Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2004
Рафаэль Соломонович Гольдберг — главный редактор газеты “Тюменский курьер”, директор фонда “Еврейский общинно-благотворительный центр “Хасдей-Авив”.
1. Четыре совпадения
23 мая 2004 года. Телефонный звонок на рассвете — не люблю телефонных звонков на рассвете, обычно они приносят неприятные вести. Предчувствие не обмануло — сбивчивый голос охранника Андрея сообщает, что около двух часов ночи в синагогу бросили бутылку с зажигательной смесью, “коктейлем Молотова”… На секунду в трубке стихло, и мне стало страшно. Я подумал, что это уже было. Каких-нибудь четыре с небольшим года назад я стоял у обожженных развалин тюменской синагоги, бывшего “памятника истории и культуры”, и думал, что вряд ли найдется сила, способная совершить невозможное. Вернуть жизнь в эти закопченные, заваленные бытовым мусором стены.
Тогда нам это удалось. И вот снова поджог! Значит, никогда больше… Потому что повторить еще раз то, что получилось в 2000—2001 годах, нам не под силу…
Голос в телефонной трубке зазвучал снова, и я с удивлением понял, что в нем нет трагических нот .
Да, действительно ночью в окно синагоги влетела горящая бутылка с зажигательной смесью. Она пробила оба стекла и упала между рядами деревянных кресел. Охранник Андрей сумел схватить пылающий сосуд, выбежал с ним на улицу и перебросил бутылку через забор. Синагога уцелела.
Это было не единственное нападение в 2004 году. Нас еще трижды забрасывали камнями и били стекла в узорчатых окнах, которым строители с таким тщанием и любовью возвращали прежний облик. Всякий раз приезжала милиция, опрашивала свидетелей, даже заводила, как говорят, уголовное дело. Но оно тихонько кисло среди более важных для милиции Калининского округа проблем. И мы ждали следующего нападения…
Говорят, что художники чувствуют то, что не могут передать словами. И потому их работы столь красноречивы. Когда мы восстановили синагогу, я попросил тюменского живописца Сашу Чемакина нарисовать здание. Он выполнил мою просьбу, но картина получилась очень печальной. Вероятно, Саша сумел передать то, что видели старые камни синагоги за свои девяносто лет.
А теперь вернемся к нашей истории. В 1930 году синагогу “по просьбе евреев-трудящихся” закрыли. В ней в разные годы то устраивали общежитие, то открывали музыкальную школу, то помещали местную контору “Союзаттракциона”. Одно время изрядно обветшавшее здание хотели передать для каких-то надобностей управлению КГБ, но чекисты отказались. По причине ветхости.
Здание, украшенное мраморной дощечкой с надписью, что это памятник, который “охраняется государством”, опустело, стало приютом для бомжей.
И тут произошло первое совпадение. Три студента Тюменского медицинского института — Павел Фельдблюм, Илья Пестриков и Сергей Соловьев — решили воссоздать в городе еврейскую общину и зарегистрировали две организации: религиозную общину “Мадрегот” (“Ступени”) и общество еврейской культуры “Авив” (“Весна”).
В это же время стали возвращать религиозным конфессиям принадлежавшие им прежде культовые здания — церкви, мечети, костелы и синагоги1.
3 февраля 1993 года первый заместитель главы администрации Тюмени Александр Гулько подписывает распоряжение N 257. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать пункты этого документа полностью:
“1. Передать в безвозмездное пользование здания (так в тексте. — Авт.) синагоги по ул. Кирова, 44 еврейской религиозной общине “Мадрегот” для использования по первоначальному назначению.
2. Предоставить в бессрочное (постоянное) пользование земельный участок площадью 548 квадратных метров2 Тюменской религиозной общине “Мадрегот” под размещение существующего здания синагоги по ул. Кирова, 44, в границах согласно прилагаемой выкопировке из плана города.
3. Обязать заказчика:
— разработать проектно-сметную документацию на работы по восстановлению здания и согласовать в установленном порядке со всеми заинтересованными службами города;
— содержать прилегающую территорию в должном санитарном и противопожарном состоянии.
4. Комитету по земельной реформе и земельным ресурсам оформить Государственный акт на право бессрочного (постоянного) пользования земельного участка…3
Тем временем в историческом центре Тюмени, где в 1912 году на улице Войновской была построена синагога, началось интенсивное возведение элитного жилья. Архитектор Борис Жученко спроектировал, а тюменский строительный институт построил жилой дом в… девяноста сантиметрах от старой синагоги. И на одном из городских собраний Жученко требовал от автора этих строк, чтобы община отступилась от памятника своему прошлому. “Вы все равно не построите, — настаивал Жученко. — Возьмите свободное место где-нибудь на окраине, а здесь можно поставить еще один жилой дом!”
Наступление велось по всем фронтам. Городской комитет по культуре жаловался в мэрию, что-де общине здание передали, а никакие работы не ведутся, здание разрушается и следует его “передать другому собственнику” (хотя акт обследования еще от 1978 года зафиксировал, что “памятник находится в аварийном состоянии”). Комиссия по охране памятников, в свою очередь, регулярно запрашивала, когда еврейская община Тюмени приступит к реставрации?
Мы представляли себе, каких усилий и денег потребует восстановление, но денег не было, и взять их было неоткуда. Обращались, писали, просили, но суммы, на которые мы могли рассчитывать, были не сопоставимы с масштабами работ. Осторожный “Джойнт” в помощи не отказывал, но обещал поддержку в том случае, если мы сами соберем три четверти необходимой суммы.
Зато жители дома, построенного господином Жученко, уже успели превратить “руинированные останки” в место для сброса мусора, а бывший двор — в автомобильную стоянку, которую обнесли забором.
Моральную поддержку я получил с неожиданной стороны. Настоятель Знаменского собора о. Валерий (Гордеев), с которым у меня давно сложились дружеские отношения, сказал, услышав о моих метаниях: “Не отдавай здание! Ни за что не отдавай!” — “Но почему?” — “Так намоленное же место!”…
Время шло. Неизвестные “доброжелатели” устроили пожар и буквально выжгли синагогу изнутри. Громадные лиственничные плахи, обрамлявшие парадный вход в синагогу, обуглились.
Акт технического состояния (ноябрь 1997 года) зафиксировал следующие данные:
“Двухэтажное каменное здание компактной, прямоугольной в плане, формы… Представляет собой уникальный для Тюмени образец культовой архитектуры, постройка начала XX века…
Фундаменты — кирпичные, стены имеют многочисленные выбоины, внутренние стены разобраны. В подвале мусор, горелые балки перекрытия… Имеется локальное разрушение северо-восточного угла. Стены кирпичные, в основном, в удовлетворительном состоянии. Имеются локальные разрушения, часть проемов расширена, имеются небольшие трещины.
Перекрытия — нет. Крыша — нет, водосток утрачен. Главы, шатры, их конструкция и покрытие — нет…”4.
Но совпадения продолжались. На одно из общих собраний пришел человек со знаком заслуженного строителя России на лацкане пиджака. Семен Розенберг, директор строительства областной больницы интенсивного лечения, до недавнего времени строивший город Лангепас в Среднем Приобье. Мы отправились с ним к сиротливому остову синагоги. У Семена загорелись глаза. “Ищи деньги, я построю!” — сказал он.
…В том же 1997 году сменился менеджмент Тюменской нефтяной компании. Мне по служебным делам приходилось встречаться с ее руководителями Фурманом, Кукесом, Вексельбергом. Печатал отчеты о пресс-конференциях, репортажи, интервью. И снова — случайный, ни к чему не обязывающий разговор с одним из руководителей ТНК, Германом Ханом. Худощавый (рассказывают, что в студенчестве Хан был боксером веса “пера”), резкий, подвижный. Я рассказал о нашей общине, о том, что нам передали полуразрушенную синагогу, а теперь пытаются ее отобрать.
“Я хочу посмотреть!” — сказал Герман. Стоял золотой октябрь 1998 года, мы поехали по шуршащим листьям на улицу Кирова. Вышли из машины. Герман Хан — не сентиментальный человек, и я, наверное, никогда не узнаю, о чем он думал, стоя у развалин синагоги, практически у развалин российского еврейства. Семен и я не решались его прервать — мы чувствовали, что сейчас решается судьба этого здания и не только его.
Герман повернулся и сказал: “Я вам помогу”.
2. Жесткий Хан
Если кто-то думает, что Хан вытащил из багажника джипа мешок с долларами и вручил его нам, он сильно ошибается. Жесткий бизнесмен Хан ничуть не напоминал человека, который неизвестно почему вдруг расчувствовался на тихой тюменской улочке и решил оказать благодеяние небольшой еврейской общине. Во-первых, он потребовал, чтобы мы разработали проект реставрации синагоги. Во-вторых, предупредил, что проект будет подвергнут тщательной экспертизе. В-третьих, обещал, что помощь будет разделена на части и очередной транш поступит только после того, как мы отчитаемся за предыдущий.
Семен Розенберг демонстрировал свою деловую хватку. Он нашел архитектора Геннадия Бордакова, которому мы поручили сделать проект реконструкции. Точнее, это должно быть новое строительство, причем неизвестно, что легче — построить новое здание или восстановить разрушенное. Тем более “памятник”, который находится “под охраной закона”. Закон, не сумев сохранить здание, ставил перед теми, кто приступал к его восстановлению, нередко невыполнимые условия.
Почему я иронизирую по поводу “охраны законом”? Многочисленные прежние “хозяева” синагоги максимально изувечили “охраняемый объект”.
Центральный зал синагоги высотой четырнадцать метров разделен на два этажа. В красивые фигурные окна вбиты бетонные перемычки и установлены неуклюжие прямоугольные рамы. Лепнина большей частью сбита или обвалилась, а религиозные символы — звезды Давида, видимо, смущавшие то ли руководство музшколы, то ли начальников “Союзаттракциона”, частично обрублены и превратились в римскую цифру XX. Что не доделали руки реконструкторов советского периода, завершил пожар, уничтожив крышу и потолок, украшенный замысловатым лепным декором.
Архитектор Бордаков надолго исчез в недрах тобольского архива. А когда вернулся, то привез сенсацию — первоначальный проект синагоги был гораздо величественнее, чем его осуществление в 1912 году. Видимо, у наших предшественников доктора Ноторина и провизора Айзенштата тоже были финансовые проблемы. Левая часть здания — средневековая арка, ведущая во внутренний двор синагоги, и этаж-галерея над нею — очевидно, так и не была построена. Правда, иногда я думаю: а вдруг оно было построено, а потом в каких-то целях разобрано?
Кроме того, мы с удивлением увидели, что вместо “шатра” над башней входа изображен на старом чертеже купол совершенно иной, многогранной формы. Мы не знали, и никто нам не мог рассказать, кто внес изменения — первоначальные строители или последующие “реформаторы”? Посоветовались и решили: делать так, как было задумано в первом десятилетии XX века, как было на чертеже.
Но больше всего было проблем с внутренними помещениями синагоги.
По следам на стене мы смогли предположить, где проходила женская галерея. Методом исключения установили местонахождение подиума и арон-кодеша для свитков Торы. Но как это выглядело, какие имело размеры? И тогда я сказал Бордакову, что главное — создать проект восстановления внешнего облика здания, а каким оно должно быть внутри — решим в ходе строительства.
…Проект закончен и отправлен в ТНК для экспертизы в “Альфа-дивелопмент”. Там, как мне казалось, не спешили. А время шло, давление на общину и попытки отобрать клочок земли в центре Тюмени продолжались. Но вот прибыл пакет, в нем — утвержденный проект и сообщение, что в апреле 2000 года поступит первый взнос Хана…
И тогда Розенберг привел Николая Михайловича Дьячкова. Хозяина небольшой строительной фирмы.
Началось. Первым делом Николай Михайлович стал сооружать вокруг стройки забор. Мы с Розенбергом разделились — я действовал на “внешнем фронте”, Семен улаживал отношения с соседями, с жильцами дома, которые устроили у синагоги автостоянку, а сами развалины превратили в мусорную яму.
90-сантиметровый зазор между двумя зданиями был кратчайшей тропинкой к автобусной остановке… Сами понимаете, с каким “восторгом” соседи восприняли наше появление на “еврейских развалинах”. Посыпались жалобы во все мыслимые и немыслимые инстанции. На работу крана, на движение машин с бетоном, на дощатый забор, “ограничивающий свободу передвижения”…
Кроме того, потребовалось бесчисленное согласование бесчисленных бумаг. Архитектура, земельный комитет, санэпиднадзор, автоинспекция (чтобы временно отгородить часть улицы), комитет по озеленению (чтобы срубить три сухих тополя перед фасадом)…
3. Фундамент. Стены. Потолок…
Апрель 2000 года… Сохранился жуткий снимок — в грязном болоте стоят рабочие и лопатами заполняют какую-то бадью. Это наша стройка. 600 кубометров грязи, бытовых отходов, обгорелых обломков, кусков перекрытий, непонятного происхождения железа было вывезено из синагоги. 600 кубометров! Одновременно разбирали часть разрушенной западной стены.
Вычистили. До старого пола цокольного этажа, который обнаружился на глубине 3,6 м. Вот тут нам стало плохо. Мы увидели, что северная стена практически висит в воздухе — еле держится на одном ряде полуразрушенных кирпичей. Оказалось, что жильцы соседней развалюхи (здание бывшей городской электростанции, давно превращенное в жилой дом) сбрасывали горячую воду под стену синагоги.
Стройка остановилась. Было понятно, что в любой момент здание может рухнуть и похоронить не только наши мечты о реконструкции, но и нас самих. Семен Розенберг и его специалисты из дирекции по строительству больницы нашли выход — они предложили соорудить внутри здания железобетонный “стакан”, от подошвы фундамента до уровня земли. В старые стены вбили 2000 шпуров, кусков арматуры, к ним приварили арматурную же решетку и сделали опалубку. И залили бетоном. Позднее железобетонным поясом стянули и верхний периметр здания…
Проблемы ставил каждый из шестисот дней строительства. Только один пример — за 90 лет в городе поднялся уровень грунтовых вод, в цокольный этаж пришла вода. Откачивать? Это все равно что откачивать весь городской водоносный горизонт. Пришлось составлять отдельный проект гидрозащиты цокольного этажа. Работы обошлись в миллион рублей. До сих пор в синагоге существует строгий запрет вбивать гвозди в стены цоколя — чтобы не нарушить гидроизоляцию.
Мы не хотели, чтобы наше “намоленное” здание было “новоделом” — имитацией прежнего сооружения. А повреждения были очень велики. В кирпичной кладке фасада зияли громадные дыры, словно кто-то пытался проехать сквозь синагогу на танке. Строители заделывали их таким же 90-летней давности кирпичом, разбирая остатки внутренних перегородок (во внешних стенах синагоги нет ни одного “чужого” кирпича). Разобрали и уродливые окна советского периода и восстановили их прежнюю прелестную форму.
А что делать с обшарпанным кирпичом облицовки, который выглядел жалко даже по сравнению с неряшливой кладкой соседнего “элитного” дома? Заборовский, сотрудник из московского строительного подразделения ТНК, приставленный Ханом к нам для контроля, рассказал, что на одной из столичных строек он видел, как кирпичные здания красили специальным хладо- и водостойким составом. Розенберг полетел в Москву и привез эту краску.
Вскоре посетители стройки, а недостатка в любопытных у нас не было, могли любоваться такой картиной: на строительных лесах сидели рабочие, как воробьи на жердочках, и вручную наждачной шкуркой счищали с кирпича следы известки, краски, раствора. А потом кисточками красили каждый кирпичик.
Восстанавливая внешний облик синагоги, мы могли руководствоваться фотографиями и архивными документами. Что касается интерьера — документов не нашлось. Прошло семьдесят лет, никто нам не мог рассказать, что и как было внутри. Несколько тюменских евреев, которых детьми водили родители в еще действующую синагогу, помочь не могли — в январе 1930 года они были еще слишком малы.
Шли ощупью. Придумали, каким должен быть балкон. Заказали в Челябинске для него балюстраду. Сами же выгородили на балконе помещение для библиотеки. Точно так же и под балконом сделали два служебных помещения.
Вспоминается, как на месте нынешнего подиума стояли Розенберг, Дьячков, автор этих строк и расчерчивали на деревянном черновом полу — где будет возвышение, где ступеньки, где колонны и место для хранилища свитков Торы.
Нам хотелось, чтобы при всей ограниченности средств синагога не выглядела убогой. И потому мы заказали, а Дьячков разыскал дубовый паркет, который “всех нас переживет”. Для подоконников — мрамор из Коелги. Из мрамора же сделали две колонны, которые поддерживают балкон. Понятно, что они не целиком из мрамора, но что там внутри, пусть останется нашим секретом.
В полуразрушенном здании, как я уже написал, почти не осталось следов украшений стен и потолка. Да и потолка не было совсем, он сгорел. Но кое-где на стенах виднелись остатки изящного гипсового узора. Приглашенные Дьячковым армянские специалисты по лепке изготовили недостающие элементы узора (практически весь пояс полностью). А потолку, видимо, суждено было оставаться гладким.
И тут обнаружилось, что еще в начале лета 1993 года по просьбе Павла Фельдблюма фотокорреспондент Сергей Русанов сделал снимки синагоги, возвращенной нашей общине. И вот у меня в руках эта пленка, а среди снимков я вижу — полуразрушенный потолок, на котором отчетливо вырисовываются утраченные рельефы. Геннадий Бордаков срочно делает дополнение к проекту.
Однако из чего были сделаны рельефы — мы не знаем. Вполне возможно, что тоже из гипса. Инженеры протестуют: здание старое, оно не выдержит дополнительной нагрузки. Но Дьячков, который за год работы успел буквально влюбиться “в нашу красавицу” (иначе он синагогу не называет), говорит, что рельефы обязательны. Сначала он находит специалиста, который воспроизводит узоры на потолке из папье-маше. Однако, высохнув, они коробятся. Дьячков находит другое решение…
Каждый, кто войдет в синагогу, может видеть на четырнадцатиметровой высоте точно такие рельефы, как и 90 лет назад.
4. Друзья и враги
День первого бетона. День первой балки. День первого паркетного щита… Маленькие праздники. Этапы нашего пути. Поиски технических решений. Подбор цветовой гаммы для оконных проемов снаружи. Окраска стен. Колер для потолка. Специальная мебель для молельного зала. Все требовало денег. Но странное дело — чем дальше, тем больше было желающих поддержать наш проект. Видимо, меняющееся с каждым днем здание само вызывало потребность участвовать в его восстановлении. Еврейский распределительный комитет “Джойнт”, занимавшийся вопросами реституции еврейской собственности в России, перечислил на специальный “синагогальный счет” 50 тысяч долларов. Стали поступать частные пожертвования — десять, двадцать, тридцать тысяч рублей. В том числе от первых руководителей общины — Павла Фельдблюма и Ильи Пестрикова. Поддержали и помогали нам администрации — города Тюмени, Тюменской области и Ямало-Ненецкого автономного округа.
Иногда происходило неожиданное. Я летел из Москвы вместе с тюменским бизнесменом, занятым в нефтяной промышленности. Русским. Неожиданный разговор: “Вы восстанавливаете синагогу?” — “Да” — “Мне бы хотелось вам помочь”. — “Буду очень рад”…
Сегодня на фронтоне балкона вы можете прочесть фамилии всех спонсоров, которые общими усилиями сложили 320 тысяч долларов, что и позволило восстановить из небытия это здание.
…Теперь читатель может себе представить, что я почувствовал, услышав по телефону о попытке поджечь синагогу с помощью “коктейля Молотова”. Тем более что это было не первое нападение на еврейский дом.
Тюменские скинхеды обратили на него внимание, когда еще вовсю шла стройка. Они бросали камни. Били стекла булыжниками и подвернувшимися под руку досками. Мы регулярно вызывали милицию, та составляла протоколы. Нас всякий раз убеждали, что это “обычное хулиганство”.
“Президенту общества еврейской культуры “Авив” господину Гольдбергу Р.С.
На заявление от 20.6.2001 года о повреждениях стекол в восстанавливаемом здании синагоги сообщаем, что в г. Тюмени организации радикально выраженной антисемитской направленности не выявлено. Факты повреждения подростками стекол в синагоге носят хулиганский характер и к компетенции органов безопасности не относятся.
Зам. начальника управления полковник…”5
Однако сами скинхеды так не считали и открыли в Интернете сайт, на котором поместили свои фотографии (с затертыми лицами) на фоне городских достопримечательностей, в том числе и на фоне синагоги. Снимки сопровождали откровенные тексты о “подвигах белой силы”.
“…Подойдя к местной синагоге мы захотели помочь в продлении срока ремонтно-восстановительных работ. Набрали камней. Рядом ходил какой-то странный мужик с собакой и это обстоятельство немного смущало нас, но осознав всю сложность своего положения он скрылся. В это время подошел нужный автобус и мы выдвинулись в сторону синагоги. Каждый из нас кинул, как минимум, по два камня в жидо-масонскую обитель, настолько приятного звона разбивающегося стекла я не слышал ни разу в жизни. Сразу после этого мы оперативно “оформили свал” к остановке где нас ждал автобус. Все разъехались по домам. Жидам в очередной раз напомнили, что им здесь не место и в следующий раз вместо камней у нас будет “коктейль Молотова”. 18 июня была проведена повторная акция погрома синагоги вынесли немало стекол….6.
Мы представили в управление ФСБ распечатки скинхедовского сайта. Но только 9 августа дождались ответа.
“Президенту общества еврейской культуры “Авив” господину Гольдбергу Р.С.
Уважаемый Рафаэль Соломонович, на Ваше заявление от 20.06.2001 г. сообщаем, что в ходе проведенных мероприятий установлены лица, совершившие хулиганские (только хулиганские! — Авт.) действия в отношении культового здания общины. Информация в отношении них направлена в ГУВД Тюменской области за N 4337 от 27.07.01 г. для принятия мер административного и уголовного характера. Одновременно Региональным управлением осуществляются мероприятия по выявлению лиц, действия которых носят характер политического и религиозного экстремизма.
С уважением, и.о. начальника Регионального управления полковник…”7 .
Ответа из ГУВД Тюменской области, начальники которого в то время менялись со страшной скоростью, о принятых “мерах административного и уголовного характера” мы не дождались. В частном порядке было сообщено, что в нападениях на синагогу принимали участие студенты тюмен-ских вузов, в частности, строительной и медицинской академий и института искусств и культуры.
Пришлось попытаться увеличить зону безопасности.
“Главному архитектору г. Тюмени Кулачковскому В.Н.
В связи с необходимостью обеспечения безопасности восстановленного культового здания и памятника истории и культуры — тюменской синагоги, на которую только в текущем году было совершено семь нападений, прошу вас ВРЕМЕННО разрешить размещение металлической ограды с отступлением от здания в сторону улицы Кирова на пять метров, без устройства фундаментов и цокольной части…
Р.С. Гольдберг”8
Ограда была построена, но нападения, как видно из начала этой статьи, не прекратились.
Но довольно о грустном. В декабре 2001 года окна синагоги осветились. Мы праздновали Хануку. А еще через неделю состоялось торжественное открытие синагоги. Из Москвы прилетел главный раввин России Адольф Шаевич. Я привез его на улицу Кирова в половине первого ночи, прямо из аэропорта. “Фантастика!” — сказал Адольф Соломонович. На следующий день состоялся праздник. Главный раввин Шаевич и мэр Тюмени Степан Киричук прибили на входной двери мезузу. Звучали добрые слова и пожелания.
Наконец-то удалось собрать под одну крышу общего дома все еврейские организации — и общество культуры, и воскресную школу, и молодежный центр, и благотворительную структуру “Джойнта”, и представительство “Сохнута”.
Те, кому приходится бывать в синагоге, отмечают, что в здании с залом четырнадцать на четырнадцать и четырнадцати метров в высоту необыкновенно хорошо дышится.
В первом ряду главного зала синагоги стоят шесть именных кресел. На бронзовых табличках начертаны фамилии тех, благодаря кому возрождение стало возможно, — Павел Фельдблюм, Илья Пестриков, Герман Хан, Семен Вайншток, Семен Розенберг, Рафаэль Гольдберг.
А на памятной доске в честь завершения строительства — еще две фамилии: Николай Дьячков, главный строитель, и Геннадий Бордаков, архитектор.
1 Постановление ВС РСФСР № 447-1 от 25.12.1990 г. “От неотложных мерах по сохранению национального культурного и природного наследия народов РСФСР”.
2 Прежде участок был больше, и мы его в конце концов почти полностью получили.
3 Распоряжение № 257 “О передаче здания по ул. Кирова, 44 и предоставлении земельного участка Тюменской еврейской религиозной общине “Мадрегот”.
4 Из “Предварительных исследований памятника истории и культуры”.
5 Подлинник, архив синагоги.
6 Сайт тюменских скинхедов, июнь 2001 года. Орфография сохранена.
7 Подлинник, архив синагоги.
8 Подлинник, архив синагоги.