Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2007
***
Мы ехали. Ах, так мы ехали!
Мы спешили, за горизонт смотрели,
В ночь непролазную охали-ахали
И сладкие коврижки свои ели,
Пока чай в граненых стаканах
Нам не чинно так разносили,
Люди выходили на полустанках
И без вести пропадали в России.
***
Меня нельзя,
тебя нельзя,
его нельзя.
В стране Можно
Никого нельзя.
а в стране
Нельзя можно всех.
***
Спляшу от печки до порога,
Приглашая сбацать всех,
Но на комоде иконка Бога
Затрясется, как на грех.
Полечу по кругу вприсядку
На правое, от двери, плечо.
Будто все у меня в порядке,
Словно в жизни все хорошо.
Надо расслабиться немного,
Отпустить натяжение дня.
Но на комоде иконка Бога
Пристально смотрит на меня.
***
Минус тридцать по Цельсию,
По Гоголю — Россия.
Сколь завороженно ни целься —
Промажешь, как просила
Душа, не замечая боли
В быстрой суматошной жизни.
Пересечь свое белое поле
С думой о зимней Отчизне,
Или считая в бешеной скачке
Стога золоченой соломы,
Дотянув до сельской водокачки,
Поверить, что ты уже дома,
Где так колотится сердце
От счастья ли, от горя,
И где лишь мороз — по Цельсию,
А все остальное — по Гоголю.
***
Хотел сказать
что-то очень важное,
но сумел
вовремя промолчать
и все остальное
стало не важным,
кроме сказанного
молча.
***
Если в юности не успел
наломать достаточно дров,
чтоб было чем растапливать
остывающую душу воспоминаний,
придется мерзнуть или проситься
в гости к бесшабашному соседу,
у которого душевного тепла хватит
на всех с грехом пополам,
где за стаканом вина вины,
пусть чужой, но острой болью,
обливаясь горьким потом позора
заалеет стыдом оттаивая душа,
но лучше, когда у каждого есть
собственная поленница ошибок,
чтоб было чем согреться
в холодной старости лет.
***
Обычные простые мужики
Иван, Петр и Сидор
прибавили к именам “ов”
и, превратив их в фамилии,
стали знамениты
на всю огромную страну.
видимо, чтоб прославиться
надо что-то прибавить
к имени своему.
***
Дюбель, как дебил,
Сколько б ты его ни бил.
Будет крепок и упрям,
Как пример простым гвоздям,
Об стенку биться лбом
И останется при своём.
Когда-то призывал поэт,
Как национальный проект,
Из людей наклепать гвоздей,
А я предлагаю без затей,
По простоте душевной своей,
Из дебилов наделать дупелей.
***
Понимаешь, как ты счастлив,
выживая, выкарабкиваясь,
перебиваясь, перестраиваясь,
перекантовываясь, перенапрягаясь,
в своей родной и любимой,
словно специальной стране.
***
В своей старенькой избушке,
Не предаваясь зелёной тоске,
Вечером перечитываю Пушкина
И мечтаю о яркой строке.
Соседки — добрые старушки —
Хранительницы морали и любви.
Их не интересует мой Пушкин,
А ночные похождения мои.
Бурные холостяцкие пирушки,
Женщины, тронутые тоской,
Как я сбиваюсь на Пушкина,
Переливая анекдот с бородой,
Наутро занимать до получки
С похмелья к соседкам иду.
Прости, пожалуйста, Пушкин,
Что я так живу на виду.
Если долго смотреть на небо,
Можно увидеть желаемое.
Вот облако, смуглое, как Пушкин,
Кудрявое, высоким порывом
Закрывает собой солнце.
Вот Пастернак раскованный
Цвета февральских чернил.
А вот и она. Я давно
Заприметил горестно-гордую
Ахматову поэзии мужества,
Которая научила женщин
Говорить, как творить слезами,
А мужчин — тяжело молчать.
Я долго рассматриваю небо,
Пытаясь отыскать своё облако,
Но понимаю, что не дорос
До этих высоких небес.
***
Нарушили корову,
как честное слово,
теперь живут без молока,
на языке горчит строка.
В хлеву живет тоска,
где раньше телёнок —
дочь соседского быка
сосала целую бурёнку.
Нарушитель коровы
под крепкое слово
употребляет от тоски
горечь налитой строки
и проталкивает мясом,
отворачивая взгляд,
а жена точит лясы,
чтоб ужалить вдругорядь.
В деревне без коровы
люди миром не живут,
кормилица — всему основа,
для души парной уют.
***
Старая сельская дорога
По грейдеру, выбегая на тракт
Не мает усталые ноги
И стелется просто так.
Ни ухабов тебе, ни колдобин,
Можно споро идти в городок.
Тракт он тем и удобен,
Что веселее наяривает ходок
За тем, что надо, в город
И туда же за всем остальным
Гонит его не тетка, а голод
Трактором веселью, но пустым,
Где машины — большая редкость —
Молоковоз с утра да бензовоз,
Такую дальнюю местность
Выбрал умирающий совхоз,
Где хлебороб уставшим голосом,
Предлагая колодезной воды,
Говорит: “Был бы хлеб в городе
И не было бы в районе беды!”
***
Всегда что-то происходит,
хотя мы этого не замечаем.
Происходит день, происходит жизнь,
Происходишь ты, происхожу я.
Происходит то, что не происходит,
когда происходит время не имеющего происхождения.
***
Страна долгой зимы —
богатая для богатых
и бедная для бедных,
приспособленная для всех,
устраивающая всех —
никого не устраивает,
потому что в ней
холодно жить.