Стихи.
АНДРЕЙ САННИКОВ
Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 1997
Андрей Санников
Из двух циклов
Из стихотворений Н.ВЕКШИНА
1922 — 1927 гг.
В СИНЕМАТОГРАФЕ
ходит смерть между рядами кресел
говорит с людьми глядит в билет
приложил ладонь к груди — нательный крестик
нет
вот она глаза свои поднимет
светлые глаза
и мое негромко скажет имя
и погаснет зал
а когда раздастся этот стрекот
слышимый слегка наискосок
коротко и быстро сунет кто-то
шило мне по рукоять в сосок
ВОРОБЕЙ
Пососет карандаш и напишет,
длинногубым лицом шевеля:
«Я люблю, когда ночью о крышу
бьют ветвями вон те тополя» —
и поднимет глаза на окошко,
а потом снова смотрит на стол —
карандаш, перочинный нож,
крошки хлеба, бумажный листок, —
размышляя: опять напиться?
то ли просто пойти лечь спать?
Прилетает некрупная птица
начинает скатерть клевать.
ГАЛЛИПОЛИЕЦ
сомнамбула Стамбула погоди
который день не евши у меня
(зачеркнуто) тридцатку на три дня
я не знаком с тобою уходи
запнувшись отшатнувшись не упав
как пьяный (неразб.) рукав
ворочая опухшим языком
я уходи с тобою не знаком
***
Такие приступы тоски, такие…
До перехода две версты. Россия.
я вышел — только неживой
с одной но слева — ножевой
как небо это высоко
как это небо далеко
как (неразб.) судьба
хохочет с каждого столба
просись просись в мертвецкий рай
…проснись проснись не умирай
ПУТЕШЕСТВИЕ К ЖЕНЕ
«… в бинокль на ее лицо —
курносое, родное, жабье.
покуда тень от дирижабля
ложится на ее крыльцо».
Сюжет забыт по сговору. А жаль —
Д»Аннуцио, Boris Poplaski. Вкратце:
тридцатый год. На деньги Лиги Наций
в Норвегии отстроен дирижабль.
Белогвардейцы, огибая Ревель,
летят к Москве — дней восемь? — я не помню, —
бросают электрические бомбы
на Сталина и Каменева в Кремль
на первомайском авиапараде.
Сшибают два, нет — три, нет — два биплана,
с попутным ветром — гениальность плана! —
идут над Волгой, вплоть до Ярославля.
Здесь происходит выброс экипажа
на парашютах — все они спасутся
через Иран и Польшу. Остаются
подробности о без вести пропавшем
Н.Векшине. Когда моторы смолкнут
(чихнув) и шелест ветра станет слышен,
заштатный город П. покажет крыши
Н.Векшину, который сверху смотрит
в бинокль на ее лицо —
курносое, родное, жабье,
покуда тень от дирижабля
ложится на ее крыльцо.
Из цикла «СИБЕЛИУСЫ»
СКЛОНЕНИЯ
соседи любят отдохнуть
приняв 400 на грудь
а у которых две груди
так хоть вообще не заходи
четвертый месяц месяц май
шестой июнь — не вынимай
на кухне радио «звучит
Сибелиус» потом молчит
о чем я хоть башку разбей
давай ходи скорей с бубей
нна! получите два вальта
пальте пальту пальтом пальта
***
Сибелиус выходит на балкон.
Уже светает. Желтый небосклон
напоминает позднего Эль-Греко.
Идет туман от торфяных болот.
Мы слышим, как Сибелиуса рвет,
как отдается в перелесках эхо.
Теперь мы видим все со стороны.
Вот кадры кинохроники страны
(все это снято как бы с вертолета
и в черно-белом). Бегают полки,
горят сараи. Слышен крик: «Волки
позорные!» За кадром плач и рвота.
Опять в цветном. 14-й год.
Сибелиус верхом (нет, 800).
Глаза. Наплыв. 4 голых бабы
с развязными ужимками блядей
танцуют в бане танец лебедей.
Внезапно — стук в окно. Пакет из штаба.
Воздушный шар. За кадром разговор.
Все по-французски. Как бы даже спор.
И вдруг на русском: «Ладно! Я согласен».
Сибелиус вбегает (слева) в кадр.
Объятия однополчан-гусар.
Лицо монгола — крупно. 7×8.
На весь экран: Прошло немало лет».
Графиня, завершая туалет,
вставляет керамическую челюсть.
Сибелиус сидит. Она: «Виктор!»
Сибелиус встает. Она: «Позор!»
Сибелиус стреляется, не целясь.
И снова как бы с птичьей высоты.
Сады невыносимой красоты,
поет без слов какой-то женский голос…
Сибелиус (видна одна спина)
пьет из-под крана в кухне с бодуна.
Треск киноаппарата. Толстый волос.
***
Мы говорим о фонетике подлых трезвучий
так же старательно, как на годинах — о Бродском.
Брейгель Мужицкий, а этот — Сибелиус Сучий.
Бархатный Брейгель, а этот — Сибелиус В Доску.
На полумате, на рифме «бананов-баранов»,
на эллипсисах, на пунктуации типа:
— Так писал бы Георгий Иванов,
будь он печальней, люби он тагильских бандитов.
Сучий Сибелиус В Доску старей, коммунальней.
Все начинается далью, кончается точкой.
Все (а не только дороги) кончается спальней.
Да, поначалу Дали. Только кончится — Босхом.
|