Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2002
Матафонова Ю.К. Эрнст Неизвестный: древо жизни. Екатеринбург: Издательский дом “Пакрус”, 2001. — 157с. (Урал XX век).
Книга об Эрнсте Неизвестном должна была появиться как дань признательности, пусть и запоздалой, нашему знаменитому земляку. Когда читаешь книгу Ю.Матафоновой, не оставляет горькое ощущение несправедливости случившегося. Почему соотечественники оказались столь неблагодарны к человеку, который не пожалел для отечества своей крови (в прямом смысле слова) и готов был служить ему своим талантом? В 1942 Эрнст Неизвестный добровольцем ушел на фронт, воевал, был тяжело ранен и представлен к ордену Красной Звезды… посмертно (ранение было столь тяжелым, что его посчитали погибшим). Награду он получил лишь спустя два десятка лет. А сколько раз Неизвестный мог прославить нашу страну своим творчеством, но лишь немногие его замыслы нашли на родине поддержку. Конечно, как художник Неизвестный реализовался, его слава перешагнула границы многих стран и континентов, его работы украшают города разных стран, а в Швеции даже создан музей, посвященный его искусству. А что у нас, на родине мастера?
Дважды у нашего города был шанс украсить площади и парки шедеврами крупнейших художников XX века, но этого не произошло. Не сохранились скульптуры Степана Эрьзи, созданные им здесь в 1920-е. Ни один из проектов Эрнста Неизвестного не был осуществлён в родном городе. И вот теперь: типовой Ленин на площади 1905 года, типовой Киров у Политехнического, типовые комсомольцы на Вознесенской горке. Можно сетовать на глупость властей советской эпохи, но вот она ушла в прошлое, а проекты Неизвестного так и не получили у нас поддержки. Зато нашлось место в центре города для двух бронзовых манекенов, похожих как братья-близнецы. Для особо любознательных горожан и гостей города мудрый скульптор придумал опознавательный знак: тот, что в шляпе — де Геннин, без шляпы — Татищев.
Само название книги Юлии Матафоновой символично и многозначно. Древо жизни — это и самый грандиозный и дорогой Неизвестному художественный замысел, возникший у него ещё в 1956 году; это и название музея в Швеции, и главы из книги самого Неизвестного. Древо жизни, если определять его как жизненный и творческий путь, определило и композицию книги. Сначала автор обращается к истокам, корням: семья, впечатления детства и юности (глава “Зов предков”), война, изменившееся после неё мироощущение (глава “Возвращенный мир”), период формирования художественных и философских взглядов (“Поиск свободы”), борьба художника за право быть самим собой (глава “Сможет ли Лир сыграть Гамлета?”). Как крона венчает дерево, так повествование о Неизвестном завершают две его статьи об искусстве: “Творчество в опале” и “Древо жизни”.
Небольшая книга Ю.Матафоновой насыщена биографическим, мемуарным, искусствоведческим материалом. Удачно включены в неё лирично, с мягким юмором написанные фрагменты воспоминаний Б.А.Дижур, матери скульптора. Издание содержит фотографии из личных архивов семьи и друзей Неизвестного. Есть и фотографии его работ. Рамки серии “Урал XX век” не позволяют книге стать искусствоведческим исследованием или научной биографией. А хотелось бы увидеть продолжение или расширенный >вариант книги, ведь у журналиста и критика Ю.Матафоновой, которая встречалась с Э.Неизвестным, знакома с Б.А.Дижур, с друзьями и коллегами художника, остались материалы, не вошедшие в издание. Пока же я с удовольствием рекомендую читателям вышедшую книгу.
С.Беляков
Дуняшин А.Б. Космос. Ракеты. Судьбы. — Екатеринбург: Издательский дом “Пакрус”, 2001. — 216 с. (Урал XX век).
Эта книга появилась в год сорокалетия первого полета человека в космос. Последующие блистательные успехи отечественной космонавтики: выход Алексея Леонова в открытый космос, стыковка кораблей на орбите, длительные экспедиции на станциях “Салют” и “Мир” — не могут сравниться с триумфом Юрия Гагарина. После того полета на короткий миг были разрушены идеологические и национальные барьеры. Человечество едва ли не впервые ощутило своё единство. Просто земляне, жители одной, не самой крупной планеты в бесконечном космическом пространстве. Наверное, это был самый романтический период в истории человечества, и, как всякий романтический период, он был очень коротким.
Способность человека привыкать к самым невероятным изобретениям техники поразительна. Современный обыватель болтает по мобильному телефону, щелкает кнопками пульта, переключая телевизор с одного спутникового канала на другой, однако не только не связывает саму возможность своих развлечений с достижениями космической науки, но готов доказывать всем, что затраты на фундаментальные научные исследования чересчур велики, что космос никому не нужен. Очевидно, пришла пора напомнить об учёных и инженерах, тем более что их имена и проблемы, над которыми они работали в закрытых КБ, теперь рассекречены. Так что книга А.Дуняшина вышла как нельзя кстати. Сам автор назвал её первым кирпичиком в основании не созданного пока ещё на Урале Музея авиации и космонавтики. Первый воображаемый зал этого музея (1-я часть книги) посвящен тем, кто прокладывал дорогу в космос в сороковые — пятидесятые годы прошлого века. Волею обстоятельств (эвакуация, репрессии) на Урале оказалось немало выдающихся ученых. Среди них крупнейший теоретик космонавтики, талантливый математик, физик А.А.Штернфельд. Кстати, именно он ввёл в оборот такие термины, как “космонавтика”, “скафандр”, “перегрузки”. Глава “Леонардо XX века” посвящена гениальному ученому А.Л.Чижевскому, в 1940-е — узнику Ивдельлага. Физик, биолог, физиолог, основоположник космической медицины, филолог, философ, историк, поэт! Кто из ученых мужей может сравниться с ним? Многие его идеи ещё предстоит освоить (особенно представителям консервативных гуманитарных наук). Читатель сможет познакомиться и с некоторыми интересными страницами из жизни академика Б.В.Раушенбаха, с чьим именем связана разработка советской “лунной” программы, в частности, фотографирование обратной стороны луны, а также создание межпланетных аппаратов “Венера”, “Марс” и др. Особое место в первом зале занимает глава, посвященная лётчику-испытателю Григорию Бахчиванджи, совершившему недалеко от посёлка Кольцово первый в СССР полёт на реактивном самолёте.
Для второго воображаемого зала автор собрал материалы о космонавтах-уральцах, совершивших свои полеты в 1960—80-е годы (П.И.Беляев, В.И.Савостьянов, В.Г.Лазарев, В.П.Савиных). К тому времени полёты в космос стали привычными, и только специалисты могут оценить уровень технических усилий и героические усилия космонавтов. Многие читатели впервые узнают о драматических эпизодах, сопровождавших полёты Леонова—Беляева, Лазарева—Макарова. Настоящим украшением 2-го зала стала глава о дублёрше Валентины Терешковой, Ирине Соловьёвой, выпускнице УПИ, многократной рекордсменке в парашютном спорте.
Если первые два раздела книги написаны в расчете на широкого читателя, то о третьем этого, к сожалению, не скажешь. В нём речь идёт о достижениях уральских конструкторов космической техники, о выживании ракетостроителей в тяжелые для ВПК 1990-е. Этот материал содержит сложную техническую информацию, он до предела насыщен специфической терминологией. Думаю, что неподготовленному читателю этот раздел, скорее всего, придётся “не по зубам”, а жаль. Если бы автор постарался >соблюсти чувство меры (как это удалось ему в двух первых залах) книга, на мой взгляд, много бы выиграла. И всё же книга А.Дуняшина, собравшего не только интересный, но подчас неизвестный даже специалистам материал, заслуживает большой похвалы. В связи с этим хочу процитировать слова члена Федерации космонавтики Сергея Казанцева: “Многое в этой книге станет открытием даже для специалистов по истории космонавтики”.
Сергей Беляков
Поэзия мужских имен: Стихи/Составитель А.Войтенко. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001. — 284с.
Тема значения имен и их власти над судьбами людей является сегодня достаточно модной. Видимо, на волне этой моды появился поэтический альманах “Любимых наших имена”, первый сборник которого был посвящен женским именам, а второй, соответственно, получил название “Поэзия мужских имен”. Анатолий Войтенко, собравший именные стихи, в предисловии к “мужскому сборнику” сообщает основные сведения из учебника по ономастике: вера в магическую силу имени очень древняя, а христианские имена пришли на Русь из Византии. В конце книги есть “именной указатель”, так что все Василии, Николаи и даже Феофаны быстро смогут отыскать те вершины русской поэзии ХХ века, где упоминается их славное именование. Авторы представлены исключительно широко: от Владимира Соловьева до Владимира Рецептера, от Анны Ахматовой до Виталины Тхоржевской. Антология рекомендована школьникам в качестве учебного пособия, автор проекта надеется, что она станет настольной книгой для тех, “кому близка поднятая составителем тема”. Все было бы хорошо, если бы не одно “но”.
В сборнике “Поэзия мужских имен” вместе соединены стихотворные послания знакомым и друзьям, стихотворения о знаменитых исторических личностях, о сказочных или литературных героях, автопародии, стихотворения с вымышленными именами персонажей. Но при всем уважении к Анатолию Войтенко невозможно найти “поэзию имени” в стихотворении Андрея Белого “Полевой пророк”, пусть даже оно и посвящено Владимиру Владимирову. И в отличие от Бориса Корнилова (написавшего стихотворение “Ратник Иван Иванов”) вряд ли хотел воспеть самое русское имя Владимир Маяковский, упоминая в стихотворении “Прозаседавшиеся” про “товарища Ивана Ваныча”, который куда-то там ушел заседать.
В сущности, целиком отвечают “поднятой составителем теме” лишь немногие стихи сборника. Лишь некоторые из них действительно посвящены Имени — истории его появления, его значению в жизни автора. Таковы знаменитые строки Цветаевой, обращенные к Блоку. Таково, например, стихотворение Всеволода Рождественского:
Сын Мстислава,
княжич Мономаха,
Всеволод, в крещенье Гавриил.
Туров бил, в бою не ведал страха
И на Чудь с товарами ходил. <…>
Вот я Всеволодом назван тоже…
Наверное, таких стихов в русской поэзии не слишком много. Тем интереснее и значительнее была бы работа по их отбору. Не менее любопытной стала бы антология стихотворных посвящений, содержащая разделы, обращенные к А.Пушкину, А.Блоку, Б.Корнилову, В.Высоцкому, Б.Окуджаве. Жаль, что А.Войтенко, проделав значительную работу, не довел ее до конца, а просто механически объединил все найденные опусы. Честное слово, очень жаль.
Н.Иванова
Рождественский поэтический… Каменск-Уральский — 2001. Стихотворения участников IX Рождественского поэтического конкурса в г. Каменске-Уральском. — Екатеринбург, Издательский дом “Калан”, 2002. — 38 с.
Как-то получилось, что в юбилейный для Каменска год стихи уроженцев этого небольшого города прозвучали громче обычного, с чем был связан и мой интерес к небольшой книжке, выпущенной по итогам традиционного поэтического конкурса.
В нынешнем конкурсе победила семнадцатилетняя поэтесса Ксения Шалобаева, чьи стихи и открывают сборник. В этом случае, пожалуй, неизбежна до какого-то — временного ли, событийного ли — момента оглядка на возраст автора. Слишком уж неизбежной выглядит у многих юных авторов хрестоматийность ориентиров — как сугубо, причем, поэтических, так и жизненных, так и эмоциональных. Недавно я с большим интересом прочел сборник “Так начинают жить стихом”, изданный тоже по итогам поэтического конкурса — проведенного среди московских старшеклассников, практически ровесников Шалобаевой: проблемы их волнуют схожие, и пишут они часто всё с той же трогательной сдержанностью, но вот технически — куда изощреннее и разнообразнее. Шалобаева же ориентируется в первую очередь на поэтику Серебряного века и бардовской песни, подобная ориентация свойственна вообще многим участникам каменского сборника, как и большинству неофитов или своеобразных робинзонов от стихотворчества, изолированных в силу обстоятельств или нежелания их менять. Но как бы то ни было, стихи юной победительницы неплохи, о них можно — при желании — говорить с определенной долей серьезности.
Помимо Шалобаевой к категории достойных внимания в “Рождественском поэтическом…” относятся стихи Ивана Паздникова, Михаила Четыркина и Наталии Санниковой.
Иван Паздников, ставший победителем в номинации “ГРАН-ПРИ”, где соревнуются победители каменск-уральских конкурсов прошлых лет, был недавно опубликован в рубрике “Новые имена” журнала “Октябрь” — такие вот ножницы. На страницах рецензируемого сборника представлены два стихотворения Паздникова, не уступающие “октябрьским”, демонстрирующие авторский устоявшийся стиль.
Михаил Четыркин, второй победитель в “ГРАН-ПРИ”, напечатал в сборнике длинное стихотворение о судьбе России — наверное, напоминающее “Что за дом стоит, обратясь во мрак…” В.Высоцкого. В рифме эфедрин/ Щедрин — вполне выражен весь Четыркин.
“Ветер, гроза надвигается…” Наталии Санниковой — безусловно лучший текст сборника. Санникова вообще стала одним из главных — на мой взгляд — открытий года. Многие из ее стихов, написанных вроде бы не очень далеко от традиционного бродскианства, при выдержаннейшей почти всегда технике вдруг удивляют: необычен лирический герой — интеллектуальная, эмоционально на первый взгляд холодная, самоироничная женщина, удивительна — при элегантных методах достижения — точность поставленной цели.
И последнее: я немного удивился, не встретив в рецензируемом сборнике трехстиший Ивана Мошнина, на которые многие обратили внимание после публикации в седьмом номере “Урала”, посвященном Каменск-Уральскому юбилею, — причем в разделе “По страницам Рождественского поэтического конкурса”. Может, я что-то недопонял, но, по-моему, пятый интересный поэт сборнику бы не помешал.
Б. Догаваев
Е.Н.Придвижкина. Повести с Урала: Повести, рассказы. В 2-х кн. — Екатеринбург, 2001.
Названия многих повестей Елены Придвижкиной упоминают привычные для человека периоды времени: истоки, юность, будущее. Чаще же всего повестям предпослано всеобъемлющее слово “жизнь”: “Жизнь от А до Я — судьба?”, “Своя жизнь”, “Два года из жизни молодой женщины”. В сущности, последнее название подошло бы большинству произведений, потребовалось бы лишь изменить сроки: “Десять лет из жизни женщины”, “Тридцать лет…” и т.п.
Итак, жизнь — главная тема, главный предмет исследования в “Повестях с Урала”. И там, где автор всматривается в жизнь, просто описывая судьбы людей, повести чаще всего искренни, художественно достоверны. Для своих зарисовок Елена Придвижкина удачно выбрала жанровую форму: в повествование о судьбе главной героини то и дело вплетаются краткие (размером в несколько абзацев, максимум — в несколько страниц) очерки о судьбах людей, встреченных ею. Несмотря на сжатость, такой рассказ может охватывать несколько десятилетий, обозначая главные этапы и события жизни человека — любовь, рождение детей, работу, болезнь, старость. В самой продолжительной повести “Елизавета Сергеевна”, в шестнадцати главках, названных этюдами, предстает жизнь героини (а попутно и жизнь людей, работавших с нею) в течение сорока лет. Этот сорокалетний период четко обозначен: повесть начинается 2 августа 1960 года и заканчивается 2000 годом. И такая документальность оправдана — человеческая жизнь немыслима без дат.
К сожалению, речь автора “Повестей” грешит явными стилевыми неровностями. Нередки формальные фразы типа “производственная деятельность никогда не была для Майской таким важным звеном, как для мужа”. Встречаются нарочито-декламационные восклицания: “Ты опоздал. Изменить ничего нельзя! Ты в плену. Всю жизнь в плену. В плену одиночества!..” В повествование вплетаются рассуждения о самом явлении жизни (как прозаические, так и поэтические), которые чаще всего не добавляют повестям глубины, а лишь уничтожают безыскусность, заменяя ее тривиальными обобщениями:
А мы — актеры,
запряжены в телегу жизни
И, мучаясь, везем тот воз.
А путь тернистый, выдержать не
каждый может… (“Тертый калач”)
Именно те произведения, где подобных отступлений немного (“Дом без будущего”, “Своя жизнь”, “В поисках истоков”), являются наиболее удачными. А вот в повести “Подруги” автор уходит от живой жизни в витиеватые и расплывчатые рассуждения:
Путь Галактики с
миллиардами звезд
Бесконечен и вечен в орбите
Вселенной.
Это особая форма сосуществования…
И все же, несмотря на очевидные погрешности, проза Елена Придвижкиной имеет свое обаяние. В ее повестях живет патриархально-провинциальное внимание к чужим судьбам и проблемам, впрочем, мелькающим со скоростью почти современной.
Иногда даже досадуешь на автора за эту скорость. Казалось бы, ну что ей стоило развернуть сюжет новеллы “В поисках истоков” до небольшого романа. Но нет — автор остается верен своей манере и о жизни пяти человек умудряется рассказать на семнадцати страницах.
Н.Иванова
Эринтур (Поющее озеро). Альманах писателей Югры. Выпуск № 6. — Ханты-Мансийск, “Эринтур”, 2001.
В прошлом году “Поющему озеру” исполнилось пять лет. Похоже, время альманахов возвращается? Так, может быть, и журнальное время не за горами? В самом деле, если в течение пяти лет редакция альманаха находит и произведения для такого объемистого сборника (почти 30 печатных листов), и средства на его издание, то не пора ли повести речь и о журнале?
Но почему, спросите вы, о журнале? А чем плохо, когда в изобилии издаются книги? Стоит открыть это же “Поющее озеро” не с начала, а с конца — и мы увидим там анонсы более чем тридцати книг, изданных за последнее время. И авторы их в основном представляют Ханты-Мансийск, Мегион, Советский, Нижневартовск, Югорск, Сургут, Нефтеюганск. Причем большинство книг изданы на спонсорские средства.
Так, может быть, нынешним меценатам и впрямь стоит соединить свои усилия да и отважиться на издание в таком богатом крае не только альманаха, но и журнала? Ведь, думаю, почти любой пишущий согласится, что порой опубликовать свои произведения в альманахе или журнале предпочтительнее, чем издавать книгу, где подчас ты не только автор, но и сам себе редактор, и корректор. В подобной ситуации забота о настоящем художественном уровне не всегда на первом месте.
А опубликоваться в журнале или альманахе невозможно иначе, как на состязательном принципе: здесь предлагаемой рукописи нужно выиграть некое соревнование и выдержать конкуренцию среди множества ей подобных. Кроме того, теперь журналы и альманахи остались, пожалуй, единственным местом, где еще существует институт редактуры. Потому и не одно и то же — опубликоваться в периодическом издании или издать свою книгу. В этом можно убедиться, если поближе познакомиться с морем разливанным только что изданных книг, хотя, естественно, не все они заслуживают негативной оценки.
Такое вступление
говорит, наверное, о том, что
рецензент расположен к “Поющему
озеру”, иначе почему бы он завел
разговор о том, чтобы придать ему
статус журнала. И в самом деле, в
шестом, юбилейном выпуске
“Эринтура” (“Поющего озера”),
альманаха писателей Югры, немало
интересного.
Подводя итог минувшего пятилетия, главный редактор “Озера” Николай Коняев отмечает, что за это время альманах “дал весомые плоды: открыл читающей публике немало новых, ярких имен”. Кроме того, опубликована значительная часть творческого наследия многих писателей. Предоставлял альманах свои страницы и литературно одаренным детям: за пять лет здесь дебютировали тридцать два юных сочинителя.
В нынешней книжке альманаха кроме произведений известных поэтов и прозаиков, таких, как Владимир Топоров, Андрей Тарханов, Петр Суханов, Сергей Козлов, так же щедро, как и в предыдущих выпусках, представлено творчество молодых поэтов: Людмилы Ветровой, Светланы Петровской и других и стихи детей (основу детского раздела составили произведения юных нижневартовских поэтов). Шестой выпуск демонстрирует и гостеприимство “Поющего озера”: на поэтических страницах альманаха читатели встречают стихи поэтов Екатеринбурга и Перми: Михаила Найдича, Венедикта Станцева, Алексея Решетова, Юрия Казарина, Александра Кердана, Михаила Смородинова, Анатолия Гребнева и др.
Из материалов мемуарного плана внимание читателей, несомненно, привлечет эссе Сергея Сартакова “Мой светлый Александр Фадеев”. Разнообразны и содержательны также материалы отделов критики и библиографии и искусства.
В заключение остается отметить, что и тираж альманаха внушителен по нашим временам — 2000 экземпляров на офсетной бумаге.
Николай Мережников