Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2004
В Ебурге нет еще пока поэта лучше Спартака?
Владимир Спартак. “Украли счастье”. — Екатеринбург, 2003. — 140 с.
В небольшой книжке семь разделов: предисловия (их целых три), новеллы, лирика, “антилирика”, “озорное” (в этом разделе автор изредка использует пресловутую инвективную лексику, то есть, надо полагать, “озорует”), Словарь Спартака ( “уборка— результат труда; угол — точка двух концов; уголь — энергия земли” и пр.) и, наконец, Афоризмы. В общем — перед нами приличный “результат труда” известного автора.
“Владимир Ильич Седаков, прозываемый в городе Спартаком, — безусловный чемпион слова — слова образного, поэтического, слова точного и красивого, слова загадочного и слова пустого, слова — сказанного вслух, но пока не расслышанного современниками, которым проще заклеймить писателя графоманом, нежели пристально вглядеться в то, что говорится и пишется Спартаком перманентно и многие годы”. Это — из предисловия к рецензируемой книге. Уважаемый исследователь уральской литературы — Виталий Кальпиди — Спартака вниманием в своей Антологии обошел, но в предисловии к ней высказался в том смысле, что не будь он ограничен в объеме, обязательно бы включил в эту самую Антологию до кучи графоманов всех мастей. Третий достойный литературный деятель, Леонид Быков, на этот шаг решился и в числе некоторых других безнадежных графоманов опубликовал подборку Спартака в недавно вышедшей “Антологии поэзии Екатеринбурга”. Так с кем мы таки имеем дело в лице автора рецензируемой книжки? В чем заключается, с позволения сказать, феномен Спартака? Попробуем разобраться.
Процитированный уже выше автор предисловия к “Украли счастье” помимо приведенных эпитетов награждает Спартака также определениями “носимый языковой стихией”, “носитель дара говорить” и прочая. Действительно, Спартака носит — неизвестно что и неизвестно где, Спартака заносит неизвестно куда. Броуновское движение спартаковской мысли, любовно и принципиально неумело зафиксированное на бумаге, напоминает — возникает неизбежная метафора — перемещения мяча по футбольному полю. Причем мяч этот гоняют вовсе не футболисты “Спартака”, а первоклассники на уроке физкультуры — разума и умения в их игре минимум, зато желания пнуть мячик, забить гол и попросту выплеснуть энергию — туча.
Неосознанность, рефлекторность, случайность спартаковского письма очевидна.
Перекидывая
Прах немой эпохи
Лезет чудо
Братства и любви
Даже умирать
Конечно неохота
Надо просто
Улыбаться и дружить.
Впрочем, иногда прорываются — надо полагать, свидетельствуя лишь об истинности теории вероятности, ведь Спартак написал несколько тысяч текстов — вполне себе без задней мысли неординарные произведения:
Универсально занят
Хлеб на поле пашен
Смеется рот
Восторженных стезей
Гремит возможность
Голой Маши
Летит на солнце
Русский воробей
Безусловно, за долгие годы записывания подобных текстов (в авторском предуведомлении к книжке сказано “Стихи писал всегда, сколько себя помню… Очень большая для меня предпосылка к творчеству”), Спартак нахватался некоторых приемов. В итоге в адрес Спартака звучат термины “лубок”, “примитивизм”, “наив”, “поэтический инфантилизм” и тому подобные, отчасти, безусловно, отражающие происходящее, но в большей степени выдающие желаемое за действительное.
И это в городе, где работал замечательный мастер парадоксального высказывания и виртуоз инфантильного стиха (см. поэму “Рыбы”), недавно погибший Максим Анкудинов. В городе, где живут зачастую блестяще обращающиеся к этим же поэтическим приемам Тарас Трофимов и Дмитрий Шкарин.
Я думаю, тот факт, что Спартак выдает книжку за книжкой, не отменяет того, что в лице этого автора мы имеем феномен сугубо социального свойства, но ничуть не феномен культуры и тем более не феномен литературы, поэзии. Нет поэта Владимира Спартака — есть персонаж с этим именем.
А. Усов