УРАЛ
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 1996
СТРАННЫЙ ГОРОД «… это и гостиница «Исеть», и Дворец пионеров, а то и дом Малахова промелькнет. Все их видели. Но всем ли они казались хоть сколько-нибудь странными? Я же предпочел довести эту странность до абсурда», — так объясняет свой взгляд на город екатеринбургский художник Алексей Рыжков. Его первую персональную выставку можно было видеть в зале Союза художников России в феврале этого года. Экспозиция включала также десять детских рисунков — работы ребят из третьей художественной школы, где Алексей Маркович работает преподавателем.
Те, кто имеет привычку заходить в выставочные залы нашего города, наверное, уже заметили, что детский рисунок переживает своего рода Ренессанс — так много внимания уделяется творчеству маленьких художников с начала этого выставочного сезона. И Анциферов с учениками, и раздрогинцы, и «Башня, растущая в небо» (ДХШ 5)… Каждая выставка была особой и по теме, и по исполнению.
Алексей Рыжков утверждает, что, общаясь с детьми, он не столько учить рисовать, сколько сам учится. На выставке можно было увидеть, КАК это происходит. Такие характерные черты детского рисунка, как обощение форм в пользу наибольшей выразительности и яркие чистые краски, пока еще робко, но органично входят в графические листы серии «Екатеринбург абсурдный». Как и для многих современных художников, детское творчество остается для Алексея Рыжкова источником вдохновения. Правда, художник тут же с грустью замечает: «Меня совесть мучает: после десяти лет все уходит. То ли мы их портим, то ли они сами взрослеют?»
Какова же разница между ребенком и взрослым? Мы — воспринимаем. Дети — видят. Мы — здания и улицы, названия и маршруты. Они — все вокруг живым. Этот особый дар видеть все окружающее одушевленным дан, видимо, только детям и еще художникам.
Однако с большой долей уверенности можно сказать, что без общения с художником ребята не стали бы с такой готовностью рисовать летящего динозавра над городом с глазами Чебурашки ( «Динозавр» Кристины Лобановой). Не попали бы на выставку и потрясающе красивые хлопья белого снега, медленно падающие на фоне огненно-красного неба и тихо ложащиеся на ярко-красную пожарную машину ( «Ул. Куйбышева», Саша Филиппов). Разноцветно-радостный город нарисован художниками, которым от 8 до 12 лет. Наташа Дудина, Женя Перминова, Тоша Маренич, Катя Брусницына, Леша Смирнов, Андрей Политов, Лобанова Кристина и Саша Филиппов — все они уместились на «Автопортрете класса», где каждый нарисовал сам себя. Кроме учителя, который дал раскрасить свой портрет детям, потому что «все равно у взрослого так не получится».
Сейчас Алексей не без хвастовства заявляет, что «художником не становился, а родился». Но чтобы почувствовать себя художником, ему пришлось пережить и увидеть многое. Была среди прочего и жизнь в Ленинграде в 80-х годах.
80-е для Питера — неповторимая эпоха. Знаменитая выставка в Гавани, Б.Г., кафе «Сайгон». По обыкновению тех времен, Рыжков работал кочегаром — «как все». Графический коллаж «Письма из Питера», где художник использовал свои рисунки десятилетней давности, позволяет с улыбкой оглянуться и на целеустремленные хождения с этюдником на плече, и на тихие прогулки с Пушкиным по Английской набережной. Рисунки пером и фрагменты из писем выдают стремление к легкости пушкинского почерка. А память все подбрасывает и подбрасывает воспоминания о круговороте «Невского проспекта», где ярко-рыжая голова нашего художника с упорством поплавка держится на поверхности захлестывающего человеческого моря.
После необъятных просторов Северной Пальмиры пространство Екатеринбурга ощущается узким и стесненным. В нем своей потаенной жизнью живут покривившиеся здания, как будто вырастающие прямо из земли. Они могут спорить друг с другом ( «Дом Малахова»), болеть ( «Телебашня»), могут на глазах изумленной публики вступать в любовные отношения ( «Неравный брак»). Таким предстает город в графике А.Рыжкова.
Кирпичная, бетонная и гранитная плоть может быть более одушевленной, чем люди и животные. Но в городских пейзажах то тут, то там появляются человечки и зверюшки. Они не только задают масштаб, но и служат камертоном настроения. Зачастую беспомощные, фигурки эти гротескны и немного смешны. Но художник далек от сатирической фельетонности, он смотрит на своих персонажей с грустной, доброй улыбкой. Даже вооруженные до зубов милиционеры в чудовищном пейзаже с телебашней-фаллосом выглядят вполне симпатичными ребятами.
Та же степень ироничности видна в изображении зданий. Деформации, пространственные смещения не разрушают сходства с натурой, но делают их более характерными и выразительными.
Точность рисунка не мешает удивительным трансформациям: стена «Ангара» разрастается до размеров, сравнимых только с железным занавесом, грозя задавить беспомощные домики у подножья, а тарелки-антенны могут превратиться в шайки, летящие по небу над «Баней». Но для художника удивительнее даже не этот громыхающий полет, а казарменный классицизм, который с надменной помпезностью украшает вход в отнюдь не классические термы. По улице в баню строем одинаковые солдаты идут — вот каждому по тазику.
Алексей Рыжков рисует город так, как он его знает. И как знаем его только мы, екатеринбуржцы, когда заглядываем в эти тихие уголки и улочки. С удивлением открываешь на картинах места не раз исхоженные, обыденность которых через призму художественного видения превращается в эстетическое пространство, насыщенное впечатлениями, переживаниями и отсылками к художественным произведеняим других эпох и стилей.
Как и полагается теперь современным художникам, в работах А.Рыжкова при внимательном рассмотрении можно найти множество ироничных цитат. Так, в «Доме горного начальника», где старинный особняк на набережной изображен в необычном резком ракурсе, странность усиливается торчащей из сугроба на первом плане парой валенок. Кто-то упал сверху. Брейгелевское «Падение Икара» отозвалось далеким уральским эхом.
В листе «Гуляла свадьба» видны пародийно переосмысленные ходы уже из русской классики. Тут и «Боярыня Морозова» (даже мальчик бежит, только в другую сторону), и «Крестный ход в Курской губернии», а еще каким-то шагаловским ветром занесло в небо над Домом актера тележку с лошадью.
А в изображении собора Александра Невского в «екатеринбургском триптихе» художник отталкивается от других размышлений. Что-то мешает нам приблизиться к храму — то забор на пути, а то и вовсе запрещающий знак. Может быть, это просто пейзаж, а может быть, художник показывает нам барьеры и препятствия между человеком и Богом? Прямых ответов мы не найдем. На другом листе уходит монахиня из двойного обрамления (вторую раму образует каменная арка внутри картины). Минует нас эта жизнь.
Кто с сожалением, а кто и со вздохом облегчения пройдет мимо разрушенного дома. Репортажем с места действия смотрится «Экскаватор № 1″, где машина огромными, гипертрофированными клешнями нависла над крохотными домишками. Но здесь же художник показывает нам: смотрите, посреди этого клацающего ритма шестеренок и колес, подминающих и перемалывающих все вокруг себя, — циклопий любопытный глаз эскаватора, внимательно за зрителем наблюдающий. Жутковато становится, честное слово.
С юмором относится художник к своей беспомощной растерянности перед жизнью. Она, по его мнению, полна абсурда и крысиной возни, похожа на игру, где правила не очень-то хорошо известны. Но даже свое «подвешенное» состояние Алексей преобразовал в графический лист «Товарищ в играх». Между небом и землей — разноцветная марионетка (привет от Анри Руссо). Это и есть автопортрет на фоне серых сумерек, телебашни и засыпанных снегом железобетонных свай. В этом-то лесу и затерялась какая-то фантастическая фигурка.В графической серии «Екатеринбург абсурдный» наш город предстает нелепым, но все же прекрасным. Старые домики, крылечки, парки, соборы, огромные сугробы и шапки снега на крышах, даже заросли колючего репейника делают его сказочным и романтичным. А то, что на его улицах звучат выстрелы, что он облеплен вульгарной рекламой и его жители не всегда симпатичны, тоже, как ни странно, придает ему зловещее обаяние. «Из песни слова не выкинешь», и в графике А.Рыжкова воплотилось наше тревожное и абсурдное время.
Елена Киселева