Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2008
Евгения Изварина. Голос и ветер. — Екатеринбург, Издательский дом “Союз писателей”, 2007.
В книгу Евгении Извариной “Голос и ветер” вошло более 130 избранных стихотворений, написанных в 1989 — 2007 гг. Многие из них ранее были опубликованы в четырех предыдущих ее стихотворных сборниках, в литературных журналах. Мне представляется, что нынешняя книга закрепит имя Евгении Извариной в череде поэтов искусных и значительных, чье творчество создало и поддерживает поэзию как высокий стиль языка и самоосознания народа. Я уверен, что так случится именно потому, что во многих стихотворениях “Голоса и ветра” есть все компоненты настоящей поэзии: художественный образ, важный предмет разговора, отточенная речь.
Образ — это то, что, во-первых, делает предмет речи зримым, живым, объемным. Без образа, созданного полным ли описанием, характерными ли контурными штрихами, любое литературное сочинение покажется утомительным и скучным. Но у образа есть и второе, более важное, значение: он являет собой иносказание, метафору, посредством которой в народном художественном сознании только и возможно сказать о важном для человека, тем более — о сокровенном. Таковы и есть роли образа у поэта-художника Е. Извариной:
Лишена тебя, лишена,
кажется, всего — навсегда.
Кажется, стоит тишина,
и лежит под небом вода.
И сидит на камне пчела:
осень, и она умерла —
просто остывать начала,
прежде чем сама поняла.
В стихотворении первые две строки — мысленное, телепатическое признание любимому человеку в горечи разлуки. В признании нет укора. Потому эти две строки в художественном смысле перевесят всю так называемую альбомную женскую любовную лирику. Потому перевесят, что строчек-то всего две. В любовной лирике далее обычно идет описание опустевшего уголка или плюшевого пледа. В стихотворении Извариной тоже обозначено пространство: оно лишено всяких звуков, всяких предметов и деталей, кроме пустого неба вверху и плоской воды под ним. Земли — нет, нет почвы под ногами! Вот образ одиночества. И, наконец, следует образ-метафора, образ-деталь, которая тем более значительна, чем меньше в размере своем. Пчела, которая вот-вот исчезнет из живого мира, даже не успев этого понять и хотя бы пожалеть себя.
Каков предмет поэтического разговора у Е. Извариной? Он тот же, самый важный в классической литературе — интерес, участие и сострадание к человеку. Во-первых, это проявляется в посвящении многих стихотворений известным всем или лично автору персонам, чаще всего собратьям по перу, литераторам, чей образ, слова или строки послужили темой дальнейшего разговора. Это А. Кушнер, Е. Рейн, Г. Сапгир, О. Ермолаева, Е. Туренко, Б. Рыжий, С. Есенин, М. Цветаева, М. Анкудинов и др. Но это не знакомые многим образцы запанибратских виршей. В стихах-посвящениях Е. Извариной нет личных черт и регалий адресатов, но есть разговор о судьбе — вообще — человека. Вот стихотворение с посвящением уральскому поэту Ювеналию Глушкову:
Он пишет: “Та же все досада”.
А после посмотреть идет,
как яблоня былого сада
лет двадцать при смерти цветет.
Воротится, в росу обутый,
к прокуренному шалашу
и пишет: “Той же все минутой
дышу”.
В коротком стихотворении — благостная метаморфоза душевного состояния человека, помазанного росой “былого” сада с оставленной людьми, но неумирающей яблоней.
Или вот еще более драматическое, но более развернутое в пространстве и времени повествование, посвященное памяти московского художника Гарифа Басырова:
…надо же было вот так зевнуть —
не размочили ничью с испанцами!
…Из санатории улизнуть,
просто пройтись до ближайшей станции.
Короток век, дыроват армяк,
ветер подует — прикрыться нечем.
Время проходит, как товарняк
по эстакаде: он бесконечен,
но лишь в пределах вагонов ста,
или того в половину меньше…
Время — уменье читать с листа
прежнее и дальнейшее,
поезду вслед помахав рукой
(следующий — когда еще…)
— Эй там, под насыпью — кто такой?
— Да никто. Отдыхающий.
В образе одного человека показано сиюминутное и вечное, бренное и высокое, показано смятение перед бесконечностью — и все-таки конечностью — времени. Во фразе “короток век, дыроват армяк, ветер подует — укрыться нечем” — тонкая стилизация строя татарского языка. Но главное — показано самоопределение человека на Земле — как гостя. По нравственным канонам — это единственно достойное самоощущение человека. Пусть каждый ведет себя как гость в этом мире, не как хозяин. Не так ли говорил Пушкин: “Пора, мой друг, пора…”, Есенин: “Все мы гости в этом мире тленном…”? Изварина в стихотворении прописывает стиль поведения человека, то есть человеческую нравственность. Такие стихи всегда глубоки и серьезны. Они зародились в самой чистой и глубинной части потока русской литературы. Такие стихи и далее будут торить глубокое русло.
Мне нравится, как составлена книга. В начале ее — стихи о Родине, о России, о народе. Они не публицистичны, не политизированы, а написаны как полотна станковой живописи — с размахом, первым планом, пейзажем, сочными мазками:
…Наш угрюмый пророк наивен —
потому по его пятам
мы прошли, как песчаный ливень
над пустынею, чтобы там,
где счастливой земли подкова
изгибается, как вода, —
начинаться снова и снова
и не кончиться никогда.
В стихотворении из начала книги “Давайте не сталкивать лбами…” есть примечательный образ доброго, очеловеченного бога:
Давайте не сталкивать лбами
героев борьбы и труда:
земля — не пирог с голубями,
народ — не подарок, когда
он — ветер, он — поезд, он — птица,
смазная лазурь по весне,
заставь его богу молиться —
и Бог чертыхнется во сне:
“За ум не возьметесь — урою!..”
А у самого еще как
не ладится с этой страною,
и слезы дрожат на щеках…
Пирог с голубями — это привет из Древнего Рима, где из пирогов, приготовленных для избранных, должны были вылетать голуби. Действительно, наша жизнь должна быть попроще, погрубее, но чтобы пироги — для всех. А бог-то наш, не заоблачный Савооф, говорит по-нашему, научился от нас. А плачет — так потому что жалеет нас, любит. Изварина образом такого вот бога убеждает, что кто-то за нас переживает, хочет нам помочь, мучается с нами, а все не бросает. “И слезы дрожат на щеках…” В такого бога я верю. Думаю, и других читателей стихотворение укрепит в вере, в вере в лучшее. Есть ли у литературы, у поэзии, более насущная миссия? Думаю, что нет. И потому поздравляю Евгению Изварину с выходом отличной книги.
Алексей КУЗИН