Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2003
Город Екатеринбург — город странный и интересный, город с двойным лицом. С одной стороны — тюрьмы, заводы, гигантские безвкусные здания, напряженная постоянная работа. С другой – зреющий в недрах собственной души протест, отчаянное бегство в другую реальность и конструирование новой творческой реальности. Через отчаяние, через мучительное одиночество и разрыв пуповины, связывающей с этим городом, человек вырывается на свободу. И тогда он перестает быть екатеринбуржцем, россиянином, рабочим, мужем и становится просто свободным человеком.
Возможно, так появляются стихи, а город вбирает в себя южные города Майи Никулиной с ее любовью и грустью; гордую красоту рабочей души Алексея Решетова с его одиночеством, разных, живущих рядом людей, с их бытом и бытием, вздохом и выдохом.
Именно поэтому предстает Екатеринбург таким мятежным и в работах Татьяны Степановой. Серое небо, покосившиеся домики, грязный снег, сломанная телефонная будка… И так все это знакомо, что почудится, будто когда-то ты это состояние уже переживал, когда-то это уже было. Так же качался фонарь, и так же завывал ветер, и впереди не светило ничего, и хотелось кого-нибудь убить… Не случайно работы Степановой полны экспрессии. Они передают ощущение, похожее на отчаяние. Именно с этого отчаяния все и начинается.
Но город у Степановой разный. Вот уходящая в перспективу улица 8 Марта. Она так ветрено убегает в бесконечность, как будто европейским ветром сюда надуло легкие перистые облака. И вот уже дышишь полной грудью, вольным воздухом студенчества. А в памяти встают силуэты европейских столиц. Хотя на картине типично русский город, но дрожание воздуха, ветер, трепет… Так чувствуешь жизнь только в юности, это студенческое прикосновение к хмельному сосуду знаний.
А потом, уже отучившись и скитаясь не только по стране, но и автостопом по всему миру, ты, снова увидев эту улицу 8 Марта Степановой, вдруг почувствуешь в ней старую Варшаву, ветреный Петербург и купеческую Вятку, подкарауливших тебя в Екатеринбурге, городе странном, городе, для тебя ставшем внетерриториальным и, может быть, даже в чем-то, наконец, своим …