Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2007
***
Слишком сильная боль сжимает в тисках виски;
За деревней воле белее, чем два крыла…
Если спать ложиться, странные снятся сны,
В темноте чересчур похожие на меня.
Запереться бы в доме. Следить, как потом река
Покрывается льдом. Неподвижны стоят деревья.
Как пустынна округа. Надолго теперь зима,
Улетая, птицы роняют на землю перья…
***
Как сумрак осенний кромешный,
Промокшие жмут удила…
Мне ночь эта кажется вещей;
В лесу, подымая крыла,
Кричит незнакомая птица
И звезды клюёт в тишине…
Какая нелепица снится
Под утро в монгольской стране…
***
Не желанное, не выдуманное, вдруг сказанное
Стихотворение — простое, кривое,
После этого никогда не читанное,
Уходи, броди себе на просторе.
Я же тебя полюблю такое:
Неприкрытое, голое, гадкое.
Это лучше, чем взаперти украдкой
Голову подымать, топорщиться;
Чем ссыхаться, сжиматься, горбиться
Над графленой пустой тетрадкой.
Это мы, чуть видимые, земные здесь остаемся;
Ты же прочь уходи.
Мы с тобой через столько-то лет сойдемся
На той стороне земли.
Но ты печальное, светлое; собственных дней невольник
Зачем-то стоишь, склонясь в тишине надо мной…
Голубю мелкие зерна насыпаны на подоконник
Небрежною, нежной рукой.
***
Ибо тот человек, на которого ты горазд
Напуститься, не разобрав спросонок,
Представляет собою не соль, но грязь
Этой грешной земли,
Из которой любой ребенок
Лепит круглые пироги,
Из которой птицы делают мелкие гнезда,
И в которую ты, однажды упав, поймешь,
Как прекрасны и тяжелы, сияют над миром звезды,
И какой над миром бывает промозглый дождь…
***
И плачу так, как будто обо мне
Снега все эти плачут и деревья,
Летают птицы в мутной синеве,
Из облаков летят на землю перья.
И не весна грядет, и не зима,
А просто так смешалась непогода,
И в толчее воды не видно дна,
И в немоте не видится исхода…
***
Там, где человек исчезает, начинается царство сна,
Наступает зима, и на лапах засохших хвоща
Снег лежит и не тает.
Так, пока ты спишь, вещи сами живут по себе,
Приближаются, исчезают,
Серебрится слеза на пологой твоей щеке,
И звезда за окном мерцает…
***
Учишься ничего не бояться,
Привыкаешь спать на голых досках,
Смотреть прямо в глаза, смеяться,
Говорить, когда, рассудив, не спросят.
Забываешь любимые имена и лица,
Странствуешь с упорством слепого прохожего
И прикидываешься дураком, когда приснится
Что-то из прошлого.
Ибо жизнь без тебя — все равно что пустой сосуд;
В ноябре мелкий дождь и водою нельзя напиться,
По земле облака, словно белые старцы плывут,
Впереди только осень из желтого терпкого ситца.
Что же ты многомудр и печален, ведь осень проста?
Носишь валенки, споришь, но вечно пугаешься правды,
Где-то бродишь ночами, а осень читает с листа
Твою жизнь и потом примеряет наряды.
***
А потом возникает колючий репейник впотьмах,
Ты бредешь к нему молча, в своих заплетаясь ногах;
А потом говоришь себе: Господи, я не пойму,
Как довериться чуду и руку не ранить свою.
А потом, задыхаясь от воздуха, только глядишь на просвет
В свои тонкие крылышки: смерти и ужаса нет;
И бормочешь несвязно, и слезы текут изо рта,
Будто ты и не помнил, а кто-то придумал тебя…
***
Слова — это голос. Слова идут каменным горлом.
Во сне замираешь, чтоб справиться телом с испугом;
Туман поднимается кверху, и небо прогоркло,
И пахнет ветрами, и птицы летают по кругу.
Что будет потом с этим городом, птицами, светом,
И я рассказать не сумею, и брошуся в глину,
И будет томиться бездомное теплое тело,
Пока его с мокрого плена слова не подымут.
И речь мне пристанищем станет, и каменным домом,
Мы птиц приютим, их крикливые, злые семейства,
И город мой будет с дождями почти невесомым,
Как северный ветер над башнею Адмиралтейства.
Я буду расти, прорастать тесноту свою в муках,
Глухое снаружи, сухое горчичное семя;
И небо увижу, в Твою поместившися руку,
И петь научусь, отмечая своё новоселье…
***
Снег падает с поверхности луны
Ночами вниз, как шепот лунной смерти;
Перчатку пятипалую наденьте,
И думайте преддверье тишины.
И думайте: у вечности в ушах
От наших слов фарфоровые пробки;
Зима идет по длинной заячьей тропке
Почти что невесомо, чуть дыша.
Луну сметает снег. Который год
Зима мне снится синей гладью пруда,
И, как в кино, — там все наоборот,
И дети появляются оттуда.
Как белые стада, они идут за мной,
О небо трутся белыми боками;
Как ангелы, что слов не понимают,
А ночью спят под синею водой.
Из проруби, из глубины зимы,
Идут на свет, вперед раскрыв ладони,
Так много сна, так много белой соли
В глазах у них.
За пазухой зимы на лубяных костях
Живут слова, им снится свет и пепел,
Они слепы, и смотрят сквозь тебя
Во всем своем слепом великолепье…