Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2007
Евгения Лопес — окончила Московский технологический университет по специальности инженер-электромеханик, затем — 2 курса аспирантуры, специализировалась на лазерной оптике. В настоящее время живет в г. Лесном, работает экономистом.
Наталья Сергеевна
Рассказ
Наталья Сергеевна жила в г. Екатеринбурге и работала в налоговой инспекции. Иногда работа ей нравилась, но это были очень короткие моменты. А вообще-то учреждение, несмотря на грозное название, по сути являлось обычной бухгалтерской конторой; работа Натальи Сергеевны представляла собой несложную бумажную возню и была невыносимо скучной.
Скучная работа, однообразная жизнь…
Но только не сегодня!
Сегодняшний, именно сегодняшний день обещал быть совершенно иным!
Наталья Сергеевна медленно шла на работу (пешком, так как времени в запасе у нее было достаточно) и улыбалась. Как давно она уже не улыбалась! Много, много лет… После многих лет тоски и безысходного уныния мир наконец приветствовал ее, и зябкое бессолнечное утро короткого северного лета казалось Наталье Сергеевне необыкновенно прекрасным, хмурые тучи — изысканно красивыми, а покрытые пыльным серым слоем листья деревьев — изумрудно-зелеными. Сегодня, сегодня придет конец ее одиночеству!
А Наталья Сергеевна чувствовала себя одинокой, хотя у нее была семья. Вернее, видимость семьи. Да, именно видимость семьи, так будет точнее. Муж Виктор проводил все свободное от работы время в веселых компаниях, и отнюдь не только в мужских; в те редкие часы, когда бывал дома, не отрывался от телевизора, а о существовании супруги вспоминал только по причине сильного голода. Сын Денис, капризный, самоуверенный молодой человек, два года назад кое-как поступил в институт, но поскольку интересовался не столько учебой, сколько шумными тусовками, пивом и ярко раскрашенными девушками, был отчислен после первого курса и в данный момент пребывал на службе в армии. Четырнадцатилетняя дочь Даша училась спустя рукава, часами болтала по телефону и постоянно требовала все новых и новых экстравагантных и вычурных нарядов; получив отказ, устраивала истерику. Третьего дня Даша уехала на юг, в лагерь, даже не поблагодарив мать за дорогую путевку, для покупки которой Наталья Сергеевна экономила более полугода (в основном, разумеется, на себе), и презрительно фыркнув в ответ на робкую просьбу взять с собой теплый свитер.
По большому счету, Наталье Сергеевне повезло только один раз в жизни: когда умершая бабушка оставила ей в наследство квартиру — небольшую, но все же трехкомнатную. Вот тогда-то Виктор, курсант военного училища, приехавший в Екатеринбург из какого-то крошечного таежного поселка на севере области, и начал настойчиво, даже напористо ухаживать за ней. Наталью Сергеевну не насторожил тот факт, что красавец, весельчак и всеобщий любимец отчего-то мечтает жениться на девушке с весьма заурядной внешностью. Об истинной причине она догадалась лишь спустя 8-10 лет совместной жизни, когда уже порядком устала от поздних возвращений мужа и запаха чужих духов (тогда она всерьез думала о разводе, но, реально оценив ситуацию, поняла, что вырастить двоих детей в одиночку не сможет), — прописка в областном городе, полученная после женитьбы, позволила ему благополучно отслужить в Екатеринбурге до пенсии. При этом наличие жены и детей ничуть не мешало ему жить своей собственной, отдельной жизнью. А Наталье Сергеевне оставалось лишь молча терпеть…
А ведь когда-то она была отличницей и в школе, и на сложнейшем факультете престижного технического вуза. Мальчишки списывали у нее лабораторные, а декан, доктор технических наук, как-то раз на защите курсового назвал ее талантливым конструктором. Однако в начале девяностых, когда Наталья Сергеевна получила диплом с отличием, в стране начался чудовищный экономический развал, и родина перестала нуждаться в умных головах. Заводы закрывались, инженеры в массовом порядке шли торговать овощами, и ни о какой работе по специальности не могло быть и речи. Наталья Сергеевна окончила бухгалтерские курсы, несколько лет перебивалась почти случайными заработками в различных ТОО и ОАО, стихийно возникавших, мгновенно исчезавших и занимавшихся чрезвычайно запутанной, труднообъяснимой и балансировавшей на грани закона деятельностью; затем одна из знакомых наконец помогла ей устроиться в налоговую. Это была безусловная удача, не бог весть какая, но стабильная зарплата, и рассуждать о том, нравится работа или нет, не приходилось — лишь бы выжить. И потянулись годы, в которых дни были похожи один на другой, с точностью до часа — замкнутый круг: работа — дом — работа…
В детстве ей почему-то казалось, что жизнь будет яркой, насыщенной, со множеством интересных и приятных событий. Что работа будет творческой, ежедневные впечатления — разнообразными и захватывающими, а любовь — необыкновенной, умопомрачительной, страстной и, разумеется, вечной. Реальность же преподнесла совершенно другое — нелюбимую, скучную работу, надоевшие домашние обязанности, ранние подъемы, конфликты с детьми, тяжелые хозяйственные сумки, толчею в транспорте, вечную нехватку денег и безуспешные попытки свести концы с концами — беспросветную, отупляющую рутину, венчало которую равнодушие и откровенное пренебрежение мужа. Суровая жизнь раздавила наивные мечты, как давит грубое тележное колесо нежный росток, случайно пробившийся на пыльной проселочной дороге, оставив Наталье Сергеевне лишь жгучее одиночество да тоску — главным образом по несбывшейся любви…
Ну почему, почему абсолютно всем безразлично то, что о любви мечтают не только восемнадцатилетние девчонки, но и замученные рутиной сорокалетние женщины — еще больше! Тем более что для первых это реально, а для вторых — увы… В юности нет-нет да и получишь какой-нибудь мимолетный знак внимания: заинтересованный взгляд, улыбку, а сейчас — ничего, что могло бы хоть как-то улучшить настроение. Но вопреки усталости и ежедневным огорчениям, несмотря на расплывшуюся фигуру, ничем не истребимые морщины, потухший взгляд и больные ноги (изящные туфельки на каблучках остались в прошлом) — словом, несмотря на превращение в “тетку” в самом унизительном смысле этого слова, в глубине души, в самых дальних уголках еще теплится — нет, не надежда (надежда давно умерла), а тщательно скрываемая за безупречно приличными манерами мечта о пылкой, всепоглощающей страсти. Миллионы женщин без устали смотрят сериалы и читают любовные романы именно потому, что те дают иллюзию такой страсти, позволяют вместе с героиней пережить эмоциональный вихрь, несбыточный в реальности…
Когда-то в юности Наталья Сергеевна единственный раз в жизни побывала на юге. Ездила со строгими родителями, и ничего особенного не произошло. С тех пор из-за вечного безденежья за пределы Екатеринбурга она не выезжала ни разу; но в утренних полуснах грезились ей далекие города, непременно пальмово-кипарисовые; в них тяжелое, горячее небо обнимало землю, море томилось прерывистыми вздохами, а южные мужчины смотрели влажными черными глазами, полными неподдельной заинтересованности. И как не хотелось ей просыпаться!
И только в последние три недели Наталья Сергеевна улыбалась наступающему дню. Потому что три недели назад случилось чудо — появился Олег.
Размышляя таким образом, Наталья Сергеевна дошла до налоговой инспекции. Поднялась на второй этаж, привычным движением повесила плащ, включила компьютер, привычно кивнула коллегам. Из года в год — один и тот же кабинет, один и тот же пейзаж за окном, одни и те же сотрудницы за соседними столами. Работа в коллективе дам постбальзаковского возраста требовала осторожности и постоянной бдительности: лицемерные любезные улыбки лишь маскировали зависть, возникающую по самому ничтожному поводу и не исключали ножа в спину в самый неожиданный момент. От злой сплетни, жалобы начальству не спасало ничто, и Наталья Сергеевна, не одаренная талантом плетения интриг, страдала от них чаще других, что также не добавляло приятных эмоций.
Рабочий день обычно тянулся медленно, Наталья Сергеевна то и дело украдкой поглядывала на часы, с горечью осознавая, что бегущие стрелки уносят с собой минуты, принадлежащие не только работе, но и ее жизни в целом. Минуты, дни, годы из ее единственной, неповторимой жизни ускользали бесцельно и бесполезно, и Наталья Сергеевна мысленно провожала их в вечность с чувством бессильной досады…
Но только не сегодня!
Сегодня она сама торопила время без сожаления. Сегодня придет Олег!
Олег… При мысли о нем из сердца толчком выплескивалось теплое блаженство, Наталья Сергеевна непроизвольно улыбалась глуповатой улыбкой, путалась в расчетах и, будучи не в силах сосредоточиться на работе, мечтательно смотрела в окно, за что получила нагоняй от начальницы…
Начальница отдела Татьяна Алексеевна несколько лет назад была обычной рядовой сотрудницей, а для Натальи Сергеевны — даже чем-то вроде подруги. Во всяком случае, в обеденный перерыв они довольно доверительно обсуждали проблемы с детьми и замысловатые повороты сюжетов в сериалах. Однако, обретя статус начальницы, Татьяна Алексеевна поставила Наталью Сергеевну на место в первый же день. Привычное обращение на “ты” она оборвала злым, раздраженным взвизгиванием: “Не ты, а Вы!”, чем немало обидела бывшую подругу, тем более что сделано это было на глазах у всего коллектива. Вскоре последние признаки человечности из характера Татьяны Алексеевны исчезли, и она превратилась в самую заурядную тираншу — высокомерную, грубую, придирчивую и мелочную. Она не терпела ни малейших возражений, считая свое (часто не очень умное) мнение единственно верным, а вину за собственные ошибки умело перекладывала на плечи рядовых сотрудниц. Она поощряла систему интриг и доносов и не упускала ни малейшей возможности прилюдно унизить подчиненную, и Наталью Сергеевну, которая имела неосторожность иногда высказывать неглупые конструктивные идеи и при этом совершенно не умела льстить, третировала с гораздо большим удовольствием, чем других. Вот и сегодня (даже сегодня!) Татьяна Алексеевна умудрилась испортить ей настроение, отчитав за мечтательные взгляды в окно.
Привычно проглотив обиду, Наталья Сергеевна уткнулась в свои отчеты, но вскоре снова воспряла духом — потому что пришел предприниматель.
Несколько раз он робко заглядывал в дверь, затем наконец решился, подошел к столу, уселся на краешек стула и заискивающе взглянул ей в глаза.
— Здравствуйте, Наталья Сергеевна.
Это был пожилой мужчина, небогато одетый, очень мелкий предприниматель, владелец часовой мастерской в крошечном помещении размером один на полтора метра, из тех, кто просто потерял работу и был вынужден зарегистрировать дело, чтобы выжить. Самоуверенных предпринимателей — миллионеров и их надменных, расфуфыренных бухгалтерш Наталья Сергеевна побаивалась, разговаривала с ними почтительно и вежливо; с этим же можно было не церемониться.
— Ну? — процедила она, глядя на него брезгливо, словно на дохлую муху.
— Наталья Сергеевна, за что же штраф? Шестьсот рублей! — чуть замешкавшись, мужчина вынул из кармана извещение о штрафе и положил на стол.
Сумма в шестьсот рублей была соизмерима с его месячным доходом.
— Здесь же все написано, — презрительно ткнула в бумагу Наталья Сергеевна. — Начиная с апреля, декларацию по НДС следовало подавать ежемесячно, вы же принесли за квартал, как и раньше.
— Но я ведь не знал! Откуда я мог знать, что ежемесячно? — предприниматель действительно был очень расстроен.
Наталья Сергеевна равнодушно пожала плечами.
— Наталья Сергеевна! — в его голосе вдруг появились нотки возмущения. — Но ведь я каждый месяц приносил вам декларацию по налогу с продаж. Неужели трудно было сказать: “С вас еще декларация по НДС”?!
Наталья Сергеевна торжествующе улыбнулась (настал ее звездный час!) и произнесла свою коронную фразу:
— Я не обязана вам ничего объяснять! Читайте налоговый кодекс!
Это была фраза — флаг, водруженный на завоеванной вершине, фраза — молоток судьи, припечатавший окончательное решение, фраза — символ полной и безоговорочной ее, Натальи Сергеевны, победы над всеми этими надоедливыми горе-бизнесменами. Возразить на нее было нечего. Мужчина сник, съежился и вышел из кабинета.
Как человек неглупый, Наталья Сергеевна отлично понимала, что, во-первых, из всего налогового кодекса к деятельности предпринимателя относится одна, от силы две главы; во-вторых, что даже если он действительно возьмется изучать сей мудрый фолиант, вряд ли поймет там хоть что-нибудь; в-третьих, что последние изменения, касающиеся сроков сдачи деклараций, в кодексе отсутствуют, искать их нужно в Интернете, которого у него тоже нет. Но не испытывала ни жалости, ни сочувствия — лишь злорадство. Разумеется, она могла бы предупредить его заранее, и, разумеется, не сделала этого специально. А почему это только у нее одной жизнь должна состоять из трудностей и невзгод?! Вот за это минутное удовлетворение самолюбия она и любила свою работу. Иногда…
Наконец рабочий день закончился. Наталья Сергеевна вышла на улицу, вскоре подошел автобус. Он был набит битком, с трудом втиснувшуюся Наталью Сергеевну толкали и сжимали со всех сторон, но она не замечала этого. Наконец-то ничто не мешало ей думать об Олеге, и она погрузилась в воспоминания, перебирая все свои встречи с ним буквально поминутно…
Познакомились они случайно, в продуктовом магазине. Наталья Сергеевна отошла от кассы, не успев положить мелочь в кошелек; кто-то толкнул ее, и монетки рассыпались по полу. Пришлось собирать — ползая, отворачиваясь от ног покупателей. Никакой помощи она, конечно, не ждала, но вдруг мужчина лет 45-48 тоже нагнулся, и, собрав деньги под дальним прилавком, протянул их ей.
— В следующий раз будьте осторожнее, — сказал он с улыбкой.
У Натальи Сергеевны, с которой уже лет двадцать никто не разговаривал таким ласковым и участливым тоном, на глаза навернулись слезы; к тому же от наклонов кровь прилила к голове, лицо покраснело, дыхание сбилось.
— Э-э, да вам нехорошо, — забеспокоился мужчина. — Пойдемте-ка на воздух!
Придерживая за локоть, он вывел ее из магазина; на воздухе Наталья Сергеевна стала постепенно приходить в себя.
— Ну вот, я вижу, вам лучше, — он снова улыбнулся. — Кстати, меня зовут Олег Александрович. А вас?
Она взглянула ему в глаза и тут только заметила, что новый знакомый довольно симпатичен — голубоглаз, светловолос, строен и вдобавок элегантно и со вкусом одет. Эти наблюдения настолько взволновали ее, что свое имя она выдохнула, слегка заикаясь:
— Н-наталья Сергеевна…
— Очень приятно. Разрешите вас подвезти?
Она судорожно кивнула.
Он подвез ее до дома на своей темно-серой иномарке, и, остановившись у подъезда, спросил:
— Наталья Сергеевна, вы позволите мне позвонить вам позже, чтобы узнать, как вы себя чувствуете?
Она снова кивнула.
— Диктуйте номер вашего сотового, — Олег Александрович достал из кармана телефон.
— У… у меня нет сотового, — упавшим голосом произнесла Наталья Сергеевна.
Действительно, в семейном бюджете нашлись деньги на телефоны для Виктора и детей, про нее же, как всегда, как-то забыли…
Олег Александрович заметно расстроился.
— Подождите, я вам… Я вам рабочий запишу! — она достала из сумочки блокнот и ручку. — Я сейчас…
Наталья Сергеевна обдумывала происшествие весь вечер, если не сказать — всю ночь, и утром пришла к выводу, что, конечно, он не позвонит. Но он позвонил! И сразу пригласил на ужин в ресторане…
Олег оказался менеджером компании мобильной связи, на первом же свидании он подарил ей крошечный изящный телефон; Наталья Сергеевна попробовала было протестовать, смущенная ценой подарка, но Олег спокойно и властно (и как же понравились ей эти властные нотки в его голосе!) пресек возражения:
— Пойми, я хочу беспрепятственно звонить тебе в любое время!
Эта фраза окончательно покорила Наталью Сергеевну; они перешли на “ты”…
В течение последующих трех недель они встречались еще несколько раз. Правда, значительно меньше, чем ей хотелось бы; но Олег был очень занят на работе. К себе домой ее тоже не приглашал, объяснив, что недавно развелся, купил квартиру, и в ней сейчас полным ходом идет ремонт. А вот звонил очень часто, и присылал забавные SMS, и разговаривал так приветливо и тепло, что у Натальи Сергеевны голова шла кругом…
Веря и не веря, радуясь и страшась, думала она — неужели судьба все-таки решила подарить ей ощущение, что жизнь прожита не зря? Неужели и она, много лет покорно тянувшая вечную лямку ежедневной рутины, вдруг получила право на яркую вспышку?!
Мир расцвел. Мир пел. Пело светлое летнее небо, пел вихрастый задиристый ветер, под который так приятно подставлять разгоряченное лицо, пело сердце Натальи Сергеевны, измученное одиночеством, исстрадавшееся по любви. Это была жизнь, наконец-то она жила! Наконец-то она ощущала ее вкус, видела краски, слышала звуки, словно очнувшись от долгого сна. Ничто на свете не значило теперь для нее больше, чем эти чувства…
Толпа буквально вынесла ее из автобуса; быстро забежав в магазин, Наталья Сергеевна помчалась домой и сразу же принялась за готовку. Сегодня она приготовит все самое лучшее! Сегодня они с Олегом встречаются не где-нибудь на улице в парке, а у нее. Вчера она сама пригласила его. Момент был подходящий: Виктор, работавший теперь охранником в супермаркете, неделю назад пошел в отпуск и отправился на рыбалку, бросив ей на прощанье “недельки на две” (она прекрасно понимала, что “рыбалка” — это очередная любовница, но ей было уже все равно); сын — в армии, дочь — на юге. Наталья Сергеевна с удовлетворением оглядела сверкающие хрустальные фужеры на столе. Сегодня наконец-то и у нее будет праздник…
* * *
Праздник оказался коротким. Он пришел, подарил цветы, поцеловал первый раз за время их знакомства. Затем разлил по фужерам принесенное с собой дорогое вино, сказал: “За нас!” и улыбнулся. Наталья Сергеевна выпила, и через минуту голова ее закружилась, в глазах потемнело, тело потяжелело и обмякло на стуле. Больше она ничего не помнила.
Очнулась она от резкой боли. Женщина-врач, склонившись над рукой, вводила лекарство в вену. За ее спиной маячил молодой, чуть постарше Дениса, рыжий веснушчатый опер. Причитала и охала соседка, которая, обнаружив распахнутую настежь дверь и бесчувственную Наталью Сергеевну, вызвала “скорую” и милицию. Фигуры расплывались перед глазами, и, словно сквозь завесу, она с трудом различила слова рыжего опера:
— Да давно он уже у нас в розыске, и машина в угоне, и телефоны краденые… Вот таких вот дамочек у него — сотни… С молодыми редко работает, они более разборчивы, а с такими вот, которым на склоне лет не терпится окунуться в африканские страсти, добрать, так сказать, от жизни недополученное, и уже все равно с кем… Психолог он — будь здоров, расчет простой, но абсолютно точный!
Наталья Сергеевна почувствовала, что густо краснеет. Рыжий опер склонился над ней.
— Ну что, очнулись? Будем протокол составлять? Давайте смотреть, чего не хватает…
Придерживая, он провел ее по квартире, и зафиксировав все пропажи, снова усадил в кресло, сам же присел за стол и принялся писать. Наталья Сергеевна бессильно откинула голову назад.
Мысли текли медленно, тяжелые и расплывчатые, наверно, это было последствием отравления. Норковая шуба, единственная радость в жизни, купленная в кредит (расплачивалась два года), ноутбук, деньги, украшения, некоторые достались от бабушки, старинные… Что буду носить зимой? Что скажу Виктору?.. Все равно… все равно… Она жила… начала жить… Наконец-то начала жить… Полюбила. Нож в спину… За что?! Господи, как больно! Будто сломали все внутри, будто живьем вырвали сердце из груди…
Опер закончил писать, подошел к ней, покачал головой.
— Ну что, Наталья Сергеевна, больше на эту удочку не попадайтесь! Вам еще повезло — отравил только… Скажите спасибо, что не убил!
— Спасибо, — прошептала Наталья Сергеевна с горькой саркастической усмешкой. Она не стала говорить рыжему оперу, что вот уже много лет ей очень хотелось умереть.