Перевёл с немецкого Альфред Ходорковский
Опубликовано в журнале Студия, номер 14, 2010
Генрих Гейне
(1799 – 1856)
***
Мой день был весел и прекрасна ночь.
Народ мой ликовал, когда из лиры
Я песни извлекал рукой нетерпеливой,
Любовный жар не всилах превозмочь.
В разгаре лето дней моих, но всё же
Немалый в закрома собрал я урожай.
И лишь теперь всему сказать “ прощай”
И бросить то, что мне всего дороже!?
Коснуться струн уже не стало сил,
И на осколки мой бокал разбился…
Его к устам я часто подносил.
О, Господи! Как смерти лик ужасен!
В земном гнезде я жил и веселился —
Как светлый день приятен и прекрасен!
Жизненный путь
Всюду песни и смех! Ярко солнце сияет.
Волны весёлую лодку качают.
Сел я с друзьями в ту лодку, и вот –
Вместе плывём мы, не зная забот.
Шторм разметал нашу лодку с гребцами…
Друзья оказались плохими пловцами:
В водах родных опустились на дно,
Мне на чужбине спастись суждено.
Всё начинал я с другими сначала,
Вновь нашу лодку в пучину бросало.
В бурном потоке покоя мне нету.
Тяжко на сердце! Родина, где ты?
Снова мне слышатся пенье и хохот –
Это свист ветра, треск досок и грохот.
Звезды угасли, печальны рассветы…
Тяжко на сердце! Родина, где ты?
***
Неподвижны в своей вышине,
С давних пор одиноко страдая,
Гаснут звёзды в ночной тишине,
От любви безответной сгорая.
На таком языке говорят,
Что красой и богатством отмечен.
И филолог – как был бы он рад
Овладеть всеми тайнами речи.
Я когда-то её изучал
И забыть эту речь я не в силах.
Сердцем тайны её постигал
На лице и любимом, и милом.
***
О, не клянись, а только поцелуй.
Не верю я нисколько женским клятвам!
Как сладко слово, всё же поцелуй –
В ответ на твой – он слаще многократно!
И это так, и в этом нет сомненья:
Слова – лишь только ветра дуновенье.
Любимая, клянись же постоянно!
Я всё же верю всем твоим словам,
Я верю, что ты любишь без обмана –
И нет конца блаженным временам.
Я в эту вечность тихо опускаюсь,
Когда к твоей груди я приклоняюсь.
***
Письмо, что ты мне написала,
Совсем не потревожило меня.
В нём ты в любви мне будто отказала
И посвятила этому полдня.
Тут дюжина убористых страничек –
Такой изящно-милый манускрипт!
В словах себя любимый ограничит,
Когда “прощай навеки” говорит.
Эдуард Мёрике
(1804 – 1875)
Молитва
О, Боже! Приму я любовь и страданье,
Довольствуясь тем, что с небес Ты пошлёшь.
Не в том ли основа всего мирозданья,
Что связь между ними. Ты не разорвёшь?
Что руки Твои источают благие,
На нас снизойдёт как слепая судьба…
Но память хранит имена дорогие,
И жаждет ответа немая мольба.
Скажи мне, где истина эта сокрыта,
Чего же нам больше познать суждено:
Любви, что по капелькам в мире разлита,
Иль мук, что терзают мне душу давно?
На рассвете
Моя душа не освежилась сном,
А день уже проснулся за окном.
И мечется встревоженный мой разум:
Сомненьями мучительными связан.
В нём шастают ночные привиденья,
Пока не наступило пробужденье.
Не плачь, душа! Не будет этот страх
Держать тебя в невидимых руках.
Возрадуйся! Ты слышишь? Там и тут
Колокола благие вести шлют.
Генрих Лойтхольд
(1827 – 1878)
Песня
Мы подымем бокалы и не будем браниться.
Как нелеп этот мир,где нам жить довелось:
“Сколько стоят они – эти знатные лица?”,
А не “Кто они есть?” — задаёт он вопрос.
Мы зайдём в кабачок – и сам чёрт нам не страшен.
Ты красоток, мой друг, не забудь – позови.
Их головки, как в праздник, цветами украсим
И признаемся им в нашей верной любви.
И под звуки тромбона будем мы веселиться.
И пусть ветер гуляет в карманах, зато
Как смешны они все – эти знатные лица:
Ведь они же для нас, скажем прямо, никто.
Готфрид Август Бюргер
(1747-1794)
Искатели клада
Один виноградарь на старости лет
Раскрыл сыновьям перед смертью секрет:
— На нашей земле, где растёт виноград,
Хранится неслыханной ценности клад.
— А где он закопан? Скажи нам, отец!
— Копайте… – промолвил и умер хитрец.
Едва старика крышкой гроба накрыли,
Всю землю его сыновья перерыли
И на винограднике том разгребли
Меж камнями каждый комочек земли.
Весь грунт пересеяли, будто сквозь сито,
Но тайны не выдал участок изрытый.
Сердились на старого все сыновья,
Большую обиду в душе затая.
В обмане отца своего обвиняя,
Дождались они через год урожая.
Никто о таком и подумать не смел –
Тройной урожай винограда созрел!
С тех пор сыновья старика поумнели
И с радостью кладом отцовским владели.
Вильгельм Буш
(1832 – 1908)
Не так
Вокруг вожделенного рая стена –
Из мраморных глыб возвышалась она.
И Каин подумал, известный хитрец:
— Теперь-то я в рай попаду наконец!
Приставивши лестницу, Каин полез.
Внезапно явившись, завистливый бес
Ему преподнёс неприятный сюрприз:
Он с лестницей вместе швырнул его вниз.
Всё это случайно увидел Адам.
— Проказник! – вскричал он. –
Останешься там!
Досталось тебе? Так запомни и знай :
Легко никому не достанется рай.
Книга жизни
Ненависть – ты минус и тщета,
Заслужила ты дурную славу,
Лишь любовь, священна и чиста,
В Книгу жизни вписана по праву.
Вам достался минус или плюс –
Я судить об этом не берусь.
Христиан Моргенштерн
(1871 – 1914)
Три воробья
На пустом кусте подряд
Три воробышка сидят:
Эрих – справа, слева – Франц,
Посерёдке – хитрый Ганс.
Примостились на ночлег,
Одеяло – белый снег.
Слышен только мерный звук –
Трёх сердечек перестук.
Дружно спят: крыло в крыло,
Правда, Гансу лишь тепло.
Так сидят они доселе,
Если вдруг не улетели.
Свистит ветер…
Дикий ветер свистит нам о чём,
Шутовскую являя манеру?
Он свистит так обычным ключом –
То тихонько, то громко не в меру.
С ним дождливая ночь в унисон
Плачет горько, а капли теснятся
И в спокойствие чёрных окон
Без конца монотонно стучатся.
Ветер, ветер свистит. Рёв и стон.
Во дворе псы завыли гундосо.
Освистал он весь мир. Это он –
Этот мудрый философ.
Эрнст Штадлер
(1883 – 1914)
Обращение
Я – весь огонь, я – жажда, крик, пожар.
Сквозь душу время мчится, как теснине,
Потоком мутным, пенясь и кружа,
И бренности печать горит на мне отныне.
Ты – зеркало, и через твой овал
Всего живого движутся потоки.
Кто так страдал, метался, прахом стал,
Воспрянет вновь в назначенные сроки.
Горит душа и гаснет, как звезда,
Что в ночи синь уносится с орбиты.
Грядущих дней немеряна страда,
Но Вечный Знак – судьбы твоей защита.
Герман Гессе
(1877 – 1962)
В тумане
Странно странствовать в тумане!
В мглистом кроются потоке
Кустик, дерево и камень –
Все в тумане одиноки.
Мир мой полон был друзьями,
Жизнь казалась мне прекрасной,
Но нежданно между нами
Пал седой туман ненастный.
Мудреца найдите где-то,
Кто б такое не изведал –
Я как будто канул в Лету:
Позабыт и всеми предан.
Странно странствовать в тумане,
Потеряв друзей до срока…
Каждый каждого не знает –
Все в тумане одиноки.
Свистеть
Рояль и скрипка – я ценю их,
Но я не смог бы ими заниматься:
Мне дней моих стремительных поспешность
Лишь на искусный свист дарила время.
Не тороплюсь я мастером назваться:
Искусство вечно – наша жизнь предельна.
Но жаль мне тех, кто не владеет свистом:
Уменье это мне дало немало.
Однако я давно пришёл к решенью
Оттачивать талант свой неустанно,
Надеясь наплевать без сожаленья
На вас, себя и на весь мир огромный.
Эрих Кестнер
(1899 – 1974)
Что за лицом твоим
Кто может знать, как ты богат…
Речь не об акциях, машине,
О деньгах, вилле и картине —
Оно дороже во сто крат
Тех благ, что люди ценят ныне.
Оно не то, что видно людям,
На что – налоги и доход.
Есть ценности – и счётовод
Их сосчитать не в силах будет,
И даже вор не украдёт.
Терпенье, люди говорят,
И доброта, и даже юмор –
Всех благородных качеств сумма,
Чьё место в сердце, — сущий клад,
Ценнее трудно и придумать.
Как беден тот, кто позабыл,
Что эти чувства – клад чудесный,
Что за лицом ещё есть место,
Где ты своё богатство скрыл,
(Что вряд ли самому известно).