МИХАИЛ ЧЕТЫРКИН
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2001
Михаил Четыркин
***
Я дарю и
терплю
(От себя — не от бога),
Я, как раб, мастерю,
Только выйдет немного,
И в песочных
часах
Я крупинки толкаю,
И в железных тисах
Рукоять опускаю,
Я стремлюсь к
алтарю,
Но все сумрачней в чаще,
Я от жара горю,
Только холод все чаще,
И опять в
январе
Небо цвета шинели,
И от ночи к заре
Не выводят тоннели.
Изощренно
мне мстят,
Слов моих не читая,
А песчинки летят.
Жаль, что им не чета я,
Лишь
надорванный крик
Над душой моей взвился…
И согбенный старик
В ней навек поселился…
***
Осень стаей
ворон в этот день прилетела,
Небо — пепельный холст на
подрамнике зданий,
Отболела душа, как когда-то хотела,
И не помнит, наверное, прежних
страданий,
Парк опутан
дождем, как чулан паутиной,
Прерываю движение капель, шагая,
День рисует с печальным сюжетом
картину
То мазками Мане, то в манере Шагала,
Не слыхать на
аллеях ребячьего визга,
Возле лавочек — пьяная ругань
рабочих.
Через осень иду, торопливые брызги
Разлетаются в мокрые листья обочин.
Охры цвет уже
чаще в деревьях, зеленый
Пропадает, и летние краски забыты,
И закрыты до лучших времен
павильоны,
И для верности досками накрест
забиты…
***
Снился
сон: мы спускались в глубокий
подвал,
Перепутав верх с низом и две
стороны;
Помню, будто по имени кто-то позвал
Нас, нечетко возникнув из мрака
стены,
И как будто он, тканью одежд
шелестя,
Пред твоими ступнями вдруг
бросился ниц,
И как будто в руках ты держала дитя
С золотыми провалами вместо
глазниц;
Снился запах болота, угар фитилей,
Холод плит под ногами, и тени
окрест,
И как некто, шепча все бессвязней и
злей,
Над тобою воздел перевернутый
крест,
А чуть позже, сломавшись в поклоне
спиной,
Затаив свою ненависть (или моля?),
Нам поднес в гнутом кубке густое
вино
Под стенания мрака и треск фитиля.
То ли сон, то ли страх меня стали
томить,
Прицепившись к сознанию крепче
репья…
Ты вдруг грудью ребенка решила
кормить,
Приподняв осторожно из груды
тряпья;
Но внезапно послышался цокот
подков —
Или, может, то время неслось, — а
потом
Ты смеялась, и брызгала кровь из
сосков,
Многократно прокушенных маленьким
ртом;
Появилась старуха, нема и седа,
С рвущей мертвую плоть ее черной
совой,
И ты стала, бледнея, на бок оседать,
Всласть сосавшее тельце держа пред
собой.
Тут его, наступив на тебя впопыхах,
Всемогущий слуга господина теней
К безобразной старухе понес на
руках —
И сова, как стервятник, кружила над
ней..
Я
проснулся. Увидел окна переплет,
Незакрытую форточку, стул и
кровать,
И на стеклах мерцающий розовым лед.
И часы показали, что надо вставать.
Выпал снег. Шумно чистили город от
груд
Люди в ватниках, часто куря у
столбов.
Ты спала. И вздымалась в дыхании
грудь
В белых точечках шрамов от острых
зубов.