Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2006
Кузин Алексей Васильевич — родился в 1956 г. в Верхнем Уфалее. Окончил горный институт, в котором сейчас и работает. Поэт и критик, автор сборников стихов “Шестое чувство”, “Адамов узел”, “Возвращение к брату”. В 2004 г. издал книгу “Следы Бориса Рыжего”. Стихи публиковались в журналах “Урал” и “Уральский следопыт”. Живет в Екатеринбурге.
Поколение дворников
Он два часа отмел — и баста,
Струит себе губами дым.
Он человек особый, каста,
И вам заноза, молодым.
Впадает в лень, лелеет негу…
Винцо? Так все не без греха.
Ну в декабре подвалит снегу,
Так это Божия рука.
И он откапывает книжно:
Аптека, улица, фонарь.
Конечно, это не престижно,
А снега нет — живи, как царь.
Но юные мечтают больше:
Конюшню, дворню завести,
Москву завоевать, взять Польшу.
Сначала надо помести.
XX
Когда иду тропой неровной,
В тайге пробитой кое-как,
Я землю чувствую огромной,
Не потому, что труден шаг,
Но с высоты лесного кряжа
В какие ни взгляну края,
Я вижу, что земля — как чаша,
И с небом сходятся края.
И я, хранители, велю вам:
Не вейтесь у моей главы,
Никто меня не тронет клювом,
Никто не сгубит из травы.
Пой, небо, облачным раздувом,
Вей, ветер, плеврою листвы.
Исток
Долго ехал я, долго
До поселка Исток.
В белом саване ёлка,
В черных ветках лесок.
Полдень в улицах светел,
Снег нетронутый бел.
Так никто и не встретил,
Ибо я не успел,
Уходил далеко да
Собирался ладом…
Льются вечные воды
Под бутылочным льдом.
Постоять, протестуя,
Тень косую распять,
Но утекшие струи
Не воротятся вспять.
Может, целая Волга
Протекла сквозь лоток.
Долго ехал я, долго
До поселка Исток.
XXX
В. Бочарову
Что жизнь — как свет на небосклоне,
А время — словно облака,
Я этого пока не понял,
Не понял этого пока.
Хотя смотрю на свет небесный
Давно, что много-много крат
Упало время вниз отвесно
И возвратилося назад.
Я жил и принимал, как милость,
И свет, и вод круговорот.
Что жизнь моя уже свершилась,
Я понял в позапрошлый год.
Но ток небесного потока,
Но высь, но гряды, что прошли,
Понять хотел бы я до срока,
Еще с земли.
ХХХ
Далекой незабвенною весной,
Едва — весна, едва лишь снег растаял,
Заговорила девушка со мной,
А я, признаться, в ней души не чаял.
Она сказала, что уже весна.
И я за этим знаком благосклонным
Сказал, что я люблю, когда она
Весь мир укроет нежным и зеленым.
На целый миг ее смутил ответ.
Но миг прошел, и мириады мигов,
И ранних весен, и зеленых лет…
Весною ранней свет пуглив до бликов.
И смутно просыпаются во мне
Мотивы и слова былого пыла,
Я думаю о ней о весне.
И думаю, она меня забыла.
Точка
Сегодня день без клёва, и вчера,
И завтра тоже наловить не светит…
Но лодка цепью поведет: пора.
Пора, пора — безлюдный пирс ответит.
И выхожу, спокоен, деловит,
Не потому, что это мне в охотку,
А больше потому, что местный вид
Предполагает на просторе лодку.
Всегда так было. И да будет так…
Но как-то всё год от году не легче:
И флот не вынес штормовых атак,
И флотоводцы далеко-далече.
Какие здесь ходили имена!
В какие дали и водовороты!..
А у меня стезя теперь одна —
Утюжить пруд на случай взгляда, фото…
Вот ближний план: расхристаны кусточки.
За ним — вода. Небесные края
Разведены… И всё пришито к точке.
И это — я, пока что это я.
Пермь поэтическая