Александр Чуманов
И новой жизни вкус
***
Делаю, что умею.
Мрачен порой некстати я…
Надо б — поголубее
или порозоватее.
Время отображая,
быть пооптимистичнее,
где-то ведь урожаи
можно считать приличными,
а житие исправным
и притом — с перспективами,
а падение плавным
и не чреватым взрывами,
алконавтов — в завязке,
импотентов — женатыми…
Я бы и рад, но краски
выйдут аляповатыми.
***
Иди ко мне, мой друг Матраскин,
непуганое существо…
Твой пращур знал стихи и сказки,
а ты не знаешь ничего.
Так ведь и я златою цепью
тебя не одарю, кошак, —
иное на дворе столетье,
и я не дворянин — босяк…
Зажмурившись, мурлычешь в ухо.
Лентяй, воришка, дуралей…
Но легче кажется житуха,
уютнее и веселей.
И нечего кричать, аукать,
терзая суть и плоть свою…
Я молочка тебе налью-ка,
себе чего-нибудь налью!..
Дворняги мы с тобою, помесь…
Безродны, как и вся страна.
Какой ты мягкий… Словно совесть…
И царапучий, как она…
СЕМЬЯ
Эти тучи воронья
над заброшенным погостом.
Как нашествие ворья
на столичные форпосты.
Как засилие жулья
в кабинетах и конторах,
как отсутствие жилья
при наличии соборов.
Но, заметь, при всем при том,
плавясь во всеобщем тигле,
мы на месте на пустом
собственный собор воздвигли —
ни ворья, ни воронья…
Окупается сторицей
наша дерзость обходиться
абсолютно без вранья.
***
Неужто был кремлевский горец
так прав, что оторопь берет?..
И главное в России горе —
не людоеды, а народ?
Мучитель матери-природы,
опохмелившийся с утра.
Враз одичавший от свободы,
не понимающий добра,
а понимающий всего лишь
узду, намордник и тюрьму…
Народ, о чем ты Бога молишь?
О, Боже, не давай ему!
ДВЕ ДЕРЕВНИ
Население в этой деревне
любит белые булки с вареньем
и ржаною горбушкой с горчицей
не побрезгует, как говорится.
А еще население ценит
на сберкнижке наличие денег,
на подворье прирост поголовья
и, конечно же, ценит здоровье,
ничего для него не жалея.
Если надо — тотчас на дисплее
и анализ, и кардиограмма,
и твой вес до последнего грамма.
А в соседней деревне — иначе.
Там все время решают задачи,
чтобы (правда, покудова нечем)
осчастливить весь род человечий…
До чего утонченные, черти, —
страшно любят геройские смерти!
А талант — чтоб трагически охать!..
Правда, трудятся мало и плохо,
но уверены: в ихней деревне
будут булки расти на деревьях.
А пока у соседей богатых
можно что-нибудь взять до зарплаты,
а потом возвратить — и по новой,
под мечты и под честное слово.
От деревни к деревне полого,
как река, протекает дорога,
и снуют по дороге повозки,
в одну сторону — хлеб да обноски,
а в другую — алмазы и злато
из огромных отвалов истмата.
***
Однажды я проснусь
не там, где заночую,
и новой жизни вкус
вдруг на губах почую.
Влюблюсь во всех подряд,
из дома, как из морга,
я выйду в летний сад,
рыдая от восторга…
Но старое житье,
где глупости да вины,
как старое ружье,
прицелится мне в спину,
и я, любимец муз
да баловень любови,
во рту почую вкус
соленой теплой крови.
И сердца своего
увижу сгусток алый,
поскольку ничего
нельзя начать сначала.
ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ
А поезд шел, гремел и лязгал,
свистел, уныривал в тоннель…
В безделье, разговорах, дрязгах
почти позабывалась цель
и смысл всеобщего движенья
к началу или же к концу…
И бескорыстное служенье
доходной службою тельцу
все явственнее становилось…
Случалось, распахнут окно,
а вдоль путей то прелый силос,
то просто свежее говно,
то сок от перезревшей брюквы…
Однажды ночью эшелон
вдруг встал. И высветились буквы:
«А-Р-М-А-Г-Е-Д-Д-О-Н».
МЕНТАЛИТЕТ
В страну уродов и калек,
помоек и болот
приедет свежий человек
и с поезда сойдет.
И выстроит красивый дом
на проклятой земле,
поскольку будет все при нем,
и сердце в том числе.
И сердце повелит ему,
поскольку есть оно,
не делать худа никому,
а лишь добро одно.
Он женится, наладит быт,
насадит тополей,
и местная ему родит
нормальных сыновей.
Но подпалит их дом сосед,
и все сгорят в огне…
Неуязвим менталитет
и генофонд в стране.
|