Стихи.
Виталина Тхоржевская
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2001
Виталина Тхоржевская
Печали прямая речь
Осенние стансы
Виталина Витальевна Тхоржевская — родилась в 1971 г. в Свердловске. Училась в музыкальном училище им. П.И. Чайковского, в УрГУ, в Литинституте им. А.М. Горького. Стихи публиковались в журналах “Урал”, “Октябрь”, в “Антологии уральской поэзии”, в альманахах “Междуречье” и “Кольцо “А”.
Изданы сборники стихов “Птичья память” (“Старт”, Екатеринбург, 1990), “Путешествие в обратную сторону” (Самара, 1993).
Живет в Екатеринбурге.1.
Стало холодно. Стало тихо.
Отшутила листвы шутиха.
Стало меньше людей и мух.
Улетели сова и сойка.
По воде плывет лебедя двойка.
В небе плавает солнечный круг.
Ребятишки с летучей тарелки
переводят на Авеля стрелки:
— Где твой Каин? — кричат. —
Где твой брат?
Отсырели осенние ветки.
На коре проявляются метки,
указуя на небо и в ад.2.
Есть направо рука и налево.
Линька линий моих и любовей,
поспешай: завершился сезон.
Переполнена люлька иллюзий,
полосатым пузатым арбузом
пойман глобус в авоську с дождем.Моя жизнь разошлась на запчасти,
но не стала ни злей, ни несчастней —
разве старше на несколько дней.
В городах остывает погода,
да и сами они — эпизоды
в долгой жизни лесов и полей…3.
Я длиннее травы, но короче
городов — и все кажется: очень —
слишком мало осталось мне жить.
Через тысячу лет с половиной
буду в парке работать рябиной
или сердцем отчизну мостить.А квартира полна пруссаками —
я всю жизнь попираю ногами
их ужасно-хрустящую плоть.
Я сама на счету неважнецком:
в небе плавает месяц турецкий —
хочет голову мне отколоть.4.
Пусть я в мире давно не хозяйка,
но и мне полагается пайка:
одинокое место одно,
где проходит осенняя линька,
где внезапно кончается синька
и внезапно слезится окно.5.
Отсырела жилетка асфальта.
Рухнул мост. Свадьба делает сальто
и въезжает в ворота реки.
Там гуляет, как стайка гольянов, —
только слышно, как спьяну горланят
под осенней волной ямщики —об ушедшем на небо когда-то
затянули они хрипловато
(через песнь уходил, через степь);
слышно: ссорятся дружки-подружки
да юродивая Феклушка
просит ей подарить злату цепь.6.
Только спать — непустая затея,
жить становится все холоднее,
дни прозрачны, как водоросли,
и под неба просевшею крышей
сто и восемь дождливых камышин
сквозь глазницы мои проросли.1996
* * *
Мы в узких кельях снов встречаем ночь
Горит луна у вора на затылке
а мы лежим убитые точь-в-точь
вино на дне бутылкиНад нами натянули простыню
Бамбук дождя разросся за стеною
Мы убиваем вечность на корню
Твои часы давно полны золоюЛежит на стуле серая шинель
Внутри шинели прячется Башмачкин
Осела пыль на мебель как на мель
еще есть жизнь в заначкеЗначки и цифирки скривились под углом
твоих зрачков ночных потусторонних
И темнота уже проводит в дом
каких-то граждан постороннихВ аквариумах плавает вода
В ней спят как сны тропические рыбы
А я смотрю как бывшую звезду
съедают крабыи нас уводят ангелы к реке
гулять в ночи на млечном поводке1996
Фонтаны
Семицветная пыль изогнулась дугой,
Искривленной рапирой скрестилась с другой,
Бронзовели по кругу литые кувшины,
В металлических гроздьях ржавело вино.
Вырывалась вода, словно крик или хрип,
Из готических пастей магических рыб.
Просыпался цветок в золотой сердцевине,
Рассыпался на тысячи радужных нот.Возвышалось, на солнце сверкая, как блеф,
Неземное соцветье пятнадцати дев:
Эта — с колосом, та — с виноградной лозой,
Возвещали, что близится век золотой.
Там — железные птицы пытались взлететь.
Все взрывалось, спешило запеть и сгореть,
Расплескать свое счастье и стать бирюзой,
Опровергнуть судьбу восходящей слезой.1997
Безумец
Здесь безумец живет.
А. БелыйПодогнулись стропила. Закат навалился на окна.
В эту черную гать опускаться в кровавой бадье,
где душа, словно бабочка, прячется в комнату-кокон,
на углы натыкаясь, стремится уйти от людей.— Здесь безумец живет, — говорят. — Он крылатый и дикий.
Не поймаешь на зов. На закатах смеется навзрыд.
Вместо хлеба и мяса он красную купит гвоздику
и несвязною речью всю ночь с нею проговорит.Утром, вдевши в петлицу, торжественно двинется в город,
с непонятным презреньем на общую участь смотря, —
мимо лавок и школ, мимо школ, и больниц, и соборов,
где без малого вечность учили надеяться зря,где он вырос и жил, где угас его призрачный разум
на одном из закатов, спускавшемся за горизонт,
как в колодец тоски — на канатах, невидимых глазу,
возглашая пернатым неведомый миру резон.“Здесь безумец живет”, — повторяют, пытаясь укрыться
от невидящих глаз, догоревших, как яблонев гнев,
от юродивой радости в небытие отразиться —
средь растущих миров, обручальные крылья воздев.1997
* * *
двери открываются на сезам
в городе который не верит слезам
но если слегка позвенеть ключами
под подслушивающими замками
под немигающими глазками
если не верить своим глазам
сделаться крутым притвориться пьяным
если забыть что подъезд стеклянный
дверь нарисована возле стены
если забыть что эту картину
мы наблюдаем внутри страны
где эшелонами жгли буратино
можно услышать шаги за дверью
там кто-то живет вопреки поверьям
если кричать и греметь ключами
выйдет и заспанными глазами
тупо уставится как между нами
выпорхнет молния револьвера1997
* * *
Игрушка кружит заводная.
Ф. ПессоаСчитать до поздней осени потери,
жить день за днем. Все холодно и ясно.
Вновь Красота метнется диким зверем
за окнами — и сгинет в желто-красном.
К чему тревожиться? Рассудка не теряя,
грядущей белизной былую кроя масть,
запомнить: жизнь — шарманка заводная,
замкнулся круг — и ниже не упасть.1996—1997
Молчание
Тебе — через сто лет
Когда ты пройдешь отчаянье
И страха и гнева дрожь,
Услышишь мое молчаньеИ следом за мной пойдешь
По тропкам орлов и ястребов,
Куда не устанет течь
Из ярких цветочных раструбовПечали прямая речь.
Все в небе — кресты.
Как крестнику,
Тебе завещаю Тишь:Подхватывай — словно песенку,
Насвистывай — как молчишь:
“Мы — только переиздания
Текущего сквозь годаЦветения — щебетания —
Молчания — навсегда”.1999