Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2003
Евгений Иванов родился в 1969 г. Окончил Уральскую государственную юридическую академию. Публиковался в журнале “Урал”. Лауреат премии Союза театральных деятелей за лучшую театрально-критическую работу (1998). Живет в Екатеринбурге, работает журналистом.
В*
В этой подушке зашито столько добра,
Много наличных слёз, выплаканных украдкой,
От боли в протезе из мужеского ребра
За поцелуй желанья, чем-то втайне похожий на братский.
В этой церквушке обычно венчают с утра.
В тот же день отпевают, во второй из его половинок,
Так бывает порой, что привычное бремя утрат
Забывают еще до начала каких-то поминок.
В этой избушке студёно, как в полынье.
Редко заходят гости, чаще гуляют ветры,
Что напущают такого духа извне,
Что за три огорода дают кругаля отощавшие звери.
В этой дурнушке прохожему нечего взять,
Скисло давно молоко — и разлито под полкой,
Если и снилась кому-то молодка, плывущая в лодке,
То затуманен бельмом был русалочий взгляд.
В этой старушке может признать свою мать
Каждый второй, подавившись похлёбкой прогорклой.
Издали слышится сдобренный шутками мат,
Но не поймаешь на слове во всём околотке
Ты никого, все ушли… правда, вряд ли на фронт,
Так как вестимо давно разослали повестки
Тем, кто своё оттрубил в свой непризванный год,
Тем, кто своё отрубил, чтоб не взяли в поход,
И застелил чистой простынью тело невесты,
Чтобы уже не читать эту повесть с конца,
Чтобы уже не белить чёрных горниц извёсткой,
Чтобы уже отгулять страшный пир слегонца,
Да и зашить пух в подушку землицы развёрстой.
Д*
(Девичник)
Длинными, тонкими, слабыми, дамскими сигаретами —
Незатушенными прожжён,
Ни клочка, ни кусочка живого места,
В клубе начался бунт несостоявшихся жён,
Прямо на вечере памяти всех оставшихся нераздетыми,
Вместо мессы,
Объявленной в честь помолвки чёрной невесты,
Не по случаю, но в связи с её внезапным отъездом
В неизвестность,
Скорее всего, на встречу с этими –
Вечно лезущими на рожон
Без стыда и прочего, по-прежнему
Отсутствующего у бестий.
Под горячую руку с окурком попавший пижон
Не сумел пережить воспалённую прелесть протеста,
И его, как горшок, обожжённый труп
Не послужит уроком-укором для тех, кто достоин возмездья,
Пролежит до рассвета,
А утром, когда уберут,
Одного трансвестита недосчитаются в женском оркестре.
И*
И жирные колёса
Размалывали лица,
Они стремились к счастью добраться побыстрей.
Размазывая слёзы
На подступах к столице,
Выстраивая рёбра дорожками тире.
Исторгнутый из сана
За воровство и пьянство,
Идущий по откосу от монастырских стен,
Вселенская осанна
Доносится неясно,
Таинственен расстрига, талант ввергавший в тлен.
И дальше, и весомей
Течёт слепая пьеса,
Подобного сюжета не приведи Господь.
Чей голос там весёлый
Несёт с надрывом песню
К погибели, к порогу, где не проходит плот?
Играючи в орлянку
С червонцем златосердым,
Мы обратимся в бегство из рая напоказ.
Вернувшись спозаранку
Прозревшим страстотерпцем,
Уснёт на пепелище сын блудного полка.
И снова всё как было,
Смешон вчерашний светоч,
Твой гений невменяем и несколько гуняв.
Небратская могила;
Табак в цигарку свертишь,
Ну а затем прикуришь от вечного огня.
У*
(дайджест)
1.
Умотаться.
Не выйти в эфир,
Прикинуться дотла сожжёнными джунглями.
Отчеканить ключом своё долгое “фи”,
Отослать претендентам на покорение Джомолунгмы.
Объявить оклемавшимся:
“Больше нет новостей”.
Подождать, пока они своевременно окочурятся.
Заказать в ресторане из человечины стейк,
Чтоб шеф-повар злодей с этим блюдом помучился.
2.
Посмотреть,
Наведя на официанта ствол,
Как на полу образуется лужица,
Расплатиться пулями, сплюнуть на стол
Чинарик и чинно выйти на улицу.
Впалой грудью вдохнуть
То, что воздухом ныне зовёт
Либо вовсе больной, либо подло обманутый медиком.
Аллилуйя, депутат прежде выборов не исправит просчёт.
Корчил праведника, кончил дни проповедником.
3.
Разориться –
В захудалом киоске купить
Книжку с сотней советов “Как жить, да и жить ли нам?”.
Ускоренье процесса даёт эффект замедленья — рапид,
Дискутировать с киномехаником унизительно.
Синдром ущербности, в общем, видимо,
Верный симптом
Перемены погоды к лучшему в области скверной политики,
Невмешательство полное в творящееся за окном
Пострадавших склоняет не делать из винопитья события.
Ь*
Ь — Мягкий знак заклеймённых — на веках выколотого тату
И застывшая соль на ресницах актрисы, когда-то
игравшей Джульетту,
Получившей однажды хронический люэс за свою доброту,
А потом и срок — за преднамеренные зараженья, свою вендетту.
Ь — Мягкий шарм придает интерьеру каморки зажженный торшер.
Она водит к себе импотента — жертву следствия атомной кары,
И соседки ворчат про разврат, про дурной для детишек пример,
Пока ночь напролёт эти двое, запёршись на ключ,
молча режутся в карты.
Ь — Мягкий плед, залитый дешёвым вином… Коль совсем уже невмоготу
Станет если, тогда наркотик тузом покрывает червонную даму.
Из спектакля последнего лета кушатьподанной репликой прыснет чьё-то: “Ату!”
Вслед за этим идут все четыре акта её припадка
от вида шекспировой драмы.
Ь — Мягкий знак на кончике слова, где букв ровно пять,
Оскорбленье реликвий — как выстрел, звучащий вдогонку проклятью.
Кто ложатся в постель лишь за тем, чтобы там умирать,
В королей превратятся, сбросив кроличье платье,
по счетам остальные заплатят.
Ь — Мягким шанкром печати на бланке признанье заверь:
Люди — бляди, бляди, бляди под знаком больничной Венеры,
Штамп на лицах, на лонах, вокруг удовольствия, сверх
Того, пробу некуда ставить на чувствах не для слабонервных.