“Красота приносит боль”. Такое наблюдение сделал Валентин Курбатов, читая второй — и, увы, уже посмертный — сборник стихов Владимира Кочкаренко “Немыслимый сентябрь” (Безбрежный миг жизни. // Урал. 1979, № 3). Сравнивая его с тремя годами ранее вышедшим первым сборником (“Леса поют”), Валентин Яковлевич находит “ту же остроту, микроскопичность зрения, ту же отвагу ассоциаций, тот же диапазон — от небосвода до травинки”. Если нет обоих сборников под рукой, ценителю поэзии доставит удовольствие просто читать рецензию Курбатова: критик обильно и с видимым удовольствием цитирует стихи Кочкаренко: “Земля летит, как толстый шмель, сквозь звездные сады”; “Ромашки… замашки — цвести на полянах, желтеют мордашки в легчайших панамах” и т.д. К сожалению, — и это тоже отмечает рецензент, — поэзия Кочкаренко была неровная; добавлю от себя, что и жизнь его получилась нескладная, оттого и ушел он в сакраментальном возрасте 37 лет…

А я помню самые первые шаги — да нет, точнее сказать в единственном числе: самый первый шаг к признанию — фантастически талантливого поэта. Где-то в октябре 1959 года в самой большой аудитории филологического факультета УрГУ (тогда еще на 8 Марта, 62) проходила традиционная церемония встречи с первокурсниками. Вот на ней-то 19-летний Володя Кочкаренко прочитал стихотворение, которое всех нас (я тогда был уже третьекурсником) ошеломило свежестью звучания, раскованностью образного мышления; на факультете, где стихи обычно пишут почти все поголовно, он сразу стал поэтом номер один.

То стихотворение было напечатано в факультетской стенгазете, а больше не публиковалось нигде: то ли повзрослевший автор считал его слишком “детским”, то ли просто о нем забыл (что, в общем-то, тоже было в его характере).

И вот на днях, перебирая свои старые бумаги, я неожиданно наткнулся вдруг на его список. Перечитал — и мне показалось, что нынешним читателям оно будет не менее интересно, чем в свое время нам — студентам-филологам конца пятидесятых. Интересно и как начало творческого пути талантливого поэта, и как осязаемый сгусток атмосферы тех лет, когда начинался журнал “Урал”, и просто — интересно.