Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2007
Сергей Орлов. Ликвидация Уфимской губернии. Как это было? — Казань: Центр этнол. мониторинга Ин-та истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2006.
Сергей Орлов. Пирамида Салавата. — Казань: Центр этнол. мониторинга Ин-та истории им. Ш. Марджани АН РТ, Мастер Лайн, 2006.
Эмоциональный фон двух брошюр Сергея Орлова едва ли не зашкаливает и уж точно выбивается за пределы привычных представлений о научных текстах с преобладающими в них пассивными конструкциями и некатегоричными высказываниями. Нет, конечно, историк в любом случае излагает свой материал иначе, нежели, допустим, физик или математик. Тем не менее любой лингвистический учебник укажет на “обобщенный и абстрагированный” характер научного стиля как на его непременную черту. Здесь же текст пересыпан колоритными образами и сочными комментариями, зачастую весьма язвительными (“Представьте себе: рубитесь вы в шахматы, ситуация в пользу противника, наступает решающий момент, когда еще можно выправить игру, а у вас одна из фигур начинает закладывать основы самоуправления. В прифронтовой полосе…”). Одним словом, неравнодушие автора к теме вместо требуемой отвлеченности видно невооруженным глазом.
И ведь было бы из-за чего кипятиться, скажет современник. За последнее десятилетие интерес к послереволюционному времени постепенно стих, отношение к становлению советской России сегодня у одних — спокойное, у других и вовсе равнодушное. А уж к пугачевскому бунту — тем более.
Сергей Орлов с этим спокойствием не согласен.
“Думаю, есть немалая часть людей, наблюдавшая за грандиозным юбилеем Салавата Юлаева, испытывая при этом нечто, как герой известного анекдота, который чувствовал, что его кидают, но не мог понять, где именно, — начинает автор предисловие к “Пирамиде…”. — …Незасвеченные в Уфе архивные документы из Москвы, Казани и Оренбурга позволили мне пройти сквозь плотный художественный туман и заглянуть за кулисы мастеров легенды”. То, что стало легендой для остальных жителей страны, в Башкирии и соседнем Татарстане до сих пор вызывает жаркие споры. Судя, например, по высказываниям на сайте “Уфа губернская”, читатели отнеслись к книге Сергея Орлова, мягко говоря, неоднозначно. — “Ну наконец-то появилась работа с подробностями исторических фактов бандита Салавата. Это негодяй сжег Стерлитамак, Бирск, а Уфы не взял, хотя очень хотел ее сжечь, а жителей Уфы вырезать”. — “От имени башкирского народа ответственно заявляю: если вы добьетесь того, чего добиваетесь, т. е. межнационального конфликта, на каждого из вас найдется по Салавату Юлаеву”. Не меньше волнуют посетителей интернет-форумов и давние административные преобразования: “Я всегда был за восстановление Уфимской губернии, где выбирают по уму, а не по разрезу глаз. В соседней Челябинской области там реально всем по барабану, кто ты по национальности, там смотрят на другие качества…”
Итак, из каких же кирпичей-блоков, согласно Сергею Орлову, составлена пирамида Салавата и каковы детали и подробности появления БаССР в самой середине Гражданской войны, “в момент наивысшего напряжения противоборствующих сил”? Чтобы ответить на эти вопросы, автор начинает собственное расследование, используя для восстановления картины событий единственно верный и необходимый инструмент — архивные источники. Каждый документальный фрагмент здесь кропотливо сопровождается указаниями на то, какие строки опускались в советское и постсоветское время учеными-историками, а какие и вовсе прошли мимо многочисленных исследователей. Разумеется, дозированное использование исторических материалов — механизм очень распространенный. Эффект же при сопоставлении оригинала и купированной цитаты из него получается мощный. Так, в одной из отсылок к трудам Инги Гвоздиковой, кандидата исторических наук, заслуженного работника культуры Республики Башкортостан, видного “салаватоведа”, Сергей Орлов приводит цитату сначала из ее статьи: “Как свидетельствуют документы, Салавата прославили в восстании дела “столь громкие, что имя его, Салавата, в тамошних местах везде было слышно””, а затем — из первоисточника: “Салават, от произведения своего злодейства не отстал, а набрав подобных себе бездельников, чинил разорения столь громкие, что имя его, Салавата, в тамошних местах везде слышно было”. Необходимость в комментариях действительно отпадает.
Представление же о деяниях человека, чей памятник изображен сегодня на гербе Башкортостана, читатель “Пирамиды Салавата” получит весьма красочное. Выдержки из многочисленных описаний грабежей и убийств национального героя и его соратников, присоединившихся к войску Емельяна Пугачева, рисуют безысходную картину:
“По взятии оной Уртазымской крепости бывших тут солдат и обывателей всех без изъятия порубили и жительства выжгли…”
“Почти половина губернии частию умерщвлены, частию в толпы их злодейския захвачены, крепости, заводы и селения не только разорены, но и в пепел обращены…”
С этими цитатами разительно контрастирует другая — из указа президента Башкортостана о подготовке к празднованию 250-летия со дня рождения Салавата Юлаева: “Его жизнь и деятельность стали олицетворением мужества и патриотизма, символом многовековой дружбы и сотрудничества башкирского и русского народов”. В 2004 году торжества, кстати, прошли не только в самом Башкортостане. К примеру, научно-практическая конференция, посвященная юбилею “сподвижника Емельяна Пугачева, поэта-импровизатора” Салавата Юлаева, состоялась в Челябинском государственном университете. Интересно, упоминались ли на этой встрече те документы, о которых ведет речь Сергей Орлов?
Книга о ликвидации Уфимской губернии как отдельной административной единицы и присоединении ее в 1922 году к Башкирской Советской Социалистической Республике опять-таки имеет почти детективную завязку: “Сегодня Уфимская губерния напоминает исчезнувшую Атлантиду: многие о ней слышали, но никто толком не знает, как и почему она исчезла. Этим вопросом можно ввести в ступор любого выпускника вуза, ну а люди постарше вообще теряются…” Наряду с живым и своеобразным сюжетным построением две другие черты, общие для обеих брошюр, — опора на документы и явное нежелание скрывать свое мнение по рассматриваемому вопросу — позволяют говорить о составляющих авторского стиля.
“О том, что республике не выжить, стало ясно еще до голода. Но ее руководство сдаваться не собиралось. Над картой склонились озабоченные лица…
— Придумал! — воскликнул один из товарищей. — А давайте присоединим к нам Уфимскую губернию?!…
На самом деле все было иначе…”
Вообще, читая книги, о которых идет речь, ловишь себя на том, что и сам оказался захвачен тревогами и эмоциями автора. Конечно, профессиональные историки не замедлят высказать к текстам свои претензии, остальные отнесут сумбурность изложения к особенностям авторской подачи материала. Закрыв глаза на его стилистическую небезупречность, можно было бы оставить в стороне и споры о научности или ненаучности подхода Сергея Орлова, если бы не одна формулировка. В выходных данных к обеим публикациям четко указано: “Брошюра может быть использована в качестве учебного пособия при изучении курса “История Башкортостана””. А это уже предъявляет к текстам особые требования.
Наталия ИВОВА