезного парня — я никак не мог понять. А он в шутку говорил, что в его деле не прогоришь, пока маленьким девочкам нравится угощать тебя кофе. Я тогда только что освободился после трех месяцев исправительных работ. На вокзале уже пару раз накрутили хвост, и деваться было некуда. Шерман один согласился пустить меня пожить.
Не самое большое дело быть маляром в наших краях. Выглядел я дерьмово. Шерсть свалялась тяжелыми бурыми колтунами, на шее наметился лишай. Сказать по правде, мне приходилось до того туго, что однажды меня приняли за покойника, когда я задремал в парке.
Шерман беспокоился и заставлял есть. Он часто готовил крольчатину с морковью. Почему, не знаю. Наверно, любил. Когда-то давно я два месяца отработал на ферме у старого рынка и много раз слышал, как кролики кричат перед смертью. Когда Шерман размешивал в своей кастрюльке, я вспоминал полки в холодильниках, куда мы убирали их разоренные тела. Но он, конечно, не знал об этом — Шерман не любил, когда распускали сопли. Я, конечно, тоже, но у Шермана, ко всему прочему, была мечта, ради которой он мог, не моргая, жрать кого угодно. Шерман мечтал сделать себе пластическую операцию. Он очень хотел быть красивым. Это была его самая большая мечта. Денег нужно было прилично — это была очень хитрая штука, и только для богатеньких. Под кожу накачивали синтетические жиры, и бока становились пухлыми и мягкими. Это было очень модно. Шерман говорил, что, если он накачает себе жирку под кожу — он сможет работать еще лет пять и денежки сами пойдут ему в руки. Он все рассчитал и уже готовился лечь в клинику. Когда удачная неделя решительно приближала его цель, Шерман покупал бутылку вишневой наливки и выпивал ее перед рассветом. Не раз я просыпался оттого, что он, совсем обалдевший от хмеля, тыкал мне в лицо свой вялый мокрый член. Но он был простой парень, его нужно было пнуть покрепче, и он шел спать. Этот горький хлеб нелегко ему доставался — последнюю часть суммы Шерман добыл, проведя неделю с шестью китобоями, которых невесть как занесло на нашу лыжную базу. Клиника Шермана работала нелегально. Устроили ее те самые ребята из промзоны, что имели процент с каждого дурного дела в наших краях. Здесь делали аборты, вытаскивали пули, откачивали торчков, то есть все то, за что принято браться с оглядкой. Из той живодерки Шерман вышел едва живой и целый месяц отлеживался в нашей каморке. На моих доходах мы чуть оба не околели. Когда он решил выйти на работу, он еще заметно хромал и ходил медленно-медленно, но его пухлым бокам это теперь шло, и он радовался этому, как ребенок. Дела у Шермана сразу поправились, и он купил себе красные замшевые мокасины. У него никогда не было такой роскошной вещи. Он надеялся, что будет еще много красивых, дорогих вещей. Все так и было бы, если б через полгода у Шермана не начала лезть шерсть. У него была красивая шерсть — масляная, пушистая. И вот она стала вылазить целыми клоками. Он быстро запаршивел и перестал зарабатывать даже те деньги, что были до операции. Даже в красных мокасинах он не мог заработать тех денег. Все закончилось как-то вдруг, ранней весной. Последним клиентом Шермана стал таксист-азербайджанец. Он поймал Шермана, когда тот, усталый, возвращался с работы. Угрожая ножом, таксист потребовал любви. Шерман, как и всегда, сохраняя серьезность, повернулся задом и даже закряхтел, будто бы от удовольствия, когда тот парень ему вставил… Тот таксист прирезал Шермана. Он не знал, что Шерман проститутка. Он подумал — какое дерьмо эти коккеры, если могут ловить кайф с кем попало, даже с ножом у морды. И прирезал Шермана. Меня вызвали в морг для опознания. Утром разбился автобус с клоунами. Места не было, и на столах все лежали вповалку. Покойников обсыпали хлоркой. Вши и глисты, спасаясь от хлорки, падали со столов и копошились на полу. Шермана я узнал сразу. Конечно, я сразу узнал его. Он там один был такой серьезный.
В этой истории нет особого смысла, просто после нее я решил бежать.
Сцена 1
Катит телега. В телеге двое мужичков — Ваня и Возница — в косоворотках и лаптях на босу ногу. Возница правит лошадью, Ваня так сидит. Еще в телеге спит Кот, подложив рюкзак под голову.
Возница. Ваня.
Ваня. Ау.
Возница. А тою ли дорогой мы едем.
Ваня. Вестимо, той.
Возница. А чем ты знаешь, тою ли не той.
Ваня. Одна, вестимо, дорога-то.
Возница. Ваня.
Ваня. Ау.
Возница. А помнишь, какая в прошлом годе стерня была?
Ваня. Как же ено не помнить. Вестимо, помню.
Возница. А как мыслишь, нонче такая же будет али нет?
Ваня. Вестимо, такая же. А может, как в другом каком годе.
Молчат, едут.
Возница. Ваня.
Ваня. Ау.
Возница. А как, по-твоему, кобылы нонче хорошо ли ожеребятся?
Ваня. Вестимо, лучше, чем жеребцы.
Молчат, едут. Возница останавливает телегу. Вдвоем с Ваней они поднимаю Кота и укладывают его на обочину, рядом кладут его мешок. Садятся в телегу, едут дальше. Когда телега скрывается из виду, Кот открывает глаза, садится, достает пачку “Примы” из рюкзака, закуривает, закидывает мешок на спину, дальше идет пешком.
Сцена 2
Привокзальный туалет. У раковины стоит Кот. Ростом Кот таков, что раковина ему примерно по “солнышко”. Кот хмуро смотрит на себя в зеркало. Кот оттягивает нижнее веко — веко красное и опухшее. Оскаливает верхний клык — клык сломан.
Кот. Дерьмо, твою мать. (Достает пачку “Примы”, вытряхивает сигарету, берет ее в зубы, смотрит на себя в зеркало, ищет спички, как будто у него есть карманы.)
Хлопает входная дверь. Входит Автоматчик. Автоматчик подходит к соседней раковине. Кот перестает шарить спички, замирает с сигаретой в зубах. Автоматчик смотрит на себя в зеркало, странно двигает челюстью, как будто жевал что-то жесткое и теперь челюсть болит. Он пошевеливает челюстью, лезет пальцем в рот, в зеркале отражаются сбитые, покрытые свежей кровью костяшки, долго ковыряется, вытаскивает и бросает в раковину нечто весьма похожее на комок волос, долго полощет рот, моет руки. Все это время он поглядывает на Кота в зеркало. Кот мрачно глядит в пол или в сторону.
Автоматчик расстегивает брюки и мочится в раковину, застегивает брюки, внимательно оглядывает себя в зеркало еще раз, закуривает. Смотрит на Кота прямо, подносит горящую спичку к его сигарете. Кот затягивается, вынимает сигарету изо рта — заметно, что рука его дрожит. Автоматчик смотрит, ухмыляется. Кот поднимает руку с сигаретой до уровня глаз, вытягивает ее, смотрит — рука дрожит.
Кот (смотрит на Автоматчика). Че смотришь? Это я перевозбудился. Гляди туда — щас встанет.
Автоматчик ухмыляется еще шире, бросает в раковину коробок спичек, уходит.
Сцена 3
Грохочет уходящий поезд. По бревенчатым мосткам спускают танк с грузового эшелона. Автоматчики в черных плащ-палатках стоят вдоль путей. С десяток угрюмых танкистов, горбясь от холода, считают мелочь у ларька с мороженым. На привокзальной площади озираются и тревожно жмутся живые твари с некрасивыми узлами и чемоданами.
Кот сидит на бортике фонтана. Рядом на земле валяется его рюкзак. Кот наклоняется к рюкзаку, достает пачку “Примы” с прижатым резиночкой спичечным коробком, достает сигарету, открепляет спичечный коробок, закуривает.
Рядом стоит конь в длинном драповом пальто, в шляпе и с саквояжем. Конь смотрит на Кота, лезет в карман, достает смятую пачку, трясет ее, на ладонь сыплются табачные крошки, конь выбрасывает пачку, трет меж пальцами табачную крошку, подходит к Коту.
Конь. Не докуривайте до конца.
Кот лезет в рюкзак, угощает коня сигаретой. Конь закуривает, смотрит в небо.
Вы знаете, когда я был маленький, я много читал. Герцена, Огарева, Чернышевского…
Кот. И че?
Конь. Теперь я стою здесь и думаю, что, наверно, читать нужно было что-то другое. Таких бесполезных людей на всю державу найдется еще штук пять. И троих уже расстреляли.
Кот. Верно.
Конь. Тоже едете?
Кот. А то.
Конь. И куда?… Я прямо. Попробую к морю выйти. Все равно пешком идти придется.
Кот. Почему?
Конь. Ну так вся эта возня… Затеяли войну с кочевниками. А они, не будь дураки, выманили как-то на берег морскую черепаху невероятных размеров и сюда ее ведут. В степи уже геологические разломы появились. Километров через двести все пути уже разрушены. Вы не боитесь? Я боюсь. Все-таки степь есть степь. (Молчат.) Идемте вместе. Вдвоем не так страшно, и курево у меня кончилось…
Кот. Верное рассуждение.
Конь. Вдоль побережья двинем. Куда-нибудь, где потеплее. В Европу хочу. Осесть в какой-нибудь глуши, пекарню открыть, может, жениться. У меня отец знатный пекарь был. Помер в покое, достатке. А как разбогатею, заведу себе теплую печку в изразцах, лежанку мягкую, и сеточку для волос обязательно. Буду к обеду котлетку с водочкой кушивать, газетку читать и жить долго-долго.
Кот. Как скотина.
Конь. Да. Именно. Хочу прожить, как скотина.
Кот. А давайте лучше в Африку рванем.
Конь. Зачем?
Кот. Я слышал, там коты нужны.
Конь. Правда?
Кот. Да. Кони тоже, наверно, нужны. Там все пекут булки с медом, так что не пропадете.
Конь. Верно. Можно в Африку… Вам не приходилось эту границу пересекать? Как-то я опасаюсь этих всех военных строгостей.
Кот. Нужно им.
Конь. Думаете, выпустят? Я ходил сюда раньше — смотрел, как контроль проходят. Иногда просто так кого-нибудь из очереди выдергивают и уводят. И я здесь их больше не видел. Я наблюдал, по какому принципу они выбирают. Главное, не выглядеть жертвой. Вы как?
Кот. Согласен.
Конь. Главное, не выглядеть жертвой… У вас с документами все в порядке?
Кот пожимает плечами.
На посадку уже становятся. Давайте проверку по отдельности пройдем, а на той стороне встретимся… Не вставайте в очередь сразу. Выждите немного, как я уйду… И угостите сигареткой в дорогу.
Кот дает сигарету. Конь становится в очередь, смотрит в затылок соседа, закуривает, глядит по сторонам. Время идет. Люди шаркают ногами, продвигая очередь. К коню подходят двое автоматчиков. О чем-то говорят. Конь показывает автоматчикам какую-то книжечку-удостоверение. Автоматчик берет коня под руку и показывает куда-то пальцем — конь идет с ними. Плавно трогается и, погромыхивая, отходит грузовой эшелон. Конь толкает одного из автоматчиков, бежит к эшелону. Автоматчик кричит вслед. Кто-то уже стреляет. Конь подбегает к эшелону и огромным скачком взлетает на платформу. Опять стреляют. Конь шатается, падает под колеса эшелона.
Поднимается суета, мимо пробегает начальник вокзала, разговаривает с автоматчиками и пр. и пр. и пр. Кот сидит на бортике фонтана, курит.
Подъезжает телега. Лошадью правит старый солдат. В телеге сидят крупная женщина в сарафане и кокошнике и маленькая девочка с саперной лопаткой. Девочка и Женщина подходят к коню, стаскивают тушу с полотна.
Солдат. Эй, ты, курва на фонтане! Ты, ты. Который куришь!
Кот. Ты мне, что ли?
Солдат. Тебе, волосатый. Иди сюда, помоги. Видишь, девки кожилятся.
Кот. А че я?
Солдат. Сидишь красиво.
Кот. Да ты че, это же мой поезд стоит. Я уезжаю через три минуты.
Солдат. Куда твой поезд денется? Иди, говорю!
Автоматчик. Ты че, оглох? Ты че, сука, родину не любишь?
Кот неохотно спрыгивает с бортика, идет к путям.
Девочка саперной лопаткой ловко рубит тушу.
Кот берет за копыто и волоком тащит к телеге ляжку. Женщина взваливает тушу на плечи. Поезд у перрона гудит, трогается. Кот бросает ляжку, оборачивается — поезд уходит. Кот плюет, возвращается за рюкзаком.
Солдат. Ты че, остаться решил?
Кот. Ага.
Солдат. А чего?
Кот. Родину очень люблю.
Сцена 4
Входят и садятся за столик два офицера, мужчина и женщина. Он крепкий лобастый парень. Она платиновая блондинка.
Он кладет на стул краги и планшетку, расстегивает куртку.
Она кладет на стол перчатки и фуражку.
Он часто увлекается разговором и клонится при этом поближе к собеседнице, попирая пузом стол.
Она сидит нога на ногу, слушает его, глядя в свой полупустой стакан или еще куда-нибудь.
Она наклоняется, достает из-за голенища красивый хлыстик, кладет его рядом с перчатками.
Она (растирает ногу). Вот зараза.
Он. Зачем это тебе?
Она. Да не помню. Подарил кто-то. Все выложить забываю.
Он. Лучше спрячь.
Она. Он мне ногу натер. Пусть полежит.
Офицер пожимает плечами. Подходит официант.
Он. Вы официант?
Официант. Да.
Он. Вы случайно не хозяин этого заведения?
Официант. Да. Я хозяин.
Он. Мы военные, офицеры высокого ранга. Мы здесь проездом, по служебным делам. Жаль, что времени у нас, только чтобы быстро перекусить здесь у вас. А затем мы, к сожаленью, уедем и больше никогда здесь не появимся.
Официант кивает.
Принесите нам, пожалуйста, чего-нибудь.
Официант уходит.
Он (начинает рассказывать). У него, ясное дело, встал. Да и у кого бы не встал… (Задумывается.) И вот они проходят в столовую. Этот чудак отдергивает занавеску и видит нашего доктора. А доктор с горсткой орехов и вот таким вот стояком гоняется за уткой. (Он хохочет, бьет ладонью по столу.) Вот так… (Постепенно перестает смеяться, замолкает.) А утку ту звали Долорес.
Она. Что?
Он. Ту утку… Но это особого значения не имеет. Просто тот случай погубил ее. (Некоторое время молчит, глядя в стол.) Я что-то отвлекся. О чем я говорил до этого?
Она. Школьный бал.
Он. Да. Школьный бал… Если бы ее папаша взял прицел чуть выше, не носить бы ему больше кожаные штаны. Нет, это опять очень грустно. Давай я тебе лучше про другое про что-нибудь расскажу.
Она. Рассказывай дальше. Она хотя бы красивая была?
Он. Она? Ты про кого? Про ту самую? Да ты что. Она была очень красивая. Когда он ее трахал, ему приходилось представлять, что он трахает мертвую лошадь. Если бы она была не красивая, зачем бы ему это было надо? Это, конечно, неверное отношение. Не стоило так поступать. Ведь если нормального человека судьба сведет с мертвой лошадью, он будет представлять, что это красивая женщина, но не наоборот же! И знаешь, что самое интересное? Столько лет прошло, но все помнят, кого ни спроси. И теперь все выглядит еще значительнее, как символ. Одна бестолковая случка, и все — у человека борозда через всю жизнь. Слышали, что недавно было? У него опять была эрекция на кавалерийском смотру. Мы специально ездили посмотреть. Все чистая правда — невероятнейшая… Верьте мне — скоро человечество начнет вырождаться. Сейчас таких все больше. Еще в детстве, в утробе материнской — бабах. И у них уже все наоборот. И вот они уже смотрят всякие фильмы, вместо того чтобы влюбляться. У нас в их годы от слова “туалет” вставало, не надо было даже говорить, мужской или женский. Верьте мне — это поколенье не оставит хороших писателей, потому что романтики в их жизни — вот… Однако я не досказал ту историю про инспектора. Когда тот парень уезжал, он сказал, что возьмет с собой банку вазелина. Мы его, конечно, спросили, зачем тебе вазелин? И знаешь, что он ответил? В южных провинциях напряженка с вазелином. (Хохочет, как умалишенный.)
С пинка открывается дверь, и входит Кот — пьян и суров. Следом за Котом робко входят несколько темных, подзаборных личностей и подсаживаются к Коту за стол. Кот мрачно смотрит по сторонам.
Он. Ох. Извини, мне надо. (Встает.)
Кот тоже встает, буравит офицера взглядом.
Она (смотрит с интересом). Мне кажется, лучше сесть.
Он. Ну, значит, не судьба. (Садится.)
Собутыльники усаживают Кота за плечи. Официант приносит вина. Вино быстро разливают, суют Коту стакан в лапу. Кот пьет, опять смотрит на офицера.
Кот. А, твою мать! (Бросает стакан.)
Он. Этот парень с ума сошел.
Кот. Ну-ка, пусти меня… (Пытается подняться.) Пусти, я ему щас ебну.
Кот начинает громко орать и рваться. Он даже сбрасывает с себя руки подзаборных личностей, но его успевают схватить за ногу, и он падает. Кот орет еще громче и злее, его за ноги подтягивают к столу и бьют бутылкой по голове. Кот замолкает. Его берут под руки, и вся банда быстро удаляется.
Он. Ну все, мне теперь можно.
Подходит официант.
Где здесь у вас туалет?
Официант. Вон туда, налево.
Офицер уходит. Официант стоит рядом с Женщиной-офицером. Она достает портсигар, вынимает папиросу, постукивает ею о крышку портсигара, закуривает, глядит на официанта.
Официант. Госпожа офицер, простите, пожалуйста, за эту безобразную сцену.
Она. Да. Все в порядке.
Официант. Поймите меня правильно, госпожа офицер. Этот парень не местный и вел себя очень плохо. Мы за него не отвечаем. Ребята вывели его на воздух. Если хотите, мы сдадим его патрулю или выпорем. Если хотите, накажите его сами…
Она. Я же сказала: все в порядке.
Официант. Или если хотите, накажите меня…
Возвращается Офицер. Женщина-офицер надевает перчатки и фуражку.
Он. Ты куда?
Она. Пошли.
Он. Куда? Мы же еще не поели.
Она. По дороге пожрешь.
Офицер быстро собирает вещи. Она выбрасывает хлыстик. Уходят.
Сцена 5
Василиса и Девочка закапывают яму, делают холмик. Они прихлопывают землю в последний раз и садятся отдохнуть. За спиной у них начинается степь и восходит солнце, перед глазами у них городские окраины. Девочка из кармана платьица достает газету, из банки от зубного порошка берет табак, делает две сигареты — одну закуривает сама, другую отдает Василисе. Из кармана Василисы выбирается маленькая белая Мышка. Мышка взбирается на плечо, а затем, цепляясь за волосы, — на голову Василисы. Мышка встает на задние лапки, передние поднимает вверх, глядит в небо.
Мышь. А! Небушко. (Ненадолго замирает, потом вертит головой.) А! Солнышко. (Опять замирает.) А! Травушка.
Василиса вынимает изо рта сигарету, откидывает голову назад — Мышка теряет равновесие, падает. Василиса ловит ее ртом, сжимает губы. Мышкин хвост торчит у нее изо рта и извивается. Василиса улыбается, косится на Девочку. Девочка улыбается. Василиса открывает рот — Мышка падает на грудь Василисе.
Мышь (восторженно). А! Печёра зловонная. (Прячется в карман Василисы.)
Подъезжает солдат на телеге.
Солдат. Девки, кончай перекур. Работку вам привез. Несть числа безобразьям на земле. Осьмь штучек за ночь прибыло. Покойничек добрый подобрался, ухватистый. Блудодействами и пьянством иссушенный. Таскать одна радость. Айда, малая, помоги дядьке.
Девочка и Солдат принимаются споро стаскивать зашитых в мешки покойников.
Вот спасибо, малая. Помогла. На тебе пряник. (Угощает девочку пряником.) А хочешь, малая, я тебе Котика покажу? (Девочка кивает. Солдат откидывает с одного мешковину.) Гляди.
Девочка. Котик. (Гладит Кота по голове.)
Василиса тоже подходит, смотрит на Кота.
Василиса. Этого можно не хоронить.
Солдат. А чего?
Василиса. Так он живой.
Сцена 6
Кот бежит темной подземной дорогой. За ним кто-то гонится. Кот оглядывается и бежит еще быстрее. Он забирается в кабину, захлопывает ее, выжимает сцепление, переключает передачу — самолет подымается, летит. Из днища маленького кукурузника, как огромный серый фаллос, торчит ракета, укрепленная веревками. Кот разворачивает самолет и правит на огромную летающую тарелку. Тарелка все ближе, и вот он таранит ее своим фаллосом-ракетой — взрыв.
Кот открывает глаза. Качается под потолком керосиновая лампа. За окном рычит дизельный движок, и все строение в непонятном движении. За столом в сарафане, в кокошнике сидит Василиса, пьет чай из алюминиевой кружки. На столе пляшет мышка, машет платочком, что-то весело кричит.
Кот. Че трясется-то все? Танки, что ли, идут?
Василиса кивает.
Кот презрительно хмыкает, поворачивается на бок, засыпает.
Сцена 7
Входят Василиса и Девочка. Усталые, грязные. Василиса снимает с плеча тяжелый армейский рюкзак, вытаскивает из кармана сигаретную пачку. Из пачки достает за хвост мышку, ставит на стол.
Мышь. Котя, мы получку получили. Ура! Ой на, ни-на-на, ни-на ни-на ни-на-на. Все, устала, блин. (Падает.)
Василиса. Притомилась, затейница. Знамо дело. Цельный день глотку драть.
Василиса без спешки разжигает огонь, кипятит воду, выкладывает на стол чай, консервы, сигареты, кулек конфет и пр. Вода быстро закипает. Василиса всыпает в чайник полпачки чая, доваривает чай на огне и наливает себе большую кружку, съедает пару конфет. Фантики разворачивает, как умная медведица — очень аккуратно, внимательно глядя на конфету.
Девочка пьет из ведра сырую воду, с волос у нее течет вода. Девочка забирается на лавку, тоже съедает несколько конфет.
Кот сидит на табуретке, зевает.
Мышь, дотоле недвижимо лежащая, садится, рассеянно оглядывается.
Мышь. Что-то сахарочку хочется. Дайте мне сахарочку. (Подползает к краю стола, блюет, падает навзничь, корчится, извивается.)
Лица у Василисы и Девочки сразу стали серьезными и напряженными. Девочка прижимает мышку к столу, сдерживая ее припадок. Василиса готовит в ложке материал для инъекции, затем ставит мышке укол.
Василиса. У нее рак мозга. Она очень страдает, и мы колем ей морфий.
Кот. Не хочу я ниче знать.
Василиса. Тебе тоже придется принять на себя заботу о ней, если хочешь здесь жить.
Сцена 8
Василиса вся в живописном беспорядке — волосы растрепались, кокошник покосился, аки старая колоколенка. Перед Василисой стоит стакан, до краев полный. Василиса берет стакан и медленно выпивает его. Ей уже совсем хорошо.
Кот и мышь начинают хором орать: “Вася, Вася, Вася…” Василиса молчит, улыбается, затем достает из кармана носовой платок, сморкается и кидает в стену — платок прилипает. Кот и Мышь восторженно воют. Василиса сидит еще некоторое время, ложится на лавку. За столом остались только Мышка и Кот.
Мышь. Кот.
Кот. Что?
Мышь. Бывало у тебя такое, чтобы все вокруг вдруг вставало вверх тормашками? Ты живешь своей обычной жизнью, и вдруг случается что-то такое… К примеру, читаешь книжку, пьешь чай из блюдечка, а через полчаса вдруг бежишь за водкой в шлепанцах на босу ногу, или гонишь на вокзал в другой конец города, чтобы купить билеты до станции, про которую впервые услышал пятнадцать минут назад, или едешь в больницу с проломленной головой и удивляешься, как вдруг все изменилось и до какой степени ты этого не ожидал.
Кот. Не знаю. А что?
Мышь. Так просто. Пришло в голову. Я тебе говорила когда-нибудь, что у меня запор от морфия?
Кот. Нет.
Мышь. У меня от морфия запор.
Кот. Что это значит?
Мышь. А сейчас я почему-то дико хочу срать. Это дурной признак. Скорее всего, я доживаю последнюю четверть часа.
Кот. Что делать?
Мышь. Ничего. Сейчас мы перекинемся еще парой слов, ты положишь меня под газету, и природа довершит остальное.
Кот. Разбудить их?
Мышь. Нет. Я думаю, времени у нас немного. Я кладбищенская мышь, и у меня есть тайна, которую я не хотела бы унести в могилу. Я владею секретом оживления мертвецов. Ты должен хорошо запомнить все, что я скажу, может, когда-нибудь это спасет тебе жизнь. Чтобы оживить мертвеца, безлунной ночью прочерти в земле борозду. В борозде смешай муку, вино и свою кровь. После наклонись к земле, свистни в кулак таким вот манером и позови покойника по имени. Покойник сразу явится и будет есть из борозды муку, вино и кровь, затем переступит ее и будет как живой. За то возьмет он часть твоей силы и будет живой среди живых, пока сила, от тебя взятая, не выйдет. Делать это большой грех, но другого выхода иногда может и не быть. Теперь все.
Кот. Разбудить их?
Мышь. Нет. Разбудишь, когда копытами буду дрыгать.
Кот. Почему?
Мышь. Потому что я не хочу видеть их перед смертью… Не удивляйся. Так бывает, когда задолжаешь кому-то слишком много. Так уж меж нами повелось, что за доброту я платила веселой мордой. Согласись — благодетелям надо радоваться. Но меня уже до смерти затрахало это веселье. Надоело кривляться — мне больно. Лучше гнидой сдохну, чем еще тянуть этот праздник… Понял?
Кот. Да.
Мышь. Хватит трепаться. Если я скажу еще хоть слово, у меня задница треснет. Положи меня наконец под газету.
Кот кладет Мышь под газету.
Эй.
Кот. Ну.
Мышь. Я рада, что ты мне подвернулся. Прощай.
Кот отходит в дальний угол комнаты. Через некоторое время из-под газеты слышится отчетливый шорох — Кот подходит, заглядывает, отскакивает как ошпаренный, ходит по комнате, зажав уши. Снова подходит к газете, некоторое время прислушивается, затем медленно, нерешительно ступает на нее. Хруст почти не слышен. Кот убирает газету, приглядывается. В куче размазанного дерьма лежит Мышь. Тело Мыши приобрело отчетливо уплощенную форму.
Кот. Вася меня убьет.
Кот озирается, запихивает Мышь под шкаф. Сидит на полу, привалившись к шкафу спиной. Что-то отлипает от стены и с громким стуком падает на пол. Кот вздрагивает.
Сцена 9
Лесочек. Василиса хлопает себя по карманам, кладет в карман стартер от бензопилы, в другой отвертку, затыкает за пояс топор, закуривает, встает с пенька, взваливает его на плечо, свободной рукой берет бензопилу “Дружба”, идет. Идет лесочком, полянкой, где тропкой торной, где буреломом, идет холмами, вдоль речки идет, а всего после полюшком чистым.
За Васей увязался неказистый Солдатик с трехлинейной винтовкой на плече.
Солдатик. Стой. Эй ты, стой, дура! От счастья своего бежишь! (Тащится за Василисой, оскальзывается, спотыкается).
Вася, по-прежнему не замечая его, останавливается, сбрасывает с плеча пень, вбивает в него топор, ставит рядом бензопилу “Дружба”, садится на пенек, смотрит вдаль, курит.
Солдатик подходит ближе, стоит рядом, смиряя дыхание.
Солдатик. Красота-то какая, да?
Василиса хмыкает.
Пойдем со мной. Туда. (Показывает рукой.) Пойдем. Я тебе денег дам. У меня тридцать рублей есть. Пойдем, коровушка моя. Идти не хочешь? Давай здесь. (Подходит к ней сбоку, обнимает, докуда хватает рук, припадает бедрами.) Ах!
Василиса. Ополоумел. (Шлепает Солдатика по голове — Солдатик падает.)
Солдатик. Настоящий мужик ее клеит… грязный, вонючий, все на месте, чего еще надо? Ты дикая, что ли? Идем, я сказал. (Дергает ее за рукав.)
Появляются Кот и Девочка с саперной лопаткой. Девочка стоит спокойно, с любопытством наблюдает.
Кот. Так, блядь. Щас я тебя, сука, убивать буду.
Солдатик. Ну-ка там стой, недомерок… Тут наши за холмом стоят! Руку на охранителя границы поднимаешь!
Кот. Ты, сука, мне грозить будешь? Ты мне, такой засранец, будешь грозить? Мне, мать твою?
Солдатик. Стой, я стрелять буду!
Кот (загребает горсть грязи). Нна, гнида, умойся…
Солдатик. Ах ты гад. (Поднимает винтовку, целится.)
Василиса. Убери. (Берет винтовку за стол, легко отнимает.)
Кот. Что заскучал? Нна еще.
Солдат. Тварь такая! (Выхватывает топор из пенька, бежит за Котом, оскальзывается, падает.)
Кот. Я, твою мать, тебя здесь живого похороню. (Прыгает в луже перед солдатом.)
Василиса (трогает Кота за плечо). Хватит уже.
Кот. Че хватит. Я еще ниче не сделал. Щас вот я этого засранца за шкварник возьму и потащу в речке топить.
Солдат вскакивает — бежит к Коту, громко орет и размахивает топором. Солдат рубит сплеча — Кот отскакивает. Солдат тяжело дышит, ошалело смотрит по сторонам. Видит Девочку, опять орет, замахивается топором на нее. Девочка стоит спокойно, наблюдает с любопытством. Василиса закрывает Девочку рукой. Удар приходится Василисе в плечо. Рука обвисает, течет кровь. Кот останавливается, смотрит на Солдата. Девочка смотрит на Солдата. Солдат, держа топор перед собой, начинает отступать, затем быстро разворачивается и бежит.
Василиса стоит некоторое время, садится на пенек, молчит.
Кот. Твою мать!… Твою мать!
Василиса смотрит на свое плечо, ощупывает рану рукой, отворачивается.
Кот. Погоди, Вася, погоди. (Суетится, перетягивает руку веревкой.) Испортил руку, гаденыш.
Девочка вынимает из-за пояса саперную лопатку и не спеша уходит в сторону, куда убежал Солдат.
Щас я что-нибудь соображу.
Василиса поднимается, взваливает на плечо пень, подбирает пилу. Уходит.
Кот. Вася, погоди. Вася! (Идет следом.)
Сцена 10
Василиса раскалывает чурку, которую принесла. Рука перевязана слабо и неряшливо. Повязка напиталась кровью и болтается, когда Василиса машет колуном.
Кот сидит на бревнышке, нервно курит.
Появляется Девочка с саперной лопаткой и солдатскими сапогами через плечо. Девочка сбрасывает с плеча сапоги, несколько раз втыкает лопатку в землю.
Василиса озирается, садится рядом с Котом.
Василиса. Что-то у меня сердце заболело.
Сцена 11
Горит свеча. Очень темно. Видно только Кота, он ближе всех к свечке. Остальные прячутся в темноте или просто спят, даже Василиса, у которой очень болит рана, перестала ворочаться и затихла. За окном сильный дождь. Раздается настойчивый стук в дверь. Кот идет к двери, открывает. За дверью человек в черном плаще. Он входит и сбрасывает плащ. Это офицер. Несмотря на дурную погоду, мундир его в идеальном порядке.
Офицер. Жди там! (Захлопывает дверь. Некоторое время неловко мнется у двери, садится. Кот стоит напротив него.)
Офицер. Садитесь.
Кот стоит.
Садитесь вы, ради бога… Вы же видите, я не приказываю, я прошу. Садитесь.
Кот садится.
У меня к вам есть одно дело. Довольно важное… Я пришел предупредить вас. В городе знают, что вы сделали.
Кот встает.
В городе знают, что вы убили солдата. Завтра вас придут арестовывать. Без формальностей. Я знаю это совершенно точно. Бегите, предпримите другие действия, неважно какие. Я думаю, вы сумеете правильно распорядится своей жизнью. По всем меркам, я теперь предатель. Однако я не могу поступаться своими убеждениями. Мне нравится то, что вы делаете, но волею случая я оказался в другом лагере. Больше я не намерен изменять своему долгу. Буду служить честно и умру, если это понадобится. Я предупредил вас. Надеюсь, вы убьете еще одного солдата. На этом все. Но прежде чем мы попрощаемся, я хочу кое-что вам передать. (Достает книжечку из потайного кармана.) Вот. Это план укреплений города, численность гарнизона, сигнальная система, карта с указанием стратегически важных объектов… Надеюсь, вы сумеете передать ее в заинтересованные руки. Что это? Ах, черт! Какая жалость! Я все перепутал. Это не та книга. Простите, ради бога. Все в спешке, такая неприятная ошибка… (Касается лба кончиками пальцев, молчит.) Мне очень жаль…
В дверь стучат.
Женщина (с улицы). Можно я войду?
Офицер. Что тебе?
Женщина. Здесь очень холодно. Можно я войду.
Офицер. Извините.
Встает, негромко, но очень эмоционально высказывает женщине свое неудовольствие, приоткрыв дверь. Женщина что-то отвечает
Офицер. Можно она войдет? Это ненадолго, пока я не уйду. Далее распоряжайтесь ею по собственному усмотрению… Входи.
Женщина входит. Стоит у двери. С нее течет на пол дождевая вода.
Офицер. Она останется у вас. Заприте ее где-нибудь или привяжите — она может попробовать сбежать. Это очень важно. Без нее наступление будет невозможно. Выглядит она как обычный человек, но на деле часть внутренностей удалена и в полости живота установлена адская машина немыслимой силы. План командования состоит в том, что она должна пробраться к черепахе как можно ближе и взорвать себя. Отзывается на имя Валя. Родители назвали ее в честь Валентины Терешковой. Обращайтесь с ней хорошо… Мне уже пора. Мы с вами погубленное поколение. У нас нет другого выхода, чем поступать так, как мы поступаем. Прощайте.
Офицер разворачивается, уходит. Валя стоит.
Кот (растерян). Садись.
Валя присаживается на скамью у стола. Валя улыбается, глядит на вареные в мундире картофелины на столе, затем на Кота.
Валя (улыбается). Можно я поем? (Берет картофелину. Аккуратно кончиками пальцев счищает кожуру. Очень аккуратно, совсем чуть-чуть откусывает, смотрит на Кота, улыбается.) Но я такая скромная, мне так неловко просить.
Сцена 12
Глубокая ночь. Валя толкает Кота в бок. Свечку она держит у него над головой, и горячий воск падает ему прямо на морду.
Валя. Котик! Проснись!
Кот. А!
Валя. Котик, знаешь, что мне сейчас приснилось?..
Кот. А?
Валя. Вот такая собака большая.
Кот. Что такое, твою мать?!
Валя. Такие вот у нее глаза, жопа железная…
Кот. Ты больная. Спать ложись, жопа железная.
Валя. А ты во сне бежал. Лапами так тррх, тррх. А потом запищал так тоненько, как девочка: “И-и-и, и-и-и”.
Кот. Я спать.
Валя. Нет, погоди. Я у тебя хочу спросить. Ты сегодня ночью мастурбировал?
Кот. Че?
Валя. Онанировал?
Кот. Че?
Валя. Дрочил?… Ну как объяснить? Это когда берут и…
Кот. Я умею.
Валя. Нет, погоди. Ты когда дрочишь, кого-нибудь представляешь?
Кот. А че я тебе отвечать должен?
Валя. Ты сегодня ночь кричал кого-то. Я думаю, чего тебе так просто кричать, может, ты в экстазе?
Кот. Слушай, тебе че от меня надо?
Валя. Я спросить хотела. Можно я рядом лягу?
Кот. Зачем?
Валя. Засыпать в темноте страшно. (Ползает по полу с одеялом, гасит свечу.)
Кот лежит в темноте, нервно курит.
Сцена 13
Кот спит. Валя стоит перед Котом. Начинает вдруг быстро топать, стоя на месте, затем приставными шагами ходит по комнате, делает ладонями плавные движения, будто моет окна.
Валя. Нравится, как я танцую?
Кот. Ну-ка, поди сюда.
Валя подходит. Кот показывает ей, чтоб наклонилась. Валя наклоняется.
Кот. Ты че за привычку взяла меня будить?
Кот несильно бьет ее по лицу.
Валя. А мне не больно.
Кот опять бьет ее по лицу.
А мне не больно.
Кот. Я тебя наказал. Дай мне сигареты.
Валя идет к столу, берет сигареты, бросает в Кота, берет зажигалку, бросает в Кота.
Валя. Пепельницу подать?
Кот. Не надо. Сам. (Курит.)
Валя потихоньку опять начинает танцевать.
Валя. А где все?
Кот. На работу ушли.
Валя. А че они делают?
Кот. Ямы копают для покойников.
Валя. О! А ты че не работаешь?
Кот. А мне нельзя, я чахоточный.
Валя. А почему ты чахоточный?
Кот. В детстве самосвалом переехало.
Валя. О! А ты ночью во сне пикаешь. Из-за этого, да?
Кот. Из-за этого.
Валя. Как зайчик, “пи-пи-пи”. А че тебе еще было?
Кот. Срусь, если сильно напугать.
Валя. Правда?
Кот. А то. Попробуй когда-нибудь… Слушай, че ты топаешь как слон?
Валя. Это не я. Это у меня протезы топают.
Кот. Как так?
Валя. Во время бомбардировки шифером отстегнуло.
Кот. А еще че у тебя из отстегнутого?
Валя. Часть мозга нету. Легкое одно. Матка. Кишечник почти весь. Мочевой пузырь. Почки. (Подмигивает.) И кое-чего по мелочи.
Кот. Весь ливер почти.
Валя. А еще у меня здесь стоит маленький насосик вместо сердца. А еще вот здесь, на височной и теменной, титановые вкладки. И самое главное, пламенный мотор. (Стукает себя по пузу.)
Кот. Ну это круто.
Валя. А еще я майор авиации.
Кот. Зачем?
Валя. А меня сначала хотели с самолета кидать… А дай мне тоже сигаретку.
Кот. На.
Валя манерно зажигает сигарету, нежно касается ее губами, отворачивается, касается губами, отворачивается.
Валя. Красивая я?
Кот. Красивая.
Валя. А ножницы у тебя есть?
Кот. А тебе зачем?
Валя. В царапки будем играть. Давай ножницы! (Берет ножницы, подходит к зеркалу, начинает резать волосы.) Валя, Валя. Где же твои космонавты?
Кот. Че ты делаешь?
Валя. Фамилия моя не скажу какая, очень похоже на Терешкову. Чтоб похоже было на ту самую, мамка меня Валькой назвала. И все меня звали Валька-космонавт. (Стрижет.) Ну как?
Кот. Херня какая-то.
Валя (смеется). Так это же я и есть!
Кот. Че-то мне уже жарко из-за тебя.
Валя. Ты уже потеешь?
Кот. Нет.
Валя. А паяльная лампа у тебя есть?
Кот. А зачем?
Валя (гладит себя по голове). А подровнять.
Кот. Выпей лучше водички и пойди погуляй.
Валя. Мне нельзя без присмотра. Я секретное оружье. Во мне урана на мильён.
Кот. Ой, ну съебись, ради бога, у меня уже голова болит.
Валя. Но если хочешь, для порядка можешь меня к дереву привязать. Я, если что, не в обиде. За ногу, как козу.
Кот. Твою мать, зараза! (Кидает бутылкой.)
Валя вприпрыжку убегает. Кот берет книгу, держится за голову, пытается читать. Возвращается Валя. Держится скромницей. Садится рядом, нервно сжимает коленками ладони.
Валя (разглядывает на обложку). Че читаешь?… (Кот молчит, еще свирепей утыкается в книжку.) Я хочу спросить… У тебя есть кто-нибудь? Живой, я имею в виду… (Молчит.) А у меня мама… Она такая… (Кивает.) Хорошая… Там, где мы жили, у нас возле дома, был аэродром… Мы всегда без будильника просыпались…
Кот. Слушай, подружка, отвали ты от меня, Христа ради. Мне не интересно про твою жизнь слушать. Я таких историй уже миллион знаю, и как-то до жопы они мне все. Посмотри на меня, пожалуйста. Я маленький вонючий зверек — от своих проблем трясусь, как поебанный.
Валя. Да. Я понимаю. Но так иногда хочется поговорить.
Сцена 14
Высокий тополь. На нижней ветке висят качели. Валя сидит на качелях, курит. Слышится звон и дребезжание. Валя поднимает голову, смотрит на дорогу. Подъезжает солдат на велосипеде. Мундир и кепка выцвели от солнца. Штанины на икрах прижаты резиночками. На носу стекла.
Он. Я пограничник. (Падает с велосипеда.)
Валя. Привет, пограничник. (Подходит к солдату, ставит его на ноги. Поправляет кепку.)
Он. Вы здесь живете?
Валя. Ага. Работаю. Могильщики мы.
Он. А.
Валя поправляет ему воротничок, отряхивает спину.
Валя. Ноги, наверное, стер?
Он. Ага, стер. Я предупредить… что если вы кого-нибудь укрываете…
Валя. Такая штука эти ботинки — натирают.
Он. Им лучше самим вернуться. Им тогда ничего не будет…
Валя. Погоди, я сейчас. (Приносит воду в тазу, ставит таз на землю, усаживает Солдата на качели, расшнуровывает ему ботинки и моет ноги.) Значит, бегут?
Солдат. Бегут.
Валя. А чего бегут?
Солдат. Боятся. Страшно
Валя. И тебе страшно?
Солдат. Страшно.
Валя. А почему?
Солдат. Это все черепаха. Из-за нее как ни крути — везде какая-то жопа получается. Водопровод везде полопался, свету нету, дороги железной тоже нету. Вчера, вон в той стороне, грузовик в трещину провалился. И в газетах то, что пишут, — неправда. Вовсе это не из-за смога. Это из-за нее солнца не видно. Просто она огромная. Она, может, только через неделю придет, а солнце уже заслоняется. Только я вам этого не передавал. А еще знаете, чего говорят? Будто вместе с ней из моря всякие твари выползли, такие, что вообще света не видали. Будто бы они в тени ее прячутся. И говорят, на всем свете нету тех тварей страшнее… А, че говорить. Передавит она всех своей жопой.
Валя. Они же варвары. У них, кроме лошадей и луков, ничего и нету. А у вас пулеметы, танки, напалм.
Солдат. Ой беда, беда. И с танками обосремся, и без танков.
Валя (обувает его). Справитесь, справитесь. Командиры придумают что-нибудь, выручат. А раз поставили сюда, значит, надо. Ну все, иди.
Солдат уходит, оглядывается несколько раз, взбирается на велосипед, уезжает. Появляется Кот.
Валя. Ты где был?
Кот (садится, закуривает). В ту сторону ходил. Смотреть, че бабахает
Валя. И че там?
Кот. Че, че. Наши это. Мосты взрывают.
Часть 2
Утром мы с мамой просыпались без будильника. Рядом был аэродром — утром эскадрилья поднималась в воздух и во всем доме дрожали стекла. Мама хотела, чтоб я вышла замуж за летчика. Все летчики ходили в красивых куртках на замочках и замашки имели шикарнейшие. У мамки в шкафчике за вешалкой был схрон с коньяком и сигаретами. На случай, если заведется у меня такой женишок.
Но так случилось, что была весна и птицы летели домой. В местных газетах написали о происшествии на локаторной станции. В механизм локатора затянуло птицу, и установку застопорило. Юный смотритель не растерялся. Он влез на установку, освободил механизм и вручную перенастроил установку прямо на ходу. Когда он спускался, лопастями локатора ему оторвало подметку на левом башмаке и поломало правую ногу. За проявленный героизм он был представлен к боевой награде. Мне тоже было четырнадцать лет, и я решила написать ему письмо в больницу. Он был такой серьезный. Он так про все подробно рассказывал в письмах, про свою жизнь, про локаторы, а один раз он прислал мне чертеж перископа, из журнала. Ему сразу понравилось мое первое письмо. Ему многие писали, со всей страны и из нашего города, но переписывался он только со мной. В больницу он просил не ходить. Когда он вылечился, одна нога у него стала короче на пять сантиметров. Я встретила его у проходной в больнице и подарила ему открытки с видами, а он мне гвоздику из петлицы. Сначала мы немного погуляли, потом сходили к пансиону победителей, поговорить с ветеранами и пожелать им здоровья. А потом мы договорились встретиться еще раз, у трансформатора, на перекрестке Добрых шахтеров и Доброй воли.
У той трансформаторной будки во время локального Северного конфликта погиб от бомбежки неизвестный сержант геодезической разведки, у стены там лежали цветы. Девушек приглашали туда признаваться в любви. Он пришел на десять минут раньше, чем мы договаривались. Ночь была ясная, и, когда где-то стреляли, трассирующие пули в небе словно плескались. Мы гуляли и смотрели на небо, а потом глубокой ночью, когда все спали и на улицах было пусто, возложили цветы к трансформатору. Я тогда прямо заплакала, так красиво все получилось. А когда мы прощались, он достал из карманной аптечки зеленку и нарисовал мне ромашку на щеке.
Однажды после ночной смены на консервной фабрике я возвращалась домой. Сначала было слабое гудение, потом первые взрывы, а потом стали отвечать наши зенитки. Началась бомбардировка, а до восточного убежища было еще четыре квартала. Где-то совсем близко упала бомба. Я слышала, как она пробивает перекрытия пятиэтажки. В здании не успели перекрыть газ, и от взрыва обвалилась чуть не вся восточная сторона улицы. Мне еще тогда показалось, что воздух ударил меня под колени. Через четверть часа приехали дорожные рабочие и медики. Я лежала на спине и смотрела, как горят в небе наши самолеты. Куском шифера мне сильно посекло ноги, и спасти их было нельзя. Медики на месте сделали ампутацию, прижгли раны, перебинтовали и отвезли домой. Мама плакала. На следующий день мне пришла повестка, где большими буквами было написано: “Родине нужна твоя жизнь”. Не каждому покалеченному выпадает такая честь — служить родине, но мне все-таки было грустно. Вечером пришла машина. Двое военных сунули меня на заднее сиденье, и мы поехали. Машина ехала так быстро, что я не успела посмотреть на маму в последний раз.
В госпитале началась новая жизнь — меня модернизировали. (Все эти хитрые машинки внутри стоили, как небольшой эсминец.) А потом отправили в учебку. Девушки по причине физиологического устройства крайне редко бывают мудаками. В учебке меня прозвали мудаком, наверно, потому, что теперь я была тем, чего на свете не бывает.
За сколько-то лет меня научили управляться со всем этим добром и ненадолго отпустили домой. Мать плакала — засранцы из отдела судебного оповещения прислали ей урну с прахом и стандартную открытку. Мать была рада за меня. Ей казалось, что я иду в гору. Ведь я числилась боевым офицером. Мой солдатик так и сидел в радарной. Я шла ему навстречу, а он меня даже не узнал. Я держала его за рукав, а он никак не мог вспомнить, когда назначал свидание майору авиации. Потом мы немножко прошлись. У пансиона победителей мы расстались. Он торопливо свернул в проулок, а я пошла прямо. Калеки из пансиона салютовали, выпучивая глаза. Все было, как надо. Но я никак не могла понять, почему мне было стыдно. Мать кормила меня варениками, а мне хотелось выпрыгнуть из окна. Вечером по служебному пропуску я прошла в госпиталь. Там при прозекторской, предусматривая кризис генофонда, хранили образцы половых клеток. Там я нашла свою последнюю яйцеклетку и украла ее. Я храню ее вот здесь, на цепочке. Я никогда с ней не расстаюсь.
Сцена 1
Кот разглядывает в небе маленькую точку. Слышится гудение, с каждой секундой все звонче. Точка становится все ближе и больше. И вот чудо! На это самое место с неба спускается самолет. Кот зачарован — самолет пролетает у него прямо над головой. Кот от восторга орет и машет лапами. Самолет касается земли и катится дальше. Кот несется следом как шальной. Самолет останавливается. Немного погодя подбегает взопревший от бега Кот. Открывается кабина. Из кабины выбирается Пилот и сходит на землю. За спиной у Пилота светит солнце. Глядя Пилоту в лицо, Кот прикрывает глаза ладонью, защищая их от яркого света. Пилот окидывает местность ясными очами, стоит свободно и просто, будто всегда здесь стоял. На груди Пилота поблескивают медали и звезды, но всего прежде в его фигуре, очерченной солнцем, приметна гордая стать заоблачного жителя.
Пилот. Здравствуй, Кот.
Кот. Здравствуйте.
Пилот. Ты всего только рядовой боец. Но есть силы рядом, с которыми я тоже только рядовой боец. Так что не тушуйся, говори, как равный. Ты пришел меня встретить?
Кот. Ага.
Пилот. Вот я и прилетел. (Оглядывает степь.) Смотри, солдат, — здесь-то все и случится. Здесь нам суждено страдать от боли и радоваться победам. В этой степи потомки устроят многотонные монументы на наших костях. Готов ли ты к драке, боец? (Кот кивает). Отринь лишнее. Закаляй свой дух. Быть может, уже через неделю суслики совьют гнездо в твоем черепе. Стой крепко, боец. Стой насмерть. (Пожимает Коту плечо.) Помни о храбрых воинах прошлого. (Нахлобучивает Коту на голову пилотский шлем.) Если случится тебе ослабнуть в битве — держись меня. Прощай. (Уходит.)
Сцена 2
Посреди грядки с морковкой выкопана прямоугольная яма метра два в глубину. На груде земли сидят Василиса и Кот. Курят.
Кот. Самая дерьмовая яма, которую я видел.
Василиса. Я тоже.
Кот. Зря ты, Вася. Неужели мы бы тебя по дружбе не закопали?
Василиса. Захотелось любимым делом напоследок побаловаться.
Кот. Грех себя не уважить.
Василиса. Стенка не удалась.
Кот. Вася, не ной. На свете никто больше не может могилу одной рукой выкопать.
Василиса. Только и всего… Песочница, окопы в интернате, карьер, стройки… Мудрено не научится. А еще мне один умник сказал, что, если что-то не получается, в голове другое надо держать, что хорошо получается. Вот и представляла я в самые дурные времена, что яму рою, когда жрать нечего было, когда дочка умирала, когда плакать хотелось, когда лучшего друга под шкафом мертвым нашла… Сейчас горячка гнилая к сердцу подходит. И опять в яме все утешение. (Молчат.)
Кот. Надо было руку отнимать.
Василиса. Надо было. Щас чего, упустили время. Знаешь, чего я никак понять не могу? За что мы все-таки того солдатика порешили? С чего все началось? Я так думаю, тебе показалось чего-то. Что он наступил на кого-то. На кузнечика ли, на мышку. Я так думаю, потому что мне тоже показалось. (Кот молчит.) Ты, кажется, потом разглядел?
Кот. Разглядел. Просто у него с подметки отлетел кусок дерьма.
Василиса. Жалко парня.
Сцена 3
Кот со стопкой в руке перемещается в пространстве. Несколько раз он сморкается посредством свободной руки. Морда у него почему-то вымазана мукой.
Кот садится на землю. Зажигает свечку. Долго думает. Уходит куда-то и возвращается с осиновым колом. Чертит небольшую бороздку ножом, месит в ней муку и водку, долго ковыряет палец ножом и выжимает несколько капелек крови, крестится, возведя очи, наклоняется к земле, тайным образом свистит в кулак. Берет осиновый кол, ждет. Из темноты выходит мышка. Мышка подходит ближе, наклоняется к бороздке и начинает хавать. Кот смотрит на Мышь, беспомощно тискает осиновый кол. Мышь поднимается на задние лапы, медленно переступает борозду, смотрит на Кота пронзительными красными глазами.
Мышь. Га!
Оробевший Кот смотрит на Мышь еще секунду и падает без чувств.
Сцена 4
За столом сидят Валя и Василиса. Василиса курит.
Василиса. Я ему ничего не ответила. Тогда он обулся и вышел… (Стряхивает пепел.) Так все и было.
Валя некоторое время сидит молча. Лицо ее начинает кривиться, затем Валя бурно рыдает.
Открывается дверь. Входит Кот. Он грязен. В одной лапе у него осиновый кол, в другой коробочка. Кот роняет кол, прихрамывая идет к столу. На полу остаются грязные следы и пятна крови, текущей из пальца. Кот опирается на стол лапой в крови, ставит рядом свою коробочку.
Валя. Котик, что с тобой?
Кот. Я упал.
Валя. А чего грязный?
Кот. Я три раза упал… Воды дайте мне.
Валя подносит Коту воды. Кот отдышливо и жадно пьет, утирает морду рукой, ставит стакан, обводит всех тяжелым взглядом.
Кот. Вот, Вася. Для тебя. (Открывает коробочку.)
Из коробки выскакивает Мышь и замирает неподвижно. Все отшатываются от стола. Мышь начинает притопывать и прихлопывать лапами. Затем бежит кругом, потрясая плечами. Цыган подыгрывает на гитаре. Мышь пляшет и распаляется все больше. Цыган азартно покрикивает “Давай, давай”. Все начинают хлопать в ладоши и кричать. Валя бросает Мышке монетку. Монетка на ребре катится к Мышке. Мышь подхватывает монету и танцует с монетой в лапах. Наконец становится на колено, красиво бросает монету. Монета падает на ребро и вращается, вращается, вращается. Цыган рвет струны в последний раз, и гитара замолкает.
Цыган. Эй! Свадьбу здесь празднуют?!
Все молчат.
Кот (подозрительно). Ты кто такой?
Мышь. Я думаю, он цыган.
Кот (очень подозрительно). Ты что, цыган? Ты здесь откуда взялся?
Цыган отворачивается, наигрывает что-то, неспешно уходит.
Кот. Нет, погоди. Надо разобраться.
Цыган (через плечо). А, не провожай меня.
Кот. Ну-ка, ну-ка, ну-ка.
Цыган, а следом и Кот уходят. Завершает вращение и падает монета на столе.
Сцена 5
Ночь. Кто-то шумно продирается сквозь невидимую в темноте растительность. Мимо проезжает дрезина, грохочет, как ржавое ведро. На дрезине едут цыгане, солдаты и медведь. Цыгане играют на скрипках и гитарах, медведь на бубне, солдаты все пьяные и чего-то орут. Фонарь на секунду освещает Кота и военного, стоящих у насыпи. Дрезина уносится в темноту.
Военный. Что, мать вашу, тут творится?
Кот. Свадьбу празднуют.
Военный. А че мне не сказали?
Кот. А ты сам кто такой?
Военный. Я кто такой? Это я кто такой? Да я здесь у всех как прыщ на заднице.
Кот. Ну и че ты тогда удивляешься?
Военный. Верно. Я же этот, как его… забыл, как называется. (Молчание.) У тебя закурить не будет? (Нет ответа.) Ты здесь? (Нет ответа.)
Дрезина с цыганами, солдатами и медведем проносится в обратную сторону.
Военный. Хаос, мать вашу. (Уходит, топоча сапогами.)
Сцена 6
У горизонта горит огонь. Восходит солнце. Ненадолго возвысившись над дымами и черепашьим панцирем, оно садится.
Валя, Кот и девочка с саперной лопаткой возводят холмик над свежей могилой. Затем усаживаются на холмик, глядят на пламя, которое в темноте стало отчетливей и ярче. Над головами у них пролетает эскадрилья бомбардировщиков. В той стороне сразу забабахало и загорелось поярче. Горячий воздух несет в небо искры. Одна искра отчего-то все не гаснет, все кружит и мечется по небу. Все трое следят за ней. Где-то совсем рядом искра падает. Девочка уходит, возвращается с обгоревшей, еще дымящейся птицей в руках. Девочка ловко разрубает птицу на несколько частей. Все берут и едят.
Валя. Какая вонь.
Кот. Меня сейчас вывернет.
Валя. Вот бы сбежать отсюда.
Кот. Назад или вперед? Мы больше никуда не успеваем.
Валя. Назад. Там хотя бы жить можно.
Кот. Я туда не вернусь.
Валя. Я одна тоже не пойду. Будем так сидеть?
Кот нервно трет бока, встает, уходит. Возвращается в солдатских сапогах и пилотском шлеме.
Валя. Че, замерз? Самые важные места закрыл?
Кот. Правда, я так лучше выгляжу?
Валя. Страшен, страшен.
Кот. Всю жизнь хотелось побыть парнем, у которого кольт за поясом, который ни черта не боится и который кому угодно может встать поперек глотки. Мне кажется, так я похож на крутого парня чуть больше, чем на маленького вонючего зверька. Сказку про огниво все знают? Вот. Сегодня я буду солдат из сказки. (Встает, марширует.) Я солдат, атыбат. У меня есть волшебное огниво, и я никого не боюсь! (Марширует.) Пум, пурум, пурум, пум-пум. (Марширует в другую сторону.) Пум, пурум, пурум, пум-пум.
Уходит и возвращается Валя в сарафане и кокошнике, заметно ей просторных.
Валя. А я тогда буду Елена Троянская! (Марширует.) Трум, пурум, пурум, пум-пум. Я самая красивая! (Марширует.) Трум, пурум, пурум, пум-пум.
Кот и Валя. Мы ничего не боимся!
Маршируют друг другу навстречу, расходятся, идут кругом, опять идут навстречу друг другу, делают симметричные петли, опять расходятся и пр. и пр.
Девочка с любопытством смотрит на них.
Сцена 7
Кот сидит на пенечке, курит напоследок. Пред Котом свежевыкопана канава. Кот берет топор, кладет на пенечек руку, примеривается, несколько раз меняет руки и наконец с маху отрубает себе большой палец. Кровь льется ручьем. Кот ругается сквозь зубы, держит руку над канавой. От слабости Кот едва держится на ногах. Он садится на землю и приглядывается к своей руке, затем еще раз.
Кот. Мать твою, как я свистеть-то буду!
Еще какое-то время он сидит прямо, затем падает.
Сцена 8
Кот лежит на полу. Валя поливает его водой. Кот открывает глаза.
Кот. У меня получилось?
Валя. Не знаю. Смотря что ты хотел.
Кот. Я хотел позвать своих друзей.
Валя. Кажется, да.
Кот. Хорошо.
Валя. А истекать кровью и стареть на тридцать лет в твои планы входило?
Сцена 9
Горит костерок. Кто-то заварил чай в жестяной баночке и прикрыл ее рукавицей. Откуда-то притащили пару бревнышек, сидят у костерка, курят. Молчаливый спаниель, усталая крыса с темными подглазьями, старый коренастый барсук со сбитыми костяшками, задумчивый крот, странная девочка в розовом платьице, огромный мужик с тесаком, пара незнакомых котов и пр. и пр. Народец это большей частью молчаливый.
Барсук. Сядь, Котик, покури с нами. Палец не болит? Ну и хорошо. Ты посиди пока молча. Очень уж у нас разговор интересный пошел.
Крыса. С приисков я через скотомогильник пошел. Переплыл речку. Потом под проволокой, потом овражком и вышел прямо на казачий разъезд. А у меня в узелке кое-чего было. Ну я побежал. Сначала они мне в спину выстрелили. Потом шашками дорубили.
Барсук. Да, братец, свезло тебе.
Крыса. Я понять не могу. Почему у меня руки нету. Я же умер.
Барсук. А какая связь?
Крыса. Я думал, мне после смерти вернут.
Барсук. У меня тоже аппендикса нет. Гляди, шрам.
Девочка. А тебе мороженого хотелось?
Крыса. Не помню.
Девочка. А мне мороженого земляничного захотелось сильно-сильно.
Кот. А с тобой что вышло?
Девочка молчит, цыкает зубом.
Барсук. В колонии ее забили. Двое суток под нарами подыхала.
Девочка цыкает зубом.
Кот. А тебя где?
Барсук. Помнишь, как в тот раз вышло? Когда ты один в отрыв пошел. Они меня быстро нашли. Там и дорезали… Ты не думай, я на тебя зла не держу. Вышло так. Видишь, даже ребят наших привел.
Кот. Кто еще?
Барсук. Наших много. Где-то тут Заюшка бродит. Ребята брата твоего младшего притащили. Он уж давно. Так что встретитесь, поговорите. Много всяких левых ребят налезло, пока ты в отрубе лежал. Мы вспоминали — никто их не знает. Народец, большей частью к делу не годный. Все почти разбежались. А наших много. Щас у цыган гуляют…
Кот. Почему у цыган?
Крыса. Мрачно живете. Темно. Не цыгане, так мы бы с тоски померли.
Барсук. Вот что, парень, ты пуп не рви. Мы тут огляделись и сами во всем разобрались. Что к чему, поняли. Мы твои друзья. Мы благодарны, что хоть и в такое поганое время ты вспомнил и тридцати годов на нас не пожалел. Хотел ты свою армию — она у тебя есть. Что сумеем, сделаем, только не мешай.
Крыса. Ребята окопов уже нарыли. Ружья у нас есть. У Заюшки сильный проект — он вон там на холме катапульту строит.
Барсук. Проблема, парень, в том, что ты не тех людей вызвал. Мы в поле драться не умеем. А еще военные обосрались. Сдали почти всю технику. Теперь эти дикари приедут на танках. И это очень плохо, парень.
Крыса. Большое ты дело замутил, парень, — без понта не вырулишь.
Барсук. Дерьмово ты выглядишь. Иди лучше спать. Очухаешься — будешь помогать. А сейчас покури и иди.
Из темноты выходит Заюшка. Устало садится к огню, снимает кепку, кладет ее себе на колени. Золотая фикса у него во рту нежно поблескивает в свете огня.
Заюшка. Дурные тут у вас места. Чуть не пропал сейчас, возле тополя. Иду вокруг него, иду, а он никак не кончается. (Закуривает.)
Барсук. Заюшка, расскажи Котику, как умер.
Заюшка. Я погиб, катаясь на двери по лестнице лечебно-оздоровительного профилактория “Веселые березки”. И я хочу сказать, что вина наркотиков в моей смерти сильно преувеличена…
Сцена 10
Кот стоит у окна, водит пальцем по подоконнику. На крючке у двери висит пилотский шлем, у порога стоят сапоги.
Валя. Сегодня утром тебя опять искали.
Кот. Кто?
Валя. Ежик, белочка, старушка с корзинкой. Какая-то крольчиха, которая умерла месяц назад, у которой трое детей и астма, которая не хотела тебя грабить, которая очень тебе благодарна…Такие все убогие, несчастные. Все тебя ищут, все что-то важное сказать хотят. Они тебя даже не знают, но на полном серьезе собираются лезть в эту мясорубку.
Кот. За этих я не отвечаю. Их дело. Я хотел поднять тех, кого лично знал. С кем попрощаться не успел, с кем разговоры остались незаконченные, кого еще разок увидеть хотел. А эти сами налезли, за них я не отвечаю…
Валя. Зачем тебе это все?
Кот. Ты только не подумай, что я спасти кого-то хочу и защитить. Я за себя буду драться. Я не могу уже по-другому. Жизнь такую прожил, она меня теперь под руку толкает. Не могу по-другому объяснить.
Валя. Слушай, это ведь жестоко. Пока не поздно, давай уйдем отсюда.
Кот. Нет.
Валя. Но какой в этом смысл?
Кот. одевает шлем и сапоги.
Кот. Какой смысл в жестокости? Одно удовольствие.
Сцена 11
Кот оказался здесь случайно. Он замер и наблюдает, как двое дятлов, отец и сын, долбят камень.
Сын. Папа, я больше не могу.
Отец. Можешь, сынок.
Сын. Папа. Мне больно, папа.
Отец. Потерпи, пожалуйста, сынок.
Сын. Мне очень больно, папа.
Отец. Мне тоже, сынок.
Сын. Папа, у меня идет кровь из ушей.
Отец. Долби, сынок. Мы должны тренироваться. На войне нам придется долбить танки. Они во сто крат крепче этого камня…
Долбят. Сын делает еще несколько ударов, лапки его разжимается, и он падает на землю.
Отец. Это ничего. Отдохни немного, сынок. Отдохни.
Кот тихо уходит.
Сцена 12
Горит костерок. Где-то неподалеку грохочет битва. Двое козликов вносят Кота на носилках. У кота перевязана голова и кончик хвоста слегка тлеет. Один из козликов аккуратно притаптывает тлеющий хвост. Другой раскрывает зонт, располагает над головой Кота. Козлики уходят. Кот садится на носилках, складывает зонт. Появляется Валя.
Валя. Как дела?
Кот. Плохо. У них танки на подходе.
Валя. Да. Там, где танки, человеку делать нечего.
Кот. Давно хочу спросить. Че ты сарафан больше не одеваешь?
Валя. Не знаю. Как-то стыдно.
Кот. А.
Валя. Слушай, я тут подумала. Я, наверно, убью черепаху.
Кот. Наверно?
Валя. Да нет. Точно.
Кот. Мне подарков не надо. Я сам разберусь.
Валя. Я тебе и не помогаю. Просто все сложилось так, что я уже не могу иначе.
Кот. Может, передумаешь?
Валя. Нет.
Кот. Как это будет? Взрывная волна? Излучения?
Валя. Да, конечно.
Кот. Всю жизнь мечтал об этом.
Валя. О чем?
Кот. Что начнется наконец ядерная война. И что я хоть немного погляжу, как по улицам разрушенных городов ходят люди в коросте от ожогов и медленно умирают от лучевой болезни.
Валя. Ну вот. Почти и сбылось.
Кот. Только я почему-то не рад.
Валя. Бывает. Подумай о чем-нибудь светлом, хорошем и добром, что в твоей жизни было, и станет полегче.
Кот. Верно.
Валя. Вроде как прощаемся. Возьми на память. (Снимает с шеи, подает Коту кулон странного вида.)
Кот. Что это?
Валя. Там моя яйцеклетка.
Кот. Зачем?
Валя. Так. На память. Мне, наверно, уже пора. Буду медлить — не успею сделать дело.
Кот. Погоди. Тут кто-то зонтик забыл. Кажется, погода портится. Возьми с собой.
Валя берет зонтик, раскрывает его, держит над головой. Дует ветер, рвет зонт из рук. Спицы ломаются. Ветер срывает тряпку и уносит ее в темноту. Валя уходит.
Сцена 13
Горит яркий костер. Рядами стоят высокие стройные люди. В темноте их тела будто бы источают слабое свечение.
Перед ними стоит немыслимо дряхлый Кот. Колени его дрожат. Кот смотрит на людей слезящимися глазами и ни черта не понимает.
Первый из людей. Я Юрий Гагарин. Со мной сорок полярников, и мы пришли биться за правое дело.
Кот молчит.
Из темноты выходит Крыса. Он держится за живот единственной рукой. Из-под руки бежит кровь.
Крыса. Котик, танки идут. Что дальше делать?
Юрий Гагарин глядит на Крысу, молча направляется туда, откуда Крыса пришел. Следом уходят полярники.
Крыса ложится на землю, лежит неподвижно.
Кот садится к костру. Сидит, смотрит на огонь, баюкает лишенную кисти правую руку.
Сцена 14
Из темноты выходит Заюшка, подсаживается к огню, закуривает.
Заюшка. Дед, ты откуда такой взялся?
Кот. А?
Заюшка. Ниче, ниче… У меня беда, дед. Идет битва, страшнее которой я не видел. И только что у меня кончились снаряды. Мне нужна помощь. Я хочу, чтоб ты сражался на нашей стороне. Я не буду тебя обманывать, если согласишься, из боя ты уже не вернешься. Ты можешь помочь, можешь не помогать, но мы всё равно все сгорим в этом огне. Просто кто-то должен быть первым. Ты согласен?
Кот (кивает). Битва… да.
Заюшка. Идем, деда. (Берет Кота под руку, уводит.)
Сцена 15
На холме стоит катапульта. Внизу горят покореженные танки. Уничтоженные машины расположены так, будто мешали кому-то пройти. Всюду валяются мертвые звери, люди и лошади. Реку форсируют всадники. Обороняющиеся собираются вместе, пытаются сплотиться в новую линию обороны. Никто уже не стреляет.
Заюшка несет на руках труп Крысы. Кладет его в ложе катапульты.
Заюшка. Прощай. (Отжимает рукоять пускового механизма.)
Катапульта срабатывает. Труп Крысы врезается в конную лаву. Двое козликов быстро взводят механизм катапульты. На ложе всходит Ежик.
Другой Ежик. Ваня! Ваня! Не уходи!
Ежик. До свиданья, Маша.
Механизм катапульты срабатывает. Ежик кричит.
Козлик (взводит механизм). Мать твою, жалко-то как.
Другой ежик (плачет). У нас же дети. Господи.
На ложе катапульты всходит крольчиха.
Крольчиха. Теперь я.
Катапульта срабатывает. Крольчиха кричит. Взводят механизм катапульты. Подходят пять маленьких кроликов.
Маленький кролик. Можно мы теперь?
Заюшка. Да вы что, ребята. Вы же маленькие.
Маленький кролик. Мамка наша там. Мы тоже хотим.
Заюшка. С ума сошли, карапузы.
Маленький кролик. Заюшка, пожалуйста. Нам очень надо.
Заюшка. Что ж вы со мной делаете!… Ладно. Лезьте.
Маленький кролик. Спасибо, Заюшка.
Заюшка. Мать вашу.
Механизм катапульты срабатывает. Маленькие кролики кричат.
Заюшка. Давай теперь ты, дед.
Кот. Они кричат. Они все кричат!
Заюшка. Ты чего, дед?
Кот. Мне нельзя кричать. У меня грудь продавлена. У меня от крика голос срывается… Нельзя в такую минуту.
Заюшка. Ты че, дед? Ты о чем говоришь? Тот парень обосрался. И никто ему в упрек не поставит.
Кот (всходит на ложе катапульты). Только бы не закричать.
Там, куда обращено его лицо, где-то у горизонта, вспыхивает что-то. Ярко-ярко. Ярче солнышка. Все смотрят в сторону вспышки.
Кот. Так сильно светит. Что это?
Бьет ударная волна. Все пожары, фонари и костры моментально гаснут. Темнота.
Сцена 16
Слышатся крики и стоны. Появляются огоньки зажигалок и спичек — люди пытаются оглядеться. Начинается дождь. Кто-то громко, отчаянно ругается. Все огни гаснут. Люди в темноте кричат от страха.
Загорается спичка. Маленький огонек держит в лапках маленькая белая мышка. Мышка зажигает керосиновую лампу, которая роскошно горит под дождем. Лампу держит в руках девочка с саперной лопаткой за поясом. Девочка закуривает от огонька и поднимает лампу повыше.
Девочка (улыбается). Испугались? Если вам нужен свет — идите за мной.
Конец