Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2004
Владимир Блинов — родился в 1938 г. в Свердловске. Окончил УПИ, кандидат технических наук, профессор. Книга стихов “Отцовское вино” удостоена премии им. В. Татищева и де Геннина (2000 г.). Член Союза писателей России. Живет в Екатеринбурге.
Благодарение
За что мне, за что мне такая награда:
Синиц разнопенье, варенье из вишни и вид снегопада,
Серебряной ложки витраж из янтарного чая,
Улыбки твоей белозубой свеченье, моя дорогая…
От первого крика до слова последнего песня,
Как радуга счастья, у каждого есть в поднебесье.
И пусть провела по вискам неожиданно старость,
Но лист на столе и перо под рукою осталось.
Звонки от друзей и поэта любимого томик…
Вот только бы все удержать, унести и запомнить!
А кто-то, а кто-то родиться не может, не хочет,
Останется где-то в потемках в утробе комочек.
А кто-то и этим не будет — ни семенем и ни водицей,
Ни ветром, ни громом, ни деревом, ни спичкой, ни птицей…
За что же его? И за что мне такое, за что же?
Ответь, милосердный, великий, всезнающий Боже!
Памяти Эрика Бутина
Дописан роман. Но в конце — многоточие.
Лишь веки прикроешь — цветные круги.
Твой ангел-хранитель прервал одиночество,
Стучи на машинке в четыре руки.
Теперь ты далече! Как с облаком утренним,
Беседует мама, наверно, с тобой.
Владеешь особым, небесным компьютером —
Хоть молнией выжги, хоть громом пропой.
А как бы хотелось товарищам встретиться
И под “Четаннугу” стаканы поднять!
Чтоб ты рассказал, что за космосом светится,
Чего никому никогда не понять.
Там, в памяти вечной,
Прими тебя Спас,
Замолви словечко
За грешных, за нас.
Встреча
В камышах сидит лягушка,
Дулом целится — зрачком.
Раскоряка, жабка, тушка,
Будто женщина рачком.
Комары — не вертолеты,
Мох квачает, квак-квавать…
Притворяйся полоротой,
Пленкой глазки прыг-крывай.
Ах, артистка… Ты — пружина!
Знаю ваш коварный мир.
Есть ли проба у кувшинок?
Черен омута чифир.
Ухожу. Не плачьте, битте!
Скоро тоненький ледок
Застеклит твою обитель,
Ква… ква… к вам я не ходок.
Вся спина твоя в заплатках,
Если б ты была стройна…
Оглянулся!
В липких лапках —
Золоченая стрела.
Медовый Спас
1
Красный лес на бугре,
Будто мужик после бани,
Накинул на плечи
Голубую, в горошек, рубаху небес
И глядит на блюдце пруда
С чайной крутой заваркой…
Горячо… не решается… дует…
2
— Много нектару в клевере,
Да не просто добыть его:
Вон какие тычинки торчат,
А хоботок-от у пчелы короток, —
Поучает пасечник внука.
А наутро глядит:
Сидит внучок на розовой поляне
И аккуратно подстригает садовыми ножницами
Головы клевера-кашки —
Укорачивает наполовину тычинки.
— Бог в помощь! — смеется пасечник,
Гладя внука по умной большой голове,
Стриженной под “ноль”.
Январь. Попытка пленэра
На Сретенье — вновь холода,
Полмесяца оттепель длилась!
Небесным указом вода
В сугробы и лед превратилась.
За что же мы любим с тобой
Суровость российской погоды,
Сиреневый дым над трубой
И зимней дороги невзгоды?
Этюдник и краски оставь,
В тулупе тепло карауля,
Такое мог живописать
Порой Беляницкий-Бирюля.
Не с той ли ямщицкой поры
Ты горькую пьешь по неделе?
Пылятся и тлеют холсты,
И движешься ты еле-еле…
Ах, скольких теперь уже нет,
Что были охочи до драки!
Не их ли посмертный портрет —
Деревьев стоят раскоряки?
На красные пальцы дыши,
Пиши мемуары про лето,
Рентгеновский снимок души
Увидишь в сплетении веток,
Где ты, словно перст, одинок,
Как пес, на ветру замерзаешь…
(Вдали замигало окно,
Но ждут ли тебя — не узнаешь),
Где только уловишь зрачком —
На ветке замерзшая птица,
Где только зеленым мазком
Пейзаж оживит электричка.