Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2004
Николай Клёпов — родился в 1946 г. в д. Бабинова Свердловской области. Автор сборников “Накануне листопада” и “Исповедь первого снега”. Живет в п. Горный Щит.
***
Плотнее темень собралась вокруг.
И мне казалось: даже стало слышно,
Как шум дождя на север и на юг
Своим коньком разъединила крыша.
А в это время в сонных желобах
Вода себе не находила места.
Звенела в ведрах, булькала в тазах,
Напоминая музыку оркестра.
Все, что росло и мокло под дождем,
Ломалось, гнулось в поле, в огороде.
Мне чудилось: творится за окном
Насилие природы над природой.
Но утром все вернулось на места.
Проснулось солнце, и запели птицы.
День начинался с нового листа,
С июльской ненаписанной страницы.
Вокруг блестели мокро деревца.
Шел теплый пар с картофельных загонок.
Вода с небес, нашкодив, как котенок,
Спала в железной бочке у крыльца.
***
В лесу, где болотная лужа,
Вдоль берега топкая грязь,
Живет и нисколько не тужит
В траве золотистый карась.
Жует повседневную пищу
И, кверху нацелив глаза,
Он смотрит на крышу жилища,
Где песни поет стрекоза.
Она ему в жизни услада.
Она — словно сам соловей.
Над омутом с тихой прохладой
Мелодии нету родней.
Пониже из ила перина.
Ложись, коль устанешь, на дно,
Где есть одеяло из тины
И в звездное небо окно.
Зачем ему быстрые воды?
Форельная свежесть ручья?
Он здесь не изгнанник природы,
Он этого мира дитя.
Но кто в его счастье поверит,
Кто с завистью глянет в глаза?
Ни птицы, ни люди, ни звери
Почти не заходят сюда.
Зачем им болотная лужа,
Застойная влага и грязь?
А он вот живет и не тужит,
В той луже счастливый карась.
***
— Поднимайся, вставай! Очнись ото сна.
Видишь, сколько тебе я чудес принесла.
Обновленное пенье вернувшихся птиц,
Ликованье капели, сорвавшейся вниз,
Первый теплый туман в заоконной дали,
Обнаженное тело любимой земли,
По которому ты тосковал без ума,
Ведь его от тебя укрывала зима.
И никто,
И никто
Без меня не сумел
Дать тебе среди прочих обыденных дел
Возвращенье утраченных творческих сил,
У кого б ты униженно их ни просил.
Так вставай же скорее,
Очнись ото сна! —
Мне в раскрытую створку
Шептала весна.
***
Я вижу конский след.
Слеза глаза туманит.
О сколько, сколько лет
Я не садился в сани!
Не гнал коня в галоп,
Натягивая вожжи.
И сладостный озноб
Не пробегал по коже.
И ветер верховой
Не унимал волненья.
Пусть нынче никакой
Ездок я, к сожаленью,
Но, видя след подков,
Тугой, дугообразный,
Я слышу: тает кровь
Во мне, как в светлый праздник.
Как из глухих страниц
Врываясь в наше время,
Красивых кобылиц
Летит степное племя.
И я за ними вслед
На жеребце в ночное.
И мне двенадцать лет,
И счастье за спиною.
***
К вечеру темная туча над лугом
Выползет, тихо затмив небосвод.
И ветерок с потаенным испугом,
Прячась в широкой ложбине, замрет.
Сырью потянет из ближней дубравы.
Птица, крича, пролетит надо мной.
Брошу косить я веселые травы,
Засобираюсь поспешно домой.
Только на горке, у самой деревни,
Я оглянусь в луговину, где был.
Там уже морок опутал деревья
И кошенину травы затопил.
Там, где смешалась земля с небосводом,
Я и представить себе не могу,
В этот кромешный разгул непогоды
Вдруг окажись я на этом лугу!
Но я успел добежать до селенья.
Волны дождя не настигли меня.
Вот и стою, и курю с облегченьем,
Облокотившись на прясло плетня.
И остывает на теле рубаха.
Все, что пугало меня, позади.
Лишь холодок первобытного страха
Тает и тает чуть слышно в груди.
***
Михаилу Пырину, моему земляку
Я в щелочку увижу за окном,
Затянутым летучим зимним следом,
Поленницу, засыпанную снегом,
И воробьев, клюющих стылый корм.
Двух женщин с коромыслами в руках,
Стоящих у обмерзлого колодца.
И зимний пар, что над колодцем вьется
И тает, словно дымка в облаках.
Как солнышко восходит вдоль плетня.
И день вдали несмело оживает.
О, кто бы знал, как это все спасает
От долгой тьмы и холода меня!
Как отступает серая хандра,
Подкатывает к сердцу все живое.
И жизнь моя, никчемная вчера,
Сегодня новым смыслом беспокоит.