***
Нету музыке
утишения:
она играет и играет,
как будто бросится на шею
и рук потом не отнимает.
И не утихают
яблони,
и не утихают рифмы —
и их свечение неяркое
мной тоже горячо любимо.
Оглянешься
ты и увидишь
цвет яблоневый свой любимый,
цвет платья и лица артиста
в вечерней ароматной дымке.
***
Новый год над
письмами, над вымыслами,
над зачерканными почтой индексами,
над Свердловым, в снегопаде
вымокшим,
и свернувшимися актрисами
в трубочку,
над разными маршрутами,
над бикфордом шнура, шума, трубки,
над гостями пьяными, разутыми,
над бикфордом стычек, ляпнув
глупость,
над озябшими
театром, площадью,
шелухой, афишами и рожами…
Новый год, послушай: пощади
…снегопадом, фейерверком бросовым.
ДОН
ЖУАН
Мы
перестрадали, донна Анна,
серый пепел наполняет душу.
Ягодою красных бус стеклянных
свет к нам проникает золотушный.
С нами Бог, и
с нами демон ада,
бестолково в их двойном терзанье!
И, ни в чем не находя отрады,
ты зальешься горькими слезами.
А уже зима во
всем в разгаре.
В черное покрашены кулисы.
Жизнь была прекрасна и угарна
и менялась, как повадка лисья.
***
Никольские
морозы. Книги.
И молодость все вспоминалась:
Тынянов, Шкловский, Лотман с ними —
так у меня все начиналось.
Стихотворение
— не список
всех тех, кто нужен был смертельно,
чьи сочинения и письма
перечитать вы захотели.
А в
транспорте, как в русской бане, —
пар и согбенные фигуры,
курить сигару и не станет
в такой мороз любая дура.
Зело Никола
Зимний крепок,
но с нами Бог — и отпустило,
и с нами сон, капуста, репа,
виденье деревень остылых.
***
Видный
солнечный туман,
он в кустах играл, в кустах,
светлых, легких амальгам
быстрый поцелуй в уста.
Это золотая
пыль
пропитала кресел плюш
и зеленоватый плис
диких сладковатых груш.
Это
отступила грусть,
много световых полос,
это ангельский союз
против одиноких слез.