Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2008
Сергей Арешин. Балахон: Стихотворения и поэмы. — Челябинск: Издательский дом Олега Синицына, 2008. — Серия “Неопознанная земля”.
Любопытный автор появился в Челябинске, Сергей Арешин. Мироощущение — трагическое, форма текстов сродни хлебниковским, образ жизни — умеренно богемный, то есть почти идеально сочетаются те компоненты литературной биографии, которые позволяют спрогнозировать негромкую, но верную известность.
Основная сюжетная линия книжки “Балахон”, несмотря на кажущееся разнообразие и даже разношерстность текстов — трагическое развитие любовной истории, происходящей частично в реальности, частично в сознании автора:
вечерами красный ветер дует
берегами под градусом шляюсь
собираю русский язык в кучу
бездумно
думаю о тебе, русский
думаю тобой, моя бледная девочка
превосходная погода была утром
в квартире произошло
Большая часть стихотворных текстов Сергея Арешина содержит лейтмотив ожидания:
Жаль, что это я. Ты уехала
в города твои горные.
Холод. Натяну варежки.
Сплю. Душа орет вороном:
“всякое пройдет”.
“Аюшки?”
Ожидание тянется в приметах челябинских пейзажей, переходит во вневременные слои, дремлется, слышится, страшится, умирает и возрождается:
отравленная бесконечность
перекати-поле глаз
шептание теней в кровоподтеках
умирающая сердечность
снежина мгновения упала в колчан
отзвенела свое веревка
охотник освободил стрелу
от птицы
Смерть, тишина, выключение из мира людей, переход в природу, возвращение к людям, яблоки на снегу, яблоки на осине — все в конечном итоге преображается в сумрачно-цельный облик лирического героя Сергея Арешина. У него все четко — и в окружающей местности, и в душе:
Славен этот край месивом
потому что жить дешево
потому что край — весело
в черно днище быть брошенным.
Трагическое бесформенное одеяние героя преображается в одежду, придающую облик низового, уличного романтизма. Этот романтизм кипит и в ритмизованной прозе, и в белых стихах, и в рифмованных строчках. Он неточен, условен, но вездесущ. Отчаянье от одиночества и замкнутости мира преобразуется в легкость и своеобразную “крутизну”. Рабочая окраина, которая не называется, но чувствуется почти в каждой строке, является не просто одним из кругов ада, но полигоном для выработки поэтической выносливости и не всегда умелого, но искреннего позиционирования себя в качестве романтического героя. В результате романтический балахон там, где это возможно, просто прирастает к коже лирического героя. Герой не пытается от него избавиться, он в нем живет, растет и дышит. Возможность будущего создана. Ночь переходит в рассвет; охотник уходит за новой пернатой добычей.
Лариса СОНИНА