По страницам поэтического конкурса
Рождественская свеча
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2001
Рождественская свеча
По страницам поэтического конкурса
Ксения ШАЛОБАЕВА
***
У дороги в
пыли подорожник, крапива,
Лопухи, зверобой, одуванчики.
Малорослые елки у края обрыва
Растопырили тонкие пальчики —
Не хотят падать вниз.
Горсть
полыни в ладони стирается в крошку.
Уже пахнет смолой и иголками,
Выбегают толпой на лесную дорожку
Кони-сосны с зелеными холками
В сбруе сдержанных птиц.
Запыленную
солнцем лесную малину
На ходу обрываю с кустарника.
По пятам
идет ветер, и дышит мне в спину,
И снимает руками карманника
Паутину с ресниц.
Из
прохладной земли вырастало корнями
Сухогубое лето, и, выплетши
Из волос моих золото, вместе с
тенями
Солнце медленно падало, вышедши
На небесный карниз.
Полина СМЕТАНИНА
***
Запах крови и
запах погони.
Кто слышит — тот тоже сродни
волкам.
Волчица и ночью добычу догонит,
Пригнувшись мордой к чужим следам.
Как белые зубы вонзятся в мясо!
Трепещущий, теплый, еще живой…
Я жду терпеливо этого часа.
Дождусь, догоню и провою: “Мой!”
Как в желтых зрачках торжество
отразится,
И сладкая кровь потечет меж клыков!
Я черная злая ночная волчица
Из стаи голодных двуногих волков.
Евгения КУЗЕВАНОВА
***
Ах, цыганка,
зачем угадала —
Я стояла — немого немей! —
За монетку,
Почти что задаром,
Всю судьбу на ладони моей?!
Я тебя плохо слушала, струсив,
Испугалась твоих черных глаз!..
“Вспомнишь, девка,
Цыганку Марусю:
Ты не в ласковый день родилась…”
Ах, Маруся… Как гвоздь вколотила!
И судить тебя — слов не найду.
Мало ручку тебе золотила?!
А судьба — верь не верь —
На виду!
Юрий ТОМИЛОВ
***
Зима лютует.
Даже в доме — стынь,
Красны обогревательные тэны,
Но холодны отеческие стены,
И не спасет без матери камин.
А дом продать — что душу заложить…
Как боль потерь квадратами
измерить?
Одно лишь понимаю: надо верить
Не в одиночество. И как-то дальше
жить.
***
Разбросанно,
неправедно живу:
Давно уж не бывал в краю родимом.
А здесь жгут прошлогоднюю ботву,
Настоян воздух сладковатым дымом.
Урча, пластают поле трактора,
Грачи по пахоте шагают чинно-важно.
Для всех весна — нелегкая пора,
А сорваньё гоняет змей бумажный.
Коровы дождевую воду пьют,
Гремит беззлобно гром под
облаками…
Дышу озоном. Воробьи поют.
И бьет река о влажный, гладкий
камень.
Анна КРИВИЦКАЯ
МАМИН ОГОРОД
Скамейка
приютилась у ворот,
За огородом — речка-синеглазка…
У мамы обихожен огород:
Земле, как всем, нужны любовь и
ласка.
Глядится в
небо чистая река,
А мама в землю семечко посадит,
Шепнет вослед: “От тли, от
червяка…”
И тут же грядку ласково погладит.
Польет
землицу теплою водой:
Еще когда-то дождичек помочит!
Денек-другой — проклюнулся
росточек,
Занежился в перине пуховой.
Петух
прокукарекает в хлеву —
Закроет мама на щеколду сени.
За целый день намучила колени,
Выщипывая сорную траву.
К средине
лета радуется глаз:
Свисают гроздья помидор мясистых,
Лежат, укрывшись в листьях
бархатистых
От зноя, огурцы, как напоказ…
Сажает мама
все наверняка:
Растет, как на опаре, всякий овощ…
Кому-то, может, и наука — в помощь,
У мамы — просто легкая рука.
Владимир АНДРЕЕВ
КУКУШКА
Примолкла
лесная опушка.
Какая случилась беда?
Да нет! Это врунья-кукушка
Кому-то считает года.
Притихла на
ветке чечетка,
И дятел застыл на суку:
По лесу размеренно-четко
Плывет роковое “ку-ку”.
Ах, птаха,
такая-сякая!
Коль верят все в эту муру,
Кукуй же, кукуй, не смолкая!
Я тоже, авось, не умру!
Ведь это ж
нелепица! Шутка!
Ведь в пении птица вольна!..
Но, право, становится жутко,
Когда замолкает она.
Сергей КРЫСАНОВ
***
Однажды
станет мир добрей,
Придет конец обидам кровным,
И у людей, как у зверей,
Не станет зла к себе подобным.
Однажды
света и тепла
Достанет всем в ночи холодной.
Однажды пепел и зола
Землею станут плодородной.
И птицы в
молодых садах
Засвищут звонко и отважно…
— Когда же будет так? Когда?
— Однажды, юный друг… Однажды.
Валентина ЛИПКИНА
СОРОКА
Прилетала
сорока под окно мое,
Щебетала сорока про сорочье житье.
То ль тревогой какою в сорочином
роду
Поделиться хотела? Я понять не могу.
Это было в
начале белым-белого дня,
И она все смотрела сквозь окно на
меня.
Что за весть ты несла мне,
беспокойная птица?
Может, радостью птичьей ты рвалась
поделиться?
И сижу у окна
я и не знаю ответ:
Белый-белый не тает
За подоконьем след.
***
Тихо на
улице. Тихо в избе.
День — почти на исходе.
Я притомилась. Горюю себе:
Что же мой брат не приходит?!
Двери открыла заветным ключом,
Жду едва не с обеда.
Ехала, ехала к братушке в дом —
Нету его и нету.
Знать бы, что все живы в этом дому
(Я здесь
бываю нечасто),
Я изжила бы печаль не одну,
Лишь бы здесь жило счастье.
Есть ли оно? Может, скажут потом?
Может, совсем не узнаю?..
Вот и шаги раздались под окном.
Гостья — хозяев встречаю.
Сергей СИМОНОВ
***
Памяти Набокова
Нам жить не
стыдно и не больно.
Нам время не остановить.
Пока горит закат свекольный,
Мгновенье учишься ценить.
Улыбок
медленные рыбки
Плывут и светятся, когда
От лепета и взгляда зыбко
Восходит крупная звезда.
И, темноту
заговорив, мы
О жизни судим с выси лет,
Со слов, слетающих на рифмы,
Как будто бабочки — на свет.
И нам не
стыдно и не больно
На миг менять привычку жить.
И слова одного довольно,
Чтоб все земное объяснить.
Михаил МИНИН
ПОСЛЕДНЯЯ РОМАШКА
Нет удач в
местах привычных:
Отошла всему пора.
Лес в покое безграничном —
Ни людей, ни комара,
Воздух свеж, брести не жарко,
Не беда, что нет опят.
В лужах чайною заваркой
Воды темные стоят.
В них слетают для настоя
Запоздалые листы.
Скоро все снега покроют:
И поляны, и кусты.
Чудо! Впору снять фуражку:
Над ложбинкой близ ракит
На весь мир одна ромашка
Белой свечкою горит.
Взять? Сорвать?
Свезти не в тягость
В городскую кутерьму.
Только как такую радость
У поляны отниму?
Елена ИГНАТОВА
Женское
счастье — я знаю, что это такое!
Нет, не права эта милая с виду
певица.
Если ваш муж из тяжелого вышел
запоя,
Тут-то в России и женскому счастью
случиться!
Сразу сестре
моей станет и томно, и сладко:
Вот оно, счастье, дотронуться можно
рукою!
Трезвый мужик залатает в дому
неполадки,
Что накопились за долгие годы
запоя.
Крышу
починит, наколет на зиму дровишек,
Старую махом повсюду проводку
заменит,
Грубой рукою пригладит вихры
ребятишек,
Белых насолит груздей и налепит
пельменей.
Жаль, что
счастливое время так бешено мчится!
В миг, когда баба от счастья едва ли
не плачет,
В дверь осторожно непрошеный гость
постучится,
Потной рукой за подкладку родимую
пряча.
Милые гости!
Прошу вас, не глядя на лица,
Не торопитесь по донышку хлопнуть
рукою!
Пусть хоть еще на секунду-другую
продлится
Женское счастье — короткое очень
такое!
Юлия МИХАЙЛОВА
МНЕ ПИШЕТ ДРУГ…
“…Найти б в
июле заливной лужок,
Рубаху скинуть и с косой в руках
Пройти полоску, наметать стожок
И в сене нежиться, как в облаках.
Иль поутру, в
тумане, у реки
Засесть бы с удочкою гибкой под
сосной,
В тиши скучать, покуда старики
С другого берега не позовут
домой…”
Так пишет
друг. Давно уехал он
Из наших мест. И хорошо живет,
Но родина назад его зовет,
И мучает один и тот же сон:
Июль.
Веселый, заливной лужок,
Рубаха скинута, и он с косой в руках
Ведет полоску…
Василий ЗУЕВ
ВЕРБЫ
Растаял снег.
Теперь лишь в погребах
Лежат его оплавленные груды
Да средь полей, как будто на губах
Обветренных, — следы былой
простуды.
И там, гляжу,
не вербам ли цвести?
Не рано ли решили объявиться?
Пойти бы прогуляться, принести,
Да к ним еще, боюсь, не подступиться.
И тут — вот
чудо! — ровно в двух шагах
Вдруг снегирей кочующая стая!
От их цыганских огненных рубах
Душа, как снег весной, оплавилась и
тает.
Александра АРТЕМЬЕВА
***
Затеяна
стирка на небе с утра,
Стекает вода из раскинутых
простынь,
Идет не работа, а просто игра —
Настолько все это красиво и просто.
Затеяна
стирка еще до зари,
На синем и розовом — мыльные
брызги,
Слетают до крыш облаков пузыри
И тают в ветвях на черемухах низких.
Отмыто до
блеска, до скрипа стекло,
Небесные шторы крахмальны до
хруста.
И дышится
легче, и в мыслях светло,
И чисто-пречисто — в желаньях и
чувствах.
***
Я теряю, и
меня теряют,
Ни тепла, ни слова, ни лица…
Но с любой потерей примиряет
Надпись с Соломонова кольца.
Сны и думы
мне залечит утро,
Новый день — и новая игра,
Соломон твердил, считаясь мудрым:
“Не возись с покинутым вчера”.
Не бросайся
вслед за уходящим,
От случайных искр не жди огня…
Но бредут опять за настоящим
Странники из прожитого дня.
Их приходы
все больней и чаще,
Этим встречам потеряла счет…
Соломон, наверно, был обманщик,
Сам не верил в то, что все пройдет..
Иван МОШНИН
***
В лесу
листопад,
Столько деревьев кривых
Оказалось!
***
Родительский
дом,
В кирпичах печной трубы
Ласточки живут.
***
Червяк по
веточке
Гуляет без опаски —
Скворец поет.
***
Закрою глаза
—
Вижу праздник, застолье…
В чей-то сон попал!
***
Лежу в
палате,
Надо мной — родные лица
В трещинах потолка…
***
Внука
спросил:
— Как щенка-то назвали?
— Собака
Ру!
***
Над озером
утки летят…
.ад озе.. .тки ..тят…
Сезон охоты.
Алексей ЕНЬШИН
***
Особенность,
роднящая весну
и осень, кроется не в хляби
отечественных улиц, не в дождях,
а в сладком запахе демисезонной
гари…
Жемчужный дым над аутодафе
Дворовой инквизиции, казнящей
Детей весенних — листья — в
сентябре,
А в мае — ветви, отпрысков осенних.
Дым тянется в колонны, ввысь течет,
Поддерживая тучный купол неба…
Любуйся
колоннадой в зале мира!
И, в свой черед срываясь с
костровища,
Быть может, разглядим и нашу
общность,
Ту, что сейчас объединила
Твою весну и осень
Души моей…
Виталий КОНОВАЛОВ
***
Бил звонарь
на колокольне зло
И сквозь тучи прорывался криком.
Поднималось солнце тяжело
Над землей, простуженной и дикой.
Будет все. И громкое “Виват!”.
Пушек гром. Заводов ритм бессонный.
А пока бежать, куда глаза глядят,
Натянув ботфорты на кальсоны.
Он вернется в почести и брани —
На колени упадет народ.
Завоняет ворванью и брагой
От российских исстылых бород.
И сожмет он в кулаке кресало,
И глаза — недолго до беды,
Если время действовать настало,
Начинай хотя бы с бороды.
Андрей ТОРОПОВ
***
От осени, от
мрачной грязи
Я так устал, я так устал!
Забыв про все стремленья в князи,
Сидел, Овидия читал.
И,
воспевающий блаженство,
Он презирал войну и кровь,
Мудрец с наивностью младенца,
Провозглашающий любовь.
Из Рима или
даже с Понта
Он слал свои посланья мне,
И время вечным горизонтом
Горело в книжной глубине.
Алексей ЛЕСНИКОВ
***
Ночь,
Круг света на столе от раскаленной
лампы,
И душно, как в могиле.
Окна настежь… Волны звуков
Соткали воздух, словно покрывало
Из мягкой шерсти, добытой в Колхиде.
Тончайший карандаш, тихонечко
смеясь,
Рисует на листе бумаги буквы,
Лица и снежную метель
И пританцовывает от удовольствия.
Как маленькая девочка, нашедшая
Подарок мамин под подушкой.
Теплый ветер колышет шторы,
И пахнет морем. В неизвестность
Несется поезд, качая спящих
пассажиров
И дребезжа пустой бутылкой на
столе.
А подо мной горит окно. Там умер дед,
Сидевший целый день в своей панамке
Белой на лавке под сиренью у
подъезда,
Степенно положа ладони на колени
И думая о жизни…
Звенят цикады, как оркестры
скрипок,
Шуршат шаги, сердитый тихий шепот —
Не разобрать слова, вдали собака
лает…
Мечта уносит прочь волненья,
А ночи — это дверь в иное.