Три выпуска: избранное
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2002
Людмила Матвеева
***
Шестое чувство,
доброе созданье,
к вещам неспешным вдруг притянет
взгляд:
веселый парк с намеком увяданья
цветет в душе, как Гефсиманский сад.
Там тень Иисуса,
розы и оливки,
и родники, и ржи охряный куст,
и хмель веков, таинственный и
липкий,—
летит ко мне воспоминаний хруст.
Иду, грустя, и
помню: это было.
Во тьме веков все так же падал лист.
Душа мгновенья эти не забыла,
и путь все так же нежен и тернист.
Ксения Шалобаева
***
У дороги в пыли
подорожник, крапива,
Лопухи, зверобой, одуванчики.
Малорослые елки у края обрыва
Растопырили тонкие пальчики —
Не хотят падать
вниз.
Горсть полыни в ладони стирается в
крошку.
Уже пахнет смолой и иголками,
Выбегают толпой на лесную дорожку
Кони-сосны с зелеными холками,
В сбруе
сдержанных птиц.
Запыленную солнцем лесную малину
На ходу обрываю с кустарника.
По пятам идет ветер, и дышит мне в
спину,
И снимает руками карманника
Паутину с ресниц.
Из прохладной земли вырастало
корнями
Сухогубое лето, и, выплетши
Из волос моих золото, вместе с
тенями
Солнце медленно падало, вышедши
На небесный карниз.
Ирина Кипцар
Хмурая Пасха
Для мужчин я —
пушистая, гордая рыжая кошка.
Приду, покрасуюсь, уйду — как
захочется.
Из каприза позволю погладить
немножко,
Кошки-мышки, мур-мур и домой — в
одиночество.
Тебе ж, мой хозяин,
досталась Ирина другая:
Жалкий, дрожащий, с прилипшею
шерсткой котенок
Тонет в ведре нелюбви, умирать не
желая,
Бьется, пищит — и писк раздражающе
тонок.
Добрый мой бог, ты
глядишь на меня, сострадая:
Мокрый комок, из шерстинок и слез
какофония,
Когтики слов безнадежно цепляются
к краю —
И доброта твоя лишь продлевает
агонию.
Будь милосерден!
Стань пошлым, смешным, иль жестоким,
Или обычным, что тешатся болью
чужою…
Только не будь таким добрым и
одиноким,
Ты — это ты… Оттого и нет мне
покоя.
Или уйди, иль
достань меня к жизни, пусти
прикорнуть на колени!
Даже лягушке случается стать
Василисой Премудрой,
Если тебе, мой царевич, достанет
терпенья
Выдержать хмурое, горькое это
пасхальное утро.
Анна Матюхина
Воскрешение Лазаря
Ты позови — я
выйду из пещеры.
Как Лазарь, нет, счастливей и
страшней.
Они опять хотят проверить веру,
А Ты опять окажешься сильней!
И мы с Тобой заговорим у входа
О том, что осень, но еще тепло,
И что любовь сильнее, чем природа,
И что добро бессмертнее, чем зло…
Не верят! Хоть и встали на колени.
А Ты с улыбкой скажешь: “Посмотри!
Вот люди, опасаясь воскрешений,
Пещеры запирают изнутри”.
Геннадий Степанов
Было утро
Под снегом —
мехом горностоя —
деревня дремлет. Лес чернеет.
А небеса уже блистают,
но с краю только еще тают.
Пузатым медным
самоваром
на стол вселенский выплывает
светило, охватив пожаром
сосняк, что с ночи замерзает.
Дымов пушистые
хвосты
домов горбатых потянулись.
Не торопясь, без
суеты
мои домашние проснулись.
На кухне мать
ворчит с теленком,
Он мордой тычется в ведро,
она его зовет ребенком:
живет у нас, ему тепло.
Ему еще не дали
имя,
наверно, Борькой будем звать,
в ведро он тычется, как в вымя,
пытаясь мордою поднять.
Отец с утра
расчистил двор:
шел снег, и ночью замело.
Достал неспешно “Беломор”.
Продул. Зажег. Ему тепло.
Бабуля наша, ей с
руки,
вчера поставила опару,
к утру с картошкой пироги
под полотенцем с пылу, с жару.
Пекла их ночью, ей
не спится,
у ней бессрочные дела,
а то стреляет в поясницу.
Не помню, чтоб она спала.
— Вставай, внучок!
Не жди — простынет,
уж день на улице… светло…
Сегодня город мне — пустыня,
а в детстве было так тепло.
Евгений Дробышевский
***
Утром, на алом
рассвете,
Смело шагну в темноту.
Место найду на том свете —
В березах, на берегу.
Там, где затмения вечны,
Там, где не видно следов,
Будут нежданные встречи,
Как уж давно у богов.
Там мы сравняемся рангом,
Там все наги и равны.
Там ни ранжиров, ни флангов —
Все перед Богом равны.
И будет сиять и петь
Простор голубого свода
И не перестанет греть
Мое продолжение рода.
Сергей Медовщиков
***
Как много
непростого языка
С его простым, невыдуманным звуком!
Его не выдохнешь и выкриком, пока
Земля ложится, перевернутая плугом.
Неистово корчуя
между строк,
Стучит на паузах по выпученным
венам;
И пулей упирается в висок,
Входя с крутым, но выверенным
креном.
Наматывая боль на
жернова,
Как тетиву, натягивает жилки…
Заглатывай поглубже, голова,
Простые буквы в качестве наживки.
Рафиса Сальникова
***
Меня догоняла
Тоска.
Я от неё откупалась,
Ночам отдавая себя –
Мне с солнцем лишь засыпалось.
Меня догоняла
Тоска.
Я следы свои заметала,
Выдыхая из сердца слова –
Лишь душа моя истончалась.
Меня догоняла
Тоска.
Я от неё укрывалась,
Вмещая в себя города –
Сколько их вне осталось?!
Меня догоняла
Тоска.
Я от неё отбивалась,
В скалу превращаясь. Тогда
Я с Небом одним общалась.
Меня догоняла
Тоска…
Сегодня я с нею встречаюсь…
Тоска меня догнала…
И жизнью моею назвалась.
Анна Кирьянова
Из цикла “Царь”
Головы
распорядившись поотрубать родне,
Выйти на зорьке ранней к голубизне
пруда:
Сколько их, духом нищих, плавает
там, на дне,
Сколько богатых духом ты унесла,
вода!
Царский мой посох
тяжек, и головной убор
Клонит меня все ниже, ниже, в унылый
ил…
Жалко мне их, бедняжек, — век наш и
волк, и вор,
Если бы можно было, веку башку б
срубил.
Заголосят бояре:
где, мол, любимый царь,
Где наш кормилец милый, где наш отец
родной?
А под водою — хари, хариусы и хмарь,
Водоросли и камни, мавки и водяной.
Буду царем я
рыбам, ракам и плавунцам,
Первенец глазом жабьим мне
подмигнет со дна…
Тяжко мне верить дыбам, дьякам да
бубенцам,
Из-под воды мне правда будет полней
видна.
Желтые льнут
купавки, лилии давят грудь,
К черному сердцу сумрак лепится
ледяной,
Пьяные шепчут мавки: “Прыгай давай,
не будь
Больше царем над миром и над своей
страной…”
Николай Клёпов
***
Я вспомнил ее,
И вот чудо случилось:
Она этой ночью во сне мне
приснилась.
— Что? Плохо тебе?
И меня для спасенья
Зовешь ты на помощь в свои
сновиденья?
А кончится ночь —
И забудешь о встрече,
Когда тебе станет от ласк моих
легче?
Ах, как она эти укоры шептала,
В небритые щеки меня целовала,
И волосы гладила тихо и нежно,
И снова искала на счастье надежды.
А утром я встретил ее на работе.
Я радостен был и уже беззаботен.
Она же, напротив, была молчалива,
Со мной, как всегда, холодна и
стыдлива.
Мы с ней оказались нечаянно рядом
И так же обыденно встретились
взглядом.
И только глазами она говорила:
Ты помнишь,
во сне я к тебе приходила?
Надежда Смирнова
***
Под снегом
дремала сосна.
На ветку уселась сорока
И ну стрекотать, что до срока
Зиму не прогонит весна.
И ну тарахтит заполшно,
И вертит безмозглой башкой,
И криком
неосторожно
Зимы нарушает покой.
Глядит на меня круглым глазом,
Взъерошена, дерзка и зла,
Не ведая, что, как заразу,
Весну на хвосте принесла.
Олег Колосов
***
Отцветя, грустит
сирень
Золотыми вечерами…
В мшистой шапке набекрень
На пригорке серый камень.
Серебрится
лебеда,
Мак сверкает свежей кровью,
Изумрудится гряда
Прорастающей морковью.
Ловит отблески
окно,
Как нефрит, темна крапива.
А в поленнице бревно
Золотистого отлива.
Эту песню я дарю
Шелку серому заборов,
Луж зацветших янтарю,
Плюшу влажных косогоров.
Мне не надо
дальних стран,
Пальм и волн морских не надо!
Лишь бы утренний туман
По ложбинам лил прохладу.
Лишь бы талии
берез
По опушкам ситцевели,
И снегурками мороз
Наряжал простые ели.
Дождь косой
хлестал сплеча
Черный строй намокших сосен,
Да парчи и кумача
Не жалела веткам осень…
Иван Паздников
***
Зачем ты мне
такая —
Цветок вместо лица?!
Нет, мне пойдет простая
Крапива у крыльца.
Живу я как попало,
Сношу мороз и гнет,
И мне крапива — пара:
Ей тоже жизнь не мед.
Где ты, там лето,
лето!
Из бурь — один сквозняк,
И ночью — море света,
И все тебе — за так!
И мне беда —
влюбиться!
У твоего жилья
Слетевшей буду биться
Головкою репья.
Вадим Осипов
***
Замшевый мох или
тюль паутин…
Лето — какая-то дамская лавка.
Жемчуг песка за водою витрин,
Золото хвои — двойная булавка.
Что, дорогая, тебе
подарить,
Что бы тебя забавляло и грело?
Мелкой росы драгоценную нить
Или накидку загара для тела?
Хочешь, попросим
раскинуть в длину
Яркие ткани цветущей поляны
Или надеть абажур на Луну –
Матовый, желтый, старинный,
стеклянный?
А задержись до
утра, и найдешь
В этом веселом и пестром развале
И поцелуя счастливую дрожь,
И тишину на лесном одеяле.
Федор Архипов
На тоне
На вешалах
развесив сети,
Зачалил лодку за пенек,
Я оглянулся и заметил
В твоем окошке огонек.
Я подошел к избе украдкой
И тихо, слова не сказав,
Тебе, склоненной
над тетрадкой,
Прикрыл ладонями глаза.
Фитиль потрескивал в горелке,
А ты читала мне стихи
Про желтый лист,
про дождик мелкий
И громыхание стихий.
О неурядицах эпохи,
О чьей-то скомканной судьбе…
Прибоя уханье и вздохи
Как будто вторили тебе.
А мы вдвоем в избе сидели,
И было видно нам в окно,
Как волны на бегу седели
И ночь ткала свое рядно.
Роза Гремячкина
***
Пора, пора нам
помириться.
Всего лишь шаг — встречай улыбкой.
И бабочки вспорхнут все из-под
снега.
***
Все разговоры о
домашних пустяках.
И крепки стены дома, когда так много
в них
порхающих минут.
Владимир Струганов
***
Родина моя…
Распахнута форточка,
шмель бьется о стекло.
Юрий Носов
***
Сияла выпуклая
грудь
Манящей белизною,
Освобожденная от пут
Трепещущего зноя.
И, не мигая, я
глядел,
Смиряя любопытство,
На тело, белое, как мел,
На красоту бесстыдства.
Я чувствовал, как
мокрый лоб
Жег комариный танец
И поднимался между ног
Любви не знавший палец.
И я подумал, что
она,
Наверно, чувств лишилась.
Большое тело, как волна,
Приподнялось и опустилось.
И, что-то бормоча
под нос,
Я кинулся к ручью, как птица,
И, расплескать боясь, принес
В ладонях капли — ей напиться.
Она взглянула на
меня
Пустым, как небо, взглядом,
Как будто был пред ней не я,
А незнакомый кто-то рядом.
Сняв с головы
цветной платок
И в волосы воткнув гребенку,
Она присела на пенек
С лицом виновного ребенка.
У ног лежали,
хороши,
В корзинке ягоды и млели,
Как будто в глубине души
Слова любовные горели.
Елена Костина
***
Сливовый вечер
зреет тихо.
Вино еще не добродило.
Мы пьем за то, чтоб наше лихо
Подольше нас не находило.
Мне даже помысел
утешен.
И ты им полон вровень с чашей.
За спинами хохочет леший
Над скудостью желаний наших.
Диана Сорокова
Тени
Разверзлась земля
под ногами,
Раскрыв потайной лабиринт.
А там — тени прошлого, камни,
Огарок чадяще горит.
И предки проходят,
безлики…
Тень жертвы… А где — палача?
Роняет неровные блики
На всех равнодушно свеча.
Огня бы, огня бы
поярче!
Что в сумраке можно узнать?
Героя порой за паяца
Так сослепу просто принять.
А время, зависнув
над нами,
Открыло не все тайники.
Меняются тени местами
От взмаха всесильной руки.
Любовь Стасюк
***
Прости, земля, я не
успела
Запомнить травы, птиц, зверьков…
Лица реки не разглядела
Из-за порханья мотыльков.
Из-за морщинок волн веселых
Я не увидела в воде
Рыб неподвижных и
тяжелых
С песком времен на чешуе.
Но, близоруко щурясь миру,
И без названья каждый куст
Я так люблю. Осталось глину
Найти для лепки этих чувств.
Юрий Юркевич
***
Как лист осенний,
в поле носит.
Чужой своим. Чужим к чему?
Никто не взглянет и не спросит,
Что ищешь ты, душа что просит,
Кто ты, зачем и почему.
Что тебя гонит в ночь по кругу?
Зачем идешь из края в край?
Дорога, вечная подруга,
Разделит радость и печаль.
Подаст в пути краюху хлеба,
Из родника черпнет воды,
Укроет синевою неба,
Даст меру счастья и беды.
Как гальку в речке, обкатает,
Как жернов мельничный, сотрет.
Что ждет меня, никто не знает.
Но знаю точно: кто-то ждет.
Юлия Зайляева
***
Природа
затаилась,
И ждет, и ждет чего-то…
Где утонуло солнце,
Встает тревожный лик.
А средь полей
дорога
Зовет, зовет куда-то,
И опьяняет душу
Лесов безмолвный крик.
Чуть движутся
колосья
От нежной ласки ветра.
Их шепот полусонный,
Увы, не разберу.
Судьбы моей
колосья,
Трагичной и счастливой,
Я напитаю небом
И окуну в росу.
Пусть шепчутся
колосья,
Закат с звездою спорит,
И месяц остророгий
Спешит за темный лес,
Теперь я не боюсь
Пройти своей дорогой
И за звездой далекой
Подняться до небес.
Укрыться на день в
одинокий дом,
Смотреть из окон на дорожки сада.
Владислав Шабуров
Прогулка
Льву Иосифовичу Либову — Учителю
1
Умолкнет звук, последний, гулкий,
И можно утомиться всласть
Ночною, зябкою прогулкой,
Луной, нырнувшей из проулка,
И желтизной фонарьих глаз.
2
Исчезнуть, умереть, пропасть
В твоих снегах, мой Север синий,
Затем, чтобы в урочный час
Не сам, не весь я — только часть
Всех слов моих, легка, как иней,
Могла в твою ладонь упасть…
3
Когда в медлительной ночи
Полярник наблюдает льдины,
Я слышу, как от сердцевины,
Планеты выгибая спину,
Рвет жилы и костяк крошит
Война
континентальных
плит.
Михаил Смирнов
Старина
Ю.В. Конецкому
Словно в
шапке-невидимке,
Скрылась в облаке гора.
Ничего не видно в дымке,
Кроме зарева костра.
Ветром прошлого
подуло.
Слышу в шелесте листвы
Вопли гулкие вогула,
Дикий посвист татарвы.
И оскалились
остроги
Частоколами клыков
На бурлящие пороги,
Что пугали бурлаков.
Облака в небесной
сини,
Лап еловых бахрома,
Избы черные Чердыни,
Верхотурья терема.
И казаки саблей
машут,
Рубят головы врагу,
И юродивые пляшут
На лазоревом снегу.
И, оставя след на
коже,
Плеть сползает со спины,
И звенит в тоске острожной
Сухожилие струны.
И вороний голос
трубен
В вышине лесных шатров,
И хранит шаманский бубен
Чертежи иных миров.
Николай Бурляев
Кронос
Поезд появляется
с востока…
Там, где ты не первый год живешь,
Там тебе уже не одиноко,
И туда так просто не придешь.
Не придешь, не спросишь:
— Как здоровье? —
Не ответишь ласковым словам,
Руку не положишь в изголовье
В сумерки, послушные векам.
И тоской ложатся эти строки,
Время каменит и грусть, и даль,
И стихает голос одинокий,
И бессильна всякая печаль.
Не приду, не гляну и не трону,
Пух волос не обовьет ладонь…
Принял жертву непощадный Кронос,
И последний гасится огонь.
Дмитрий Лихачев
Псалом 37
Красно от
утреннего света —
Как дуть на уголек в золе.
И томик Нового завета
Лежит, открытый, на столе.
И запах трав —
конфетной мятой,
Дымится чайным кипятком.
Как замечательно приятно
Скрипеть по полу босиком,
Бродить по
светотенной ряби!..
Христос — как жизнь перед собой,
Что “Вот Ты дал мне дни, как пряди,
И век мой — как перед тобой”.
Галина Аверьянова
***
За окном гудит
морозный ветер,
За окном печаль и забытье…
Никогда, я знаю, не ответишь
Ты на заклинание мое.
Разжимаю теплые
ладони,
В них надежду больше не держу
И, ступая в сумрак полусонный,
По дорожке лунной ухожу.
И услышу, как над
мрачным лесом
Поплывет хрустальный перезвон…
Разорвав прозрачную завесу,
Я приду к тебе в полночный сон.
Обернусь
волшебницей-колдуньей
И в подарок льдинку принесу…
Только зря однажды в полнолунье
Расцветут подснежники в лесу.
Юлия Михайлова
Дорога домой
Стучат колеса. За
окном Урал
Раскрыл свои зеленые объятья.
Суровая земля ветров и скал,
Где дом родной, где
мать моя и братья.
Смотрю в окно: там
колосится рожь,
Дорога, как пробор, там делит поле.
А в небе ясном солнце, словно брошь,
Лучи свои расправило на воле.
В лесах — темно.
Сосновый дух хвои
С утра тревожит. Близок час
свиданья.
И распустили пышные хвосты
Нахлынувшие враз воспоминанья.
Стучат колеса,
долог путь домой.
И показатель здесь — не
расстоянья.
Стучат колеса… Это жребий мой:
От встречи — дома быть — до
расставанья.
Евгения Кузеванова
***
Не по дороге,
просекой —
Быстрее по прямой! —
Я снова, в платье простеньком,
Бегу, спешу домой.
Навстречу выйдут
парою
Родители мои —
Совсем еще не старые!..
Отец, слезу смахни
И мне ладонь
шершавую —
Прости за все! — подай…
А маме я пожалуюсь,
Что годы как вода.
Беспомощно я
голову
На грудь к ней приклоню…
…Ах, сон! Как лошадь
с норовом:
Уже не догоню!
Владимир Богоявленский
Март
Вот и март!
Снова режет глаза от родившейся
сини.
Дрогнул сжавшийся снег на
покатостях крыш.
Пусть мороз по утрам, но уже он не
зимний,
И всерьез на него не глядишь.
Я дождался весны, я дожил до
капелей,
И удачи приходят, надежду будя…
Почему же грущу? Соловьи не запели?
Но они запоют! Без тебя? Без тебя.
Татьяна Чуткова
***
Есть в овраге
ручей
И корявый ольховник.
Там из острых камней
Строит дом неугодник.
Неугодник моих
Представлений о счастье,
Отставной мой жених
В моем первом ненастье.
Время машет крылом
И кричит на закате.
Мне б кружить над гнездом,
Не грустить об утрате.
Но в овраге ручей
Да корявый ольховник.
До сих пор ты ничей…
Ты ничей, неугодник?
Елена Анциферова
***
Изменится все,
изменится,
Но лучшим не станет днем.
Ведь лет моих прожитых мельница
Вчера пылала огнем.
Обуглились крепкие бревна,
Что верно служили мне.
Спокойной была жизнь и ровной,
Да только сгорела в огне.
Не верится мне, не верится,
Что вышла живая из пекла.
А лет моих прожитых мельница
Уже не восстанет из пепла.
Ирина Стриленко
***
Каждый шаг
сближает предметы
с трауром бытия.
Медленно, медленно из забытья, из
шепота.
Шорохом — нет,
взволнованным шелестом, ропотом,
Мы течем холодом бронзы
и чугунного литья.
Жесты вычурны, лица не тронуты
хохотом.
Перемолото таинство сумерек
в серость лица.
Отсырев от дождей, потускневшая
золотом,
С мятых крыльев
раскрошена в космосе мрака пыльца.
Тень раздроблена, небо рукою
распорото.
Меланхолия вены заполнит
колючей слюдой.
Взгляд застынет,
к оконной решетке приколотый,
И предстанет пред нами
упавшею черной звездой.
Въелся кобальт в тела наши,
лень потревожена,
Память роется в рухляди,
от изможденья темна.
Жаль, что сила мечты пустотой
обезвожена
И бессмысленны символы —
черных вещей имена.
Но и здесь, в пустоте,
холодком припорошенный,
Губы в снах перекошены,
светом тоска протекла.
Рассыпаясь жуками
в пространстве изношенном,
Наши тени помножены
на антраците стекла.
Лапки плавятся, руки светлеют….
Ярослав Юркевич
***
Нарисуй мне
пейзаж, напиши мне портрет,
Напиши мой портрет
серебристо-лиловым.
Я согласен позировать тысячу лет,
Лишь бы рядом с тобой, и ни жестом,
ни словом
Помешать не посмею движенью руки,
Только взгляд мой следит за
порханием кисти.
Как умело на холст ты наносишь
мазки.
Ну, а я в это время ловлю твои мысли.
Может, час я сижу, может, день, может,
век,
Вдохновенье твое в тишине наблюдаю.
Разве может так долго прожить
человек?
Не отвечу. Я этого просто не знаю.
Я не знаю, поверь.
Жизнь и смерть, жизнь и смерть.
Это где-то вдали, а не здесь, а не
рядом.
Здесь лишь холст
серебристо-лиловый горит
И в безмолвии полном встречаются
взгляды.
Здесь и воздух без времени, и тишина
Мелодично искрится в волнах
вдохновенья.
Все исчезло — есть ты и мольберт у
окна,
И плывут мимо нас то ль века, то ль
мгновенья.
Алексей Мельников
С английского
Lawrense FERLINGETTY
Если хотите знать,
мир — превосходное место,
Чтобы родиться в нем, если вам не
мешают
Те тысячи людей, что умирают все
время,
А также — те миллионы, что всегда
голодают…
Пустяки это все, пока это не про вас.
Если хотите знать,
Мир — превосходное место, чтобы
родиться в нем,
Если вам не мешают сотни пустых
голов,
Что окружают вас, а также десятки
бомб,
Что упадут на вас, пока вы считаете
звезды.
Если хотите знать, мир —
превосходное место,
Чтобы родиться в нем для тысячи
вещей,
Для того, чтоб смеяться, и для того,
чтоб любить,
Для того, чтоб грустить, чтоб петь
печальные песни,
Для того, чтоб гулять, глядя по
сторонам,
А также нюхать цветы и на статуи
пялиться,
Вдобавок — делать детей и помыкать
мужем
И вообще просто “жить”, если
хотите знать.
Мир — превосходное место! Но лишь
до той поры,
Пока вы, увы, не стали клиентом
гробовщика…
Владимир Белоглазов
***
Я солнце сжал в
руке до шара
И так держал, покуда мог
Терпеть светящийся комок,
Причину квантовых пожаров.
Все относительно.
И свет,
Кулак величием венчая,
Сквозь пальцы вылился в рассвет
И напоил душистым чаем.
И где-то в глубине
двора
Многоэтажного пространства
Осталась черная дыра
Воспоминаний постоянства.
Слегка кружилась
голова,
И мысль, пощипывая темя,
Слова кидала, как дрова,
В остановившееся время.
Наталья Преображенская
***
Я научилась
Говорить цветами,
Улыбаться звездами,
Думать корнями деревьев,
Осязающих мрак.
Осталось только
Глубиною озер вдохнуть
В молчании весны растворенную
Память ветра.
Николай Боровых
Крестик
С латунным
маленьким крестом,
Как бы спускаяся с экрана,
Все чаще в мой тревожный сон
Приходит мама.
К добру ли это, не к добру?
Где явь, где сон, не понимаю.
И слов ее не разберу,
И не пойму: она живая?
— Смотри, вот крестик принесла.
Надень и Господу покайся.
Мне в жизни вера помогла.
Ее, сынок, ты не чурайся.
И я небритою щекой
К руке морщинистой прижался.
Забыл, что сам уже седой,
А, как ребенок, приласкался.
— Ведь ты крещеный у меня.
Не богохульствуй, спрячь гордыню!
Да у тебя и сыновья
Не верят в Бога и святыни.
Затем я и пришла в твой сон,
Чтобы помочь, пока не поздно.
Я осеню твой дом крестом
И возвращусь обратно к звездам.
Сквозь сон будильник прозвенел,
И я проснулся… Все на месте.
И только надо мной блестел —
Откуда он и взялся! —
крестик.
Петр Родимов
***
Хочу еще любви.
Мне жжет тобою пальцы.
Снег святость рассыпает за окном,
Но крепок мир грехов во мне самом,
Его содержит фосфор, йод и кальций,
Вода, железо…
Клавиши послушны.
Компьютер честно отдает стихи
И тела жар через мои мозги
Проводит, чтоб в твою проникнуть
душу.
Все звуки снегом
глушит. Все слова
Услышаны, и тишина желанна,
Но возбуждает тень улыбки странной,
Рожденная привычкой целовать.
Спешу еще сильней
тебя обнять,
Безумных рук, бесстыжих губ желаю,
Сдираю снег, и святость презираю,
И покаянье не прошу принять.
Сжимает время
срок. И сжечь остаток сил
Накопленных хочу до капли, вскрика,
хрипа,
Пока осенних листьев не засыпал
Холодный снег могил.
Сергей Меркульев
***
Телеграфное
дерево
С рекламной татуировкой
Тьма с вариациями
Интеллигент Ltd
В уголке Дурова
Двуглавый орел на веревке
Вот откроется дверца
И птичка вылетит
Какого холста
Какого рожна вам братцы
Все как по заказу
Вы сами хотели
Получить за
полста
По сто ассигнаций
За совок по КамАЗу
За журавля в небе кофе в постели
Чего-то хотели
Чего-то и получили
Как бы страна
Цивилизация как бы
Душа еще в теле
Но тело в импортном мыле
И пошло оно на
Глянец обложки похабной
Однокрылой
метафорой
Тактическою ракетой
В массмедийных глазах
В прыщах электронных клопов
Без владельца и
автора
Но все еще полуодета
Поменявшая пол
Вращается полулюбовь
Из прямого нас
вроде бы
В сослагательное наклоненье
Полоумный редактор
Перевел и наставил на путь
И какой-то
юродивый
Блажит упадая в колени
Люди где-то и как-то
Кое в чем иногда по чуть-чуть
Надежда Селина
Пушкин
Ай да Пушкин!
Скольки залы
Покорил сегодня ты!
Славный правнук Ганнибала,
Те ж арапские черты.
Входишь ты в обнимку с музой,
Не страшась людской молвы.
Ей одной навеки сужен,
Русский с ног до головы.
Ваш дуэт красив и светел,
Нам любезен, сердцу мил.
Сам Державин вас заметил,
Ваш союз благословил.
Ярче вспыхивают свечи,
Девы пудрят жар ланит…
Муза Пушкина читает,
Пушкин с нами говорит.
Говорит через столетья,
Сбросив груз колючих пут,
Проложив маршрут бессмертья…
Ай да Пушкин, ай да плут!
Валерий Бурков
***
Вы, музы спутников
бессонных,
Достойные любых прикрас,
Поэтов любящие жены,
Как часто не хватает вас.
Нередко женщине
случайной
Читаешь, душу оголив,
Нас мучивший и полутайный,
Других ушей достойный стих.
А где же та,
судьбой повязана
Стать другом, совестью, женой,
Которой в небесах предсказано
Мне Музой быть и быть судьей?
Быть неземной и
незаметной,
Готовою на тяжкий грех,
В час неудачи беспросветной
Мне веру поддержать в успех.
Не серой мышью без
просвета,
А полной света гордо жить.
Вот мне бы стать таким поэтом,
Тебя, как славу, заслужить!
Владимир Аникин
***
Пушистый, тихий
снегопад,
Снежинка в воздухе кружится,
Поет и пляшет невпопад,
На смертный одр без чувств ложится.
Снежинка —
тонкая душа,
Легка, как паутинка.
То вдруг взовьется, чуть дыша,
То вдруг замрет, сверкнув
слезинкой.
И в ней вся
жизнь — полет,
Вся жизнь — поток мгновений,
Судьба — их странный переплет,
Судьба — предвестник
столкновений.
Она кружится
возле вас,
Она вам дарит вдохновенье
И полюбить желает вас,
Но это все лишь на мгновенье.
Ее печаль нежна,
Ее улыбка так несмела.
Ей ваша чувственность нужна,
Ведь так она живет на свете неумело.
Из края в край —
То взлет, а то паденье.
Ей суждено покинуть было рай,
Так проявите к ней хотя бы
снисхожденье.
Увы, ей не помочь…
В любви ей объясниться не спешите.
Вам все равно себя не превозмочь,
Вы с нею умереть ведь не решитесь.
За сердце бедное
свое
Тужить не надо.
Вы поняли ее,
Вы ей отрада.
Ирина Черкашина
***
Весна моя, седая
замарашка!
Сумерничать я из многоэтажки
Сойду на серый и соленый снег.
Весна, оставим барские замашки,
Пойдем-ка в город, он один на всех.
Он нас приветит,
как друзей странных,
Потянет в центр, где бойкие витрины
Кричат: “Зайди!” — и я иду на зов.
Ворочается ветер меж домов.
Весна, не будем плакать без причины.
Давай-ка лучше
выпьем. Наливай
В стаканы сырость пополам с тоскою,
А после, остановки беспокоя,
Подцепим озабоченный трамвай,
Спешащий в парк. Да что это такое:
Трамваи в парк, а нам — хоть в ад,
хоть в рай?
Весна моя, усталая
старуха!
Ах, как на сердце холодно и сухо,
И сумерки по-зимнему мертвы.
Когда же наконец коснется слуха
Немой напев проснувшейся травы?