Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2005
Александр Дьячков. Родился в городе Усть-Каменогорске (Казахстан). В 95 году семья переехала в Екатеринбург. Окончил ЕГТИ (Екатеринбургский государственный театральный институт). Сейчас учится в Литературном институте имени Горького. Семинар Евгения Рейна.
Александр Дьячков
Торф
…И день как будто распечатан
на разрешеньи небольшом
или на картридже початом
уже и бледном, и плохом.
Горят за городом болота.
Туманы в городе стоят.
И хоть июньский дождь работал,
наверное, три дня подряд —
прости, июнь, твоя водица
как с гуся дымке торфяной…
Так я о чем проговориться
хотел бы следущей строфой —
висит и у меня в квартире,
на книжной полке, у окна,
на распечатке А-4
такая же… моя жена.
И я гляжу на это “фото”,
и повторяю невпопад:
“Горят ребячества болота.
Туманы зрелости стоят”.
***
По асфальтовой дороге —
(почему не по тропе?)
по трапеции под ноги
не гляжу — иду себе.
Синий, пристальный, упругий
купол неба надо мной,
и, шесту приемник, в руки
взят волосик травяной.
А вокруг песку подменой
тают снег и дерьмецо,
и лежит, лежит ареной
все Садовое кольцо.
Положил же Божий циркуль
круг в основу бытия.
На Цветном бульваре цирку:
“Эй, проекция! И я…”
***
Дома стоят, как ранцы
китайские, впритык.
Живете, иностранцы?
А я вот не привык.
Стою напротив пруда,
он Патриарший, да! —
но мыльница покуда,
зеленая вода.
Графическая липа
врисована в апрель,
как виселица, ибо
оборвана качель.
О, лживые живые,
на правой стороне
не почесать ли выи,
не вздернуться ли мне?
***
Театра злые жернова
перемолотят в пыль на ветер
идеи, чувства, и слова,
и все, что ни на есть на свете,
оставив отрыгаться: а)
для правды б) для пущей боли
от человека — амплуа
от роли — роли.
***
М. Кайгородцевой
В консерваторскую общагу
через подвал
я часто лазил пить бодягу
и не блевал.
Но как-то в смежную палату
она вошла,
и целый год по циферблату
любовь была.
Шутя, с житейского откоса
парила вниз…
Потом погасла папироса —
киндерсюрприз.
И только шрамик от внематоч.
под животом
с ней разговаривает на ночь
заросшим ртом
о том, как в смежную палату
сама вошла,
и целый год по циферблату
любовь была.
***
Когда мне было десять лет
мой дядя-инженер
сказал: “А ну-ка, диссидент,
бери с меня пример,
виню систему и винил,
и вот кто сил давал!”
Достал заезженный винил
и мне презентовал.
На том виниле приезжал
полковник Васин, да
Воронин капитан въезжал
в чужие города.
…Вчера погиб Гребенщиков.
Да я и сам погиб.
А пара слов, а пара слов
мерцает из-под глыб:
“Этот поезд в огне…”
***
Уловки, прихваты, приметы
по сути — песочная пыль
на фоне моей сигареты
и жизни — глазастой крупы.
И что мне тебе, человече,
(читатель, которого нет)
сказать про несбытые мечты,
глаголы, среду, винегрет?
Я не декламирую мело.
Но вот, что хочу донести —
не то чтобы мне надоело
тяжелую лиру нести,
и типа вставать на котурны,
“О, музы мои…” и т.д.,
но впаривать зэку, в натуре,
добротное моралитэ…
Голубь
Вороны убивали голубЯ.
И долго я устраивал себя:
естественный отбор, судьба, процесс…
Но плюнул и пошел наперерез.
Ворон обматерил и разогнал,
живое в руки (рукавицы) взял
и, если говорить по существу,
отправил за ограду на траву.
Следя за дислокацией ворон
(вон там, на ветке и на крыше вон)
метлу, ведро — забыл на произвол
и за ограду мигом перешел.
Но, черт возьми, нет голубя, нема…
Кружу юлой. Курю. Схожу с ума.
И, наконец, подняв одно перо,
гляжу на по ту сторону ведро.
О, Господи, прошу тебя, ору —
когда я также встряну на миру,
и ты спасти захочешь от не-птиц,
не выпускай меня из рукавиц.