Опубликовано в журнале Студия, номер 9, 2005
/Загадки биографии барона Макса Эрвина фон Шейбнер-Рихтера/.
Около одиннадцати часов 9 ноября 1923 года путчисты вышли к площади Одеон. Во главе их колонны шли генерал Людендорф и вождь национал-социалистов Адольф Гитлер.
Слева от фюрера шагал офицер в мундире аристократического баварского полка легкой кавалерии. Этого офицера в Мюнхене знали как барона Макса Эрвина фон Шейбнер-Рихтера. Ближайший соратник Гитлера слыл законодателем мод, завсегдатаем скачек и аристократических салонов.
Монархист и правый националист, богач и денди, личный друг нескольких принцев из свергнутой баварской королевской династии Виттельсбахов, барон был одним из лидеров новой Национал-социалистической рабочей партии.
Казак
Сам Рихтер утверждал, что родился 9 января 1884 года в Риге, в семье прибалтийских немцев. Затем, якобы, он служил в казачьем полку и во время революции 1905 года оказывал помощь в организации немецкой самообороны в Прибалтике.
Все это вызывает большие сомнения, так как, судя по всему, служил Рихтер рядовым, а в казацкие полки рядовыми направлялись только выходцы из казачьих же семей. Да и офицеры были, за редким исключением, также потомственными казаками.
Согласно Уставу о воинской повинности 1874 года, казаки состояли на военной службе с 18 лет, причем первые три года они находились в приготовительном разряде: два года располагались в станицах, а третий год — в лагере. Затем казаки несли четыре года действительную службу в частях.
Таким образом, будущий барон, родившийся в 1884 году, вряд ли мог успеть закончить воинскую службу до 1905 года, даже если предположить, что он действительно был этническим немцем, которого, в силу каких-то загадочных обстоятельств, определили в казаки.
Вообще же, все историки, упоминавшие о Шейбнер-Рихтере, не располагали достоверными сведениями о его родителях, их положении в обществе и об их национальности.
Рассказы Рихтера о времени после первой русской революции, также содержат много неясного и малодостоверного. Кажется, он в это время жил в Риге, учился в политехническом институте и состоял в немецкой студенческой корпорации Рубония, штаб-квартира которой была в старинной крепостной башне.
Денди
Членство в Рубонии позволило Рихтеру завязать весьма полезные знакомства в германофильских кругах. Так, его друзьями стали Альфред Розенберг, Арно Шикеданц (будущий гитлеровский наместник Кавказа), Отто фон Курсель (в двадцатые годы шеф Украинского центра, видный нацист). Общаясь с ними, Рихтер неизменно демонстрировал свою любовь и преданность Германии, что в значительной степени способствовало его успешному переезду около 1910 года в Мюнхен.
Там он некоторое время, вероятно, изучал инженерное дело. Правда в архивах Мюнхенского технического университета студент Рихтер не значится. По другим данным, в Мюнхен Рихтер отправился уже окончив рижский институт.
Сочетая приятные манеры и аристократический лоск с немалой уверенностью в себе, Макс Эрвин пользовался большим успехом у женщин.
Вскоре после приезда, состоялась его свадьба с баронессой Матильдой фон Шейбнер. Баронесса была старше Рихтера на 18 лет, но этот брак открыл ему двери в высший свет. Из заурядного Рихтера Макс Эрвин стал фон Шейбнер-Рихтером.
После свадьбы новоиспеченный барон продолжал жить светской жизнью. У него были друзья и приятели среди самых лучших фамилий Баварии. Он слыл одним из лидеров тогдашней “золотой молодежи”. Известный писатель Ричард Хьюз в своем романе “Лисица на чердаке” изобразил его одним из наиболее светских людей Германии того времени.
Как частный ученый (Privatgelehrter), господин барон увлекался химией. Кроме того, он слыл незаурядным боксером и конником. Однако когда заходила речь о конном искусстве, Макс утверждал, что его Матильда умеет значительно лучше обращаться с лошадьми. Вообще, он всегда демонстрировал уважение к знаниям и способностям своей жены.
Доброволец
Сразу после начала мировой войны, Рихтеру, не смотря на то, что он все еще был подданным Российской империи, удалось поступить в немецкую армию. В первый же день мобилизации барон записался добровольцем в запасной эскадрон 5 баварского резервного полка легкой кавалерии. При этом ему пришлось пойти на подлог: местом своего рождения, вместо Риги, Рихтер назвал небольшой город в Саксонии.
Все это происходило в старом Штраубинге (Strаubing), небольшом городе на берегу Дуная. Именно там с Максом Эрвином познакомился его будущий друг и единственный биограф Пауль Левркюн (Paul Leverkühn). Впоследствии Леверкюн стал одним из лучших разведчиков Германии.
Рихтер выглядел старше и более зрелым, чем другие добровольцы.
Небольшого роста, подвижный. Относительно большая голова, почти голый череп, небольшие темные усы, круглые коричневые глаза, пестрая гладкая речь с несомненным балтийским акцентом.
После переподготовки, эскадрон, в котором служил Шейбнер-Рихтер, был отправлен в 3 баварскую армию в Лотарингию на Западный фронт. Позиционная война не требовала большого количества кавалеристов. 30 октября 1914 года барон стал артиллерийским наблюдателем.
На фронте он вел себя весьма храбро и уже через месяц заслужил Железный крест. Офицеры с похвалой отзывались о его хладнокровии.
Затем барона вместе с несколькими сослуживцами откомандировали в немецкую военную миссию в Турции. Вскоре фон Шейбнер-Рихтер стал лейтенантом и вице-консулом Германии в стратегически важном турецком городе-крепости Эрзеруме.
Консул
Здесь он, пользуясь своими блестящими способностями к языкам, вел активную разведывательную деятельность, участвовал в нескольких рискованных экспедициях и весьма успешно подстрекал курдские племена к войне против России и Англии. При этом он многое сделал для защиты армян от уничтожения турками.
Барон держал открытый дом, в котором часто бывали самые высокопоставленные турецкие офицеры и чиновники. Во время приемов, скачек и охот Рихтер приобрел среди турок множество друзей.
В Эрзерум сходились нити турецкого и немецкого шпионажа против кавказских провинций России. Кроме разведки, у Шейбнер-Рихтера было особое задание от военного атташе в Стамбуле оберста Лейпцига: диверсии на нефтяных источниках, подрыв мостов и железнодорожных путей в районе Баку.
Для выполнения этого задания барон был связан с националистически настроенными азербайджанцами, работавшими на немецкую разведку. Однако о каких-либо диверсионных актов в Азербайджане по разным причинам так и не было проведено.
Шейбнер-Рихтер активно занимался подготовкой антирусского восстания в Грузии. С его помощью в Берлине, Вене и Константинополе были созданы грузинские комитеты. В начале 1915 в Трапезунде турки и немцы организовали Грузинский легион. Однако ничего серьезного из этой затеи так и не получилось.
Деятельность же барона в Иране и Ираке была столь успешной, что один из наиболее известных немецких разведчиков первой и второй мировых войн Пауль Леверкюн (Leverkuen) сравнил Шейбнер-Рихтера с “немецкими Лоуренсами” — Вассмутом и фон Хентигсом. Достаточно сказать, что Рихтер со своим небольшим отрядом сумел отбить у русских один из персидских городов. За голову барона была установлена огромная награда — 10 000 рублей.
Фронтовик
В конце октября 1916 года, находясь в отпуске после турецкой командировки, Шейбнер-Рихтер сделал рейхсканцлеру доклад по армянскому вопросу.
Вскоре он приступил к работе над докторской диссертацией, и до начала нового года успешно ее защитил, получив степень доктора-инженера в Технической высшей школе Мюнхена.
В начале 1917 года Рихтер вновь записался на службу при резервном депо седьмого кавалерийского полка. В конце марта он добился отправки на Восточный фронт. Там он был офицером связи при 5 баварской пехотной дивизии.
Через его руки проходили важнейшие донесения и директивы. Он так же занимался анализом разведывательных данных о противнике и его дислокации. Приходилось ему анализировать и материалы допросов военнопленных. Кроме того, он проводил цензуру писем немецких солдат и офицеров.
После русской революции лейтенант Шейбнер-Рихтер был отправлен в Швецию, где принял участие в переговорах немецкого командования с различными националистическими деятелями из России. Вскоре, переговоры эти оказались сорванными, чему в немалой степени способствовал сам Рихтер.
В начале 1918 год он получает назначение в Ригу в качестве руководителя пресс-службы командования 8 армии. Здесь Шейбнер-Рихтер входит в ближайшее окружение начальника штаба генерала Людендорфа.
Этот довольно узкий круг офицеров, взялся за установление связей с политиками правого толка, которых можно было бы использовать в будущей борьбе с большевизмом. В частности, они нашли в Восточной Пруссии Вольфганга Каппа и сочли его достаточно перспективным противником левых, что он и подтвердил во время своего знаменитого путча.
За участие в боях в 1918 году барон получил железный крест первого класса. Еще ранее он был награжден городом Любеком Ганзейским крестом.
До войны в Риге проживало 160 000 немцев. Затем многие были вывезены в глубь России. Но в Риге все-таки выходила немецкая “Rigaischen Rundschau”. Кроме нее, при немцах печаталась и латышская “Rigas Latweeschu Awiso”. Пресс-служба передавала обеим газетам сообщения немецкой службы новостей и проводила цензуру.
В Риге Рихтер помог восстановить Техническую высшую школу, в которой он сам учился до войны. У него был штаб, с примерно 60 сотрудниками, в число которых вошли и многие участники довоенной Рубони.
Этот штаб содержал специальную тайную службу, задачей которой было изучение политической жизни в Прибалтике. С апреля 1918 года Рихтер начинает поставлять военному командованию специальные обзоры ситуации в Прибалтике. Затем он издает информационный бюллетень “Auszüge aus der baltischen Tagespresse”, который с большим интересом читали высокопоставленные чины в Риге и в Берлине. Бюллетень содержал большое количество важной информации об истории, культуре, экономике и политическом положении в Прибалтике.олажениие и политической ситуации в Пржной информации об историиию, в том числе и в Берлин, специальные обзоры ситуации в Приба
О политическом чутье Шейбнер-Рихтера можно судить уже по тому, что уже в октябре 1918 года он начал переговоры с руководителями латышских националистов.
Поражение германской армии на Западе и ноябрьская революция сделали немцев значительно более восприимчивыми к коммунистической пропаганде. Шейбнер-Рихтер, через газету “Нейес Дейчланд” (“Das neue Deutschland”), которую он основал 13 ноября, пытался бороться с большевистскими настроениями среди немецких солдат.
После подписания соглашения о перемирии, должен был начаться вывод немецких войск из Латвии, и англичане велели согласовать его с латышским правительством Ульманиса. Посланником при этом правительстве являлся имперский депутат социал-демократ Август Винниг. Шейбнер-Рихтер установил с ним весьма близкий контакт.
Шейбнер-Рихтер лично вел переговоры с командующим частями Красной Армии в Латвии Петром Стучкой об эвакуации немецких войск из Риги.
Вскоре барона арестовали немецкие красные матросы, и он некоторое время провел в полицейской тюрьме, откуда его с был с большим трудом сумела освободить жена. Кстати, Стучка лично распорядился освободить арестованного.
Пережив целый ряд совершенно фантастических приключений, Макс Эрвин вместе с женой Матильдой сумел выбраться из Прибалтики в Германию.
Мятежник
После германской ноябрьской революции Шейбнер-Рихтер становится политическим советником Августа Виннига, назначенного имперским комиссаром Восточной Пруссии. Несмотря на катастрофу, постигшую кайзеровскую империю, Макс Эрвин сохранял оптимизм и говорил Виннигу, что через пять лет возникнет новая Германия.
Когда же, после подписания Версальского договора, была создана тайная организация представителей крупной промышленности, военных и аристократии, Шейбнер-Рихтер стал одним из первых ее членов. Построенная по типу масонских лож, организация получила название Ринг.
В Кенигсберге в феврале 1919 года власть держала группа революционных матросов, которая верховодила в советах рабочих и солдат.
В начале марта отряды добровольцев и остатки, размещавшиеся в Восточной Пруссии регулярных частей приступили к очищению Кенигсберга от революционеров. После небольшой артиллерийской подготовки правительственные части заняли кенигсбергский замок, ставший затем резиденцией рейхскомиссара Виннига. Рихтер участвовал в формировании отрядов добровольцев и в захвате власти. С марта по июнь 1919 года он работал в штабе рейхскомиссара.
Позже Шейбнер-Рихтер стал председателем Восточнонемецкой отечественной службы (Ostdeutschen Heimatdienst). Кроме того, он основал специальную разведывательную службу “Wirtschaftspolitischer Aufklärungsdienst für den Osten”, которая боролась с большевизмом. Служба эта издавала еженедельный журнал “Ясность” (“Klarheit”), с тиражам в 15 000 экз.
Перебравшись в Данциг, барон создал Центральный комитет восточно-немецкой службы отечеству “Zentralausschusses für den Ostdeutschen Heimatdinst”.
В марте 1920 года, во время капповского путча, Рихтер находился в Берлине, но ничего не знал о планах и сроках выступления. Сразу же после захвата власти Каппом и Люттвицем, его пригласили взять в свои руки организацию пропаганды. Однако вскоре Капповское правительство было свергнуто, и барону пришлось бежать в Мюнхен.
Дипломат
Вскоре новое германское правительство сняло с Шейбнер-Рихтера обвинение в участии в заговоре. Возможно, это было связано с получением бароном через Альфреда Розенберга предложения от группы южно-германских промышленников, желавших оказать помощь барону Врангелю. Им необходим был смелый и решительный человек, который сумел бы пробраться в Крым.
Шейбнер-Рихтер с удовольствием принял на себя это поручение и к середине 1920 года был уже на Балканах. Но к этому времени Врангель отступал по всему фронту, и переговоры с ним потеряли смысл.
Пробираясь к “черному барону”, немецкий барон установил контакты с представителями крайне правого монархического крыла российской эмиграции. Можно предположить, что и не только с ними, так как, вернувшись в Германию, Шейбнер-Рихтер стал утверждать, что причиной всех бедствий России была попытка проведения демократических реформ, а для этой страны приемлемыми являются только две формы правления: царизм или большевизм.
Вернувшись в Мюнхен, Шейбнер-Рихтер создал германо-русскую политэкономическую ассоциацию “Мост”, которая официально собиралась заниматься развитием торговли с освобожденной от большевиков Россией. В действительности же “Мост” должен был стать центром, объединяющим все правые силы для борьбы с коммунизмом. Ключевые посты в этой ассоциации, наряду с генералом царским генералом Бискупским, заняли бывшие члены рижской Рубонии — Шикеданц и фон Курсель.
Вскоре эта организация стала более известна под названием “Возрождение”. При этой организации было создано промышленно-политическое издание “Aufbau-Korrespondenz” (“Возрождение-Корреспонденция”).
Нацист
В октябре 1920 года Розенберг знакомит барона с Гитлером, и после митинга 22 ноября Шейбнер-Рихтер в НСДАП. Как писал Конрад Хейден, Шейбнер-Рихтер “совершенно потряс Гитлера и оказал роковое политическое влияние на него”. Вместе с Розенбергом, Шейбнер-Рихтер способствовал усвоению фюрером доктрины всемирного еврейского заговора, наложившейся на подсознательный антисемитизм господина Шикельгрубера.
“Народы начинают понимать, где их враг, они видят, что под лозунгом извращенного, ложно понятого интернационализма они уничтожали друг друга в угоду этому общему врагу”,- писал в это время Шейбнер-Рихтер, рассматривавший интернационализм, как коварное изобретение евреев.
В НСДАП барон сразу же сумел проявить себя способным организатором, имеющим важными политические связи и умеющим раздобыть необходимые деньги для партийной кассы.
Его роль столь стремительно возрастала, что он в значительной мере потеснил Розенберга, главного идеолога и публициста партии. Это постоянно усиливающееся влияние и близость к Гитлеру, вызывала откровенную зависть и ненависть со стороны Геринга.
Шейбнер-Рихтер ввел Гитлера в высшие круги общества. Для этого у барона были все возможности. У него были весьма близкие отношения с такими промышленниками как Фриц Тиссен и Пауль Ройш. Он был близко знаком с Крамер-Клеттом и советник Гофрата Аманом из баварской народной партии, имел весьма тесные контакты с промышленниками из Мюнхена, Регенсбурга и Аугсбурга.
Полковник Макс Бауэр, доверенный человек Гуго Стиннеса и адъютант генерала Людендорфа, относился к числу ближайших друзей Рихтера. Этот Бауэр – одна из наиболее таинственных фигур в Германской истории XX века. Он создал собственную разведывательную организацию, целью которой было. создание, блока стран срединной Европы, способного разрушить версальскую систему. Ни о самом Максе Бауэре, ни о его разведывательной службе сообщений в печати практически нет.
Барон фон Шейбнер-Рихтер входил в ближайшее окружение вероятного наследника российского престола великого князя Кирилла Владимировича Кобургского, а его жена, баронесса Матильда, была личной подругой великой княгини Виктории Фёдоровны.
В общем, Рихтер был связан практически со всеми более или менее видными деятелями правого направления в Германии.
Как доверенное лицо генерала Людендорфа и шефа мюнхенской полиции Пенера, он несколько раз помог Гитлеру избежать ареста по обвинению в заговоре.
Прошлая служба в командовании германскими вооруженными силами на Востоке открывала барону прямой доступ в мюнхенский штаб рейхсвера. Это позволило провести в столице Баварии в январе 1923 года первый съезд нацистской партии.
В чем же особенно проявился талант, почти гениальность, этого человека −
так это в добывании средств для разнообразных правых движений. Говорили, что он получал деньги от Виттельсбахов, от германских промышленников, от богатых белых эмигрантов и от великого князя Кирилла Владимировича, жена которого в течение 1922-1923 годов передала через Шейбнер-Рихтера в распоряжение Людендорфа огромные суммы. Боле того, через свою жену барону удалось привлечь средства некоторых английских аристократов.
Монархист
Однако большую часть времени и сил господин Шейбнер-Рихтер посвящал работе среди русских эмигрантов. Так, в основном на свои собственные средства, он организовал и провел в конце мая 1921 года в Бад-Рейхенхалле
в ресторане “Пост” конгресс русских монархистов, имевший целью выбор наследника российского престола.
На открытии конгресса Шейбнер-Рихтер выступил с приветствием к его участникам, а затем, как обычно, держался в тени, предоставив монархистам самим решать свои проблемы. Конгресс закончился практически безрезультатно и вызвал раскол среди правых. Возможно, именно ради этого он и проводился Шейбнер-Рихтером. Виновником же раскола белой эмиграции барон объявил “сионских мудрецов”.
Барон постоянно демонстрировал свою антибольшевистскую позицию, он выступал против договора Германии и Советской России в Рапалло и рекомендовал вешать коммунистов.
Немецких же правых он призывал совершить “марш на Берлин, чтобы спасти германскую землю от красного террора”. Утверждая, что борьба Гитлера с большевизмом имеет значение для судеб всего мира, Шейбнер-Рихтер писал: “Борьба будет идти под лозунгом: советская звезда против свастики. И свастика победит”.
При этом 23 марта 1923 года в статье “Красная Армия”, опубликованной в нацистской газете “Фёлькишер беобахтер”, барон рекомендовал своим партайгеноссе учиться у русских.
Кстати, любопытна история приобретения этой газеты нацистской партией. В 1919 году в Германии было создано загадочное общество “Туле”, в которое входили многие правые экстремисты. Возглавлял общество некий авантюрист фон Зеботтендорф, выдававший себя за барона. Это общество методами террора боролось против политических деятелей левого и либерального толка.
Большинство акций в спортивной газете “Мюнхнер беобахтер” принадлежало любовнице фон Зеботтендорфа. В декабре 1920 года газета была приобретена НСДАП и стала называться “Фёлькишер беобахтер”. Стоит заметить, что Рихтер вступил в нацистскую партию 22 ноября того же года. И сразу же у партии появились деньги на газету.
“Революционер”
В начале 1923 года ситуация в Германии резко обострилась. 12 января Франция, под предлогом не уплаты репараций, оккупировала Рурскую область. В ответ немецкое правительство призвало население к пассивному сопротивлению французам. В стране во всю бушевала инфляция. Потребление хлеба сократилось на 41 %, а мяса на 63 %. В августе, в ответ на усиливающееся обнищание масс, прошла всеобщая забастовка. Правые и левые готовились к решительной пробе сил. Власть постоянно меняющихся правительств выглядела все более иллюзорной.
В этих условиях в сентябре в Нюрнберге произошло объединение военизированных националистических организаций “Имперский флаг”, “Оберланд” и штурмовых отрядов нацистской партии в единый Германский боевой союз. При этом между Гитлером и Людендорфом из-за руководства этой организацией произошел конфликт. И только посредничество Шейбнер-Рихтера примирило двух вождей. Более того, барон, на посту секретаря новообразованного союза, вполне устроил их обоих.
24 сентября, на следующий день после отмены правительством Штреземана пассивного сопротивления французской оккупации Рурской области, Шейбнер-Рихтер написал меморандум, посвященный тактике и стратегии правых националистических сил. Предлагая двигаться к захвату власти внешне легальными путями, он призывал использовать для этого нелегальное давление на правительство и не бояться риска. Положения этого меморандума стали руководством к действию для нацистской партии.
26 сентября местные монархисты произвели переворот и провозгласили Густава фон Кара государственным комиссаром Баварии с диктаторскими полномочиями.
Новый сильный человек в Мюнхене резко взялся за наведение порядка. Он сразу же запретил проведение 14 запланированных собраний Гитлера, считая его не заслуживающим внимания политиком.
Напряжение в Германии нарастало. Страну, казалось, ожидала очередная революция. В этой обстановке фон Кар начал проводить курс на фактическое отделение Баварии от остальной Германии.
В одной из своих публикаций газета “Фёлькишер беобахтер” грубо оскорбила командующего рейхсвером генерала Секта. Правительство потребовало от командующего войсками рейхсвера в Баварии генерала фон Лоссова закрыть эту газету. Тот отказался. За это его отстранили от командования. В ответ Кар 27 октября привел к присяге баварскому правительству 7-ю дивизию рейхсвера. Эта дивизия, таким образом, перестала подчиняться центральному правительству.
23 октября началось Гамбургское коммунистическое восстание, подавленное
с большим трудом только 25 числа.
В октябре в Мюнхен приехал промышленный магнат Франц Тиссен и в доме
Шейбнер-Рихтера провел переговоры с Гитлером о возможном развитии ситуации в стране.
Между тем, ранее ратовавший за переворот Шейбнер-Рихтер, в начале ноября заявил, что сейчас восстание правых было бы глупостью. При этом Рихтер обвинил фон Кара в стремлении оттереть Гитлера и Людендорфа от руководства. Было решено, попытаться силой принудить фон Кара организовать национальное правительство с участием нацистов.
8 же ноября Гитлер лично приехал домой к своему другу Максу Эрвину. И барон неохотно дал фюреру себя уговорить, хотя раньше отказывался участвовать в путче. Хотя существует версия, что именно Шейбнер-Рихтер и был действительным организатором пивного путча.
Вечером того же дня фон Кар выступал с большой программной речью на митинге в пивной Бюргербройкеллер. Около 21 часа туда, в сопровождении вооруженных штурмовиков, ворвался Гитлер, объявивший о начале национальной революции. Ему, однако, довольно долго не удавалось убедить фон Кара, фон Лоссова и начальника баварской полиции полковника Зайссера войти в формируемое временное правительство. И только, когда Шейбнер-Рихтер привез генерала Людендорфа, эта тройка сильных людей Баварии согласилась поддержать Гитлера.
Однако вскоре фон Кар пришел к выводу, что у гитлеровского путча нет шансов на успех. Поэтому утром 9 ноября по Мюнхену были расклеены плакаты, объявляющие о роспуске НСДАП.
Гитлер попытался провести вооруженную демонстрацию своих сторонников, надеясь принудить фон Кара поддержать путч.
“Мученик”
Итак, колонна мятежников у Фельдхерихалле вышла к площади Одеон. Дальше дорогу перекрывал очередной отряд полиции. Неожиданно раздались выстрелы. Первые пули поразили барона фон Шейбнер-Рихтера. Падая, он повалил на землю лидера нацистов, чем невольно спас фюрера.
Гитлер потом сказал о нем: “Всех можно заменить, его — никогда!” И при этом, в годы третьего рейха Шейбнер-Рихтер практически не упоминался. Хотя его именем было названо несколько улиц и городов, о нем писали значительно реже, чем он того, вроде бы, заслуживал. Другие же герои путча постоянно восхвалялись нацистской пропагандой.
Возможно, товарищи по партии все-таки узнали о Шейбнер-Рихтера нечто, не слишком подходящее для образа героя национальной революции.
И все же, когда в 1933 г. останки “мучеников” путча были перезахоронены на Königlichen Plaz в Мюнхене, саркофаг Макса Эрвина фон Шейбнер-Рихтера был установлен гитлеровцами в Храме Почета. Он был третьим от внешней стены.
Шпион
Историк Аллен Баллок считал, что Шейбнер-Рихтер был русским шпионом, перешедшим во время первой мировой войны на сторону Германии. Хотя, как известно, многие русские разведчики после революции продолжали работать на советскую Россию.
Во внутреннем меморандуме баварских властей от 15 ноября 1923 года отмечалось, что в распоряжении барона, находились огромные суммы денег. В этом же документе не исключалась возможности того, что большевистская Россия поддерживала гитлеровский путч. “Тактикой Москвы всегда было поощрение преждевременных акций белых”.
Действительно, провал гитлеровского пивного путча скомпрометировал многих политиков крайне правого толка. Тем самым было предотвращено установление диктатуры в Германии в двадцатые годы.
До сих пор барон Макс Эрвин фон Шейбнер-Рихтер, если он конечно был Максом Эрвином и Рихтером, остается персоной нон-грата и для немецких и российских историков. О нем практически никто не пишет и не знает. Почему-то…