Стихи.
ДМИТРИЙ ЛАШЕВСКИЙ
Опубликовано в журнале Урал, номер 4, 1996
ДМИТРИЙ ЛАШЕВСКИЙ
КОГДА ОСТАЛИСЬ ТОЛЬКО СНЫ ДА ПАМЯТЬ
ЭЛЕГИЯ ЛИСТВЫ
Чего еще мне в этой жизни надо?
В бреду очередного листопада
Бредя скользящим берегом реки,
Пятнающей сквозные отраженья,
Вдруг в глубине взъерошенной строки
Почувствовать свистящее движенье
И, пальцы окунувши в вороха,
Услышать интонацию стиха.
Куда еще мне в этой жизни падать,
Когда остались только сны да память,
Когда река изогнута в кольцо
И с лестниц льются листья, словно лица,
Но хрупкое хрустальное лицо
Все в их игре не может отразиться,
И тихо и таинственно свистит
Призывный, но неуловимый стих.
Какие мне даны еще попытки?
На каждый день приходится по пытке,
На каждый час — двенадцатая часть.
И, привечая странности деленья,
Легко и просто будет получать
Решение всебудничной дилеммы:
Писать о том, что не о чем писать,
Иль сонно испаряться в небеса.
Что мне осталось? Только лишь признаться:
Нет ничего за гранью интонаций
И отраженья силы лишены,
Слов взметена игольчатая обрезь,
И как душа насквозь проходит сны,
Художник проницает свой прообраз;
И ангел, мой парнасский почтальон,
Вдруг приобнимет лиственным крылом…
***
А знаешь, пойдем далеко-далеко,
Где синие горы морошкою стелются,
И если навек затеряемся в тех лесах,
То значит, нам счастье в ладони легло,
То значит, не в том-таки было он,
Чтоб следовать воле законов неведомых…
И если назад не вернемся к рассвету мы,
То значит, нас смерть обошла стороной.
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
О, изумрудно-мокрой
пламя
Метафизическое
рощи,
Вдруг расступившейся
стволами
Берез
в неповторимый росчерк! —
Он ослепителен и слитен
И нитью искр меня опутал.
… И вы меня не разозлите,
Покуда я внутри пребуду…
Тепло и свет соединимы
В дрожащих капель полулинзах.
Где есть углы и двери — к ним бы!
Но эта роща неэвклидна.
МИГ
Еще не движенье, еще лишь
Внезапная рябь рукава, —
А ты уже нежишь и холишь
Холодной острастки слова.
И глаз голубое всхожденье,
Чтоб брызнуть на щеки зарю,
Предвещано легкою тенью
И нежным немением рук.
Чуть только раздвинуты губы,
Ресницы едва лишь скользят, —
И крови тревожная убыль…
Три слова…
но их-то нельзя.
Еще ни полшага навстречу:
Все зреет, все замерло до —
До взгляда, до вздоха, до речи…
Но тыльно теплеет ладонь.
Запястье безмолвно и хрупко,
И нет ничего меж иных
Движений,
что б не было грубым,
Коснувшись твоей белизны.
Ни будущего и ни былого —
Мир наг, став собою самим…
Три слова, три слова, три слова,
Угаданных в первый же миг.
ПЕРВЫЙ СВЕТ
Твоих четырнадцати лет
Глагол — как лепет:
Так оставляет пенный след
Плывущий лебедь.
А вдаль отпущенный, взлетев
Дугою лиги,
Какие веет в высоте
Огни и клики!..
Расплесканные небеса
Взбеливши, птица,
Хрустальный эллипс описав,
Туда ль садится,
Где начинала свой полет?
А может, рядом?
А может, высь ее прольет
Дождем и градом?
И не отыщется тогда
Того начала,
Что, небесам ее отдав,
Ждало ночами;
Иль ветер, верток и лукав,
Всех стран изгнанник,
Опустит лебедя в луга
Воспоминаний…
СЕНТЕНЦИЯ
По мере чувства, памяти,
Желания, ума,
Вы все воспринимаете,
Как будто сквозь туман,
И, двигая без устали
Пути и времена,
Истомлены отстутствием
Важнейшего звена,
Хотя не то чтоб звеньями
И утолялся зуд,
Но —
нет прикосновения,
Вхожденья в сердь и суть,
Возможного лишь в выпаде
Из —
в чем и весь эффект,
Который будет выпытан
Лишь в финишной строфе,
К которой легким планером
Мысль низится сама:
Из памяти, желания,
И чувства, и ума.