Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2003
“Башня” — 2002. Альманах. Издается Оренбургским региональным отделением Союза российских писателей и Союзом литераторов Оренбуржья. — Оренбург, 2002.
Альманах — слово арабское. Буквально оно означает “там, где склоняют колени”, то есть остановка, отдых каравана в оазисе. Какие извилистые пути привели это слово к обозначению непериодического литературно-художественного издания, тема особая. Но ассоциативные ряды выстроить легко, и непременно приходишь к мысли о необходимости альманахов для естественного развития литературы. Альманахи поддерживают таланты, не давая им исчезнуть, как исчезает, уходя в песок, вода в пустыне.
Альманах “Башня” (2002) объединил писателей со сложившейся литературной репутацией (Л. Бураков, И. Юлаев, Н. Струздюмов, В. Левановский), а также молодых авторов (О. Смирнова, О. Маслов, А. Русинов). Они выступили в разных жанрах: повесть (Л. Бураков, “Лотерея”), рассказы (В. Моисеев, “Шестой отряд просит сказку”), поэтическая сказка (С. Хомутов, “Сказка о крыльях, зеленой звезде и маленьком колокольчике”), одноактная пьеса в стихах (А. Русинов, “Месть Аполлона”), мемуары (В. Левановский, “Но осталось собой насекомое”).
В прошлом выпуске альманаха появилась поэма Михаила Резинкина “Кот Баюн”, вскоре получившая премию имени Бажова. В этом выпуске Резинкин представил новую поэму “Любовь”. Тем, кто знаком с автором по прошлой публикации, многое в ней покажется неожиданным:
Барабанит дождь по окну.
На душе легко и светло.
Слышно песню только одну
в дроби капель, бьющих в стекло:
Харе Кришна, Харе Кришна,
Кришна, Кришна, Харе, Харе…
Вопреки утверждениям о падении интереса к поэзии, в альманахе очень много стихов. Он открывается подборкой стихотворений четырнадцати авторов “По синей скатерти небес”. Стихи Павла Юлаева органично входят в рассказ Ивана Юлаева “Замирание сердца”. Очень точное название. И. Юлаев описывает скудный быт жителей села, их неустроенность, неласковую природу и вместе с тем такое щемящее чувство любви к родным местам, такое острое ощущение краткости жизни. Запоминаются стихи Алексея Хальзунова. Историк по образованию, он и в стихах часто обращается к историческим сюжетам. Это и XVIII век (“Фаворит”), и трагические события XX века (“Наместник”, “Станционный романс”).
Бездомные ангелы к нам залетали в дома
немного погреться, расправив усталые крылья.
Эти строки точно передают общую тональность стихов Хальзунова, их мрачноватую символику. Приятное впечатление оставляют стихи Михаила Конева. Врач областной больницы г. Оренбурга, он выпустил четыре поэтических сборника. Поэт по мироощущению. Поэзия сопровождает всю его жизнь:
Мои стихи уснули по углам.
Мелодий темы пропитали стены.
Какое счастливое совпадение. М. Конев по профессии врач-терапевт, и стихи его согревают и лечат душу.
Миниатюры Жоржа (Георгия) Румянцева изящны и остроумны. Актер кукольного театра и эстрады, он способен вдохнуть жизнь в любой предмет. Вот, например, такой монолог:
Я фонарь! Созерцатель страстей!
…
О голубях не стану: скажете, жалуюсь.
Нет, я своей долей доволен.
Я видел мир, не сходя с места, я видел любовь и ненависть,
И я горю!
В альманахе есть произведения молодых (действительно молодых, в прямом смысле) авторов, хотя написать и даже напечатать они уже успели немало. И вот любопытно, что никто из них (А. Русинов, О. Смирнова, О. Маслов) не пишет (сужу, правда, только по альманаху) в характерной для литературы 90-х манере очень жесткого, нарочито приземленного повествования. Похоже, молодые авторы Оренбуржья ищут иные пути. А вот что сближает авторов “Башни” — чистота русского языка. Они обошлись без ненормативной лексики, жаргона, американизмов. Модная болезнь языкотворчества на грани фола провинциальную литературу затронула меньше. Неприятным исключением показалась мне мемуарная проза В. Левановского.
“Оренбургский писатель и книгоиздатель И. Пьянков предложил мне разродиться мемуарами”, — начинает свои воспоминания В. Левановский. Приходится признать, что роды оказались преждевременными. Дитя появилось на свет хилым и нежизнеспособным. Гримасы стиля господина Левановского ошеломляют, дух захватывает. Сатирик, пародист, наверное, задрожал бы от радости: “бодряк каждодневный”, “туфта все это”, “устаканилось”. “Как вы стали писателем, что вас побудило… а почему… По кочану!”. Читаешь мемуары Левановского и будто перелистываешь страницы газет, недавних, но уже изрядно потрепанных и пожелтевших, от штампов рябит в глазах. “Геральдического льва демократическим копытом”. Сказано Пушкиным давно и по другому поводу. Но демократическое копыто по-прежнему бьет тупо и сильно. Теперь оно бьет по советскому прошлому. Ну не было оно только грязно-серым и преступным, как представлено у Левановского. Сложным было, как любой исторический период. Да и кому принадлежит “демократическое копыто”? Чаще всего тем, кого взрастила советская система, тепличная атмосфера союзов писателей, домов творчества, комсомольской и партийной печати, семинаров “молодых”. Вот и у Левановского, по его собственным признаниям, началось “с совершенно случайной публикации в местной газете”, а дальше “пошло-поехало: областные издания, республиканские, всесоюзные”, стал активным автором “Пионерской правды”, “заметили и подбодрили. Пригласили на Всесоюзное совещание молодых писателей в Москву”. Были и трудности на этом суровом пути: “Секретарь Оренбургского отделения СП РСФСР воспитанием нас, молодых, занимался по-казарменному”, — сетует мемуарист. “Не сразу, не вдруг, но приняли в Союз писателей СССР”. “К сегодняшнему дню набежало книжек двадцать (не считал), с полсотни песен (не все и слышал), либретто балета-мюзикла (оригинальный жанр. — С.Б.) “Аленький цветочек”, — без ложной скромности подводит итог автор. Кто же мешал критически настроенному к советскому режиму молодому писателю Левановскому обходить стороной ненавистные ему гостиницы ЦК ВЛКСМ, избегать семинаров “молодых”? Писателю легче оставаться независимым, чем, скажем, кинорежиссеру. Перо, бумага и вдохновение. И еще читать классиков литературы, учиться у них, совершенствовать стиль. “Чтобы убедиться, что Достоевский — писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было. Как ты думаешь? — обратился Коровьев к Бегемоту.
— Пари держу, что не было, — ответил тот. (М.А. Булгаков “Мастер и Маргарита”).
Альманахи никогда не были коммерческими изданиями. Их авторов объединяют творческие интересы. Указывая адрес “Башни”, редактор сделал приписку: “Моисееву В.Г., лично”, не такую уж важную для почты, но характерную. Вячеслав Моисеев и его единомышленники стараются поддерживать тех, для кого литература не всегда профессия, но непременно призвание.
Сергей Беляков