Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2003
Михаил Окунь — родился в 1951 г. в Ленинграде. Автор книг стихов “Обращение к дереву” (1988), “Негромкое тепло” (1990), “Интернат” (1993), “Ночной ларек” (1998), “Слова на ветер” (2002) и книги рассказов “Татуировка. Ананас” (1993). Номинант литературной премии “Северная Пальмира” (1999). Стихи печатались в журналах “Урал”, “Звезда”, альманахах “Urbi”, “Петрополь” и других изданиях. Живет в г. Аалене (Германия).
***
Дни идут, контора пишет,
Кто-то мне в затылок дышит –
Обернусь — не разглядеть.
Знать резоны и причины
Мне, конечно, не по чину, —
Мне, живущему на треть.
Видел: местностью убогой,
Окончательной дорогой
Брел алкашик, да ослаб.
И его душа-изжога,
Съежившись, взлетела к Богу,
Но попала с “Офис Клаб”.
***
Ну что тебе так разъедает плешь,
Пятидесятилетний простофиля?
Увы, но что же тут поделаешь,
Когда уже “любили—разлюбили”?
И ни письма, ни телефонного звонка –
Хоть год пройдет, хоть два, хоть тридцать три!
А между камер у насоса, что внутри,
Весьма перегородочка тонка…
***
Кошки голодные с лестницы рвутся в квартиру.
Что я сегодня поведаю граду и миру?
Вышел на улицу — просит алкаш похмелить.
Сколько же можно мученья несчастного длить?
Глянул на небо — а там бестолковые ведьмы
Кружат — до Брокена сбились с пути, идиотки…
***
Туманом скрыта спозаранку
Окрестность; но из-под завес
Проглядывает поле в рамке
Кустарника и ближний лес.
И лес колышется местами
И что-то шепчет небесам
Почти со смыслом, со словами,
И вслед за ним уже и сам
Слова ты пишешь поневоле
Как бусины — одна к одной.
А впереди безмолвно поле
С колючей, жесткою стерней…
***
Не пой мне про запой!
Унылая пора:
Бессчастный день тупой
Уходит со двора.
Заточена рука
Под наливной стакан.
Бумажная труха
Не тяготит карман.
За ромбами домов
Заката не видать.
Молчать, сидеть без слов, —
Какая благодать.
***
Наломав изрядно дров,
Тащишься в хвосте обозном.
В этом “лучшем из миров”
Переделываться поздно.
Глухо тянется обоз
В двадцать первое столетье.
Но и там — пластом навоз
Да родные междометья.
***
Т.П.
Сначала на жизнь плакался одной юной деве,
Потом шесть дней беспробудно пил –
Чего только ей не выговаривал в гневе,
Каких обвинений идиотских не лепил!
Время ушло — остались ее походка,
Да редкостная, глубинная чистота,
Да светлый взгляд, голубоглазый, кроткий…
А раз остались — душа не пуста.
***
В порыве похоти сугубой
Залив отлизывал причал.
В тот день не зазвучали трубы –
Я никого не повстречал.
Их рыбьи рты отнюдь не любы,
И в сельдяной их тесноте
Я прохожу, цедя сквозь зубы:
“Опять не то, не та, не те…”
***
Дом деревянный, двухэтажный, поставленный как попало –
На окраине, где капустного поля предел.
Человек заводской, пенсионный, устало
В одной из перекошенных комнат сидел.
“Как мне бороться с этими приступами страха? –
Писал он в письме самому себе. –
Тошнит, к телу липнет рубаха,
И зловещие знаки (где-то вычитал) проступают в судьбе”.
…Я, в отличие от него, занимаюсь, так сказать, литературой, искусством,
Но счастья это не приносит — хлебаю дерьмо.
А ему позавидовал: сидит себе, чувствует чувство,
Есть кому адресовать письмо.
***
Ломятся лотки от вишен,
Лето близится к концу.
Отошедший гул чуть слышен,
И прихлынула к лицу
Осень… Привкус вишен горек.
Вот и чокнемся с тобой
Не вином над сизым морем,
А летейскою водой.
Воспоминание о сельхозработах
Капустное поле. Над полем туман.
Хрустящею влагой пропитан кочан.
Спирт выпит, конец анекдотам, и все
По глиняной жиже плетутся к шоссе.
Потом электричка и города гул.
Назавтра ломота, похмелье, отгул…
***
Все чего-то этакого ищут в стихах –
Кто изысков, кто ума, словно в философском трактате.
На спрос находится и предложение: ба-бах,
Замесили и выпекли на суррогатном масле — нате!
Кто-то в тыщу первый раз описывает красоты Венеции,
Кто-то Фому Аквинского усердно пристегивает
К сирому отечественному пейзажу.
Этакое строчкогонство, вдвойне советское,
Муторно-гладкое — не знаешь, что и сказать даже…
***
От их бездонных слов, от их идей
Меня тошнит… Вот именно поэтому –
О, как я презираю тех людей,
Что в городе моем слывут поэтами!
Второй план
Надрывы музыки и слезы
Не выноси на первый план…
Б. Рыжий
В квартале между свалкой и прудом,
Где у воды храпит навечно пьяный,
Притонами где славен каждый дом,
А поутру выходит из тумана
Шальная Маша Русская Краса,
Где пьется все в любое время года,
А по ночам с похмелья чудеса –
Там я стою средь моего народа.