К 150-летию со дня рождения А. Д. Городцова
Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2007
Весь 1913 год по Уралу катилась волна оперных постановок. Бессмертный глинкинский шедевр — “Жизнь за царя” — можно было увидеть там, где, казалось бы, ни о театре, ни об опере и слыхом не слыхивали. Так оно и было в действительности. Для многих заводов и сел, куда ни разу не заезжали даже бродячие ярмарочные театральные труппы, встреча с оперой была в тот год первой. Невиданное зрелище собирало — порой прямо под открытым небом — тысячные толпы заводских мастеровых или крестьян, с замирающим сердцем следивших за игрой актеров, которыми были свои же односельчане.
Крупномасштабный творческий проект, как назвали бы его сейчас, был приурочен к юбилейной дате — трехсотлетию Дома Романовых. Но его реализация вряд ли стала бы возможной без осуществления — и весьма успешного — другого проекта: организованного с конца XIX века народно-певческого дела.
В “дело” были вовлечены сотни хоров, создававшихся бывшими слушателями курсов певческой грамоты, которые планомерно проводились в Перми и Екатеринбурге, выпуская квалифицированных регентов. Для успешной деятельности народно-певческих коллективов в губернском центре была создана крупнейшая в российской провинции музыкальная библиотека, организован выпуск нотных сборников и прокат музыкальных инструментов.
Во главе всего этого сложного “хорового хозяйства” стоял истинный подвижник, имя которого и на Урале, и в России знал любой человек, имевший хоть какое-то отношение к хоровому искусству. Это был Александр Дмитриевич Городцов (1857—1918). И это его ученики пели на церковных клиросах и на сценах Народных домов, учили пению деревенских ребятишек и ставили оперы по его же, городцовским, переложениям, созданным специально для сельских хоров.
***
Будущий организатор народно-певческого дела оказался на Урале, в Перми, зрелым, приближающимся к сорокалетию человеком, певцом с большим опытом работы в различных хорах, с солидным сценическим стажем и внушительным запасом спетых оперных партий.
Александр Дмитриевич был родом из Рязанской губернии, происходил из семьи сельского священника. Образование получил в обычных для детей из таких же семей учебных заведениях: приходской школе, духовном училище, духовной семинарии. С семинарским аттестатом А.Д. Городцов поехал в Москву, в университет, который окончил в 1883 году с заветным дипломом юриста, и даже прослужил несколько лет в Московской судебной палате, вначале помощником присяжного поверенного, а затем и присяжным поверенным.
Где бы ни учился А.Д. Городцов — и в родной Рязани, и позже, в Москве, — он всегда пел. Хороший голос, музыкальное дарование и любовь к пению обнаружились у него рано. Так же рано он впервые попал в церковный хор. Впоследствии были семинарский, университетский и даже Синодальный хоры. С помощью известного вокального педагога, профессора Московской консерватории В.Н. Кашперова Александр Дмитриевич попробовал свои силы в сольной оперной партии: спел Мефистофеля в “Фаусте”, которого поставили в Немецком клубе в Москве.
Наконец, в 1888 году, долго длившийся спор между музыкой и юриспруденцией закончился победой первой — А.Д. Городцов, уйдя со службы, поступил на оперную сцену. Замелькали города — Казань, Киев, Саратов, Симбирск, Воронеж, Астрахань, Нижний Новгород.
И вот — Пермь.
В 1895 году здесь задумали по-новому организовать работу оперного театра: создали Городскую театральную дирекцию. О том, что представляло собой это необычное предприятие и каков был эффект от его деятельности, можно узнать из мемуаров близкого друга А.Д. Городцова — Николая Николаевича Боголюбова, работавшего в те годы в Пермском оперном режиссером.
Главным новшеством, по словам Н.Н. Боголюбова, являлось то, что в роли антрепренера выступало городское управление. Город, в лице избранной дирекции, являлся финансово ответственным лицом за все возможные убытки. Председателем дирекции был городской глава А.В. Синакевич.
Первый же год деятельности в Перми Городской театральной дирекции дал прекрасные для того времени результаты: оперный сезон закончился не только без дефицита, но и принес даже небольшой доход.
Добавим к этому, что успеху предприятия, безусловно, способствовала сильная труппа, собранная дирекцией. Тот же Н.Н. Боголюбов, являвшийся членом этой дирекции, не без гордости отмечал: “Оперные артисты, обескураженные “крахами” дутых оперных антреприз или жалким существованием негарантированных оперных товариществ, охотно стремились работать в Перми”.
В составе первой труппы, руководимой Городской театральной дирекцией (а она просуществовала до 1900 года), пел А.Д. Городцов. О его ярких выступлениях на пермской сцене через много лет вспоминал П.П. Бажов, учившийся в те годы в духовной семинарии.
Несмотря на успехи пермской оперы, А.Д. Городцов едва ли предполагал, что свяжет свои последующие годы с уральским краем. Пермь могла стать лишь очередным городом, в который судьба забросила уже привыкшего к кочевой жизни артиста.
Но все сложилось иначе. Александр Дмитриевич остался на Урале, полностью отдавшись работе на предложенном ему новом поприще. Правда, на большой сцене он тоже появлялся, но лишь изредка. Известно о его выступлениях в сольных оперных партиях в Пермском театре в 1903 и 1912 годах. В Екатеринбурге в 1900 году он пел на открытии Верх-Исетского народного дома.
Предложение, приняв которое А.Д. Городцову пришлось отказаться от карьеры оперного певца, поступило от Пермского губернского комитета попечительства о народной трезвости. Такие учреждения создавались с конца XIX века по всей России, причем их деятельность, как указано в “Энциклопедическом словаре” Брокгауза — Ефрона, финансировалась казной.
Цель создания попечительств о народной трезвости ясна из их названия, а средства для ее достижения избирались разные: население отвлекали от пагубного пристрастия к спиртному устройством чайных, народных чтений, спектаклей, а где-то — хоровых спевок и концертов. Последнее направление приобрело особенно широкий размах на Урале, в Пермской губернии. И заслуга в этом А.Д. Городцова бесспорна. Пермское губернское попечительство не ошиблось в выборе кандидатуры руководителя народно-певческого дела.
К проблеме вовлечения сельских и заводских жителей в хоровые коллективы Александр Дмитриевич подошел комплексно. Во главу угла, как явствует его опубликованная программа, была поставлена задача подготовки регентов. Этим занимался на ежегодно организуемых курсах певческой грамоты сам А.Д. Городцов вместе с приглашаемыми им квалифицированными специалистами. В Перми со слушателями курсов работали выпускник Синодального училища Н.С. Чумаков, дирижер И.Г. Ширман, врач П.Н. Серебренников, в Екатеринбурге — скрипач А.П. Шалин и хормейстер Ф.С. Узких, один из первых учеников А.Д. Городцова, ставший впоследствии его сподвижником.
В помощь молодым регентам А.Д. Городцов начал издавать репертуарные сборники, в которые отбирал обработки народных песен и хоры русских композиторов. В одной из своих работ Б.А. Асафьев назвал выпущенные А.Д. Городцовым издания “энциклопедией по хоровой литературе”.
Не вдаваясь в подробности рассмотрения содержания городцовских курсов, можно сказать, что оно мало чем отличалось от содержания подготовки регентов в таких авторитетных учебных заведениях дореволюционной России, как Придворная певческая капелла и Синодальное училище. Регентов, имевших свидетельство об окончании пермских или екатеринбургских курсов, высоко ценили, охотно принимали на службу и в церкви, и в гимназии, и в народные училища.
Постепенно курсы певческой грамоты приобрели такую известность, что иные слушатели пешком добирались до мест их проведения, преодолевая расстояние не в одну сотню верст.
Сам же руководитель — и как хоровой дирижер, и как педагог, и как методист — пользовался высочайшим авторитетом. Его знал буквально весь Урал: где-то он бывал как инспектор народных хоров, где-то проводил консультации, где-то выступал в концертах или оперных спектаклях, подготовленных его учениками. Именно возглавляемый А.Д. Городцовым хор в начале июля 1912 года впервые выступил на сцене еще не введенного в строй здания оперного театра в Екатеринбурге. Так были проверены акустические возможности зрительного зала.
Преданность хоровому искусству, просветительскую устремленность, деятельный характер Александр Дмитриевич сохранял до конца своих дней. На концерте, ставшем последним в его жизни, он дирижировал прямо на улице, на холодном воздухе. Это был октябрь 1918 года.