Опубликовано в журнале ©оюз Писателей, номер 15, 2013
Олег Александрович Петров родился в 1979 году в г. Мингечаур (Азербайджан). С 1983 года живёт в Харькове. Окончил филологический факультет Харьковского национального университета. Публиковался в «їП» № 5, № 7, № 11 и № 14, журналах «Воздух», «Дети Ра», «Харьков — что, где, когда», альманахах «Вавилон» и «Левада», антологии «Освобождённый Улисс», в интернет-журнале TextOnly и на сайте «Полутона».
* * *
В белом море нет наяды,кроме девушки Досады,
рыбок нет и крабов тоже,
и прикормишь — ничесоже.
И кальмара не ищи там,
он на это не рассчитан,
и на берег-хризолит
не выбрасывается кит.
Рыбаки летучей стужи
из нетронутой воды
лепят гребешок севрюжий
и тунцовые хвосты.
А за ужином напрасным
говорят друг другу с плачем:
Нет наяды, и ужасно
положенье наше, значит.
Сквозь завешенную гладь,
обернувшись влажным чадом,
тихо слушает Досада
и не знает, чё сказать.
Краткая история Золотого Века
Изложение для среднего школьного возраста
Бог Бил адама с носка кованым сапогом по лицуРвал ему волосы до кровавых слёз и Размазывал их по лицу
Катал в говне среди чёрных трав и говно текло по лицу
Он Брал обожжённый кирпич и Гасил адама им по лицу
Он Говорил: ну что, мясо, теперь завидуешь Мне Творцу?
Я Раздавлю этот мир в вонючие нижние воды, а ты их пей
Я Насадил этот рай для того чтобы ты работал в Моих садах
ты компост для Моих ебучих фиалок, заруби себе на соплях
Бог Хватал еву за щиколки и Разводил ей ляжки вхруст
Он Смотрел как ссалась она от страха и локтем Хуячил её в живот
Он Говорил: как прекрасен, звезда Моя, хрип твоих вспененных уст
Он Говорил и железным членом Месил ей беззубый рот
После, решив опочить от дел, Он Сказал им: идите вон, козлы
Здесь вам не рады, Здесь отныне заповедник режим и благодать
Во говнах вы будете жить века, потомушто, йопта, лукавы и злы,
А вон тому коню с мачете лично Велено вас не пущать
Теперь, в краю белоглазых волчцов, перед ними туча седой земли
Рассыпается небо на ястребов и на сов,
губы его и груди её в пыли
Кто-то вдали примерещится к вечеру, распугает окрестных псов
Вода на засов закрыта,
по тьме пространства блуждающие патрули
Она говорит: их тысячи впереди, во тьме умирающих без конца
Если бы дождь утопил нас, если бы ветер нас стёр с лица
Он держит её обгоревшие руки, он целует её: тише, моя звезда
Мы были в раю, ты помнишь? Она холодея шепчет: Да
* * *
Там, за оградой, без опорыцементный мост во мне воздвигнут,
срезает с купола касатку
в широкой тьме страны военной;
и сам себе жилой скворечник,
и сам-третей прославил в вышних
того, кто с ледяной свечою
прошёл по этой иордани.
Там образ льётся в ход зеркальный,
а в окрылённый дом ступени
промокли, — ну давай, попробуй
войти — и пальцем век коснуться.
Макроэкономика кризиса перепроизводства
объём производимой пустотыв две тысячи десятом вырос вдвое
наш рынок переполнен
от партнёров
мы слышим только рассужденья о
грядущем расширении продаж
на рынки африки, индокитая
и в странах брик и членов магатэ
и никаких конкретно предложений
что это? саботаж? нерасторопность?
страх инноваций? или менеджерский пул
совсем проигнорировал решенья
февральского совета
акционеров? так?
тогда пускай
им в твиттере зарплату выдают
с корпоративным бонусом ежеквартально
вчера рванула шахта на ямале
та самая открытая на пасху
в двухтысячном на ссуду центробанка
она давала шесть — нет, вру — семь тысяч
четыреста кубометров руды
за смену
это если не считать
вторичной горловины где работа
не прекращалась даже после взрыва
такой руды нигде нет больше в мире —
насыщена отборной пустотой
настолько что и самый мощный лазер
в ней растворялся как пацан не в силах
преодолеть пустотность вещества
бывало только к штольне подойдёшь
и тут же в ноздри бьёт тончайший запах
очищенной шуньяты аромат
и в этих испареньях исчезает
весь мир рождённый из небытия
от карликовой каменной берёзки
до андромеды дымчатой на горизонте
прекрасная порода
не то что грязный йеменский песочек
или эстонский бурый ацетон
теперь по производству:
все мощностя уходят в пустоту.
пустохранилища на сахалине
которые нам — если кто забыл —
в аренду сдали лишь на восемь лет
а также волжские резервуары
в саратове заполнены на девяносто
один процент а добыча растёт
и вся структура финансирования
направлена на расширенье базы
первичного сырья
а где контракты?
за прошлый квартал был всего один
и тот — с афганистаном
если в этом
нам не удастся выйти на бразильцев
придётся закрывать южносибирский
и видимо карельский комбинат
а это двести тысяч в общей сумме
рабочих мест сюжет на нтв
и паника в бассейне абакана
подумайте какие перспективы
и сколько тех кто здесь сейчас сидит
и энгри бёрдс щипает на айпаде
пойдёт под суд к началу сентября
наш рынок переполнен пустотой
нам нужно расширяться
все свободны
* * *
говорил Холстомер Холстомерихе:вот доскачем с тобой до Америки
будем денно и нощно
по полям да по рощам
гулять не стыдясь лошадиныя морды своей
говорила кобыла: супрух ты мой!
там, в Америке, мёдом и фрухтами
кормят каждую лошадь
и водят на площадь
не в дуге, не в упряжке, а в золоте как королей
а в кибитке, укрытый рогожею,
с азиатской волшебною рожею
граф проездом из ада
крепче бил их по заду,
впереди арзамас и бессонная смерть среди чорных полей эль-
дорадо
* * *
(памяти Алексея Сомова)пророк мухаммед прежде чем стать пророком
долго скитался по берегам индигирки и её притокам
лето он проводил в разведке земных недр
а зимой постигал действительно ли бог щедр
геологи щитали мухаммеда человеком дела
он не ссал увидев медведя: как бурого так и белого
на вид он был справедлив, а в душе суров
фамилия его, запишите, тогда была иванов
однажды он заблудился ночью в горах близ тарын-юряха
дело шло к сентябрю, и у него замёрзла ряха
к счастью в ущелье он увидел огонь костра
там сидели двое:
один был сон, а вторая — его сестра.
отогревшись он рассказал им всё, что узнал о боге
«это несложно — сказал он, — бог напоминает в итоге
половое сношение со слоем многолетней мерзлоты.
собственно, больше не с кем,
и это тоже свидетельство его доброты»
двое сидели молча, как рис. № 1 в главе «Заговор Кассия и Брута»
«вы же якуты? — спросил мухаммед. — да? на лицо как якуты.
так вот, я пишу книжку, в стихах, увы, названия нет пока,
но я там расскажу, почему мне нравится,
что бог держит меня за мудака»
после этих слов сон навалился мухаммеду на плечи,
но пророк (мир ему) подловил его коленом в ебало навстречу
оторвал ему ухо зубами и с помощью суры «корова»
сделал с ним то, что вообще-то считается признаком нездоровым
после, расправившись со сном, он тут же схватил его сестру
и лишил её последней оставшейся девственности,
потому что был тру
и не верил в то что туземки блюдут чистоту ложа
тем паче что на якутку она и не слишком была похожа
ночь соответственно прошла жарче чем это бывает в сентябре
и едва показалось солнце, на самой высокой горе
он вспорол ей горло при помощи ножа консервного
во имя аллаха всемилостивого и милосердного
* * *
белый день сидит заплаткойк тёмной мантии земли.
сверху виден мостик шаткий,
а под вздыбленной брусчаткой
отдыхают корабли.
снизу — чёрным померанцем
вал небесный и земной,
как колодезное царство —
шаровой накат пространства
и последний шаг за мной.
* * *
Сегодня такой разговордо слуха дошёл моего,
как будто бы вечный топор
над нами стремит естество.
Один говорящий был нем,
другой был подобен траве.
О, как разговор их повем?
О, как разговор их повем?
слепящая высота
в запруде стёкол бьётсятвоя рука
уже потерянной
ловчицей снов, волос и грязи
отхаркивая сполохи деревьев
отвоёвывая
расслабленное побережье, где
купальщикам расставлены столы
к ужину их жёны ждут
оплывшие, с огромными глазами
от бесполезной вечности своей
красной мартовской сечкой
вбрызнута
в воздух память
как мост без опоры: летящее
как ожерелье: рассыпанное
в этой мелкой кровянистой муке: настоящее
пламя
и я не продолжу,
не прослежу за свернувшим автомобилем
его троекратное блёклое
эхо в развилке стёкол оставлю
небывшим
красное, в оснеженной черноте,
воспалённое, поднимается,
мёртвое, долгое, ниц
озеро
палящаягладь: озеро
снова разбито
корни толкают зеркало
снизу — и тут же
проезжает автобус
я проезжаю в автобусе
мои лица
вырезаны садовыми ножницами
из стекла, из запаха
делового бензинного уюта
выдвигается
зашитый лескою рыбный
рот; молча
лови рыбу, удильщик,
наблюдай за холодным холмом луны
неисточающей света, в подробностях
изучай его
с горизонта; молча
в деталях
* * *
сильфидкаобречённая сдохнуть
ты, что шляешься
низом по одорожью
выщёлкивая
то грязный шлепок
то укус шпильки
дёрнувшись от бесшовного холода
лезвий проглоченных дряблым горлом
ты пялишься грязно
внутрь бумажного автомобиля
[раньше их дети делали
по десять штук за урок
сейчас — титаны]
возбуждаясь от зеркальных сгибов листа
[и вдруг разлилась
тончайшей альтовой пряжей
звонница адриатической пытки
в прохладном тумане!]
где-то ожесточённо шли
годы и годы в
сознании собственной неприменимости
чай разливала сестра звеня
стеклянными створками шкафа
лимонник расцвёл к январю
* * *
и всёнеизменное
волнами бьёт мне в грудь
чья-то птица сорвалась
прямо с земли, неподалёку —
шорх —
будто слепое пятно скользнуло
во взгляде
остановленный
краем
я думал: когда-нибудь
в этом тяжёлом море утонула
колонна круизных, разбитых огнями лайнеров
с гирляндами
с поцелуями сквозь рейвовый смог
будто во сне, потянувшись, птица
легла на крыло, к востоку
а после,
вне всякого чина вода
сомкнулась в бесконечно огромный
лазурный шар
воспетыйещёгомером
удар —
и всё неизменное
швыряет волною мне в грудь
вглядываясь
я думал
что между «продолжить» и «завершить» есть
достаточно места,
где плещется это море
ещё чуть-чуть
и беглая память уснёт под его холодным напевом
как птица в гнезде
но гнездо опустело
и всё
неизменное
разлетается в хлопья
перед моими глазами
и дальше там
птица медленно сливается с горизонтом
тяжёлые крылья её
смыкаясь касаются друг друга
там, за моей спиной