Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2005
Е. Бирюков. Ипатьевский дом. — Екатеринбург: Изд-во “СВ-96”, 2003
Ипатьевский дом суровой нитью вплетен в канву истории России и потому — Свердловска-Екатеринбурга. На протяжении шестидесяти лет это был самый знаменитый дом в нашем городе — и когда он, окруженный высоким тесовым забором, именовался Домом особого назначения, и когда потом в нем находился общедоступный музей, и когда его при “развитом социализме” заселили заведомо не для всех интересными учреждениями и о его прошлом официально не упоминали. А потом его и вовсе снесли — и все равно не смогли (хоть именно к тому стремились) приглушить его мрачную славу. Даже десятилетия спустя после его разрушения каждый, кто впервые приезжал в наш город хоть на день, непременно стремился побывать на месте, где он стоял, а ведь даже груды щебня не оставалось уже на заросшем бурьяном пустыре…
А потом (власть переменилась, отношение к прошлому стало иным) — после долгих споров: восстанавливать, не восстанавливать — на его месте возвели помпезный Храм-на-Крови. Но храм храмом, а призрак уже не существующего Ипатьевского дома и теперь продолжает жить самостоятельной жизнью, и наверно, ни одно прославленное творение Растрелли, Гауди или Корбюзье не запечатлено столь множественно и многообразно в письменном наследии ушедшего века, как этот полутораэтажный особняк, неизвестно даже кем (хотя известно, когда и для кого) построенный и особыми архитектурными достоинствами не отличавшийся.
Теперь сделана попытка — удачная, на мой взгляд, попытка — свести все, что известно о печально знаменитом доме, в одной — небольшой по формату, но весьма вместительной — книжечке. Я бы даже решился назвать работу Е. Бирюкова энциклопедией Ипатьевского дома. Такая аттестация оправдывается и формой подачи материала. Евгений Михайлович не стал искать интригу или придумывать беллетристический прием — он просто классифицировал по темам дотошно и добросовестно собранные сведения, рассеянные по многочисленным изданиям и архивным документам, и каждой теме посвятил отдельную главу. Так что книгу можно не только читать подряд, но и заглядывать в нее, как в справочник, когда случится надобность уточнить для себя какие-то детали, касающиеся истории самого здания, биографии его последнего владельца — инженера путей сообщения Н.Н. Ипатьева, — подробностей содержания в нем знаменитых узников — членов семьи и домочадцев последнего российского императора, обстоятельств той кошмарной ночи на 17 июля 1918 года, когда узники были казнены, а дом вошел в легенду. Из соответствующих глав (всего их в книге 12) можно узнать и о расстрельщиках, и о том, как дом был музеем (Уральский музей революции, в обиходе — УМРи), и как и по чьему распоряжению его разрушали в 1978 году, и как на его месте строили храм.
Но книга Е. Бирюкова — отнюдь не бесстрастное изложение фактов. Мне импонирует хоть и не педалируемая, но отчетливо различимая авторская интонация. Материал, с которым он имеет дело, настолько оброс легендами, слухами, эмоциональными красками самых порой несовместимых оттенков, что при его обсуждении трудно подчас сохранять серьезность. Автор позволяет себе быть и скептичным, и немного ироничным, но всегда остается заинтересованным и здравомыслящим собеседником читателя.
Хочу особо подчеркнуть надежность книги как справочного источника; в подтверждение приведу хотя бы один, но весомый факт: профессор И.Ф. Плотников, авторитетнейший знаток истории революционных событий на Урале, в принадлежащей его перу словарной статье о Н.Н. Ипатьеве в энциклопедии “Екатеринбург” ссылается на Е. Бирюкова.
К сожалению, у самого Евгения Михайловича богатейший фактологический материал подается без ссылок на источники, то есть без “научного аппарата”, как выражаются специалисты. Понимаю: автор (скорее всего, под влиянием издателей) ориентировался не столько на специалистов, сколько, учитывая не иссякающий интерес к одной из главных екатеринбургских достопримечательностей, на самый широкий читательский круг. С тем же, видимо, расчетом выбран и формат издания — книжная миниатюра 7 х 9 см: можно положить в карман, отправляясь на “сакральное” место; годится для подарка, не займет много места в багаже гостя города. Все это так, но документированность собранных фактов значительно подняла бы уровень издания, повысила его авторитетность у тех, кто имеет к проблемам, касающимся Ипатьевского дома, профессиональный интерес, обеспечила бы долговечность книге.
Есть у этой книжечки и еще одна особенность, о которой стоит поразмышлять. Дело в том, что автор ее, обратившись к истории и краеведению, тем не менее ни историком, ни краеведом сам себя не числит. Он фотожурналист и историк фотографии, научный сотрудник фотографического музея. Поэтому и в предисловии оговаривает свой особый — “фотографический” — подход к теме. В чем этот подход проявился? Прежде всего, фотолетопись дома Романовых (а ее на протяжении десятилетий вели и придворный фотограф Карл фон Ган, и знаменитый фоторепортер Карл Булла, и другие выдающиеся российские фотомастера того времени) стала для автора одним из источников информации. Затем, как подробно повествует Бирюков, сами члены царской семьи, особенно императрица Александра Федоровна, были заядлыми фотолюбителями (об этом их увлечении мало где можно прочитать, а в книге Бирюкова ему посвящена отдельная глава). И главное — увлеченный коллекционер старых фотографий, Е. Бирюков представил в книге обширный свод фотодокументов (оценивая “на глазок”, здесь около 250 снимков), посвященных всем граням ее тематики. Вот тут, кстати говоря, у меня возникли большие сомнения в правильности выбора для издания жанра книжной миниатюры. Отпечатаны фотоиллюстрации достаточно четко, но их масштаб таков, что в большинстве случаев без сильной лупы детали рассмотреть просто невозможно. Да еще хоть бы черной краской, так нет, как и шрифт текста, — сепией, отчего детали еще труднее различить.
Я говорю о таких частностях, будучи уверенным, что в недалеком времени непременно понадобится второе издание книги. Думаю, стоит заново осмыслить ее концепцию — увеличить формат, восстановить “научный аппарат”. Возможно, чтобы сделать удобнее пользование книгой как справочником, стоило бы дать в конце словник с перечнем страниц, на которых упоминаются те или иные имена, топонимы и иные реалии. Не помешала бы и небольшая редакторская правка текста: убрать стилистические шероховатости, повторы и неуместные, но почему-то слишком уж многочисленные многоточия.
Валентин Лукьянин