Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2004
Владимир Антонович Черепов — родился 1925 г. в селе Костинском Алапаевского района. Закончил в 1970 г. отделение искусствоведения филологического факультета УрГУ. Работает на кафедре истории искусств факультета искусствоведения и культурологии. Автор книги “С.И. Яковлев. Жизнь и творчество” (2000).
Нападение фашистской Германии на Советский Союз, начало Великой Отечественной войны, призыв советского правительства к защите Родины привели в движение миллионы людей. Колоссальную нагрузку взял на себя транспорт. С запада на восток шли эшелоны эвакуированных заводов, художественных ценностей, людей, с востока на запад везли оружие, сформированные воинские части.
Свердловск жил напряженной жизнью: пульс суровой войны бился здесь в таком же тяжелом ритме, как в Москве и западных областях. За короткий срок поднимались на новом месте стены цехов эвакуированных предприятий, а в них, еще под открытым небом, уже работали станки и машины, выпуская военную продукцию.
Уже к 30 июня 1941 года в город прибыло и было расселено 40 тысяч человек. В ноябре работали и выпускали продукцию 15 эвакуированных предприятий, а к весне 1942 года их было уже 200.
В Свердловск в авральном темпе прибывали грузы с культурными ценностями: в здании местной картинной галереи было размещено 1 миллион 117 тысяч экспонатов Государственного Эрмитажа, из Ленинграда же была эвакуирована студия “Ленфильм”. Здесь же нашли временное прибежище многие московские издательства, а в сентябре разместился МХАТ (Московский художественный театр) и театр Советской Армии. В 1942—1943 годах в здании Уральского индустриального института работал факультет искусствоведения МГУ. Из Москвы, Ленинграда, Киева приезжали эвакуированные писатели, художники, актеры, ученые.
Все это было необходимо в короткий срок разместить и обустроить. Естественно, что местные партийные органы (на них лежала основная ответственность) занимались этим днем и ночью. Но главным для них все же был вопрос организации производства военной продукции.
В первые же дни войны П.П. Бажов, уже широко известный автор “Малахитовой шкатулки”, пришел в областной комитет партии и попросил считать его “мобилизованным”. 27 июня он был назначен на должность главного редактора Свердловского областного государственного издательства и пробыл на этом посту до 30 марта 1942 года. В издательстве он заявил: “Ну, я опять ваш издательский работник. Теперь я освободился от личных творческих работ. Никаких…” Кроме того, он был еще и секретарем Свердловского отделения союза писателей СССР, а позднее и председателем.
К концу 1941 года в свердловском отделении СП насчитывалось около 60 человек. Большая часть из них были люди, приехавшие из Москвы, Ленинграда, Киева, такие широко известные литературные деятели, как М. Шагинян, О. Форш, А. Караваева, А. Барто, О. Иваненко, Ф. Гладков, Е. Пермяк, Л. Кассиль и др. В годы войны Свердловск посетили А. Сурков, А. Новиков-Прибой, А. Фадеев. Совместно со свердловскими писателями сложился большой дружный творческий коллектив, который в условиях военного времени работал весьма плодотворно. Во главе этой организации стоял Бажов.
Он был душой коллектива. Через него приехавшие писатели познавали Урал, его историю, его народ. Е. Багреев (журналист, приехал в Свердловск в 1939 г., с 1945-го главный редактор газеты “Уральский рабочий”) вспоминает, что, когда он поинтересовался экономикой и культурой края, секретарь редакции Л.П. Неверов ответил: “Про экономику ты узнаешь в “Уральской энциклопедии”. А о культуре, быте и людях почерпнешь сведения в книге “Малахитовая шкатулка”. Л. Скорино, первый биограф Бажова, в своих воспоминаниях пишет, как летом 1943 года во время поездки в Пермь на писательскую конференцию Бажов мягко, неназойливо говорил об истории края, об особенностях быта старого уральского рабочего, “о той жизненной почве, на которой только и могли возникнуть сказы “Малахитовой шкатулки”. На конференции Л. Скорино выступила с докладом о творчестве Бажова, позднее много писала о нем, а в начале 1944 года защитила кандидатскую диссертацию. Это было началом “бажововедения”; позднее о Бажове много писали М.А. Батин, Л.М. Слобожанинова и др.
В годы войны, несмотря на трудности, творческая жизнь Свердловской писательской организации протекала бурно. Устраивались творческие встречи, так называемые “четверги”, где обсуждались проблемы творчества в современных условиях. По инициативе П.П. Бажова был задуман и издан сборник “Говорит Урал”, где писатели рассказали о трудовом героизме уральцев, об их помощи фронту. С 1942 года в Свердловске по инициативе Бажова начал издаваться альманах “Уральский современник”. П.П. Бажов был его главным редактором до 1950 года. Писатели, включая и молодых, могли оперативно публиковать свои новые произведения, пополняя тем самым копилку уральской литературы.
В 1941 году в Свердловск были эвакуированы многие художники и даже целые художественные организации, как, например, Художественный фонд СССР во главе со скульптором С.Д. Меркуровым. Численный состав Свердловской организации Союза художников удвоился и составлял шестьдесят с лишним человек. Писатели и художники работали в тесном контакте, творческие организации размещались в одном здании на улице Пушкина № 12 до тех пор, пока здание не было занято под госпиталь. П.П. Бажов многое делал, чтобы облегчить их жизнь в суровых условиях войны. Его нередко можно было видеть в приемной какого-либо крупного партийного чиновника, где он настойчиво добивался то устройства жилья для приезжего писателя, то назначения спецпайка голодающему собрату по перу…
Иногда он занимался вроде бы совсем не свойственным ему делом. Из воспоминаний бывшего работника обкома партии Г. Шумилова известен такой случай: скульптор Меркуров и другие монументалисты были размещены рядом с зоопарком в большом здании бывшего Крестовоздвиженского собора. По чьему-то недомыслию из Ленинградского зоопарка в Свердловск привезли слона и носорога. Подходящего помещения не было, и скульпторов, несмотря на их протесты, выселили. П.П. Бажов активно добивался для них нового помещения, но вопрос разрешился сам собой: слон и носорог погибли от холода и бескормицы. Скульпторам вернули помещение.
В первый год Великой Отечественной войны Павлу Петровичу больше всего приходилось общаться с художниками-графиками. Как известно, в этот период в изобразительном искусстве преобладающее развитие получила политическая графика, в том числе политическая сатира. Свердловские художники О. Бернагард, А. Вязников, Н. Голубчиков, В. Зинов, Ю. Иванов, А. Кудрин, Г. Ляхин, М. Радин; москвичи: С. Адливакин, В. Говорков, Б. Зенкевич, П. Караченцев, В. Таубер; ленинградец Н. Муратов активно включились в создание плакатов. Это были плакаты героического плана: плакаты-призывы и сатирические плакаты.
Вся художественная печатная продукция проходила через руки Бажова, который был главным редактором издательства. Издательство получало также плакаты московских художников (Кукрыниксов, В. Корецкого и др.) и тиражировало их на местной полиграфической базе. Во многих учреждениях и предприятиях висели плакаты И. Тоидзе — “Родина-мать зовет” и В. Ватолиной — “Не болтай!”. Чуть позже Художественный фонд Свердловска приступил к изданию агитвитрин “В бой за Родину”. Здесь также было значительное количество сатирических образов, изобличающих коварство, жестокость и ничтожество фашистских захватчиков.
П.П. Бажов очень внимательно относился к плакатному искусству, особенно к сатире. Много думал о характере комического в этих произведениях. В первые дни войны он считал, что современность не его тема, что он со своими сказами устарел. Но современная сатирическая графика и размышления над ней привели его к мысли — связать прошлое с современностью, с борьбой против немецко-фашистских захватчиков. В августе 1941 года появляется сказ “Главный вор” (позднее озаглавленный “Про главного вора”), положивший начало циклу сказов о немцах.
Л.М. Слобожанинова в своей последней монографии о Бажове — “Сказы — старины заветы” — обратила внимание, что этот сказ “стилистически близок политически заостренным произведениям того времени, когда родился жанр антигитлеровской карикатуры”. Развивая эту мысль, думаю, можно сделать вывод, что именно сатирическая художественная графика помогла ему найти эту связь, связь прошлого с настоящим в его литературном творчестве периода Отечественной войны. Некоторые исторические события столетней давности становились актуальными сегодня. На их основе сложилась серия “Уральских сказов о немцах”. Сначала они публиковались в газетах, а в 1943 году “Сказы о немцах” выходят отдельными изданиями с рисунками В. Таубера и Г. Ляхина. Небольшие книжечки этих сказов попадали на фронт, веселили и воодушевляли бойцов Советской армии. Геннадий Ляхин, будучи главным художником областной газеты “Уральский рабочий”, иллюстрировал сказы, опубликованные в газете. Редактором газеты был Л. С. Шаумян. Он уже заранее знал, что к какой-то конкретной знаменательной дате Бажов готовит материал, ждал звонка. Павел Петрович за три дня приносил очередной сказ, тут же включался в работу Г. Ляхин. Хотя рисунки делались по-газетному быстро, среди них есть весьма интересные по содержанию, такие, например, как образы литейщика Власыча и управителя-немца Устав Устиныча Шпиля к сказу “Алмазная спичка”. Они обрисованы так остро, что сами по себе, независимо от текста сказа, выявляют типичные черты русского мастерового и матерого хищника, попавшего впросак. Устав Устиныч в рисунке похож на крысу, упавшую в воду и обозлившуюся на весь божий свет.
С 1941 по 1945 год было опубликовано двадцать три издания сказов Бажова, в том числе два на английском и одно на китайском языках. В оформлении и иллюстрировании этих книг принимали участие по меньшей мере десять художников: В. Таубер, К. Кузнецов, Г. Ляхин, А. Кудрин, В. Балакин, Е. Малолетков, В. Баюскин. Наиболее привлекательной была книга “Малахитовая шкатулка”, изданная в Москве (“Советский писатель”, 1942). Бажову очень нравились некоторые рисунки этого издания, особенно фронтиспис, где использован цвет не проявленной яшмы, образующий фантастический пейзаж. В просвете пейзажа виден образ женщины — сказочной Хозяйки Медной горы. Это издание иллюстрировал художник К.В. Кузнецов. Бажов много раз вспоминал об этом в письмах и в беседе со своими друзьями, глубоко сожалея о ранней смерти художника (он умер в 1943 году). Из числа других графиков он чаще всего вспоминал свердловчан О. Коровина, А. Кудрина, Е. Гилеву и москвича В. Баюскина.
В 1944 году П.П. Бажову за книгу “Малахитовая шкатулка” было присвоено звание лауреата Сталинской премии 2 степени. В феврале этого же года за плодотворную творческую деятельность и в связи с шестидесятипятилетнем Бажов был награжден орденом Ленина. Авторитет писателя еще более вырос. В конце января 1944 года с большим энтузиазмом был отмечен его юбилей. С восьми часов утра до позднего вечера в дом Бажовых по улице Чапаева, № 11 шли и шли гости. Юбиляру были преподнесены многочисленные подарки, в том числе от друзей-художников: акварель Е.В. Гилевой “Катюша” по сказу “Горный мастер” и живописный этюд И.К. Слюсарева с условным названием — “В поисках малахита”. В этюде на фоне фантастического каменного леса изображен сам П.П. Бажов с лопатой на плече и фонарем. От коллектива Верх-Исетского завода Бажову был преподнесен сервиз: кувшин, тарелка и восемь кружек (белая глина, глазурь, обжиг). На каждой кружке и тарелке золотом написано название одного из популярных уральских сказов. На кувшине, также золотыми буквами, поздравление — “Юбиляру Павлу Петровичу Бажову в день 65-летия от коллектива Верх-Исетского металлургического завода”. А ниже — “Дорогое имячко”. Состоялся большой торжественный вечер. Уральские газеты были заполнены поздравлениями. Это событие с большими подробностями зафиксировано в воспоминаниях родственников и друзей писателя. Никого из современных Бажову русских писателей не чествовали так горячо. Сам этот факт свидетельствует о том, какое место он занимал в культурной жизни Свердловска, да и всего среднего Урала.
Павел Петрович очень любил произведения декоративно-прикладного искусства уральских мастеров — чугунное литье, изделия из камня и пр. В его доме были вещи, созданные еще в начале двадцатого века. Сервиз, подаренный писателю верх-исетскими мастерами, был символичным: именно он положил начало развитию бажовской темы в декоративно-прикладном искусстве Урала. Герои сказов появились в камне, чугуне, фарфоре, в мозаичных пано и чеканке по алюминию, в ювелирных изделиях. Первопроходцами бажовской темы в декоративно-прикладном искусстве Урала был мастер-камнерез К.С. Аверкиев. Он сделал “монументальный” чернильный прибор с карандашницами, с гравированными портретами П.Бажова, дедушки Слышко и героев сказов (серпентин. Дом-музей П.Бажова). Скульптор А.А. Анисимов выполнил три небольших композиции — “Даренка” (1945, барельеф, гипс); “Медной горы Хозяйка” и “Золотой волос” (1947, змеевик, Дом-музей П. Бажова). Московский художник-монументалист В.П. Ахметьев в 1944 году создал два мозаичных панно из уральских камней — “Каменный цветок”, “Хозяйка Медной горы”, которые предназначались для станции метро Семеновская. Киевлянка В.С. Трофименко, в годы войны проживавшая в Свердловске, создала миниатюрный портрет писателя из слоновой кости (экспонировался на выставке свердловских художников в 1949 году).
В 1944–1946 годах была создана “Комната уральских сказов в свердловском Дворце пионеров”. Росписи были выполнены художниками В.П. Елесеевым и М.П. Радиным. На выставке свердловских художников 1947 года было выставлено декоративное пано “Атлып. Золотой Волос” (холст, темпера, 140х140). В эти же годы художники А. Голубчиков, В. Елесеев, И. Вахонин, А. Кудрин, Ю. Иванов выполнили аналогичную работу во Дворце металлургов города Серова.
Еще в 1939 году свердловский ТЮЗ подготовил спектакль “Малахитовая шкатулка”. Пьеса была написана П. Бажовым совместно с С. Коральковым. Декорации и костюмы готовил пермский художник Н.С. Ломоносов. В начале 1942 года свердловский ТЮЗ поставил спектакль “Ермаковы лебеди” по пьесе Е. Пермяка. В июле 1944 года на сцене Свердловского оперного театра состоялась премьера балета композитора А. Фридлендера “Каменный цветок”, спектакль оформил художник В.А. Людмилин. В 1945 году вышел на экраны кинофильм с тем же названием. Над эскизами декораций работала московская художница В.И. Хмелева. Она же готовила художественное оформление фильма “Крылатые кони” по сказу Бажова “Иванко Крылатко”. Фильм вышел на экраны в 1945 году. После войны эти сценические произведения были поставлены в Москве и в других городах. В годы войны в Свердловске в эвакуации находилась московская художница Е.В. Берданосова, здесь она возглавляла театр кукол, была режиссером — постановщиком. С одной своей помощницей и шофером она объездила многие города области. Берданосовой были поставлены спектакли “Мы вернемся” О.И. Высоцкой и “Каштанка” по рассказу А.П. Чехова. Здесь она работала над спектаклем по сказам П.П. Бажова, изготовила куклы Хозяйки Медной горы, бабки Синюшки, Даренки и других персонажей. В процессе работы она неоднократно встречалась с писателем, который высоко оценил ее работу.
Личность П.П. Бажова становилась настолько популярной, что многие художники стремились запечатлеть его в портретах. Он был достаточно колоритной фигурой: невысокого роста, крепкий, острый внимательный взгляд серых глаз, высокий лоб и седеющая борода так и просились на полотно. К трем портретам, созданным еще в двадцатые—тридцатые годы А. Парамоновым, В. Дерябиным и Т.А. Партиной, в годы войны добавилось еще несколько.
В 1944 году в Свердловске состоялась выставка “Урал—кузница оружия”, которая по составу участников с полным основанием могла считаться всесоюзной. На выставке экспонировалось около трехсот произведений более ста художников, представлявших не только города Урала, а также Москву, Ленинград, Киев и др. Наряду с портретами героев-фронтовиков, знатных сталеваров, проходчиков было два портрета П.П. Бажова — скульптурный И.И. Трембовлера и живописный Ю.Я. Бершадского. Наиболее интересные работы были отмечены премиями. Из шести наград (дипломов) четыре получили художники свердловчане И.К. Слюсарев, Г.А. Меленьтьев, И.А. Завальнюк. Премией за портрет Бажова был удостоен также Ю.Р. Бершадский, ставший к тому времени свердловчанином. В 1946 году Бершадский написал второй вариант портрета.
В 1945 году два портрета Бажова создал его друг доктор Г.В. Сегалин. Эти портреты слабее по живописи. В них более натуралистично переданы внешние черты писателя, пережившего вместе со всеми суровые военные годы, похудевшее лицо, изможденный, усталый вид. Именно таким запомнила его Л.И. Скорино: “Выглядел он очень плохо — совсем серое лицо, морщины резко пролегли на щеках и под глазами”, — пишет она в своих воспоминаниях.
Внимание к личности Бажова этим не ограничилось. Сохранилось много графических портретов писателя. Известный московский график П.В. Васильев, живший в годы войны в Свердловске, часто встречался с П.Бажовым. Они вместе бывали на заводах, в госпиталях, школах. Васильев создал серию рисунков, посвященных героическому труду уральцев, которые позднее были опубликованы в книге “Подвиг трудового Урала” (Свердловск, 1965). Среди них есть рисунок — “Уральский писатель П. Бажов беседует с ранеными бойцами”. Над образом писателя много работал Г. Ляхин. Он создал несколько графических портретов Бажова, наиболее удачным был один — голова писателя в полупрофиль, который убедительно передает типичные черты Павла Петровича, его характер. Г. Ляхин был хорошим карикатуристом, в годы войны его сатирические рисунки на фашистских захватчиков постоянно публиковались в газете “Уральский рабочий”. Он охотно рисовал дружеские шаржи. Известны его шаржи на О. Форш, М. Шагинян, Ю. Хазановича, И. Ликстанова. Известны четыре шаржа на П. Бажова, созданных в сороковые годы. Графический портрет писателя создал В.И. Таубер, который иллюстрировал книги Бажова и в годы войны близко общался с ним. Летом 1943 года в Перми проходила творческая конференция — “Настоящее и прошлое Урала в литературе и искусстве”. Во время конференции графические портреты П.П. Бажова сделали пермская художница Э.М. Шорина, москвич В.В. Каменский (сын известного поэта и художника В.В. Каменского, друга В. Маяковского и Д. Бурлюка). В 1942 году в Свердловск приезжал художник А.Н. Яр-Кравченко. Состоялась выставка его рисунков, сделанных на фронте. Здесь он познакомился с Бажовым и сказал, что обязательно напишет его портрет. Свое обещание он выполнил в 1946 году, когда Павел Петрович приезжал в Москву на сессию Верховного Совета СССР.
Несмотря на трудности военных лет, П.П. Бажов по-прежнему совершал творческие и научные поездки по Среднему Уралу. В 1942 году в Свердловске находился ученый-историк науки и техники В.В. Данилевский. П. Бажов вместе с Данилевским и Е. Пермяком посетили бажовские места в районе
г. Полевского, затем Нижний Тагил и Висим — родину Д.Н. Мамина-Сибиряка. Данилевский интересовался материалами по истории Строгановых. Бажов поделился с ним своими находками по этой теме. В этом же году в Свердловске в сборнике “Говорит Урал” была опубликована статья Данилевского “Древняя слава Урала” и книга “Древний счет. 1242—1942”.
Своими научными и творческими планами П.П. Бажов охотно делился с молодежью. Еще до войны в феврале 1940 года он беседовал со студентами свердловского КИЖа (Коммунистического института журналистики). Поддерживал эти связи и после того, как КИЖ стал факультетом Уральского университета. В 1940 году в университете был организован филологический факультет. С первых дней существования факультета и до конца своей жизни он тесно контактировал со студентами и преподавателями историко-филологического факультета, выступал перед студентами, присутствовал на заседаниях кафедр, когда обсуждались вопросы истории Урала, русской, особенно уральской литературы и фольклора. Университет, созданный в 1920 году, к началу сороковых еще не мог похвалиться научными достижениями в области гуманитарных дисциплин. В начале войны он был совсем обескровлен. На фронт ушли многие преподаватели и студенты. Это компенсировалось приездом ученых из Москвы, Ленинграда и других западных городов. Историки — Н.А. Бортник, А.А. Введенский, А.И. Виноградов, В.П. Волгин, М.Я. Сюзюмов; филологи — Н.Н. Арденс, П.А. Вовчок, Л.С. Шептаев, П.А Шуйский, В.А. Ярцева влились в коллектив университета. Они внесли свежую струю в научную и педагогическую деятельность. В 1944—1947 годах деканом филологического отделения был доцент Л.С. Шептаев. По его инициативе факультет стал проводить фольклорные экспедиции по Уралу. П.П. Бажов не только интересовался результатами экспедиций, но старался оказывать методологическую помощь. 13 ноября 1944 года состав Уральской фольклорной экспедиции был утвержден Свердловским областным отделом по делам искусств. Экспедицию консультировал П.П. Бажов.
Он много общался с М.А. Горловским, который активно занимался историей горнозаводской промышленности Урала. Позднее Горловский издал книгу — “Горный город Екатеринбург”. В 1947 и 1948 годах на историческом факультете по инициативе П.П. Бажова и М.А. Горловского были проведены две научные конференции по истории города Свердловска.
В годы войны П.П.Бажов активно занимался созданием музея Д.Н. Мамина-Сибиряка. Интерес к замечательному уральскому писателю у него был давний, а идея создания такого музея в Свердловске высказывалась еще в 20—30-е годы. 8 марта 1940 года исполком Свердловского областного Совета депутатов трудящихся принял решение об открытии литературного музея Мамина-Сибиряка. Но музей был открыт только формально, т.к. дом № 27 по ул. Пушкинской, принадлежавший ранее писателю, был занят посторонними жильцами.
15 ноября 1942 года исполнялось 90 лет со дня рождения Д.Н. Мамина-Сибиряка. Подготовка к этой знаменательной дате началась еще в 1941 году 7 — 9 февраля прошла конференция, посвященная уральскому писателю. Председателем оргкомитета был Бажов. По решению конференции филологический факультет университета и музей стали центром по изучению творчества и личности Д.Н. Мамина-Сибиряка.
Началась война. Несмотря на трудное время и множество других забот, он занимался и этим вопросом. В 1942 году каких-либо мероприятий, посвященных юбилею, не проводилось, и поездка П.П. Бажова вместе с Данилевским и Пермяком в Висимо-Шайтанск именно в дни юбилея не была случайной — они поздравили земляков писателя и почтили светлую память о нем. Музей был открыт в мае 1944 года. Тогда же Бажов был избран председателем ученого совета музея и выполнял эту обязанность до конца жизни. Вторая научная конференция, посвященная Д.Н. Мамину-Сибиряку, состоялась в декабре 1947 года.
Круг общения П.П. Бажова был поистине безграничен. Не только писатели, художники, ученые близко общались с ним; встречался он и с музыкантами, композиторами. А музыкальная жизнь города была чрезвычайно интенсивной. Бажов не считал себя специалистом в музыке, но когда к нему обращались за советом — охотно откликался. При первой постановке балета “Каменный цветок” с ним консультировались композитор А.Г. Фридлендер. По воспоминаниям М.И. Павермана, в начале 1943 года, когда Свердловский филармонический оркестр готовил концертную программу “Русская песня, пляска и сказка”, большую помощь в подготовке оказал П.П. Бажов.
П.П. Бажов был немногословен, держался скромно, но, как верно отмечает М.А. Батин, “за спокойствием, немногословием, неторопливостью скрывалась в высшей степени деятельная, активная, кипучая натура”. Именно эти свойства характера сделали его центром притяжения всех культурных сил не только Свердловска, но и всего Среднего Урала.
Издание произведений Бажова с еще большей частотой продолжалось в течение всей второй половины ХХ века не только на русском, но и на языках народов СССР, а также на многих иностранных. По данным Всесоюзной книжной палаты на 1 января 1981 года книги Бажова в СССР издавались 253 раза общим тиражом около 37 миллионов экземпляров. Сколько всего мастеров книжной графики было вовлечено в процесс работы над оформлением книг писателя, точно сказать практически невозможно. Многие художники два, три, а то и более раз иллюстрировали книги уральского сказочника. Герои сказов замечательного уральского писателя и в начале ХХI века занимают достойное место в разных видах и жанрах художественного творчества.
Ныне, в период “переоценки ценностей”, можно по-разному относиться к Бажову как к писателю “сталинской эпохи”. Можно критически судить о его последних сказах, в которых явно ощущается тенденция к идеологизации (сказы “Солнечный камень”, “Богатыревы рукавицы”, “Орлиное перо”). Но Бажов и здесь не опускается до вульгаризации принципов реализма, поборником которого он был в литературе, хотя эти сказы и были написаны в период расцвета культа личности Сталина.
Есть одна особенность в отношении Бажова к идеологии. М.А. Батин в беседах с Бажовым неоднократно поднимал этот вопрос, пытаясь понять позицию писателя в его отношении к партийности литературы. Он делает вывод, что “все произведения Бажова партийно направлены”. Но и в этом вопросе Бажов имел свое, особенное мнение. В одной из бесед с Батиным, где тот был особенно назойлив, П.П. Бажов не без иронии заметил: “О душе моей речь идет. О морали моей”. И продолжил: “Партийная позиция писателя — это дело его гражданской порядочности”.
Л.М. Слобожанинова отмечает: “Сложен и неоднозначен Бажов. В чем-то он решительно переходил за рамки своего времени, в чем-то оставался в плену эпохи. Но, пожалуй, тем и интересен как человек и художник”, с чем нельзя не согласиться.
В годы Великой Отечественной войны Свердловск стал в какой-то мере культурной столицей страны. В трудный период столица и провинция не только боролись с фашизмом, но, не принижая друг друга, не заискивая друг перед другом, делали одно общее дело — развивали великую русскую культуру. П.П. Бажов был инициатором и организатором многих направлений в культурной жизни города Свердловска. И сам он как личность, как организатор, и его литературное творчество генерировали новые идеи, новые темы, которые воплощались в изобразительном, декоративно-прикладном, монументальном искусстве, в театре, кино и музыке.
Бажовский пласт художественной культуры, основа которого сложилась в этот период, навечно останется в истории духовной жизни Урала.