Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2007
Начала перестройки я как-то не заметил, было не до того, своих забот хватало. Но однажды в киоске Союзпечати увидел журнал “Огонек” с дикой обложкой. Вместо фотографий улыбчивой стюардессы или колхозницы на нас смотрела серая пиджачная спина какого-то дяди. Дяденька стоял лицом к “антисоветским” картинам Сундукова “Метро” и “Очередь”. И тут я понял, что в нашей стране что-то происходит. Периодическая пресса, журналы — они не только создатели, но и хранители той свежей, ветреной атмосферы. Стоит взять какой-нибудь из них в руки, и все вспоминается.
Передо мной журнал “Урал”, январский номер за 1988 год. Выглядит он и по нынешним временам непривычно. Авангардный макет, авангардная верстка. И на обложке, на всех ее четырех сторонах, подборка из произведений местных художников, участников экспериментальной выставки. В том числе и картина Игоря Шурова — “Беспокоит меня Гондурас”. Картина в свое время была нашумевшей, может быть, даже культовой. Изображение в экспрессионистской манере изнанки жизни: кальсонов, консервных банок с окурками и прочих неприглядностей было в ту пору дерзким вольнодумством. И дедок, сидящий на койке спиной к мерцающему вдали телевизору, подозрительно похожий на самого Шурова, обеспокоен. Почему-то не решениями партсъезда или морально-политическим обликом своих соседей. Его, видите ли, Гондурас волнует! Какая насмешка! Внес художник свою лепту и в создание пленительных женских образов. Не так уж много их запомнилось из местного искусства времен “чернухи и порнухи”. Был сатирический портрет пионервожатой Кабанова с ласковым названием “Дура набитая”, была топорная “ню” Федореева, сделанная из бревна и мочалки. В этом ряду крепко стоит и “Девушка” Шурова, продавщица из овощного магазина. Как человек, работавший с Федореевым, Шуров — один из зачинателей так и не расцветшего в полную силу в нашем городе поп-арта. Федореев создал немало коллажей, в которых обыденные, грубые вещи превращаются в емкие, ироничные символы.
Вольно или невольно, художники свердловского андеграунда, подобно поэтам-символистам, делали произведениями искусства собственные жизни. Игорь Шуров, влекомый теплыми ветрами перемен, вдруг на полном серьезе задумал вступление в партию. Тут как раз начались гонения на Ельцина. С экспериментальной выставки, невзирая на то, что она экспериментальная, партийные “искусствоведы в штатском” сняли портрет опального Бориса. И Шуров в партию вдруг вступать расхотел. “Не надо нам врать!” — говорит. Поднялась суета, был большой скандал. Тут же своевольного ослушника вызвали в военкомат, сказали, что он поедет на сборы. Злорадно добавили, что в Чернобыль. Предприимчивый Игорь тут же раздобыл в психдиспансере у всеобщей благодетельницы Майи Аркадьевны справку, что ему, как хроническому алкоголику, ехать никуда нельзя. И не поехал.
А какой у него был автомобиль! Изящный, стильный BMW! Спортивная элегантность благородных очертаний, изысканное сочетание белой и серой окраски. Автомобиль был изготовлен в Германии… в 1937 году. Ко всем прочим своим достоинствам, он еще и ездил. Сам Штирлиц бы позавидовал!
Или вот была история. В 1993 году Игорь Шуров оказался в Дании и “хлебанул там западного искусства”. Он любит вспоминать этот эпизод своей биографии и общение с коллегами из Датской академии художеств. Но это надо бы ему самому рассказать, лучше ни у кого не получится. Поездке предшествовало совершенно безумное мероприятие, возможное только в бурное время перемен — выставка в Мухинском училище (1989 г.). Ее участниками оказались представители свердловского неофициального искусства и профессура этого вуза. Произошли достопамятные события потому, что перерождающиеся комсомольские структуры Ленинграда искали новых форм деятельности, на Западе был очень велик сочувственный интерес к нашей стране, а жена художника Шурова, Лена, оказалась энергичным и эффективным менеджером.
Перестройка схлынула, оставив неизгладимый след в наших сердцах. Местный андеграунд зачах или стал произрастать совсем в других ареалах. Но Игорь продолжает несуетно писать акварели, в которых, по словам галериста Одоевского, появился “флёр эстетизма”, заниматься компьютерной графикой и фотографией. Жаль только, что ездит он сейчас на другой машине, а не на том легендарном BMW.