Баходыр
Ахмедов
Стихи
Баходыр Ахмедов родился
в 1967 году в Ташкенте. Физик.
Закончил МГУ, последнее место
работы — Imperial College (Лондон).
Публиковался в журнале “Звезда
Востока”.
Вечернее метро
В каждом вагоне
люди
едут к себе домой.
Кто-то всегда бездомный,
кто-то всегда один.
В каждом вагоне
книги.
В книгах слова и грусть.
Кто-то всегда без книги
опустошенно глядит.
В каждый вагон
заходит
седая старушка-смерть.
Кто-то, уставший от жизни,
ей уступает место.
* * *
В ночной сторожке
свет горит —
Там на кушетке бомж лежит
И вслух читает Данта,
Бессмертного гиганта.
Потом выходит на
порог
И восклицает: “Всюду Бог!..
И я один из многих —
Счастливых и убогих.
Нам ночь как день,
нам день как ночь,
Могли бы многим мы помочь.
Мы призраки надежды,
Землей и небом между.”
В ночной сторожке
свет погас.
Старик уснул. Четвертый час.
Он спит светло и строго.
Он жив — и верит в Бога.
Доктор МакФил
(перевод с английского)
После работы
доктор Макфил
по пабам ходил,
и в каждом он пил
разное пиво,
чтобы казаться себе счастливым,
нежным и мудрым,
слегка ироничным,
в меру циничным…
Ни с кем не
вступал он в прения
и соглашался со всеми,
поскольку считал, что споры и
трения —
слишком тяжелое бремя.
Его знали бармены
и завсегдатаи пабов,
а он постоянно путал их имена
и говорил: сегодня моя жена
меня не ждет, хотя и могла бы…
Но все хорошо
знали, что нет никакой жены.
И он знал, что все это знали.
Нет, алкоголиком его не считали,
скорее поэтом темного пива, верящим
в сны.
А он был физик и
притом весьма неплохой.
И днем это был совершенно другой
человек.
Сдержанный, умный, почти сухой
в обращении с коллегами, державший
всех
аспирантов в плену дисциплины и
правил.
За его спиной шептали: вот наш
педант,
уж лучше б он нас в покое оставил.
Но все, как один, соглашались:
талант,
каких мало, генератор идей.
Потрясающий нюх, интуиция, глубина.
Чем бы была наука без таких вот
людей,
умеющих видеть до самого дна?
И никто из коллег
не знал, что по вечерам
доктор Макфил уходит от времени,
садится за стол со стаканом, и в
темени
стучит все одно и то же, и по утрам
все трудней и трудней просыпаться
и вспоминать свое имя или название
станции точное,
где ему выходить и бежать, а потом
улыбаться
коллегам, студентам и прочим,
стоящим цепочкою
вокруг его жизни, которая давно
закончилась,
но по инерции ищет свое
продолжение,
как душа ищет выхода, в темнице тела
ворочаясь,
как суббота ждет с нетерпением
первых часов Воскресения.