Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2006
Лев Борисович Усыскин — родился в 1965 г. в Ленинграде. Литературной работой занимается более десяти лет. Печатался в журналах “Медведь”, “Постскриптум”, “Урал” и др. Живет в Санкт-Петербурге.
1
…Располневшая, в быту — несколько неряшливая наверняка женщина в выцветшем кухонном фартуке. Тщательно вытирает покрасневшие руки, после зачем-то по очереди разглядывает каждую из ладоней внимательно: правую, левую. Вешает на место кухонное полотенце. Подходит к плите. Зажигает газ.
“…что вы говорите?.. его?.. помню, да, конечно же, помню, а как же… такой мальчик был… такой… как бы это сказать… ну, такой мальчик — ах, одним словом!.. не мальчик, а игрушечка прямо — конфетка сладкая, опеночек рыженький… да… с ресницами, глядите, во такими, ей-богу!… у рыжих, знаете, редко ресницы длинные — а у этого были, и еще как… с километр, наверное, томные, пушистые, как у девушки все равно застенчивой деревенской… я, наверное, на ресницы-то и повелась тогда… не иначе… дура была, одним словом… молодая…
<…>
Когда все это произошло?.. году в семьдесят третьем, я думаю… хотя, нет, вру, раньше, конечно же, — в семьдесят втором, да, летом, точно, летом, когда засуха еще была кругом жуткая… каждый день по радио говорили, что леса горят повсеместно и все такое… а в семьдесят третьем-то я уже техноложку закончила — другая жизнь пошла совсем… не до дачных безумств стало, как говорится…
Да… ну так вот, а в семьдесят втором мы в Ягодном отдыхали, значит, как обычно… там у Сабировых дом был тогда огромный — сейчас, наверное, развалился уже весь к черту, а тогда — ничего, можно было жить, короче… вот… они, значит, полдома каждый год на лето сдавали приличным людям — “в нарезку” — так, кажется, Петрович говорил — “мелкими дольками”…
Ну, и народу, значит, была тьма разного… во-первых, съемщики эти, потом собственно сабировские родственники… еще друзья регулярно подваливали ихние — по выходным обычно, а когда и на неделе тоже… скучать, короче, не приходилось…
Ну, вот, а Эдик этот как раз снимал там одну из комнат… вернее, не сам он снимал, конечно же, а его матушка — такая подвижная очень дама, она по пятницам привозила ворох продуктов разных, а вечером в воскресенье возвращалась в город обратно… ну, а мальчик, понятно, оставался — каникулы все же, время запасаться здоровьем перед выпускным классом…
Ну, тут мы с ним и нашли друг друга, как говорится…
<…>
А?.. нет, что вы — конечно, я… кто ж еще?.. мне двадцать два, ему шестнадцать — ясно же, кто будет заводилой в этом случае… и потом, я девушка была — не хухры-мухры, у меня тоже, можно сказать, своя драма произошла перед этим — маленькая, но своя… все как положено!..
Что?.. да, конечно… могу рассказать, отчего же… нет, не мексиканский сериал — скорее, итальянское такое, старое кино, если вам по душе подобные аналогии… короче говоря, у меня до Эдика было два романа — и в обоих случаях меня бросали резко и неожиданно… причем в последний раз мой возлюбленный от меня ушел к моей же лучшей подруге… и я, как водится, узнала об этом последней из всей нашей развеселой компании… да, так часто бывает… очень часто… да…
Ну так вот, произошло это в мае, а на календаре — июль, и жара, и я в легком платьице слоняюсь по двору, словно Анна Ахматова, — с мыслями о хрупкости земных поползновений…
И вот я слоняюсь, значит, такая, как бы взрослая не по летам — а тут навстречу эта рыжая куколка: ест вишни из кулька и меня угощает… ну, я, понятно, не отказываюсь — и вот мы сидим на бревнышке, сплевываем косточки в полынь, а я все за ресницами его наблюдаю — как он ими моргает… и чувствую, что могу так сидеть часами — словно бы воду пью, а напиться никак не удается… млею, короче… вот…
Но млеть-то млею, а кое-что соображаю все-таки — голова еще как-то работает… соображаю, что ангелочек тоже вокруг меня стал круги нарезывать все туже и туже… ну, думаю — а почему бы и нет?.. мальчик милый, чистый еще — а ну как другим достанется?.. лучше сама научу его, и будет всегда делать так, как мне приятно…
Что говорите?.. Ну, да, конечно же… Нет, но почему же: у него комната была, считай, своя с понедельника по пятницу — я и стала туда наведываться как бы невзначай… по разным, как говорится, поводам… да и без поводов тоже… зачастила, как говорят в народе…
Короче, наладилась к нему в гости ходить — хожу день, хожу три, вижу: нравится ему, когда я прихожу, сомнений нет — нравится, но сам-то ни с места! Я уж, входя, и дверь за собой на задвижку закрывать стала — чтоб ему смелее чувствовалось, ан все никак… хоть сама на него бросайся…
А?.. что?… ну, да, разные есть девушки — это правда… иные не ждут милостей от природы, как говорится — да и с возрастом приходит, с опытом, что называется, когда понимаешь, что мужчины все тоже разные, и то, что одному руки вымыть, для другого — как Эльбрус перейти… сегодня-то я все это знаю уже, научена — а что толку: лучше все же быть молодой и глупой, чем мудрой старой коровой… как сейчас… так вот…
<…>
…как все же сладили?.. ну, даже не знаю — как обычно: само же все как-то происходит — после только удивляться и остается… нет, правда!.. помню, тогда я пришла к нему в очередной раз — принесла чего-то, каких-то там лепешек, что ли — вытряхнула их на стол, значит, взяли по одной, стали грызть… разговариваем вроде о чем-то, о каких-то пустяках, а мне вдруг так обидно-обидно становится, что ничего у меня не выходит, и не выйдет, видать, уже никогда, и Эдик меня конечно же не любит на самом деле, это — как пить дать, и никому я не нужна вообще, и жизнь, считай, кончена, кончена во цвете самых распрекрасных лет… ну, словом, сил нет — как обидно: я и расплакалась вдруг невпопад — прямо посреди разговора… расплакалась, значит, ну, а Эдик, понятно, тут уж растерялся совсем — хочет успокоить, а как — не знает… в конце концов взял меня за руку — нежно так, неумело — тут все, понятно, и покатилось под откос…
А?.. в деталях вас интересует, да?.. как все было?… ну, как, как — ясно, что через пень-колоду все: иначе и быть не могло… в первый раз все-таки… лифчик с меня снимал битый час — чуть пряжечку не оторвал… пришлось даже помочь маленько… но, вообще, ничего — получилось, в общем… обоюдными усилиями сломали барьер, так сказать…
Что?.. да, так и любились до самой осени почти — если не путаю, числа двадцатого августа, или около, его мать забрала в город насовсем… нет, ничего не узнала, само собой… и не заподозрила, я думаю… что?… мне-то?.. мне нравилось, да, конечно же… и в постели нравилось тоже… нет, как раз не слишком энергичный — ну и что, что шестнадцать — скорее, щепетильный такой как бы сказать, с ленцой… мне, впрочем, тогда, наверное, именно такого в глубине души и хотелось — после Васеньки-то Шестакова: вот тот, как Лука Мудищев, ей-богу — ложишься с ним, и он тебя до утра имеет почти бесперерывно… как швейная машинка все равно…”
2
“…нет, с соседнего потока, кажется — наших-то ребят я знала всех… а этого — в лицо только, ну, и само собой, по имени… да, Эдик… Эд — так его у нас звали почему-то… вроде по-английски… ну да, тогда модно было… конечно…
А?.. где я его подцепила?.. вестимо где, у нас в аудитории — где ж еще?.. пришла, стало быть, на лекцию, смотрю — народу мало, все сидят друг от друга за километр, как будто заразить боятся… нет, не помню, что читалось — какая-нибудь хрень инженерная… я, вообще-то, пока училась, на лекции почти не ходила — потом уже, в сессию, все, как водится, догоняла… а?.. нет, почему же плохо? хорошо… и сдавала нормально себе, кстати, на стипендию!.. а в семестре, значит, являлась, только когда обязательно было — посещаемость отмечали… староста группы с журналом таким специальным, вот… ну, еще если хотелось, там, с девчонками поболтать — тогда, конечно, тоже…
<…>
…вот, значит — а уж в тот конкретно день не помню, зачем и пришла-то в институт… нет, ну, то есть помню на самом-то деле, конечно, — как не забыть!.. денек-то был особенный, собою примечательный… чем?.. ну, как же — ровно накануне мне добрые люди глаза открыли, что называется — про то, как мой Юрочка законный с этой Беговской у Кузьминых ночевать тогда в январе оставался… угу, после амбарцумяновской свадьбы… конечно, конечно… со смаком, да, рассказали… как всегда в таких случаях… в деталях пикантных и подробностях ненужных… и ведь, участливые такие, время выбрали как нельзя удачнее — ничего не попишешь: виновник в отъезде, спросить не с кого… только и остается, что в собственном соку вариться… или на стенку лезть от обиды… знакомо тебе такое состояние, нет?..
Что?.. конечно же — злость!.. жирная такая, тягучая — прямо глазами ее вижу — как нефть все равно — и наполняет тебя всю, и вот-вот польется наружу изо всех дыр… не удержишь…
Как? предательство?.. нет, ты не понимаешь, просто… это другое… другое совсем… это как если бы, скажем, поехали вдвоем на поезде и один вышел бы на минутку, а поезд вдруг тронулся и поехал вперед, другого увозя… нет, буквально… у меня до Юрки никого не было, я у него тоже первая — и единственная вот сейчас даже чуть не брякнула… словом, башка у меня набекрень сдвинулась тогда в полной мере — если я к утру что и поняла в себе, так это то, что Юрку мне необходимо догнать во что бы то ни стало — догнать на своем поезде, если нельзя никак на общем… и для этого у меня, на все про все, два дня имеется, от силы — три: потом уже Юрка вернется, и нужно будет как-то с ним разговаривать, смотреть ему в глаза, решать разные там бытовые вопросы дурацкие, и совсем непонятно, как я все это смогу теперь…
…ну, да, с этим вот и приперлась тогда в альма-матерь — вся из себя такая фурия… хороша, аж страшно!.. пошла на лекцию — это в поточной аудитории огромной, знаешь, амфитеатром как бы — когда заходишь снизу, всех видать как на ладони: кто где сидит и все такое… ну, вот: зашла, значит, гляжу — народу немного, главным образом — в первых рядах… а дальше человек семь всего или десять — сидят себе, кто чем занят… вот… ну, и Эд как раз был — один из этих вот, десяти… причем — рыжий!.. то есть как бы светился, да? — привлекал, получается, таких, как я, мотыльков… теперь и вспомнить смешно…
…да, подсела к нему, разговорились… шепотом, конечно, чтобы лектор не ругался… ну, да… о том — о сем, шуры-муры… нет, почему же — смотрела… у него, кстати, ресницы замечательные, длинные такие, пушистые… ну, да это не самое важное даже… важнее знаешь что, кстати?.. важнее то, короче, что он не мальчик уже был тогда…
…что — как поняла?.. не знаю даже как… поняла — и все… на лице у него было написано, наверное — это вообще как-то ясно становится сразу, стоит лишь разговор начать… большинство-то наших парней, говоря поправде, еще невинны были тогда как младенцы — хотя и строили из себя бог знает что — истомленных застарелым сифилисом донжуанов пресыщенных… да… это уж — к бабке не ходи, что называется!.. нет, согласна, иногда забавно — но мне-то, сам посуди, чего было среди них ловить?.. правда ведь?.. вот то-то…
Ну, словом, проболтали мы самозабвенно всю пару до звонка — потом пошли курить на лестнице, потом в буфет, как водится — съели по такому, знаешь, уголочку гнусному из песочного теста — как сейчас помню… да… компотом еще запили яблочным, бурым… как с водорослями все равно…
Дальше?.. дальше что — дальше ко мне пошли домой, фирменный пласт Джизус Крайса слушать… Юркина тетка за месяц до того нам из Италии привезла — из туристической поездки профсоюзной… да… она у нас активистка была — умереть просто можно, какая …
<…>
…нет, не догадался, я думаю: я ведь без кольца в институт тогда пришла… специально… нет, и потом не сразу понял, наверное — я же одна была в доме… ну, может, заметил, что еще кто-то живет в принципе — но это ни о чем не говорит, согласись: мало ли кто — может, брат… или родители… нет, сам не спрашивал… и в постели тоже… в постели вообще как-то больше о возвышенном охота разговаривать, знаешь ли… мы, кстати, в этом с Эдиком совпали на все сто — он тоже, оказалось, вот эти постельные разговорчики обожает… которые после всего… а?.. нет, не скажи: многие мужики их не выносят просто — предпочитают вместо этого сигарету там выкурить молча или просто лежат себе и в потолок смотрят — и не дай бог хоть слово произнести поперек этого кайфа!..
<…>
…когда узнал все-таки?.. на следующий же день, вестимо — когда он продолжения захотел, само собой… ну, да — надо же мне было отбояриваться как-то!.. и потом — его это обстоятельство даже не слишком смутило, как я тогда поняла… он все равно хотел… да…
<…>
…нет, сама-то я не искала продолжения — зачем?.. дело сделано, задача решена… ну, так — на будущее, конечно, запомнила, что имеется и такая вот альтернатива, да… но, однако, не более того!.. потом?.. ну, так — встречались, разговаривали, само собой — нормальные отношения, приятельские… потом он вроде женился, как я слыхала…
…хотела бы сейчас его увидеть?.. наверное — да… все-таки — романтические приключения молодости, студенческие годы, как-никак… хотя знаешь — наверное, все же нет, если честно: он ведь изменился наверняка, постарел… да и я тоже не похорошела — это уж как пить дать!.. нет, не надо, правда, не надо — пусть лучше остается все таким, как было — и тот маразм институтский, и мои тогдашние заморочки, и этот твой рыжеволосый красавчик Эд из семьдесят шестого беспутного года!..”
3
“…а ты сам-то как хочешь — чтобы я честно тебе все тут выложила на блюдечко или чтоб красиво получилось?.. для журналов там всяких, да?.. космополитан-метрополитан… если тебе для журналов — то я чего, я напою: про невозможную любовь там, морковь, про грезы счастья… что?.. да нет же, все было просто как две копейки… в жизни всегда все просто как две копейки… это людям некоторым часто кажется, что все сложно, очень сложно, и они начинают врать тогда… себе врать и другим тоже… а потом запутываются окончательно…
Короче, с Эдиком с этим твоим, рыжим, мы в одном отделе тогда трубили… да, в восьмидесятом, когда олимпиада эта дурацкая… и Высоцкий еще тогда умер тоже, помнишь?.. да?.. ну, вот, а Эдика к нам распределили как раз, после института… да, по разнарядке… распределили и распределили — мне он не больно-то пришелся даже попервоначалу… много других подходящих вокруг крутилось, что называется… вот…
А дальше что?.. дальше поехали как-то вскорости всем отделом на природу… то есть не просто всем отделом — а, так сказать, в широком составе, с семьями… взяли выпивку, шашлыки-машлыки, гитару кто-то приволок, как водится… все путем… с детьми, с собаками… ну вот, а Эдик, соответственно, с молодой супругой — мы все ее тогда впервые и увидели… увидели и обалдели, однозначно выражаясь…
Что?.. да нет, не в том даже дело, что она красивая была — хотя красивая, конечно же, красивая и даже, я скажу, очень — чего есть, того не отнимешь — знаешь, итальянский такой как бы немного шик, типа Софи Лорен, что ли… да… так вот, я что хочу сказать — не в ее собственной красоте, повторяю, дело было, а в том, как они оба друг другу подходили, что называется… веришь ли — как, все равно, принц и принцесса из сказки… держат друг друга за руки, и остальное им будто бы нипочем!..
Ну, словом, все на них глядят, рты разинув, а мне-то каково, посуди сам: некрасивая, разведенная и одинокая как перст… прямо хоть слезы лей!.. нет, думаю, дорогие дети — вы просто еще не знаете, как жизнь устроена… жизнь, она не так устроена, как вам кажется — в жизни все просто, и мужики все устроены просто, словно портновские ножницы… все без исключения…
Что?.. ну, да, тогда, по-видимому, и решила… даже не то что бы решила — а так… думаю: пусть каждый живет свою жизнь — Эдик свою, жена его свою, а я — тоже свою… и никто ни за кого отвечать не обязан, правда ведь?..
Что стала делать?.. ну, так — ничего специального… глазки ему строить начала на работе… все как положено… а?.. конечно… что ж он — не мужик, что ли?.. или в штанах у него не зудит?.. у мужиков у всех в штанах зудит, поверь — и у тебя, кстати, тоже, уж будь спокоен!..
Ну, вот таким, значит, макаром все и пошло… да… что?.. конечно, добилась, а как же — чтоб я, и не добилась?.. я всегда добиваюсь своего в этих делах… в каких других — а в этих-то непременно… когда?.. ну, через полгода, наверное — может, чуть больше… а может — и чуть меньше: нас с ним как раз вдвоем в эти, как их там, Набережные Челны сраные отправили в командировку… что-то там согласовывать шибко важное, какие-то техусловия… ну, да, именно… командировочный роман — так это, кажется, называют по нынешней моде?.. что?.. не совсем?.. ну, не важно… не важно — как называют, а важно — как понимают… ха-ха… короче, все сложилось путем — в нужный момент к себе в номер пригласила как бы телевизор настроить… ну, там коньячок-хреначок… глядь: а мы уже и в койке… что? говоришь, акула?.. да никакая я не акула — это он акула скорее… я, знаешь, той ночью, помню, проснулась — где-то уже под утро, наверное, часов в пять, уже светать вроде начало — так вот, я проснулась, значит, и вижу: лежит рядом со мной мой Эдик, сопит, словно рыба отнерестившаяся… рожа тупая, самодовольная… ничего ему не надо теперь, ничего уже не хочется — сделанный, короче… сделанный на раз!.. и никакого тебе принца тут и в помине нету — хоть обыщись!.. ау, принц, где ты?.. дай ответ! — не дает ответа!..”
4
“…нет, ну, почему же — помню… я, знаете, всех своих мужиков помню — с самого, можно сказать, начала… да… (смеется) и этого помню отлично — рыженький такой, с ресницами… как не забыть!.. (поправляет рукав кофточки) да, если на то пошло — у меня и не было с тех пор рыжиков-то… всяких навалом, а медяков этих — ни одного больше, словно отворотило напрочь…
…когда?.. сейчас вспомню, погоди… где-нибудь, в восьмидесятых, скорее всего… да, в начале восьмидесятых — точнее вряд ли уже получится… числа, даты — это вообще моя слабость, если честно… еще со школы, да… на уроках истории — всегда выходила к доске дура дурой… ни одной цифры не держала голова!.. (смеется по-новой, кажется — чуть дольше, чем надо)
…в магазине тогда работала… на Салова… “Автозапчасти”, тот самый, знаменитый… да, хлебное место, конечно, конечно… в те времена — особенно… мужики, понятно, вокруг крутились — стаями… ну, и этот тоже — подходил, интересовался, заводил разговоры разные… да, так и познакомились, разумеется… не особо навязчиво, что называется, да…
<…>
…у него тогда “четверка” была… кремовая, экспортная… да, берег очень… ухаживал за ней как, за девушкой все равно… не скупясь… потом, говорили, разбил напрочь в какой-то серьезной аварии — но сам не пострадал, слава богу… это уже после было — до меня о нем только слухи в то время и доходили…
<…>
…да… сейчас, погодите, я закурю… ага, порядок… так о чем вы спрашиваете?.. как мы с ним поладили тогда?.. (вынутая изо рта сигарета дважды описывает в воздухе замысловатые круги) угу, угу… нет, отчего же — не сложно… совсем даже не сложно — я ведь баба простая, жалостливая: мне поплачь в подол — я и размякла… бери — не хочу!.. (смеется в который раз) и как я только смогла, при таком-то характере, в нашей торговле продержаться с лишком десять лет!.. вот уж: не таких подставляли, как говорится…
…так, да… а что касается Эдика — ну, вижу: мужику плохо… плохо — аж прямо, не узнать человека: был такой осанистый — голубь голубем, а теперь — что цыпленок по рупь-пять… ну, стала выпытывать ласково — что да как… оказалось, не диво: выражаясь народным языком — любимая жена блядствует вовсю, или, иначе, по рукам пошла… так вот… да еще кроме этого на работе какие-то там заморочки образовались — но это уже до кучи, что называется…
<…>
<…>
…а как расстались?.. да не помню я, как расстались… (стряхивает бородавку нагоревшего пепла в самодельную пепельницу; после — гасит недокуренную сигаретку, тщательно уминая кончик) как-то, значит, расстались нешумно — да ведь и не важно это, я думаю!.. по мне, так все это вообще не важно: ну, пожалела я кого-то… а кто-то меня пожалел в свою очередь да тело мое уважил… тоже — великое дело!.. вот, к примеру, тетка моя после инсульта — два года пролежала без движения — и я при ней сидела безотрывно все это время — вот это серьезно было, я считаю: что я при этом чувствовала порой и что думала — никому никогда не скажу — хоть пытай меня нечеловечески!..”
5
“…ты знаешь что — посиди здесь минут пять, на вот — полистай альбомы, хорошо?… я сейчас мигом — Монику посажу в такси, ей на музыку пора… уже вон водитель сигналил… внизу стоит, ждет…
<…>
…так что ты говоришь?.. да, это еще из Союза… сохранила вот… берегу… знаешь, для меня сейчас все, что там было — это как в детстве, что ли… хотя мне тогда уже за тридцатник перевалило, когда уезжала — какое уж тут детство, правда ведь?.. а, все равно как-то… вроде и помню, будто вчерашний день, и не верится одновременно… воспоминания из страны сказок, одним словом…
…это вот мы жили, да, на Гражданке… вот наш дом… ага… это сестра… это она же с Томасом — видишь, как уши прижал: сердится… это мама поливает огуречную рассаду на окне… ага, вот и Эдик — ты про него спрашивал?.. на вот, любуйся… Эдик тебе, собственной его рыжего величества персоной… в черно-белом варианте, правда…
Что?.. почему молодой?.. как — почему здесь молодой?.. а каким ему надлежит быть, по твоему мнению?.. да, я его знала как раз таким… совершенно верно… и не таким, впрочем, знала тоже… я его всяким знала, если уж на то пошло: мы же как-никак в одном классе проучились все положенные десять лет… угу, школьные годы чудесные… дружные с книгою, с песнею… да, в сто семьдесят шестой школе Калининского района города Ленинграда, именно в ней… точно… нет, не за одной партой, но, в общем, близко… хотя, нет, постой, и за одной посидели немножко тоже — в десятом, когда я в него втюрилась…
Что?.. ну, почему же — со взаимностью, конечно… ну, да, обыкновенный такой школьный роман… обнимались в укромных там уголочках, целовались, он чуть-чуть за пазуху ко мне пытался влезть — я, понятно, не позволяла… нет, платонический, абсолютно платонический… со мной другого и не могло тогда быть — я не готова еще была к большему… что?.. он-то?.. не знаю… наверное, тоже… думаю, он тоже был девственником в то время — с чего бы иначе?.. наверное, да…
А?.. с чего началось, спрашиваешь?.. да не знаю я, ей-богу… не помню даже, с чего началось… нет, не помню, честно, не помню!.. пора пришла — она влюбилась… так, наверное… вот, разве — запало, как однажды невзначай обратила внимание на эти его ресницы… а они, надо сказать, у него, у гада, длиннющие всегда были — даже здесь вот видно, на снимке, гляди, во-от какие… обалдеть, правда?.. ну, так вот — я эти ресницы словно бы впервые вдруг увидела: смотрю и думаю, мол, надо же — и как я раньше-то не обращала внимания, что у парней такие ресницы бывают длинные и красивые… и стала тогда к другим мальчикам приглядываться — думаю, а какие у них, интересно?..
А?.. как?.. что оказалось в результате исследований?.. оказалось что и должно было оказаться: как водится, одно большое разочарование… с Эдиком моим никто и близко не стоял… такой вот сонм открытий чудных… да…
С этого момента, наверное, все у нас и закрутилось — и так уже тянулось потом остаток учебного года — вплоть до самого что ни на есть последнего звонка с обязательным шампанским из белых бумажных стаканчиков… вот…
Да… верно… сладкая невнятица первого чувства… именно так, именно так… что говоришь?.. потом?.. потом — суп с котом… каждый, как говорится, выбрал свою собственную дорогу и по ней пошел хромая… но терять из виду друг друга — не теряли все же… потом уже разное, знаешь, бывало: жизнь есть жизнь… как-то, например, Эдик у меня от своей жены законной хоронился, словно партизан… ну, да, спали вместе тогда… первый раз, кстати… а что же оставалось?.. нет, ты зря улыбаешься, на самом деле — видел бы, как он носом хлюпал тогда… должна же я была утешить старого любезного друга, так ведь?..
Что?.. нет, потом не часто… да мы и виделись по жизни не часто — у него своя компания, у меня — что называется, свои психи… иногда только устраивали вечера углубленных воспоминаний, так сказать… когда обстоятельства благоволили…
Сколько всего раз?.. да не помню я — сколько всего раз… может — десять, а может, и все тридцать… мы как-то не считали, ей-богу… зачем…
Вот хочешь, расскажу тебе лучше, как мы с ним распрощались — он ведь помогал мне паковаться и потом утром в аэропорт провожал… до таможни… а накануне вечером мы с ним вдруг вдвоем остались в моей квартире — вернее, уже не в моей квартире: все было как разбомблено, вверх дном, картины со стен сняты, под ними обои пыльные — непривычно так: квадраты такие, и по два шурупа в центре… и вообще, так странно, знаешь — я еще не выехала даже, а запахи в квартире уже, чувствую, не мои… тридцать лет мои были, а тут раз — и выветрились все напрочь — в несколько часов по сути… и даже больше того — появились какие-то новые, нездешние, словно бы от других людей или вещей… я уже потом, кстати сказать, эти запахи чужие встречала в самых неожиданных местах… и узнавала сразу… да… а кроме запахов — еще и вода из крана на кухне стала литься будто бы с другим каким-то звуком, не как всегда… и обе лампочки в прихожей перегорели вдруг одна за одной, с интервалом в полчаса — хотя до этого светили себе исправно лет сто, наверное… я и забыла уже, когда их меняла… чуднo, одним словом…
Ну, так вот… собирались мы тогда, значит, с Эдиком, укладывались, пихали все по сумкам остервенело — до полтретьего ночи, наверное — помню, сумки словно бы упирались нам назло: ну, не хотели закрываться ни в какую, хоть ты что делай… короче, когда мы наконец закончили — уже ничего не хотелось, ровным счетом: только бы доползти до тахты, доползти и там умереть себе тихо, а утром проснуться — такси в аэропорт и тю-тю…
И вот мы улеглись, значит, накрылись каким-то одеялом старым-престарым, которое я даже и паковать не стала — такое оно было истрепанное — накрылись, я расслабилась, смежаю веки и вдруг чувствую, как всю меня пробирает жгучая такая паника… знаешь — властная, непререкаемая, от макушки до пяточек… как в детстве у зубного врача, только хуже…
…вот как бы тебе объяснить это чувство?.. недели две перед тем я бегала, высунув язык, что называется — дел было столько, что на мысли там разные, сетования, переживания просто времени не оставалось ни капли… и вот, представь, эта гонка завершается наконец — дурацкие дела кончились, все, что надо, слава богу, успела, с кем хотела — встретилась и простилась, и теперь бы можно уже и успокоиться, да, осмыслить там происходящее, подвести промежуточный итог, так ведь говорят?.. вот… и в этот самый момент оно и подступило предательски — словно удав из джунглей: ни вырваться, ни на помощь позвать, ей-богу…
…так я и лежу молча, страдаю — и вдруг чувствую руку Эдика у себя на плече мягко так, почти невесомо: “эй, что с тобой? — ты вся дрожишь прямо…” я: “угу…” — и в слезы, само собой…
Короче говоря, такого секса у меня никогда еще не было, вот уж точно — ни с Эдиком, ни вообще… это, знаешь… знаешь, как жизнь прожить все равно — или, допустим, пьесу сыграть в театре: сперва страх и отчаяние, затем надежда, затем — радость, после радости — страсть, а уже потом — жуткий какой-то опять страх потери… всякие там геройские похождения юности или адюльтеры сладостные по сравнению с этим вот — туфта полная!.. веришь?.. да?.. круче, наверное, только в камере смертников бывает, не знаю — и потом, ты же понимаешь сам: есть упоенье на краю…”
6
“…ой, да… конечно же… Эдичек мой милый, Эдуард Феликсович… ой, чудно, чудно — он такой мужчина, у нас такой роман был, знаете ли!.. да, на работе познакомились… он к нам в офис приходил, к Сергей Сергеевичу по делам по каким-то… такой солидный мужчина, плотный, ухоженный… парфюмом дорогим пахнет… нет, почему же долго — он мне сразу очень, очень понравился… да… с первого, можно сказать, взгляда…
<…>
…ну и что ж, что разница… меня, если хотите знать, вообще ровесники не прикалывают… шебутные они все — пустяками разными озабочены, и только… ни поговорить, ни прибарахлиться… да… да, точно… и, кстати, очень даже люблю, когда мне подарочки дарят… а что в этом такого, правда ведь?.. я же всетки женщина, как-никак!.. и вообще, когда красиво, обожаю очень: когда галантно так, обхождение, медленно все, чинно…
<…>
…что вы говорите?.. этот перстенек?.. ну да, его как раз Эдуард Феликсович подарил… вам нравится?.. да?.. и мне тоже ужас как нравится… самый мой любимый… я вот, смотрите, люблю его вот так к свету поворачивать… ага… вот так… и вот так еще потом… правда, классно?.. я девчонкам всем показываю — они слюнки от зависти пускают: ни у кого такого и близко нет, никому такой не дарили ни разу… Анжелке вон любовник, к примеру, только деньги на аборты и дарит обычно… хорошо хоть — не бьет ее!.. дурной такой — крыша ва-аще по нулям, верите?.. футболист, короче… а она плачет, но живет с ним зачем-то… дура…
<…>
…он мне, если хотите знать, отца моего напомнил… вернее сказать — я себе батьку таким вот и представляла, в точности как Эдуард Феликсович… да, по мамкиным рассказам… конечно, конечно… я еще девчонкой была, а так вот и воображала себе — как найду, значит, папашку-то маво, а он меня тогда, при встрече-то, конечно, обнимет — и вот так вот, вокруг талии, значит, рукой… да… потом за плечи возьмет обязательно, а после — голову с боков так двумя руками — и приподнимет чуть, и в глаза мои заглянет своими глазами… а глаза у него будут голубые-голубые с ресницами длинными-предлинными, как у Эдуарда Феликсовича…
<…>
… ну да, у него дома, а где ж еще?.. да, я приходила, конечно… что?.. дома-то?.. да мамке по фигу, где я ночую… я только сказала, что мужика себе завела богатого — мамка и отслоилась… даже телефона не стала спрашивать… а?.. что — на самом деле?.. Эдуард Феликсович-то?.. нет, ну не то чтобы очень — но, в общем, ничего, прилично, я думаю, заколачивал… машины не было, правда — говорил, врачи не позволяют… не, не знаю, в чем дело… и чем занимался, тоже не знаю… каким-то бизнесом, наверное… я в этом не разбираюсь…
<…>
…у него в квартире безделушек всяких прикольных — до черта!.. хоть целый день разглядывай!.. картинки там разные, тарелочки… книг два шкафа целых!.. я говорю: “Эдичек, ты что — правда их всех прочел? врешь, поди…” он только в ответ смеется… а еще у него настоящий папуасский бумеранг был!.. на стене висел в прихожей… я его себе пыталась выпросить — думала, девчонкам покажу: умрут! — так нет же, горой встал, не дает!.. я уж и на принцип давила, как говорится: и уходила, хлопнув дверью — он потом неделю телефон обрывал слезно — а так и не уломала… правда, потом, когда помирились, подарил мне цепочку золотую, баксов за двести, наверное… хоть шерсти клок, да…
<…>
…ой, что вы — он ко мне бережно относился очень… и в постели тоже, да… он больше как бы руками меня любил… медленно, попку… у меня попка, знаете, маленькая такая, красивая, как ягодка… мужчины от нее просто всегда балдеют в хлам!.. и Эдуард Феликсович, само собой… любил, когда я к нему вот так становилась… да, вот так, с наклоном… и вот так еще тоже, смотрите, вполоборота… нет, мне нравилось, почему же… хватало, да, вполне хватало… это ведь не главное в жизни, ей-богу!.. главное — отношения… важно, чтоб отношения были глубокие такие, шикарные… как в кино… да… и потом — когда уж меня в сам деле клинило по этой части, я тогда к Ацтеку заваливалась на денек, на два… это друган мой закадычный… старый-престарый… всегда мне рад, в любой момент… да… у нас с ним взаимопонимание, надо сказать, полнейшее — мы когда трахаемся, всегда кончаем в один и тот же момент!.. нет, правда, ей-богу, правда — я даже замуж за него собиралась когда-то…
<…>
…что?.. чем все кончилось?.. как чем: чем положено, тем и кончилось… чем всегда кончается — каждый пошел своей дорогой к новым высотам жизненных свершений… ну, да, это же естественно, согласитесь — не до пенсии же нам с ним куковать, правда ведь… и вообще — я считаю — должна быть какая-то новизна, обязательное ощущение новизны в чувствах, незамыленность, острота — а иначе все превращается, знаешь, в скучную тягомотину такую: сварить обед, заплатить за телефон…
…а?.. нет, конечно же — я… ему же тяжело первому: он ведь такой интеллигентный, Эдуард Феликсович… мне прямо жалко его тогда было, ей-богу… такое выражение лица — как мальчик…
<…>
…нет, после того не встречались уже… да, ни разу… и случайно тоже ни разу, нет… где он сейчас? нет, не знаю тоже… наверное, все в порядке у него, да… он ведь обеспеченный человек… а? нет, не думаю… какие могут быть проблемы!.. что?.. умер?.. правда или шутите?.. а когда?.. нет, не знала, честно… он мне не говорил ни разу… ну, жалко, жалко конечно… очень жалко… хотя, знаете: он ведь уже староватый был, если честно — сорок шесть, нет сорок семь даже… это ведь ого-го сколько!.. я, к примеру, до таких лет уж точно доживать не собираюсь — на фиг нужно?!..