Александр Либерман, Валерий Зарубин, Борис Карпов, Александр Крючков, Луиза Усенко, Римма Наговицына, Ольга Вакульская, Дмитрий Мазенко, Ирина Бублова, Николай Ганебных, Евгений Митькин, Александр Семин, Владимир Мазуров, Любовь Якушева, Илья Карташов, Влад Доценко, Светлана Аширова, Александр Шахмин, Светлана Михалева, Юрий Матигоров, Сергей Парамонов, Надежда Павлова, Алексей Старостин, Марина Старостина, Алексей Кенгурогов, Татьяна Орлова, Наталья Никитина, Любовь Хлызова, Алексей Якимов, Денис Колчин, Иван Дзюба, Людмила Чарушникова, Елена Казакова
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2004
ххх
Красивой вазы не уроним,
Войдем и встанем в стороне.
Тот дальний ряд — для посторонних,
Там место нам — тебе и мне.
Опять не жить, а лишь прижиться
Назначено судьбою нам.
Но лучше в полумраке скрыться
И не смотреть по сторонам.
Разрушены пустые сны,
И гвалт летит из гнезд вороньих,
Мы к Вам пришли со стороны,
Мы из державы посторонних.
На дальний ряд!.. Там схорониться
И там остаток лет прожить.
Быть в стороне, всех сторониться
И слово “Родина” забыть
Кельн, апрель 1998
Валерий Зарубин
***
Плыл лебедей не клин, не веер,
Не конус даже, а зигзаг,
Все плыл и плыл на дальний север,
Как Зодиака странный знак.
Не верил в мистику я с детства
И жизнь воспринимал всерьез.
И было странным мне соседство
Банальных птиц и вечных звезд.
Творя судьбу собственноручно,
Ко звездной массе был я строг,
Но пусть не знал их все поштучно,
А различать созвездья мог.
Чтя астрологию аферой,
Я фактам только доверял
И никогда с небесной сферой
Свой вектор не соизмерял.
И потому мне птичья стая
Среди неярких звезд была
Конфигурация простая,
Что в даль безвестную плыла.
Уж пусть бы лучше замки строил
Я, как другие, на песке —
Над рифмою моей сухою
Не чахли мухи бы в тоске.
Борис Карпов
В кладовой инструментов
Немые арфы,
Флейты в глянце пыли,
Повернутые судорожно скрипки —
Ваш крик мне ближе и понятней,
Чем вой взвихренного оркестра.
Так долго, долго тянут струны.
Так долго сохнет лак на деках.
Так сложно тело певчей скрипки,
И вот немые — вы кричите.
Вы, божьи дети на Голгофах.
Луиза Усенко
***
В долине звездных островов
Парит безмолвие ночное.
И я одна средь этих звезд,
Как непокой среди покоя.
Стыжусь, конечно же, стыжусь…
Не собиралась озадачить.
Идет в поход всей жизни грусть,
И сердце в тон той грусти плачет.
Римма Наговицына
Ночной вызов
Нет ни ветра, ни бурана —
Только темень, и мороз,
Да искристые курганы
Под шатром из дивных звезд.
Беспрерывный скрип полозьев
Сквозь щемящий волчий вой.
Лик в заиндевелых гроздьях
Колыхает надо мной.
Нереально все и шатко.
К сердцу тянется испуг.
Но бежит-трясет лошадка,
Разнося навозный дух.
Мчится путь наш в бесконечность,
И опоры нет земной.
И летим с возницей в вечность —
В бездну звездную с луной.
Ольга Вакульская
***
Птица прилетает день четвертый,
в подоконник белым клювом бьет.
Кто привет прислал? Живой иль мертвый?
В царство тьмы иль радости зовет?
Птица, птица, вестник белокрылый,
без причин мне душу не тревожь.
Что опять готовит мир постылый,
где жестокость правит, зло и ложь?
Все приму я, что судьба готовит.
И к плохому мне не привыкать.
Словно в чьи-то сети меня ловит
Эта птица. Хочет что сказать?
Александр Крючков
***
Есть таинство великое на свете,
Его не победить, не позабыть.
Слиянье душ всесильно на планете —
Не разлучить и не убить!
Не будет слов, ни писем, ни звонка —
Загадочное измеренье…
Но чей-то голос говорит: “Пока!
Жди моего ты Воскресенья!”
Дмитрий Мазенко
Чужие письма
На костре осенних листьев
Под присмотром облаков
Я сжигал чужие письма,
Не читая дат и слов.
От кого, уже не важно,
Все равно им не дойти.
ТО, что прожито однажды,
Невозможно повторить.
Запечатаны конверты —
От любимых и друзей.
Это прошлые моменты
Биографии моей.
Тот уехал, этих нету,
Стерты лица навсегда,
Только белые конверты
Улетают в никуда.
На костре осенних листьев
Ветер пепел раздувал.
Я сжигал чужие письма,
Сам писал — и сам сжигал.
Ирина Бублова
***
Я, осень, тебя узнаю
По крику души журавлиной,
По отзвуку льющихся ливней.
Ворвался безумства рассвет
Безудержным счастьем комет.
Осенним дождем по стеклу
Разбудит в душе тишину.
Я, осень, тебя узнаю.
А ты вдруг меня не узнаешь.
Мечтаешь быть рядом, мечтаешь.
В ночных моих сумерках стаи.
Летаю во снах я, летаю.
Я птицей в тумане кричу.
К тебе одному лишь лечу.
Я, осень, тебя узнаю.
Николай Ганебных
***
Хорошо!.. Скоро выпрыгнут почки,
Станет дождь донимать желоба.
Бодро тенькают капли по бочке,
И бездымно темнеет труба.
Галки ставят куриные лапки
На уже оседающий снег.
Появились на крыше заплатки,
Дом стал буро-малиново пег.
Выходите, бросайте шубейки!
Улыбайтесь! Я жду не дождусь
Возле вас постоять у скамейки,
Гогоча, словно тетушкин гусь.
Александр Семин
Апрель
Я голову поднял от зимнего стола…
И шествие набухших тополей,
И грязь полуоттаявших полей,
И долгий крик, и длинный день, и гамы
Ворвались мне в окно, пробив двойные рамы!
(Вот отчего так беспокойны сны!)
А первых комментаторов весны —
Грачей — нетерпеливое хожденье
Я в первый миг приму за наважденье.
Вот это — шествие! Готов замкнуть
Апрельских тел процессию земную,
За это шествие и голосую…
Владимир Мазуров
***
Опять под насыпью,
Осыпана сыпью,
Нигде не прописана,
Насквозь описана,
Да и живёт-то как она,
О как она, о как она!
Лицо её заплакано.
В мешке, на плечи брошенном,
Конечно же, во рву некошеном.
Евгений Митькин
***
Ты тихо идешь в ожидании чуда
Под медленный танец ненужных забот.
Сам Бог снизойдет, посмеявшись оттуда,
Над робкой попыткой достать небосвод.
А время летит, испугавшись застынуть
На самый короткий и призрачный миг.
Вот только б успеть свои тени раскинуть
На чью-то судьбу, не сорвавшись на крик.
Под отзвуки тайн и под шорохи мыслей,
Когда забываешь о главном узнать,
Ты так и идешь за невидимой высью,
Но, кажется, время уже не догнать…
Любовь Якушева
***
Как в детстве мать у колыбели
Мне пела песни перед сном,
Так тихо зимние метели
Поют печально за окном.
Я наслаждаюсь этим пеньем,
Прислушиваюсь по ночам,
Слежу за времени теченьем
По звёзд мерцающим огням.
Зовут в пространства бесконечность
Метели снежной голоса,
За звёздами стремится в вечность
Безумных мыслей полоса.
Илья Карташов
Любовь слепого
Толпа сдавила, как обвал,
Толкаясь, чертыхаясь и потея.
Рукой я нервно поручень обнял,
Хотел на волю вырваться скорее.
Средь духоты, усиленной стократ,
Асфальта, копоти и чада
Я уловил цветочный аромат,
Дразнящий ноздри запах сада.
Твою любовь, сомненье, страх,
Души легчайшие порывы,
Что в сокровенных снятся снах,
Вдыхаю жадно, торопливо.
Пусть глаз цветные переливы,
Лица точеные черты
Не вижу. Чувствую: красивы,
Как воплощенные мечты!
Пускай безликая толпа
Задержит крепче каземата,
Пройдет неделя, месяц, два,
Год, вечность, но когда-то,
Когда и память уж умрет,
Я вдруг пойму: ты где-то рядом.
Мне обонянье не соврет —
И рухнет слепоты преграда.
Влад Доценко
Ожерелье пены
Пены ожерелье,
Ожерелье пены…
Бьет волна морская —
Достает колени.
Я бегу вдоль моря
Молча по песку,
Разгоняю смело
Волны и тоску.
Пены ожерелье,
Пены ожерелье —
Есть ли нет в кармане
Что-то на похмелье!..
Я воды соленой
От тоски напьюсь,
В ожерелье пены
Молча утоплюсь.
Светлана Аширова
Александр Шахмин
Строки С. Ашировой выделены кавычками.
***
“Ночи летние. Ночи лунные.
Тишина натянута струнами.
А начнешь играть — и получится
Песня нежная, песня звучная”.
Что же слышится?
Есть ли слушатель?
Иль струна ожиданьем колышется
И беззвучие страсти рождает капель.
А ручьи уже разжурчалися,
Ветры с листьями разыгралися.
И восход о закате ничуть не печалится,
И свидания назначаются,
И волшебная разливается трель.
Светлана Михалева
***
Рыдала осень на пороге,
Бросаясь жухлою листвой.
А мне все думалось о Боге,
О нашей жизни непростой.
А мне все думалось о тленном,
Когда луна с небес сошла
И на краю большой Вселенной
Я свечку малую зажгла.
Но разве кто-нибудь заметил
Тот огонек в тиши ночной?
И душу хрупкую приветил?
И поспешил забрать с собой?
Я вдаль смотрела, улыбаясь
Той бесконечности пути,
В которой, тяжко спотыкаясь,
Придется мне одной брести.
Я вдаль смотрела и молчала:
Мне осень было очень жаль.
Я сердцем трепетным внимала
Ее вселенскую печаль.
Юрий Матигоров
***
Я плыл по белой реке
медленно,
словно двигался лед;
река-невидимка,
мое имя вобравшая,
выдох — в теле реки,
река в моем теле — вдох.
Закрыв, я увидел глаза —
ими река на меня смотрела;
виделась в синеве стрекоза —
она, улыбаясь, летела и пела.
И не было “было”,
только теченье,
где руки мои выравнивали струи.
на миг лишь подумало
и опять взмыло вверх небо:
“не уснул ли?”
Сергей Парамонов
***
Настало, но хочется большего,
а мне не хватает ума.
Уже золотая осень,
серебряная зима.
Все так же тосклив и печален,
когда возвращаюсь домой
той золотою осенью,
серебряною зимой.
Ах, как мы страдали и мучились,
как домогались мы
не нашего золота осени
и серебра зимы.
Надежда Павлова
***
Бывает,
Птица на плечо
Взлетает иногда.
Не тяжела и не легка,
Но чудно дорога.
Так в поцелуе,
Слишком быстром,
Тревожная любовь
Мольбою молит оглянуться
Для поцелуя вновь.
Алексей Старостин
Перевод с фарси
***
С семенем горьким дерево,
И семя — не масло с сахаром,
Плоды — бесполезны как плевела,
И вам не отведать сладкого.
Абу Шакур Балх
Марина Старостина
***
Улыбка от Чеширского кота,
От Сфинкса взгляд — загадочный и томный,
Как обойти мне адовы врата,
Оставшись той же — прежней, ровной?
Не видно где, но там бушует страсть,
Не видно как, но сердце там трепещет,
Скрывая все, дай бог вам не пропасть,
Пусть ледяное озеро заплещет.
Алексей Кенгурогов
Дожди и розы
Я по грустным по лужам бреду,
Рядом мочит в них пальцы дождь.
Вся аллея в промокшем саду
Не по-летнему пасмурна. В дрожь
Поозябла в кустах сирень,
Опустила безвольный взгляд,
Завернулась в туманную тень,
Отдалась на тоску. Стоят,
Как понурые кони, скамьи,
Обреченно застряв в траве,
Растекаются капли-ручьи
Им по спинам и в бахроме
Лопухово-подножной вязнут.
— Кто там в клумбе огонь зажег?
Лепестки полыхают красно
У цветов… Как же я-то смог
Заподдаться унылым грезам,
В слякоть обувь свою втоптя?
Нет, конечно, я плыл к этим розам
На хрустальных ладонях дождя.
Татьяна Орлова
Екатеринбургу
Небо над городом в дырах от звезд,
Пряной черемухи запах струится.
Так этот город наивен и прост,
В нем невозможно весной насладиться.
Город, цветущий серьгами берез,
Улицы-крылья раскинул, как птица.
И светофор, одинокий до слез,
В сумраке ночи прохожих боится.
Здесь коромысла темнеющий мост
Спит над рекой, чтобы в ней отразиться,
И телевышек немаленький рост
Вздыбиться хочет и в небо вонзиться.
Ритм твоей жизни постигнуть хочу
И в переулках твоих заблудиться.
В звуках ночных, словно птица, лечу,
Мне повезло здесь когда-то родиться.
Наталья Никитина
***
А что сказать?
Все было.
И жизнь изрядно била,
Любила — не любили,
Любили — не любила.
Прошло.
Ведь все проходит,
Как будто без следа.
Так перед новой бурей
Спокойно спит вода.
Алексей Якимов
Жизнь идет
Жизнь по своим неписаным законам
Идет — и ни прибавить, ни отнять.
Менты в соседний дом
за самогоном,
Как в магазин, приехали опять…
Свой хлеб насущный
каждый добывает…
Не ведая сомнений и греха,
Дубьем дворовых шавок забивает
Особая бригада ЖКХ.
Вот кто-то, распластавшись,
пьяный в доску,
Во всю свою нескладную длину,
Ломающимся голосом подростка
Самозабвенно материт луну.
Орут коты истошно под балконом,
Орут соседи, чтоб котов унять…
Жизнь по своим неписаным законам
Идет — и ни прибавить, ни отнять…
Денис Колчин
***
Эскадроны летят вдалеке,
Догоняя, рубя и калеча,
Невзирая на мирное вече,
Моют шашки в угрюмой реке.
Никому, ни за что не уйти.
Степь топорщится дикой травою.
Ночью волки сквозь темень завоют.
Не крути барабан, не верти.
Оставайся. К утру облака
Пронесутся по терпкому веку.
Мы для Бога с иного разбега
Отказались от званья раба.
Полдень метится пыльной ступнёй.
Уходи по иссохшему шляху.
Видишь, солнце даёт тебе маху,
Эскадрон ослепляя собой.
Уходи же в другое житьё,
Оставляя мне крест да отвагу.
Я, быть может, до вечера лягу
Обнимать золотое жнивьё.
Любовь Хлызова
***
Мелькают лица,
проносятся дни и вплетаются
в узорочье жизни.
Но там нет тебя,
мое сокровенное “я”,
моя другая половина.
Так и хожу,
как полупарализованная,
только с одной живой половиной
сакрального тела.
Это неудобно, это странно,
но жить надо, вот и приспособилась —
тащу на маскулатуре души
все несовершенство мира.
Иван Дзюба
Луговая трава
Высота своего Я бесконечна,
Выше туч, выше сияющих звезд.
Распахнулася дверь — позвала меня вечность,
Позади лишь сомнения гроздь.
Похождения свои, застолье, веселье
Подарил я на память родимой земле,
Что осталось — отмечу свое новоселье
В неизвестной, далекой, запредельной стране.
Там остались печали и грустные вздохи
Пересохшего у горла живого ручья
Да дрожащие руки того выпивохи,
Растерявшего радость своего бытия.
Разогретые тучи молочным туманом
Упадут теплым дождем на луга;
Только душу мою легким дурманом
Не согреет больше луговая трава.
Людмила Чарушникова
Поздней осенью
Мне лет моих минувших жаль,
И грусть не выскажешь словами.
Так поздней осенью печаль
Трепещет голыми ветвями.
Кружится вихрь в вальсе диком,
Срывая поздние листы.
С прощальным журавлиным криком
Уплыли вдаль, в туман мечты.
Листва осенняя кружится,
Мелькая чудной пестротой.
Как будто бы былое снится —
Так дни мелькают предо мной.
Там радость и судьбы обман,
Любви горячее дыханье,
И бред, и розовый обман,
И горькое разочарованье.
Мне лет моих минувших жаль,
И грусть не выскажешь словами.
Так поздней осенью печаль
Трепещет голыми ветвями.
Елена Казакова
Ворон
Черная рубашка,
Черные глаза.
Черные замашки,
Черная слеза.
Черная улыбка,
Черный, с блеском, взгляд…
То, что было раньше,
Не вернуть назад.
За моим окошком
Черное пятно.
Нет, это не кошка,
Хоть совсем темно.
Это просто птица,
Вороном зовут,
Это мне не снится —
Это наяву.
Протяни ладошку
И поймай его,
Если не успеет
Вылететь в окно.
Он спорхнет чуть слышно,
Сядет на снегу:
Белый снег искрится,
Холодно ему.
И на ярком снеге —
Черное пятно…
То, что было раньше,
Не вернуть давно…