Опубликовано в журнале ©оюз Писателей, номер 16, 2015
Дмитрий Константинович Аверьянов родился в
1984 году в Москве. Учился в СПбГУ. Живёт в Севастополе. Стихи на сайте
«Полутона», в сетевом журнале «TextOnly», в
региональной рубрике журнала «Воздух».
* * *
Прозрачное
поле, круглое,
и складка нужная,
полезная очень складка, — нет, не одежды,
другая, другая,
и сочная полянка
из двадцати гривен.
Но может быть,
будет ещё какой-нибудь
небольшой, скажем, шанс — нет, не будет,
или, может, — да, будет.
* * *
Он
был не такой,
как обычный, —
он играл в машинку,
а она —
впячивалась в речной песок,
как чёрный ворон;
и что ж так недолго
удавалось мне видеть этого мальчика
или, может, девочку;
да —
а машинка эта
долго потом летала за мной —
не помогали мне ни крыши,
ни стены,
ни потолки.
* * *
В
подъезде повернул голову влево
и увидел мятые, но прохладные —
как белоснежные голуби —
о да! — словно снежные голуби!
* * *
Заяц
не выпрыгнул из-под ног в лесу —
не морковное время,
зато на даче вся кора ободрана с молодых деревьев —
не морковное время,
бак железный для воды ржавый кто-то украл —
не морковное время,
клубника потянет скоро усы — не время;
а в будке морской у нас дом,
там выключатели вертятся и пахнет ржавчиной;
песок отсырел;
сидим; думаем, что ли, — но мыслей нет;
ветер сильный, воды нет, деревья заболели —
не морковное время;
тёплая куртка; бери, пар костей не ломит,
куртку можно, если что, снять;
московское время — столько-то часов;
тёплые носки
и сменная обувь.
* * *
Очень
мне нравятся
Асины лесные стихи,
прочитаю их —
и везде вижу ягоды:
зеркало — ягоды. А ковёр —
это ягодный ковёр. И даже стол.
И стул. Системный блок — ягодный сок.
Из антресоли выкатываются на меня три огромных шара:
ежевичный,
черносмородиновый
и самый большой — голубичный шар.
* * *
Когда
нет блютуса,
инфракрасного порта, сети
и волны не достигают,
погружаешься в мысли.
А там у тебя — голубой кит
и варёный краб.
* * *
Во
вьетнамках иду
по банановой траве
и, погрузившись в жёлтые языки,
невольно подсматриваю,
как верблюд охотится
на апельсины.
* * *
Когда
выключил электроприборы,
на всех стёклах было написано «Х».
Не забыл и про светомаскировку.
Укрылся шинелью.
И стучался ко мне сатана.
И почему-то мешала заснуть
могучая берлинская стена.
* * *
За инфузорией иди, но не спеши,
запомни: голуби сложней, карандаши;
не отпускай её лыжню, её следы;
упустишь — полбеды.
Неисполнимое восполнить не судьба,
не повернётся петушиная изба,
микроскопических животных на луга
не выпустит Яга.
А вот на суше, толоконная балда,
ты инфузорию не встретишь никогда;
она гуляет по воде святых нежней,
простейших всех сложней.
* * *
Дал
мне телефон и говорит:
теперь и у тебя будет телефон,
теперь и ты будешь как человек.
И вот еду в электричке,
стою в тамбуре, и пар изо рта идёт,
руку закоченелую засовываю в карман,
а там телефон,
тёплый.