Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2003
Алексей Никитин родился в 1976 г. в Свердловске. В 1998 г. окончил Уральскую государственную юридическую академию. Работал в органах прокуратуры. Сейчас работает в юридической фирме. Публикуется впервые.
1
Сергей Аркадьевич спешил на работу. Настроение у него было неважным. Накануне Сергей Аркадьевич разругался с женой из-за какой-то ерунды, потом плохо спал всю ночь, и теперь собственная голова казалась ему отлитой из чугуна. Впереди его ждала довольно напряженная рабочая неделя, а помощи от коллег ждать не приходилось, ведь все они, по его глубокому убеждению, были отъявленными негодяями.
На улице уже светало. Стояла середина осени, но несколько последних дней выдались на редкость хорошими — теплыми и ясными. В этот ранний час во дворе никого не было.
“Кажется, в этом городе работаю я один”, — угрюмо подумал Сергей Аркадьевич. От сознания собственного трудолюбия и служебного рвения ему стало очень приятно, хоть он уже и опоздал на работу.
Тут Сергей Аркадьевич вдруг заметил большую лохматую дворнягу, неторопливо бежавшую по двору и беззаботно махавшую хвостом. Несмотря на потрепанный вид, собака выглядела совершенно счастливой. Вот она остановилась возле лужицы, попила воды и вприпрыжку помчалась дальше.
“Как хорошо, наверное, быть собакой! — завистливо подумал Сергей Аркадьевич. — Можно пить воду прямо из лужи и не заболеть, бегать целыми днями без всякой цели или вообще дрыхнуть где-нибудь. А как хорошо живется собаке, у которой есть хозяин! Ведь ей можно совсем ничего не делать, да еще при этом ее вкусно кормят, выводят погулять и гладят по голове! Черт возьми, ну почему я не собака?!”
Тут он свернул за угол дома и позабыл о собаках и всяких других животных, за исключением одной весьма распространенной разновидности бесшерстных обезьян.
День оказался для Сергея Аркадьевича тяжелым — не зря же это был понедельник. Голова весь день трещала не хуже его жены, да к тому же еще нужно было преодолеть стресс, вызванный началом работы после выходных. Дел было выше крыши, а начальство вело себя крайне загадочно и потому зловеще. Сама трудовая деятельность Сергея Аркадьевича (конечно, если можно так назвать то, что он делал), как обычно, не принесла ему никакого удовлетворения. Уставший и угрюмый, поздним вечером он вернулся домой. Жена после вчерашней склоки с ним не разговаривала, а только строила гримасы, пытаясь выразить свое глубокое к нему отвращение.
“В ней пропала великая актриса, хотя, может быть, у нее просто начинается эпилептический припадок, — подумал Сергей Аркадьевич, глядя на ее очередную рожу. — Надо будет подольше не мириться, хоть отдохну от ее болтовни”.
Дочери, как всегда, не было дома — она опять шлялась неизвестно где и с кем. Поужинав, Сергей Аркадьевич включил телевизор. Там показывали новейший отечественный фильм, в котором трогательно рассказывалось о сказочно богатых, но в тоже время кристально честных и порядочных людях.
“Где, интересно, такие водятся? — подумал Сергей Аркадьевич. — А главное, какой актуальный сюжет! Искусство невероятно близко к народу!”
Он начал клевать носом и, решив больше не мучаться, отправился на боковую. Жена лишила его возможности исполнить супружеский долг, ушлепав спать в другую комнату.
“Нашим же лучше”, — подумал Сергей Аркадьевич. Он с удовольствием растянулся на большой двуспальной кровати и сразу же заснул.
2
Когда Сергей Аркадьевич открыл глаза, то почувствовал, что он неожиданно стал намного меньше ростом и лежит на коврике в коридоре совершенно незнакомой ему квартиры. Он тут же принялся осматривать и обнюхивать свое тело и обнаружил, что стал собакой! Как ни странно, его это почему-то нисколько не удивило. Он помнил, что когда-то был важным человеком по имени Сергей Аркадьевич Смирнов, у него была квартира, семья и работа, но теперь он стал собакой. Ему очень захотелось увидеть свой новый облик. Заметив на стене большое зеркало, Сергей Аркадьевич подбежал к нему.
В зеркале он увидел изящного и стройного ирландского сеттера с яркой каштановой шерстью. Собственный новый облик очень понравился Сергею Аркадьевичу, и он стал вертеться перед зеркалом, глядя на себя с разных сторон. Потом, чтобы почувствовать свое собачье тело, он несколько раз пробежался по коридору, после чего пришел к выводу, что оно гораздо лучше прежнего — более легкое и подвижное. И тут он остро ощутил нахлынувшие на него отовсюду запахи. Он почувствовал сухой запах пыли, манящий улицей запах грязи, горьковатый запах вянущих цветов, затхлый запах одежды и множество других, разных и совсем не похожих друг на друга, и все они были в сотни раз сильнее и насыщеннее, чем раньше. Одновременно с запахами на него обрушились до боли громкие звуки, несшиеся со всех сторон. От всего этого многообразия у него начала трещать голова.
“Значит, и у собак бывают головные боли, — подумал Сергей Аркадьевич. — Интересно, а кто мой хозяин? Лучше бы им был какой-нибудь певец или актер, который водит собаку в парикмахерскую, дарит ей квартиры, покупает шубки из меха и т.д. Таких сейчас полно, и все они с приветом. Ведь довольно странно так заботится о животных и не обращать никакого внимания на страдающих вокруг тебя людей”.
В этот момент Сергей Аркадьевич ощутил резкие пощипывания в боках.
“Блохи”, — сразу же понял он и, вскочив на лапы, стал тереться поочередно каждым боком о стену коридора. Однако это ничуть не помогло, наоборот, пощипывания стали еще сильнее — видимо, от злости блохи стали кусаться больнее.
“А люди еще поют песни про блох, этих маленьких негодяев и негодяек!” — с возмущением подумал Сергей Аркадьевич (когда-то ему самому нравилась песня “Блоха”). Он стал пытаться выкусывать блох из шерсти, но у него ничего не выходило.
“Интересно, где можно этому научиться? — подумал Сергей Аркадьевич, глотая вместо блох собственные волосы. — Кто учит этому молодых собак? Как плохо, что нет собачьих школ!”
Он вдруг представил такую школу — за партами, положив на них передние лапы, с умным видом сидели собаки. Учитель, толстый белый бульдог, стоял на задних лапах у доски и, бешено лая, разъяснял им азы науки о ловле блох. От удовольствия многие из учеников взвизгивали, тявкали или начинали выть, что учитель прекращал свирепым рыканьем.
“Почему же мы, собаки, так отстали от этих ленивых и медлительных людей? — подумал Сергей Аркадьевич. — Мы же гораздо совершеннее их! А у нас даже нет ни одной собачьей школы!”
Забыв о блохах, он решил обследовать свое новое жилище. Добежав от коврика до другого конца коридора, он с сожалением увидел, что две двери, направо и налево, которые вели в комнаты, плотно закрыты. Он по старой привычке вскочил на задние лапы и передними стал давить на дверь, чтобы открыть, но она не поддавалась ни на сантиметр. В его лапах совсем не было силы. Тогда Сергей Аркадьевич попробовал открыть дверь, наскочив на нее всем телом, но она была закрыта слишком плотно. Попытки открыть вторую дверь закончились с таким же успехом. Огорченный, он поплелся обратно к своей лежанке. Двери на кухню и в третью комнату тоже были закрыты.
“Сволочи, — подумал он о хозяевах, — еще хуже блох. Почему они все закрыли? Ведь я же умная собака, я бы им ничего не испортил”.
Тем временем начал давать о себе знать желудок, самый вредный орган всех живых существ. Он стал ныть, словно старик, впавший в слабоумие, а затем его нытье переросло в злобное и угрожающее давление, словно внутри желудка таился металлический пресс, который давил на его стенки с явным намерением их расплющить.
“Все люди сволочи”, — подумал Сергей Аркадьевич и, неожиданно сам для себя, начал тихо скулить.
К счастью, вскоре до него донеслись топающие шаги. Они были настолько тяжелыми, что он решил, будто это идет бегемот, в приступе безумия вдруг вставший на задние лапы. Топот становился все громче, и вместе с ним до Сергея Аркадьевича долетел запахи пота и перегара.
“Хозяин!!!” — пронеслось в его голове. Он сразу почувствовал себя счастливым, вскочил с коврика и начал подпрыгивать на месте. Его одиночество наконец-то закончилось, да и должны же были теперь его покормить!
3
Загрохотали ключи, после чего дверь открылась, и в квартиру вошел ОН!
Хозяин Сергея Аркадьевича оказался очень толстым молодым мужчиной лет 30. Впрочем, глядя на его огромный живот, отвисшие розовые щеки и заплывшие жиром глаза, ему можно было дать гораздо больше. Видимо, он был “новым русским” — на нем была надета модная кожаная куртка, на шее висела массивная золотая цепь, на поясе — сумочка с мобильным телефоном. Хозяин был сильно пьян и с трудом стоял на ногах. Но разве это могло помешать счастью Сергея Аркадьевича? Он кинулся к нему и стал скакать рядом, бурно демонстрируя свой восторг. Но Хозяину было не до него — скинув куртку на пол, он, переваливаясь, побежал в другой конец коридора, где находился туалет. Из-за того, что Хозяин не обратил на него никакого внимания, настроение у Сергея Аркадьевича сразу испортилось.
“Как будто я пустое место!” — подумал он, машинально обнюхивая куртку Хозяина. От нее несло спиртом, потом и женскими духами. Было слышно, что Хозяин справляет малую нужду. Потом его начало рвать.
“Напился, черт его дери! — подумал Сергей Аркадьевич. — А кто же будет меня кормить? Я же тут, как в тюрьме, заперт в четырех стенах! На воле я наверняка смог бы найти, что пожевать, а здесь?! Надеюсь, что он хотя бы живет не один”.
Хозяина рвало минут десять. Наконец он вышел из туалета; лицо его стало совсем пунцовым.
“Ладно хоть копыта не откинул”, — подумал Сергей Аркадьевич. Теперь его уже не радовал приход этого толстого и неприятно пахнущего существа. Хозяин же, держась за стенку, направился на кухню. Сергей Аркадьевич забежал туда за ним. В кухне он ощутил почти блаженство — запахи разных продуктов, таких безумно вкусных, полетели к нему из каждого ее уголка. Там пахло сочной говядиной, жареной курицей, сыром, шоколадом и многим, многим другим! Теперь Сергей Аркадьевич вновь полюбил Хозяина и был готов лизать ему ноги, лишь бы тот бросил ему что-нибудь пожевать. Он стал тереться о ногу Хозяина, который открыл холодильник и жадно выискивал глазами, чего бы поесть.
“И как в него лезет, ведь его только что вырвало”, — подумал Сергей Аркадьевич. Между тем Хозяин вытащил из чрева холодильника большую тарелку с копчеными куриными ножками и бутылку водки. Поставив это на стол, он достал стакан и упал на стул. Сергей Аркадьевич продолжал тереться о его ногу, но Хозяину было на это наплевать. Он наполовину наполнил стакан водкой и опрокинул его в свою гигантскую пасть, после чего начал стремительно поедать курицу. От нее так вкусно пахло, что Сергей Аркадьевич начал сходить с ума. Он сел напротив Хозяина и стал смотреть на него глазами, полными преданности и обожания. Это продолжалось несколько минут, показавшихся ему мучительно долгими. Наконец Хозяин соизволил обратить на него внимание.
— Что, Дэнни, жрать хочешь? — спросил он. Все его лицо было вымазано жиром от курицы. — Наверное, не только жрать, но и суку тоже? — он громко и неприятно загоготал и швырнул ему одну из обглоданных костей. Вне себя от радости, Сергей Аркадьевич бросился к ней, но — увы! — на кости почти не осталось мяса. Хозяин объедал кости капитально, так, словно его морили голодом последние пару лет. Сергей Аркадьевич разгрыз кость и попробовал ее съесть, но это оказалось совершенно невкусно и даже противно, к тому же он помнил, как питался, когда был человеком.
“Почему же я был так несчастен, когда был человеком? — подумал он, печально улегшись на пол возле разгрызенной кости. — Ведь у меня же было все — свобода, жилье и еда! И никто меня не мучил так, как сейчас. Зачем я нужен этой толстой и безмозглой свинье? — он посмотрел на Хозяина, который продолжал уплетать курицу и хлестать водку. — Только лишь для того, чтобы он еще раз почувствовал себя хозяином жизни, ощутил, что ему подвластны и живые существа. Неужели я живу только для этого? Я — всего лишь его игрушка, его вещь, с которой он может сделать все, что ему захочется. Но как же так?! Разве это справедливо?! Ведь я же живой! Я не хочу быть вещью!”
Хозяин бросил ему еще одну кость, но мяса на ней оказалось еще меньше, чем на первой. Сергей Аркадьевич понуро поплелся в коридор, где растянулся на своем коврике и закрыл глаза.
“Дэнни! Какое дурацкое имя!” — подумал он. Наконец-то насытившийся Хозяин ушел в одну из дальних комнат. Вскоре оттуда раздался его могучий храп.
“Надо будет его укусить, — подумал Сергей Аркадьевич. — Укушу его в задницу, да поглубже! Вот тогда он взвоет! Да, но что потом? Он сдаст меня живодерам, а я вовсе не хочу к ним попадать!”
Он вдруг представил, что он, пес, сам сдал своего Хозяина живодерам и за ним уже приехали двое из них — люди, чем-то похожие на членов Политбюро ЦК КПСС — такие же серые, зловещие и безликие. И вот уже Хозяин на четвереньках удирает от них, тряся всем своим жиром, но живодеры все-таки настигают его и упаковывают в гигантскую сеть. Эта фантазия доставила ему удовольствие, и он даже заулыбался. Вдруг за дверью раздался нежный цокот женских каблучков.
4
Это была Хозяйка. Она оказалась тощей, костлявой женщиной с глуповатым лицом, одетой неряшливо и безвкусно. Сергей Аркадьевич даже не захотел подойти к хозяйке, увидев, как она взглянула на него.
“Очевидно, я ей совсем не нравлюсь”, — понял он, и на его душе стало совсем тоскливо. Сняв туфли, Хозяйка отправилась в комнату, посмотреть, в каком состоянии ее супруг. Видимо, это зрелище не доставило ей особого удовольствия — через мгновение она вышла из комнаты с перекошенным от ярости лицом.
— Опять нажрался, скотина! — злобно прошипела она. — Как мне все это надоело! — Из комнаты по-прежнему доносился мерный храп Хозяина. Хозяйка бросила недружелюбный взгляд на Сергея Аркадьевича. — Еще и с тобой гулять идти! Иначе ведь все загадишь! Все мои вещи! Вот так взяла бы да вышвырнула тебя на улицу!
“Это она закрыла двери во все комнаты, — понял Сергей Аркадьевич. — Что же, пусть вышвырнет меня, я возражать не стану!”
— Как бы было великолепно жить без собаки! — мечтательно прощебетала Хозяйка. — Мне в доме хватило бы и одной скотины, моего мужа!
Она вошла в гостиную. Сергей Аркадьевич проскользнул за ней. Осмотревшись, он понял, почему Хозяйка терпит своего свиноподобного мужа. Размерами комната напоминала ангар. Мебель из красного дерева, дорогие ковры, гобелены и хорошие картины на стенах делали гостиную похожей на зал дворца.
“Живут же люди! — завистливо подумал Сергей Аркадьевич, вспомнив свою маленькую квартиру с весьма скромной обстановкой. — Да, такой антураж сделает приятной жизнь даже с такой скотиной, как ее муж. Вещи! Люди помешаны на них, и вся их жизнь проходит в погоне за вещами. Нахватать как можно больше вещей, денег — вот единственный смысл их жизни, и не надо вопить, что они не знают смысла жизни, лепетать, быть им или не быть. Быть и брать — вот их девиз”.
Тем временем Хозяйка включила телевизор, и на большом экране возникло очередное ток-шоу, вел какой-то крайне нелепо одетый молодой человек со смехотворной прической. Он и подставная публика говорили сплошные банальности с таким видом, будто вещают людям неоспоримые и очень полезные истины. Хозяйка смотрела передачу, открыв от восхищения рот. Сергей Аркадьевич лег на пол возле кресла, чем заслужил ее осуждающий взгляд — очевидно, Хозяйка переживала за лежавший на полу ковер.
“Почему же она не выставит меня в коридор? — подумал Сергей Аркадьевич. — Наверное, боится мужа. Видимо, именно он купил меня, и он же заступается за меня в битвах с женой. Возможно, я живу здесь только потому, что Хозяин хотел как-нибудь досадить жене и поэтому купил собаку. Как это нелепо! Я должен сбежать от них. Она сказала, что поведет меня гулять. Вот тогда-то я и сбегу!”
После этой мысли у него на душе сразу стало легко, там ярко засветило солнце, весело запели птицы и повеял прохладный ветерок.
“Свобода! — подумал Сергей Аркадьевич. — Как она прекрасна, даже для собаки!”
Наконец хозяйка нехотя поднялась с кресла и выглянула в окно. Вдруг лицо ее просветлело — видимо, она заметила на улице знакомого.
— Идем, Дэнни — сурово сказала она.
Сергея Аркадьевича не надо было просить дважды. Он резво выпрыгнул в коридор, подбежал к двери и стал теребить ее лапой, радостно виляя хвостом. Сзади раздались шаги Хозяйки, которая зачем-то подошла к нему. Не успел он опомниться, как вдруг узкое кольцо, словно удавка, обхватило его шею. Это было так неожиданно, что он сначала сильно испугался.
“Что это? — подумал он, пытаясь взглянуть на свою шею, что ему, впрочем, не удалось. Кольцо впилось ему в горло, словно было сделано из металла. — Это ошейник, — догадался он наконец. Он увидел, что Хозяйка держит в руке поводок. — Она поведет меня на поводке”.
У него сразу пропало желание идти гулять.
“Впрочем, поводок наверняка можно порвать, — подумал Сергей Аркадьевич. — Незачем унывать раньше времени”.
Когда они вышли из квартиры, он вдруг стремительно понесся вперед, вниз по ступенькам. Однако вскоре ему пришлось остановиться, потому что поводок натянулся, и ошейник так сильно сдавил его горло, что он чуть было не задохнулся. Сергей Аркадьевич присел на ступеньку, чтобы немного прийти в себя, но тут он ощутил, что ошейник спереди снова душит его, все сильнее и сильнее. Он понял, что Хозяйка тянет поводок на себя.
— Дэнни! — услышал он ее противный визг. — Быстро сюда, уже приехал лифт!
Он не хотел идти, боже как он не хотел идти к ней! Но боль стала уже совершенно невыносимой, и ему показалось, что он сейчас умрет.
“Я все равно порву этот чертов поводок! — решил он. — Я ни за что на свете не останусь жить у них!”
Он вернулся к Хозяйке. Та осуждающе смотрела на него. Они сели в лифт, спустились вниз и вышли на улицу.
Никогда еще в жизни природа не казалась ему настолько прекрасной. Был теплый летний вечер, багрово светило заходящее солнце, дул легкий приятный ветер. После затхлой квартиры улица показалась Сергею Аркадьевичу раем, и он, не боясь боли, снова помчался вперед.
Но Хозяйка крепко держала поводок в руках.
— Что с тобой сегодня? — крикнула она ему. — Совсем одурел, что ли?!
И они отправились на прогулку.
5
Ушли они не слишком далеко — до лавочки, стоявшей во дворе их дома. На ней уже сидела полная женщина лет 35 с рыхлым и сильно напудренным лицом. Она была одета в спортивный костюм, а в ее ушах красовались бриллиантовые серьги. Хозяйка села рядом с ней. Сергей Аркадьевич тоже присел возле лавочки — он хотел накопить сил для решающего рывка.
— Здравствуй, Лиза, — обратилась Хозяйка к женщине, бросив завистливый взгляд на серьги.
— Привет, Лена, — ответила ей дама тоном королевы, обращающейся к последнему забулдыге. — Как тебе мои новые серьги? Хороши, правда? Скажи же, что хороши! Настоящие бриллианты, из Южной Африки! Гасанчик мне вчера подарил, просто так, без всякого повода! — ее прямо-таки распирало от удовольствия.
— Ты уверена, что это бриллианты? — ехидно спросила Хозяйка. — Зная твоего Гасана, я бы не удивилась, узнав, что это стразы.
Елизавета была глубоко шокирована ее предположением.
— Почему ты так плохо думаешь о Гасане?! — с театральным гневом возопила она. — Ведь это замечательный, великолепный человек!
Сергей Аркадьевич внимательно посмотрел на лицо Лизы. Даже сильный слой пудры не смог скрыть синяк под правым глазом, который наверняка был оставлен “великолепным” Гасаном. В глазах Лизы он заметил невероятную усталость и тоску, и ему стало жаль ее. Однако она изо всех сил старалась выглядеть бесконечно счастливой и начала рассказывать о своем ненаглядном. Когда она на мгновение остановилась, чтобы перевести дыхание, Хозяйка тут же начала взахлеб хвалить своего мужа.
— Недавно он купил новый автомобиль, мерседес, — пела она. — Теперь у нас уже пять машин, и все иномарки, представляешь?!
Сергей Аркадьевич решил воспользоваться тем, что она увлеклась разговором. Он захотел проверить, как далеко сможет уйти на своем поводке, и побежал в сторону от лавочки. Когда ошейник впился ему в горло, Сергей Аркадьевич остановился. Обернувшись, он посмотрел на Хозяйку, надеясь, что она, может быть, выпустила поводок из рук или хотя бы некрепко держит его. Увы! Она обмотала конец поводка возле своего правого запястья, а для верности еще взяла его в руку. Несмотря на это, Сергей Аркадьевич несколько раз резко рванулся вперед, но поводок не пострадал. Последний раз Сергей Аркадьевич дернул его так сильно, что у него потемнело в глазах и он погрузился в густой зловещий мрак.
“Все кончено”, — подумал он.
Но постепенно мрак стал редеть и рассеиваться, и вскоре он осознал, что лежит на земле в том же самом дворе, а поводок так и не порвался. Легкий ветер нежно трепал его шерсть, словно призывая порадоваться чему-то вместе с ним. Подняв глаза, Сергей Аркадьевич заметил во дворе множество людей — в песочнице возились дети, возле подъездов сидели важные бабушки и озабоченные мамаши с колясками, около своих машин суетились задумчивые автолюбители, молодые супруги рядом с ним хлопали половики. Глядя на них, Сергей Аркадьевич почувствовал невыразимую, огромную зависть к ним. Он захотел снова стать человеком — пусть даже не навсегда, хотя бы ненадолго, но только бы человеком, а не собакой!
“Какое это счастье — быть человеком! — подумал он. — Почему же я, когда был человеком, завидовал собакам? Как это было смешно и нелепо! Чему же было завидовать? Неужели я теперь навсегда останусь собакой? Нет, это всего лишь глупый сон! Скоро я проснусь и снова буду человеком! Но… а если это не сон? Что, если я так и останусь собакой?”
От этой мысли ему стало очень обидно и горько. Кто-то жестоко посмеялся над ним, превратив его из человека, такого могущественного и волевого существа, в какую-то жалкую собаку. Сергей Аркадьевич почувствовал, как мелкие холодные слезинки покатились из глаз. С каждой секундой они становились все холоднее, мороз от них был уже нестерпимым, он вздрогнул — и проснулся.
Была ночь, и он лежал в постели в своей квартире, а с балкона через приоткрытую дверь на него летели ледяные капли дождя. От них его лицо действительно стало мокрым.
“Неужели?!” — со страхом и отчаянной надеждой подумал Сергей Аркадьевич и протянул руку к горлу, туда, где раньше был ошейник. Его там не было! Он ощутил свое родное человеческое тело! Задыхаясь от восторга, он ощупывал его, чтобы поверить в то, что он снова стал человеком.
Это действительно было так. Он спрыгнул с кровати и подбежал к зеркалу. В нем он увидел себя — Сергея Аркадьевича Смирнова, 35-летнего лысеющего человека, склонного к полноте, со скуластым уставшим лицом. Он никогда не был красавцем, но теперь он сам себе показался самым прекрасным человеком на свете — ведь он уже не был какой-то там собакой! Поэтому Сергей Аркадьевич был счастлив.
Он вышел в коридор. В соседней комнате тихо спали жена и дочь. Они часто доставляли ему разные неприятности, но в эту ночь он безумно любил их, как любил все и всех на свете. Ведь он был свободен, и весь мир принадлежал ему. Сейчас Сергей Аркадьевич захотел насладиться своей свободой и, накинув плащ, вышел на улицу.
Там было темно и холодно, дождь усилился и теперь превратился в ливень. Но Сергею Аркадьевичу непогода доставила лишь удовольствие. Никогда еще в жизни он не был так счастлив. Он легко побежал сквозь ливень по пустынной улице, потому что восторг переполнял его.
“Все на свете принадлежит мне, и никто не сможет это у меня отобрать, пока я жив!” — решил он.
6
Следующим вечером Сергей Аркадьевич возвращался домой с работы. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Ночная пробежка под дождем не пошла на пользу здоровью — он сильно простыл, а уйти на больничный сейчас, в отчетный период, было совершенно немыслимо. После двух почти бессонных ночей весь день в его голове маршировала целая армия солдат в бетонных сапогах. Наконец-то заговорившая утром жена сквозь зубы сообщила, что их дочь оставляют в школе на второй год, из-за чего она, его супруга, всю ночь глаз не сомкнула, а он имел наглость бессовестно дрыхнуть. В обеденный перерыв Сергею Аркадьевичу пришлось бежать к директору школы и слезно умолять его перевести дочь в следующий класс, но директор наотрез отказался это сделать. После обеда Сергея Аркадьевича вызвал к себе начальник и полчаса распекал ни за что. Просто в их учреждении проводилась проверка, естественно, были найдены нарушения, поэтому сейчас начальство срочно искало козлов отпущения. В их число попал и Сергей Аркадьевич, которому за “допущенные недостатки в работе” объявили выговор. Это означало, что как минимум на полгода его итак не слишком высокая зарплата уменьшиться вдвое. В довершение ко всему, завис компьютер Сергея Аркадьевича. Такой вот выдался у него день. Понятно, что возвращался он домой в скверном настроении.
На улице по-прежнему хлестал ливень и свирепо дул порывистый ветер, от которого зонт Сергея Аркадьевича то и дело выворачивало наизнанку.
“Нужно будет сейчас же выпить водки с перцем и лечь в постель”, — подумал Сергей Аркадьевич.
Подходя к своему дому, он увидел, что к двери подъезда жмется маленькая дворняга с оторванным левым ухом. Она насквозь промокла, и ее колотило от холода. Сергей Аркадьевич присел на корточки и ласково погладил собаку по голове.
— Бедная, — сказал он, — совсем замерзла! Как я тебя понимаю, ведь я сам когда-то был собакой!
В крохотных, ярко горящих глазах дворняги он прочитал беспредельную благодарность. Было видно, что ее уже очень давно никто не гладил. Сергей Аркадьевич открыл дверь и, пропустив собаку, зашел за ней следом. Дворняга сразу же нашла себе место в закутке у лестницы. Сергей Аркадьевич сходил домой и принес ей миску молока и несколько кусков колбасы. Собака мгновенно уничтожила все это и, подбежав к нему, стала благодарно тереться о его ногу и радостно вилять хвостом. Еще раз погладив ее, Сергей Аркадьевич сел в лифт и поехал домой.
“Я всего лишь дал ей поесть, и из-за такой ерунды она уже счастлива, — подумал он о собаке. — А нас, людей, не может сделать счастливым ничто на свете. Нет, все-таки я бы хотел быть собакой! Это гораздо лучше, чем быть человеком! В тысячу раз лучше!”
Он снова завидовал собакам.