Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2002
1960—1999 гг.
Александр Георгиевич
Сырчин за свою недолгую жизнь
освоил немало различных профессий,
но наибольшее творческое
удовлетворение приносила ему
работа корреспондентом городского
радио Лесного. Главной же его
страстью была, конечно, поэзия.
Потому, наверное, он и оказался
одним из тех, кто основал в Лесном
клуб любителей изящной словесности
(ЛИС).
Стихи его печатались в
“Литературной учебе”, в рубрике
“Конкурс одного стихотворения”, в
журнале “Юность”, в областной
газете “На смену!”, в местных
газетах “Вестник” и “Радар”, а
также в коллективных сборниках
“Лабиринты души” и “Антология
поэзии закрытых городов”.
***
На полночи жизнь
короче,
Сна все нет, а жизнь идет.
Дом напротив обесточен,
Окна — словно гололед.
Ледяные окна-ямы,
А за ними пустота.
Я мечтаю, чтобы дама
В белом встала у окна,
Дама, стройная, в халате,
С тяжкой грудью в кружевах,
Чтоб, как при матриархате,
Испытать пред нею страх,
И животное влеченье,
И неведомый экстаз,
И паренье, и паденье
В глубину кошачьих глаз.
***
Все тускнело тут и
там,
Шторами дожди,
Но с морозом по утрам
Ярче стали дни.
Снега нет, есть след его
На траве у дома.
Так шагается легко
По двору пустому.
Гулко, солнечно окрест,
Холодно немножко,
Открываю дверь в подъезд
И впускаю кошку.
На твое гляжу окно —
Сомкнутые шторы,
Впрочем, мне уж все равно.
Осень, да и сорок…
***
Что-то грустно, и
древко сломано,
И покрыта земля вся белым.
И нам холодно, нету крова нам,
И летят нам вдогонку стрелы.
Увязая в снегах безбожия,
Мы бредем, сколько Бог отмеряет,
У горы Елеон — подножие,
А у нас Пантеон Неверия.
И глаза наши снова стынут,
Кары ждут, а за ней спасения.
Для того ли в ладони Сына
Вбили гвозди перед затмением?
Разве нас призывал к боязни
Наш господь на кресте, в крови?!
А мы верим лишь в силу казни,
Забывая про силу любви.
Белым полем идет Россия
И не может сложить для креста
Обмороженные, кривые,
Коченеющие перста.
***
Это просто игры из
детства,
Что пугают и веселят,
Как не отнятое наследство
По просроченным векселям.
Это просто луга ребячьи:
Справа — берег, а слева — лес,
Я от берега — по-собачьи,
Я по кедру, как белка, влез,
Я сижу у мешка с картошкой,
Мать ботву собирает, жжет,
Ем уху деревянной ложкой
И смотрю, как река течет.
Это просто все звезды в небе
Отразились в моих
зрачках,
И соснового бора гребень
Постепенно исчез, как страх.
Это просто тревожно стало
За судьбу одиноких звезд.
Это просто звезда упала
За невидимый рядом мост.
Это просто тумана клочья,
Но в бессонной душе вопрос:
Что я видел сегодня ночью,
Кроме этих прекрасных звезд?
Это голос отца с причала:
— Сашка, удочки приготовь!
Это просто мое начало,
Это просто моя любовь.
***
А я почему-то в
скупую минуту прозренья
Себя заподозрил, что был изначально
помечен
Печальным Его, небывалым Его
воскресеньем,
Отваленным камнем, молчаньем его
человечьим.
Я в этом году удивился истаявшей
льдине,
Слегка голубеющей между сосной и
оврагом.
Подумалось мне, что вовеки и присно,
и ныне
Меня наполняет какая-то вечная
влага.
И нет одиночества, бьющего в душу
копытом,
И майский сосуд наполняется Новым
Заветом,
И Лазарь выходит, и я, за веками
сокрытый,
Взгляну на него и не знаю, не знаю
ответа.
Публикация Эмилии Сырчиной