Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 2005
Жалею об одном, что не летчик
Александр Попов. Кольцо на снегу. — Челябинск: Издательство Татьяны Лурье, 2004.
Урбанистические пейзажи, бывает, порождают таких странных и смутно знакомых химер: то ли люди, то ли растения, то ли внезапно воплотившиеся мысли. Есть авторы, которые проходят мимо таких химер как бы не снисходя, пренебрегая. А есть те, кто останавливается, задумывается, болезненно рефлексирует или просто грустит. Челябинский прозаик Александр Попов — из таких.
Герои его рассказов, попав во внезапную благость трезвости или красоты, становятся удивительно красноречивыми. Они рассказывают о своей жизни, то поднимаясь до обобщений высокого стиля, то опускаясь до жаргонизмов. Быт у них завязан на тихие дружеские попойки, на жалкий и смешной интим, на мелкое предательство и слабое, но отчетливое противостояние “этому страшному миру”. А миру противостоят герои рассказов Александра Попова по-разному: кто-то подговаривает дворника сожрать все бутерброды с красной икрой, честно заработанные членами участкового избиркома; кто-то плюет на свою работу и находит этому метафизические оправдания; кто-то находит силы выбраться из болота пьянства и свалить за границу; кто-то просто становится “внутренним эмигрантом”. Но… Весь набор советских мифологем вцепляется в противостоящего, и становится ему больно и грустно, и щиплет он с подоконника зеленый лук, и запивает его портвейном, и вызывает друга для длинных задушевных бесед; однако легче не становится. И проговаривается герой: “Жалею об одном, что не летчик. Я поднял бы в воздух свой самолет и никогда бы не унизился до эмигранта”. Вряд ли: и за штурвалом самолета была бы у него все та же грусть — огромная и настоящая, только, может быть, времени было бы меньше.
Лично меня из многих рассказов Александра Попова больше всего задел один, где герой — директор школы, увольняет бывшую возлюбленную — свою подчиненную, а потом долго грустит о ней. Все та же трагедия маленького человека — как с той, так и с другой стороны, — и попытка противостояния миру оборачивается борьбой с ближними. Вот это и есть урбанистическая химера в чистом виде — воплощенный сюжет предательства из благих побуждений — больное, перегруженное стереотипами сознание жителя мегаполиса стремится все усложнить.
В принципе, тексты А. Попова — это проза семидесятых. В хорошем смысле. Сейчас писатели так много не “грузятся” по мелочам, не копаются в себе, не жертвуют сюжетной динамикой в угоду неторопливым размышлениям. Не описывают ни яблок, ни роз на снегу, ни даже колец. Потому так странно и вызывающе выглядит само название сборника рассказов Попова — “Кольцо на снегу”. Однако в контексте именно той, неторопливой и размышляющей, культуры название выглядит вполне уместным. Книга, несомненно, получилась — тексты плотно пригнаны друг к другу, пронизаны одним мотивом, содержат описания как быта, так и бытия. И, рефреном, сквозь размышления о собственной жалости и малости, звучит одно: жизнь, она долгая. Она еще все вернет.
Лариса Сонина