Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2007
Николай Шилов. Лето в банках. — Челябинск: Автограф, 2006. Николай Шилов. Три дождя назад. — Челябинск: Издательство Татьяны Лурье, 2006.
В Челябинске почти одновременно вышли в свет две детские книжки: “Лето в банках” (издательство “Автограф”) и “Три дождя назад” (издательство Татьяны Лурье). Автор у этих книжек один — Николай Шилов, профессор самой веселой кафедры Челябинской государственной академии культуры и искусств — кафедры режиссуры театрализованных представлений и массовых праздников.
…Недавно ехала я в общественном транспорте и услышала, как мальчик спросил свою маму: “Тетя кондуктор — она где ночует?” По сути, это был вопрос о мироустройстве. Мама, как и положено всем в меру усталым, очень занятым мамам, философского подтекста не уловила и попросила от нее отстать. Но мальчик отставать не хотел, потому что у него возник следующий вопрос. Назревала ссора. Вот если бы в этот момент рядом с мальчиком появился специальный “детский человек”, который смог бы помочь… Например, поэт Николай Шилов. Отвечающий в своих стихах на множество детских вопросов, он, пожалуй, прояснил бы ситуацию и здесь. Вернее, просто вписал бы ее в уже созданный им авторский мир.
В этом мире дождь приходит “по вызову”, а месяц, выйдя из тумана и вынув ножик из кармана, делает много полезных дел — подтачивает для малышей сотни две карандашей, режет лук для борща, чинит на кухне кран. После чего возвращается обратно в свой туман. В этом мире живут блюститель нравственности, “ужасно обидчивый” Кузнечик Петров; Жук без сапог, пиджака, рубашки и брюк — чрезвычайно бедный, но работящий, и Жучиха Лариса Петровна — каждый в своем стихотворении. А также две мухи, лихая парочка — Сикось и Накось, Старый Скрип и Морская душа — простоватая Макаронина, которой не терпится, чтобы ее… приготовили по-флотски.
Множество котов разгуливает по этому миру. Один из них — столичный, вполне заслуженный, лелеет заветную мечту: “возле речки где-нибудь в сельском доме отдохнуть”. Другой кот — почтенный дедушка на фотопортрете, славное прошлое которого вызывает священный трепет:
В нем, вообще, гласит молва,
Было что-то ото льва.
Даже здесь на фото
Видно это что-то.
А среди собак запоминаются легкомысленная болонка-балконка и мужественная беспородная дворняга, возле мусорного бака стоически размышляющая о том, что “надо думать не о хлебе, а о звездах и о небе, даже утром натощак”. А вот другая собачка — по имени Шарик, повстречав тезку — тоже шарик, только воздушный — перестает выполнять команды своих хозяев и совсем отбивается от рук:
Повстречались шарики —
Начались кошмарики.
Но невзирая ни на какие “кошмарики”, шиловский мир устроен столь красиво и разумно, что все его персонажи — независимо от статуса и происхождения — имеют в нем равные права. При том что весь этот мир вращается вокруг маленького человека. Как в стихотворении “Счастливые папы”:
Если летают по городу шляпы,
Значит, гуляют счастливые папы.
А счастье какое бывает у пап?
Прибыл на облачке теплый Кап-Кап,
Птицы щебечут, шалят сыновья,
Один из которых, естественно, я.
Автор полон уважения и даже трепета к процессу самоидентификации, через который проходит каждый ребенок. Этому посвящены многие стихи: “На кого же я похож?”, “Как стать знаменитым”, “Безусый Самсусам”, “Шалопай Шалопаевич”, “Мальчик-хохотальчик”. При этом пятиклассница Нельзя — это такой же центр авторской Вселенной, как и мальчик Витя, сделавший множество открытий: открытие бутылки “Колы”, буфета, форточки и дверей — словом, всего, кроме учебников и тетрадей. Потому что маленький человек становится центром мира по праву рождения, а не вследствие своего хорошего или плохого поведения. Здесь — отсутствие авторского морализаторства. И, в общем, тут нет открытия, скорее — констатация: семейное воспитание в нашей культуре строится именно так, что ребенок всегда оказывается в центре. Всегда помнящий об этом Николай Шилов — настоящий “детский человек”. Этим и интересен.
Елена РАДЧЕНКО